Слушай, зачем ты его грохнул?

Да нет, это не я, к чему мне это. Но тебе бы там понравилось. Когда пароход идет ко дну, а бармен ищет место в уходящих шлюпках, все виски в баре между тем бесплатно. Но я пришел сейчас, когда в дерьме весь мир. Поэтому и знания его, и сила всем доступны, кто, сколько сможет взять. Как виски в баре парохода. Теперь то понял? Все, я пошел и виски будет за мой счет.

Ушел он в никуда также внезапно, как и появился. Только глассы на стойке вновь по волшебству наполнились чудесным напитком. Не иначе как 1647 года. И зачем только англичане отрубили голову своему королю? Мысли Пьющего Человека затуманились совсем. Он допил свой бокал и через некоторое время вышел на улицу. Мир там оставался все тем же.

Он крест достал и обратился к Небесам, но Небеса все также были безучастны. Тогда заговорил он со своей Душой.

Добро пожаловать в мир, Кузнец Вакула. Настало время верить в чудеса. Ты новоявленный пророк. Тот лишь желал царевых черевичек, чтобы любовь свою забрать. Он черта оседлал и в Петербург слетал, но Душу все ж умелец сохранил. А Гоголь то был слишком гениален, за что и похоронен, был живым.

- Что дальше? Я то, что хочу? Уже забрезжил горизонт надеждой. И душу, та питает лучше импортного виски. Я стойку барную разрушил, как последний бастион моей Свободы. Жаль бармен спрятаться успел в подсобном помещении, а то б досталось и ему. А к судьбам мира я все также безразличен. Кто должен, сам придет ко мне. А вера не иссякнет, как не иссякла во множестве бутылок. На все воля твоя, Господи! Воистину одно, воин идет в ад, что бы завоевать свои трофеи. А мы уже в аду. Осталось только биться за Свободу. О, Господи! Но Небеса все также были безучастны…

 

***

 

Решение поехать в Карелию пришло ко мне внезапно. Не смотря на то, что на улице октябрь и Небо все чаще хмурилось. Но зов был внутри, к тем переживаниям, что уже были, и их не так то просто выразить словами. Я попросил Саныча взять меня с собой в осеннюю экспедицию в аномальную зону. Он согласился.

- Добро пожаловать в Индийский штат Гивала. – отозвалось радио московского такси в момент нашего отъезда. – Мягкий климат этой благословенной земли поможет вам забыть обо всем.

Вот уж действительно, что правда то правда. Мы все хорошо знали куда едем, знали и то, что вернемся оттуда совсем другими. Если вернемся. Наверное, это в большей степени касалось меня. Обычного человека, с большой инерцией старой жизни. Она-то и давала о себе знать с самого утра. Я еле смог поднять себя с постели. Заныли старые раны, заломило суставы, а теперь вот в машине ни с того ни с сего разболелся зуб. Социальное существо во мне предчувствовало свои грядущие потрясения и теперь всеми силами сопротивлялось. Ныло и крутило все тело, так и хотело объявить всего меня больным. Ну, ляг в кровать, ну поболей, куда ты едешь?! Все это знакомо нам с самого детства. Мы привыкли загонять себя в постель, жалеть и ублажать, выискивать несуществующие симптомы, которые тут же появляются как по мановению волшебной палочки. Магическое существо человек! Для обладающего Силой такое поведение – непозволительная роскошь, Сила человека в один миг способна развернуться против него самого и тогда возможны самые тяжелые последствия. Как много оков мы сами повесили на себя и теперь влачим их сквозь свое жалкое существование! Как труден и тернист стал путь к Свободе для истинно рожденных в ней!

Вскипевшая во мне московская муть быстро осела в поезде, где в маленьком купе все стало по другому. Под стук колес я быстро разгонялся и вновь приобретал привычную мне ясность. Чему немало способствовал смех Ольги и Саныча. Они то ехали к себе домой и были просто счастливы. Вот зов проснулся и во мне, я ощутил его томление в груди. Теперь же точно все сомнения остались позади.

- Ты посмотри на нее, Дима. Посмотри, как она счастлива. Она едет домой. Ведь там ее дом, не здесь, не в этой Москве. Там. Там она свободна. И там зовут ее уже не Ольга. Там она просто гоблинка. Не гоблинка, а гоблинка! – жаль в мертвом тексте не передашь их интонаций.

- Меня зовут Весна – ответила Ольга и вновь загадочно бездонно улыбнулась. И я опять чуть не пропал в ее глазах.

- Весна, - я церемонно поклонился. – Разрешите представиться, я – Осень.

- Какая осень? – удивилась.

- Золотая.

- У меня для тебя, Дима есть подарок. Но сможешь ли ты его принять? Ведь Учитель никогда не дарит ничего просто так. Подумай.

- А чего тут думать! Я готов.

- Ну, посмотри. – Саныч достал из сумки футболку, где был изображен матерый воющий волк, огромная полная луна и заснеженные искрящиеся ели. Изображение реальное и сильное. Ведь мало кого волчий вой оставит равнодушным. В нем Сила и Свобода. – Я вижу, тебе нравится. Тогда бери.

Я взял футболку и тотчас одел. А Саныч достал точно такую же для себя и тоже переоделся.

- Ну как?

- Нравится.

- Потом догонишь почему. А сейчас на вот посмотри, настоящий предмет Силы, – в моих руках оказался нож. – Это далеко не простой нож. Это клык волка, смотри внимательно.

Нож действительно был необычным. Множество его деталей скрывалось от поверхностного взгляда, и рассматривать его можно было бесконечно. Клинок серой булатной стали был прекрасно закален. Совершенно непонятным образом в него были вкованы тончайшие стальные нити. Эти нити не переплетались между собой, но их узор был живой.

- В них вся тайна мироздания, смотри этот узор, он может многое открыть.

Я вновь смотрел на многообразие форм изгибающихся нитей. Узор оживал, стоило мне немножко отпуститься и вновь замирал, словно пугаясь моего собранного внимания. Нож играл со мной, он притягивал и отталкивал, словно спрашивал ну и что дальше, способен ли ты меня взять, понять тайну моей силы. Нити вновь оживали и рисовали на булатном клинке новые картины как будто и впрямь мне хотят показать многоуровневую Вселенную.

- На что-то похоже, Дима, а? А на что ты еще сам не знаешь! – засмеялся Петров. – Потому что не видишь. Ну, ничего я научу. Смотри, смотри дальше, смотри на рукоятку. Это закаленное обожженное в костре дерево. В особом огне. Это может сделать только шаман.

Рукоятку венчала голова волка, искусно выполненная из латуни. Нож удобно ложился в руку, и волчья голова упиралась в основание большого пальца. Из такого положения можно было нанести сильный удар, нож не выскользнет, не уйдет в сторону и останется в руке. В позиции для испанского ножевого удара, лезвием к себе, он оказался еще удобнее. Теперь большой палец ложился точно между ушами волка, и нож намертво фиксировался в руке.

Я вновь развернул нож плашмя к себе и погрузился в хитросплетение линий. Что-то переключилось во мне и теперь где-то глубоко внутри себя я начал осознавать другой мир. Мир силы этого ножа. И мастера его создавшего. Сначала мне казалось, что я сам строю его, потом понял, что нет, я его открываю. Как ключом, который лежит у меня в руке. Да и реальность была соответствующая ножу-ключу. В таком видении нам может прийти все что угодно, ведь Вселенная безгранична для понимания. Но ограниченным оказывается наше восприятие тот набор образов, что мы привыкли воспринимать. Тогда наш мозг подсовывает из нашей скудной базы данных то, что наиболее близко к воспринимаемому. Мир был явно чужеродным по энергии, но рисовался как знакомая северная лесотундра. Сопки, заваленные снегом, ели и морозные искорки снежинок. Где-то я уже видел это сегодня. Так ведь это было только что, на майке. Я перевел взгляд на подаренную футболку и с превеликим удивлением поднял глаза на Саныча. Как он все смог это подобрать и выстроить в одну цепочку!

- Дима, смотри, это волк, он бежит. Смотри внимательно. Там.

Волк действительно бежал в том мире мощным галопом победителя. Немыслимым образом он был связан с ножом, лежащим в моих руках. В одно мгновение я осознал, что бегущий там волк и нож в моих руках это одно и тоже. Это казалось невозможным с точки зрения моей реальности, но это было так. И ожившая латунная голова, и бурая рукоятка туловища и лезвие хвоста. Они были не просто связаны. Они были одним.

- Теперь, слушай. Слушай у себя внутри, в своей душе. Слушай.

Я услышал волчий вой. Протяжный с раскатистыми переливами. Это был вой матерого волка, на одних наводящий леденящий ужас. Для других – радость и восторг. Эта древнейшая песня Свободы, доступная дикому зверю, но забытая человеком. Похоже, мне придется ее вспомнить. Где-то далеко внутри песня волка уже звучала и будила все мое спящее существо. То, которое должно стать свободным. Вой пронзал меня насквозь, мурашками отдавался по коже и я вторил ему, хотел я этого или нет. Боялся? Я уже шел этим путем, твердо зная, что он мой.

Я вернулся, когда в купе зашла проводница и с большим опасением уставилась на нож. Я отложил его и взглянул ей в глаза. Испугалась? А чего? Но она уже вышла и вряд ли без крайней необходимости появится тут еще. По крайней мере, в следующий раз постучит.

- Ну как, Димка классный нож? Скажи!

- Более чем!

- Понравился?

- Конечно!

- Тогда бери его себе.

- Не, я не смогу, этот нож слишком сильный для меня. – Так оно и было на самом деле, и я нисколько не лукавил. Сила мастера, создавшего его намного превосходила мою, и обладать таким предметом было бы для меня непомерным вызовом. Такой предмет Силы должен быть достойным своего обладателя.

- Хорошо, что ты это понимаешь. Это клык волка и быть может он или равный ему когда-нибудь перейдет к тебе. Волк – это лидер, ведущий вперед, не забывай об этом.

Мы легли спать, но долго не могли успокоиться. Меня то и дело будил волчий вой внутри. И будоражил неистовый восторг. Предвкушения встречи с Силой, возможно, самой значимой в моей жизни.

 

***

 

 

Дороги наши не так легки, как нам хотелось бы, и также не всегда понятны нам. Но что-то бессознательное влечет вперед, наверное, память о свободе. Такими были и бесконечные карельские грунтовки.

- Это шоссе называется – Куда я еду? – засмеялся Саныч, вопрос же, между прочим, был серьезный. Действительно, куда я еду?!

Автобус бодро бежал сквозь просторы карельской лесотундры, все больше нас освобождая, да и мы сами становились все раскованней и веселее. Забыли все-таки, куда мы едем, а нам напомнили неожиданной поломкой перед самым местом назначения. Пробили картер. Ведь мы уже вошли в зону плотной энергии, где возможны любые катаклизмы. Делать нечего и выход был только один. Я надел плащ от дождя – почему-то он оказался черного цвета - и отправился на поиски кого-нибудь, что б дотащили нас до места. В ближайшую деревню, к седым бабулькам, что, провожая нас в неведомую область, испуганно крестились. И хоть я был совсем не в настроении, я понял, что спектакль Силы начался.

- О, как не ласково встречаешь ты своих друзей! Хотя другого я не мог и ожидать. Всегда способна ты разрушить и наши представления и наш мир, что б вызвать должное смирение к твоей могучей Силе.

Вдобавок ко всему пошел затяжной дождь, и Небо без просветов затянулось тучами. Я знал нельзя печалиться, гора этого не любит. Она усилит твою печаль в десятки раз, и ты себя сломаешь сам. Но краски осени в Карелии! Они прекрасны и не похожи ни на что. Рубиновые болотные травы, белый седой ягель, золотые листья и зеленая хвоя. Тут вся палитра так перемешалась и радовала глаза выше всякой меры. Еще бы голубого неба и Солнца, что зажгло бы все вокруг. Это будет позже, я знал.

Я шел, не останавливаясь, ведь время уже шло к вечеру, хорошо бы доехать до места засветло и успеть развести костер. Перспектива ночевать в заглохшем автобусе всех нас совсем не прельщала. В деревне я быстро договорился с водителем Уазика и вскоре уже волочился за ним на веревке. Я с трудом удерживал мертвую машину на спусках, отчаянно молился на подъемах, а Ольга рядом играла на варгане. В общем, картина комичная и достойная лучших образцов неделания.

В конце концов, тяжелая дорога осталась позади. И небольшое фаершоу, устроенное Санычем при разжигании кучи сырых дров. Уже темнело, и искать сухие дрова было бессмысленно. Канистра с бензином полыхнула в его руках, и одно мгновение мы наблюдали человека, сплошь объятого пламенем. Зрелище показательное и знаковое. Огонь внутри него секунду был огнем снаружи. Но испугались только зрители. Ведущий шоу с превеликим спокойствием, руками стряхнул пламя и вернулся к своему обычному виду. Фантастика, но ни ожогов, ничего.

Наступала первая ночь в аномальной зоне. Где вы чудесные летние ночи? Теперь все было по-другому, сплошная темнота заполонила все вокруг, а ветер неистово порывами швырял капли дождя. Неужто, наше место нам не радо? Или опять испытываешь нас?

Началась обычная в такой ситуации походная суета, разгрузка машины, установка палаток. Натянули тент около костра. Наконец, все собрались вокруг большого костра бесчисленными искрами, стрелявшего в ночное небо.

- Смотри, Дима, где ты видел такие искры.

Я начал смотреть на бесчисленные кружева гаснущих искр. Внезапно, настройка сменилась, и я начал видеть искры совершенно по-другому. Теперь они стали похожи на длинные огненные нити, зрелище действительно ни на что не похожее и никогда мною не виденное. Множество извивающихся нитей выходило из самого сердца костра и уходило вверх. В одно мгновение нити даже заслонили языки обычного пламени, их длина достигала не меньше метра. Поменялся и свет костра, спектр смещался через зеленый и голубой в синий и даже ярко фиолетовый.

- Фиолетовый – цвет осознания, фазан – конец всех цветов – пронеслась мысль в голове, но сам я был как завороженный и не мог оторваться от восхитительного зрелища.

- Смотри, Дима, что зона вытворяет с обычным костром, где ты еще видел такое.

Тогда я не задавался вопросами, а лишь смотрел, этого было достаточно. Но сейчас, заново воспроизводя свои впечатления, я понимаю, что с костром то ничего не происходило, изменилось наше восприятие. Как в известной буддийской притче. Двое монахов, разглядывая развевающийся на ветру флаг, спорят. Один говорит, что колышется ветер, другой, что колышется флаг. Проходящий мимо наставник заявляет им: Дураки, это колышется ваш ум.

Так было и здесь. Мы неожиданно получили мощную настройку на видение, ускоряющую восприятие. Поэтому обычные летящие искры и воспринимали как длинные нити. Восприятие стало текучим и непрерывным. Теперь мы все уже были в другой реальности, где наша скорость восприятия стала выше. Что позволило, воспринять необычные детали окружающего. Самым удивительным стало то, что вслед за нами эти детали смог зафиксировать фотоаппарат. Это еще одно доказательство того, что мир фиксируется нашим намерением видеть его таким, каким мы его видим. Но если мы намериваем расширение восприятия, этот язык хорошо понимает и наша техника. Сейчас и в дальнейшем мы отлично фиксировали все аномалии и обычным фотоаппаратом, и цифровым, и даже цифровой видеокамерой. Хотя конечно в зоне плотной энергии контакт человека с техникой становится затруднен, и сильно увеличивается расход батареек.

Мы были в другой реальности, и если бы я стал более алертен и текуч, я бы уже тогда увидел сущностей и существ аномальной зоны. Во множестве собравшихся вокруг, некоторые не прочь и в костер залезть. Такое видение разогналось у меня только спустя неделю уже к концу нашего пребывания в аномальной зоне. А пока я видел только то, что видел. И доверял тому, что работало всегда – интуиции. Она иногда подсказывала мне о смене реальности.

- Аномальная зона приняла наш костер и рада нашему приезду. Это был очень хороший знак. – сказал явно довольный Саныч. – Хотя я в общем-то другого и не ожидал. Даже поломка машины говорит о Ее благосклонности.

- Чего ж тут хорошего? Сломали чужую машину, остались без транспорта. Еще неизвестно как отсюда уезжать будем.

- Настоящий путешественник никогда не думает о дороге назад. Все решится – это точно. И Орел не будет из-за машины переживать. Потому что понимает. Сам увидишь.

- Оно любит нас, это место, поэтому и учит немного, как отец когда любит ребенка – наказывает его, а когда не любит, спускает все на тормозах. – продолжал Петров. – Что толку приехать сюда просто так и просто так уехать. Ничего не откроется. Нет, зона еще будет нас испытывать. Всех и не один раз.

- В свое время мне довелось встретиться с преподобным старцем Оптиной пустоши. Старец Илия, слыхал про такого? К нему люди едут со всех сторон, деньги везут чемоданами, хотят только одного. Получить благословения. А ему и не надо ничего, он знает все наперед. А глаза, какие у него глаза! Он уже достиг свободы, вечной. И все земное оставляет его равнодушным и деньги, и власть, и дела церкви и все остальное. Он со своим непререкаемым авторитетом и влиянием, знаешь, как подписывает бумаги? Смиренный, смиренный старец Илий. Тебе это тяжело пока понять, хоть ты и готов с этим согласиться. Этот мир пока еще сильно тебя держит. Понимаешь о чем я?

- Понимаю.

- Ты можешь заниматься чем угодно, жить своей жизнью, обычного человека. До тех пор пока Сила не придет к тебе. А как придет, так будь перед ней смиренным. А будешь сопротивляться – получи свое. Не понял, получи еще раз. Ну и так далее, пока не поймешь. Это и есть путь Знания. Понимание – это и признание, и смирение.

Тем временем за разговорами, костер перестал буйствовать и вновь вернулся к своему обычному виду, лишь временами сквозь языки пламени пробивались еще длинные нити.

- Костер это тоже далеко не просто так, посидеть, погреться – опять заговорил Саныч. – Это жертва. Ты приносишь дрова, работаешь, используешь свое знание, разжигаешь его, поддерживаешь для чего? Просто чаю попить? Можно и так, попьешь, погреешься. А можешь выполнить все ритуально, с другим смыслом. Тогда дашь жертву тонким мирам, дымом костра. Отнесись к духам огня уважительно, и они помогут тебе, защитят. Здесь на зоне костер не просто костер. Он должен гореть всегда, пускай просто угли лежат под дровами, но полностью гаснуть они не должны. Ни ночью, ни днем, какой бы дождь ни шел. Кстати, это твоя обязанность. Помни, если костер погаснет, всем нам тяжело придется. В первую очередь новичкам. Здесь перекресток миров, энергий разных, есть чужеродные, костер только может защитить. Завтра выложим круг вокруг него из камней, и все замкнем его энергию, и он будет нам помогать.

- Чтобы не случилось здесь с человеком, заблудится где-то, испугается чего-то. Ему нужно только вспомнить про костер, представить его и сила выведет его. Так уже было несколько раз, скажи, Ольга. Заблудишься, ходишь неизвестно где, только вспомнил про костер. Бах, и ты уже к нему подходишь. Как это происходит тебе, никто не объяснит. Но происходит ведь. И не только со мной одним. Сколько раз было в одну сторону идешь долго, а обратно только настроился на костер, прошел немного и все ты в лагере. Чего не веришь?

- Верю.

- Это аномальная зона здесь перекресток миров и чего только не происходит. Да ты и сам все увидишь.

А насчет огня и прочего. У современных людей слишком поверхностное понимание сути вещей. Когда говорят, что огонь создал человека, выделил его из мира животных, поставил на особую ступень, это говорят не просто так. Не потому что древний человек начал шашлыки из мамонта жарить. Огонь вывел человека на новый уровень общения с духами и силами этого мира. Так появился шаманизм, зародились древние культы огня. Вот и сейчас, костер вывел вас, позволил увидеть кое-что. Но за разговорами вы вновь вернулись обратно. Но ведь его можно и обратно оживить. Позвать Силу. Прямо сейчас и не сходя с места. – заявил Саныч и начал разгонять костер.

Руки его ритмично покачивались, как будто опирались на невидимое упругое препятствие, и он пытался с этой невидимой силой установить контакт. Правая рука была направлена в самое сердце костра – пылающий жар под бревнами, левая же то и дело поднималась вверх, возгоняла поток вслед улетающим в небо искрам. Одна рука играла с силой костра в самом его сердце, другая же или обе поднимали эту силу вверх. Постепенно его внутренний ритм перешел в распевку, которая стала еще сильнее активировать уже знакомые мне силы.