Первое основание подвижничества, вытекающее из евангельского отношения к миру вообще, - это отречение от себя и от всего личного

И Господь говорит: "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною" (Мф. 16,24). Мирское понятие о "первенстве", основанном на личной воле и силе, совершенно чуждо христианству: "...Что высоко у людей, то мерзость пред Богом" (Лк. 16,15).

Господь открывает людям идеал подвижнический: "Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою" (Мф. 20, 26).

Надо отказаться и от всех личных привязанностей: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня" (Мф. 10, 37-38).

Когда призывает Господь - все мирское должно быть забыто: "А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов. Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лк. 9,59-62).

Соответственно с таким отношением к миру и личным привязанностям решается вопрос о нашем материальном существовании. Здесь лежит основание монашеского обета нестяжательности.

Богатому юноше Господь сказал: "Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровищу на небесах; и приходи и следуй за Мною" (Мф. 19,21).

Общее отношение ко всему мирскому - будет ли то личная мирская привязанность, будет ли то человеческое мирское "счастье", будет ли то тленное богатство мира или слава людская - выражается в следующих словах Христа: "Всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником" (Лк.14,33).

Уйдя от зла мирского, какие духовные внутренние задачи должен поставить перед собою человек? Эти задачи те самые, которые решили и решают подвижники христианские от апостольских до наших дней. "Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Мф. 6,33).

Где искать Царствия Божия? "Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17,21). Кому открывается оно? Тому, кто исполнит Божий закон.

В чем состоит Божий закон? Он весь в двух заповедях "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим" и "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 22,37-39).

Или, как говорит Апостол Павел: "Ибо заповеди: "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не пожелай чужого" и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя"; (Рим. 13,9).

А для того, чтобы душа достигла состояния любви, мало отречься от мира, от привязанностей, от богатства - надо побороть этот мир в самом себе, надо побороть свои страсти.

Таким образом: Царствие Божие, находящееся внутри нас, достигается умерщвлением плоти. Это определило весь дальнейший подвижнический путь христианства.

Господь сказал:"Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну" (Мф. 5,29-30).

Эту основную заповедь аскетизма Святые Апостолы раскрыли подробно: "Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание" (Кол. 3, 5).

Они говорят, что этот путь умерщвления плоти - необходимое условие для духовной жизни: "Если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете" (Рим. 8, 13).

Умерщвление плоти Апостолы считают признаком христианина: "...Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5,24).

Апостол указывает на себя как на подающего сему пример: "Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9,27).

Так Петр взывает: "Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу" (1 Пет. 2,11).

Но вот подходим мы к тому подвигу, который воодушевляет все дело подвижническое, - к подвигу молитвенному.

Любовь - это цель.

Борьба со страстями - это путь.

Молитва - это движущая сила.

Пример и научение молитвы дал Сам Господь наш Иисус Христос Об удалении Спасителя в уединенные места для молитвы в Евангелии говорится многократно. "В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу" (Лк. 6,12).

Молиться в пустынных местах было постоянным обыкновением Господа: "Он уходил в пустынные места и молился" (Лк. 5,16).

И в другом месте: "Утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился" (Мк. 1, 35).

Призывал к этому Господь и учеников Своих: "Смотрите, бодрствуйте, молитесь" (Мк. 13, 33).

Говорил о том же и притчами: "Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать" (Лк. 18,1).

Указал им на великую силу молитвы. "И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите" (Мф. 21,22).

На силу молитвы указал и при исцелении бесноватого: "Сей же род изгоняется только молитвою и постом" (Мф. 17,21).

Молился Он и вместе со Своими учениками: так было, когда преобразился Он на горе перед учениками Своими Петром, Иаковом и Иоанном. Так было, когда "... Он молился в уединенном месте, и ученики были с Ним" (Як. 9, 18).

Свидетельствуют Евангелисты и о молитве Спасителя нашего в страшный час предательства Иуды в саду Гефсиманском. Здесь Господь и Сам молился, и учеников Своих призывал к молитве, дабы не впасть им во искушение: "Молитесь, чтобы не впасть в искушение" (Лк. 22, 40). И через некоторое время, найдя их спящими, сказал снова: "Что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение" (Лк. 22,46).

Апостолы, приняв Духа Святаго, не отринули молитвенного подвига, а, напротив, согласно заповеди Спасителя, вступили в него: "Все они единодушно пребывали в молитве и молении" (Деян. 1,14).

Молитва была постоянным их делом: "И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах" (Деян. 2,42).

Была молитва и в обстоятельствах исключительных. Так, поставляя пресвитеров, "...они помолились с постом и предали их Господу" (Деян. 14,23).

В посланиях своих Апостол Павел все время призывает верующих к молитве, и именно к молитве подвижнической, т.е. постоянной, которая всегда в сердце человеческом:

"В скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны", - говорит Апостол в послании к Римлянам (12,12). "Будьте постоянны в молитве", - говорит он в Послании к Ко-лоссянам (4,2).

Дает заповедь и Фессалоникийцам: "Непрестанно молитесь" (1 Фес. 5,17).

Святой Антоний Великий говорит: "Славно духовное подвижничество, но много у него противников". Путь подвижнический избирают немногие. И этих немногих искушает МЫСЛЬ:

"Все живут иначе - неужели все погибнут? Неужели все ошибаются? Все неправы - один я прав".

Таковым Господь сказал: "Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими" (Мф. 7,1 У).

А тем, которых ужасают трудности на этом пути, Он дал великое утешение и ободрение. Ученики Его "чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу" (Мк 10,26-27).

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного".

Подвижники пошли через "тесные врата" и то, что узнали на своем пути, поведали всей Церкви Молитва стала их главнейшим делом не потому, что они отвлеченною мыслью решили "посвятить себя молитве", а потому, что к постоянной молитве привела их борьба со страстями.

На пути в Царствие Божие стоят гордость, самолюбие, сластолюбие, чревоугодие, леность, зависть, чувственность - все это надо побороть в себе.

Где искать помощи? Где черпать силы? В молитве.

И молитва стала орудием борьбы с темными силами страстей за спасение души, за очищение ее от всякой скверны, дабы душа могла, по словам Серафима Саровского, "стяжать Духа Святого Божьего".

Как говорит один подвижник: "Дарования Божий приходят сами собой, если найдут место чистым и нескверным". Но если молитва есть меч духовный в борьбе с силой диавольской, действующей на нашу душу чрез страсти, то, с другой стороны, она твердыня, яростно осаждаемая полчищами сил бесовских.

Видя в молитве гибель свою, бесы вооружают все силы свои и направляют их на молитву. Творения подвижников и жития святых дают самое точное и полное изображение этой молитвенной брани.

Нам надлежит здесь запомнить главное. Святой Григорий Синаит говорит: "Во все время действия страстей из помыслов одни идут впереди, а другие последуют за ними: предшествуют помыслы мечтаний (чередование образов), а последуют помыслы страстные (возбуждаемые теми образами). Страсти предваряют бесов, а бесы последуют за страстями".

"Берегись козней вражеских, когда молишься и поешь псалмы Господу, - говорит Никита Стифат,- ибо они всячески ухитряются отвлекать мысль и чувство от того, что поется, и все то изгладить из памяти".

Какие же это козни? Смущают бесы чаще всего страхом, по словам старца Симеона Благословенного: "Когда молишься, страх ли нападет на тебя, или стук подымется, или свет возсияет, или другое что случится, не смущайся и не робей, но пребудь на молитве гораздо долее обыкновенного. Такое смятение, страхование и ужасание бывает от демонов, чтоб, растерявшись и расслабившись, оставил ты молитву, а когда такие тревожности и оставление молитвы по малодушию обратятся у тебя в навык, - чтобы совсем тебя взять в свои руки и помыкать тобою. "Из-за страха вражеского смотри никогда не оставляй молитвы".

Кроме страха, молитва осаждается бесами через яд помыслов. Только на молитве во всей силе предстоят они человеку.

Как говорит преподобный Филофей Синайский:

"С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь (вражий) помысл, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение. Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: "се, с тобойЯ", чтоб подать тебе заступление.Но ты и после того, как, по молитве твоей, все эти враги усмирены будут, опять продолжай усердно внимать уму. Вот снова волны (помыслов),множайшие прежних, одни за другими устремятся на тебя, так что от них будто уже погружается душа, как в пучину, и готова погибнуть. Но и Иисус, опять возбуждаемый учеником, яко Бог, запрещает злым ветрам (помыслов), и они утихают".

А по словам святого Максима Исповедника:

"На высоких молитвенников нападают демоны, ввергая в их ум простые помышления о вещах чувственных и тем отвлекая их от молитвы". И главнейшей молитвенной задачей он поставляет строгое разделение между "мыслью" и "страстью":

"Вся брань монаха против демонов состоит в том, чтобы отделить страсти от мыслей; ибо иначе невозможно ему бесстрастно смотреть на вещи". Если молящийся достиг высоких результатов, то это не только не делает молитву его свободной от искушений, а напротив, вызывает усиленное нападение бесов.

Преподобный Феогност говорит: "Враг тогда встречает жестокими и страшными искушениями, когда почует, что душа вступила в высшие меры добродетели. Свидетельствуется же это словами молитвы с возвышением ее над вещественною двоицею плоти и чувств. И тогда человеконенавистник так злобно искушает, что нам приходится даже в жизни отчаиваться".

Если помыслы не побеждают молящегося, тогда демоны начинают действовать через чувственные образы.

Об этом говорит Антоний Великий. Бесы, по его словам, "хитро изменяя способы борьбы, они, если не могут прельстить человека помыслами, то пытаются обольстить или запугать его призраками, принимая образ то женщины, то скорпиона, то превращаясь в какого-нибудь великана высотою с храм, в целые полки воинов или в какие-либо другие призраки, которые все исчезают при первом же совершении крестного знамения". Все эти указания святых отцов почерпнуты из молитвенного опыта, о чем свидетельствуют жития их. Так, в житии преподобного Серафима Саровского повествуется, что при виде таких подвигов великого старца диавол, исконный враг рода человеческого, вооружился против него всевозможными искушениями. Так, наводил он на подвижника различные страхования, то испуская за дверями, как бурю, вой дикого зверя, потом точно скопище народа начали ломать дверь келлии, выбивали у двери косяки, бросили к ногам молящегося старца обрубок дерева и т. д. По временам и днем, но особенно ночью, во время молитвенного предстояния преподобного старца Серафима, ему видимо вдруг представлялось, что келлия его разваливается, со всех сторон врываются с яростным ревом страшные звери, иногда вдруг пред ним появлялись отверстые гробы с восстающими из них мертвецами. Святой Антоний Великий говорит, что он "видел от демонов много коварных обольщений и говорю вам об этом как детям _ велика злоба бесов против всех христиан, в особенности же - против иноков и девственниц Христовых: они всюду расставляют им в жизни соблазны, силятся развратить их сердца богопротивными и нечистыми помыслами. Но никто из вас пусть не приходит от этого в страх, так как горячими молитвами к Богу и постом бесы немедленно прогоняются".

Святому Антонию "однажды они явились даже в весьма свет-лом виде и стали говорить: "Мы пришли, Антоний, чтобы дать тебе свет";.Но я зажмурил свои глаза, чтобы не видеть дьявольского света, начал молиться в душе Богу, - и богопротивный свет их погас. Спустя же немного времени они снова явились и стали предо мною петь и спорить друг с другом от Писания, - ноя был как глухой и не слушал их. Случалось, что они колебали самый монастырь мой, но я с бестрепетным сердцем молился Господу. Часто вокруг меня слышались крики, пляски и звон; но, когда я начинал петь, крики их обращались в плачевные вопли, и я прославлял Господа, уничтожившего их силу и положившего конец их неистовству".

В житии Макария Александрийского приводится его рассказ: "Когда я стоял в течение двух дней и двух ночей, вперив свой ум го-ре, я так раздражил дьявола, что тот, превратившись в пламень, сжег все, что находилось в моей келлии, так что даже и рогожа, на которой я стоял, загорелась, и я думал, что и сам сгорю. Устрашив-шисьэтого,я на третий день оставил свое намерение; будучи не в силах более удерживать свой ум в помыслах о небесном, я снизошел, по изволению Божию, до земных помыслов, дабы не впасть в грех высокоумия".

А в житии Макария Египетского говорится: "Когда Макарий бодрствовал ночью, стоя на молитве, дьявол до самого основания потрясал его келлию".

Таким образом святые отцы свидетельствуют о великой брани на молитве с бесами, которые действуют помыслами, образами, возбуждая страсти, страхи и высокоумие.

Есть особая опасность для души, пребывающей в плену у страстей Против этой опасности надо нарочито прибегать к благодатным силам Церкви - к исповеди и принятию Святых Тайн.

Об этом скажем пространней. Святой Нил Сорский почитал себя столь великим грешником, что просил, когда он умрет, не закапывать его в землю как недостойного погребения, а бросить тело его на растерзание псам.

Не потому так оплакивал свои грехи великий подвижник, что совершил какие-либо особые злодеяния, с нашей обычной точки зрения, а потому, что каждый грех свой считал преступлением перед Богом и в великой скорби оплакивал его.

Такое сознание греха и такая сила раскаяния достигается бесстрастием.

Напротив, страсти убивают всякое раскаяние и этим в корне губят самую возможность исправления. Авва Исайя, отшельник египетский,говорит: "Конец добродетели - любовь, а конец страстей - самооправдание".

Вот это самооправдание есть опасность, которая требует благодатных сил Церкви. Предающийся страстям своим не может сокрушаться о грехах своих, потому что раскаяние заставило бы его бороться со страстями. И как бы стремясь себя обезопасить, они лишают человеческую душу самого побуждения к борьбе, т. е. сознания греховности. Более того, они только "оправдывают", они толкают человека на осуждение других.

Как говорит святой Григорий Богослов: "Порочные люди любят слагать вины свои на тех, кто их обличает".

Осознать свой грех, не говоря уже о том, чтобы оплакать его, - это великое дело, которое само уже есть результат некоторой победы над страстями.

Вот почему святой Исаак Сирин говорит: "Сподобившийся увидеть свои грехи блаженней сподобившегося увидеть Ангела".

А по словам святого Киприана: "Первая степень счастия - не согрешать, вторая - сознавать согрешения". Опасность впасть в состояние, безразличное к содеянному греху, или еще хуже в состояние самооправдания и осуждения обличающих должна преодолеваться не только молитвой и борьбой со страстями, а частой исповедью и Причастием.

Почему Таинство покаяния может пробудить в душе нашей плач о грехах? Если на исповеди человек не вполне чувствует сердечное раскаяние - могут ли проститься ему грехи?

Да, могут! Они прощаются ему в долг. Сказать о себе " грешен", назвать грех грехом, " сознавать", что согрешил в чем-либо, - это не значит еще сподобиться увидеть свои грехи так, как говорит о том Исаак Сирин или как видел грехи свои Нил Сорский.

Сознание греха - это начало. Раскаяние - это конец. Между первым и вторым расстояние великое. Ум знает, что поступок дурен. И человек по совести говорит грешен.

Он не "обманывает", говоря так, потому что действительно поступок свой считает грехом.

Но совесть не мучает. Сердце не сокрушается о содеянном. Нет " стыда" за совершенное. Нет слез покаянных. Как же быть человеку? Кто имеет власть снять с него этот сознаваемый, но не оплакиваемый грех? Никто, кроме Церкви в лице священника, которому дана эта власть.

Враги Православия говорят: если человек раскаивается в своих грехах, разве Господь не может простить без всяких священников? Зачем же Таинство исповеди?

Да, Господь прощает кающихся. Но кто дерзнет сказать, что покаяние его полное, совершенное? Кто скажет о себе, что он сподобился видеть грех свой? Что он блаженнее видевших Ангелов?

А если не сможет сказать этого, как же дерзнет просить у Бога прощения без Церкви? Мы немощны в жизни - потому грешим. Мы немощны в покаянии - потому должны исповедать грехи свои Церкви, дабы иерей, видевший сознание наше в грехе, несмотря на немощь покаяния нашего, простил и разрешил согрешившего от всех грехов его, молясь: "Примири и соедини его Святей Твоей Церкви". Поступает он так, дабы не преградить путь грешникам ко спасению, снимая грехи своею властью и допуская его Святой Чаши, вновь примиряя и соединяя с Церковью.

"...Понеже бо пришел еси во врачебницу, да неисцелен отъидеши". Церковь ждет от грешника уплаты многих долгов, ждет и этой уплаты - возрастающей силы покаяния.

Не лишая немощных в покаянии благодатной силы причащения, попаляющей тернии наших прегрешений, Церковь как бы на себя берет перед Господом ручательство за его дальнейшее возрастание. Вот почему через Таинство исповеди и Таинство святого Причащения подвизающийся в молитве может освободиться от " самооправдания", которое есть порождение наших страстей.