Кристин Ханна 12 страница

Вид у врача был измученный. Джолин чувствовала себя так же. Он по очереди дотронулся до каждого мешка и просто сказал:

— Спасибо.

У Джолин перехватило горло. Она посмотрела на каталки, понимая, что солдаты заслужили этот последний знак уважения. Один из мешков был маленьким, слишком маленьким — плохой признак, значит, там не все тело. Вероятно, жертва самодельной бомбы или реактивной гранаты. Рядом с каждым мешком лежал прозрачный пакет с личными вещами. Сквозь кровавые отпечатки пальцев на пленке Джолин видела часы, солдатский медальон и обручальное кольцо.

Она вспомнила, как Бетси держала ее жетон и спрашивала, не по нему ли ее идентифицируют, если…

Молчание длилось еще несколько секунд, пока из палатки не позвали доктора Крейга, и врач нырнул внутрь.

Вслед за каталками и их безмолвным караулом экипажи двух «Черных ястребов» прошли через всю базу к ожидавшим их вертолетам. Процедура погрузки тоже была тщательно отработана.

У вертолета Джейми и Смитти снова отдали честь погибшим солдатам, а затем аккуратно уложили тела в грузовой отсек.

Пока шла погрузка, к вертолету со всех сторон подходили солдаты, в форме и в гражданском; они построились в два ряда перед открытым люком и застыли, в последний раз отдавая честь павшим товарищам.

Джолин задумалась: кем были погибшие?… Мужья? Отцы? Матери? Знают ли уже семьи, что их жизнь изменилась раз и навсегда?

Кивнув друг другу, Джолин и Тэми забрались в кабину. Сегодня Тэми занимала кресло левого пилота. Наклонившись, она поместила белую табличку с указанием миссии на лобовое стекло.

Джолин пристегнулась к правому креслу и начала предполетную проверку систем. Люк вертолета закрыли. Через несколько секунд машина взмыла в небо, подняв вихрь желтого песка.

Солдаты внизу начали расходиться.

За весь путь до аэропорта Багдада экипаж не произнес ни слова — как всегда, во время таких заданий. Они не могли не думать о смерти. В последние несколько месяцев обстановка накалилась. Оказаться под огнем — это уже считалось нормой. Джолин во сне слышала цоканье пуль по обшивке вертолета и часто просыпалась от собственного крика. На прошлой неделе пуля ударила в лобовое стекло рядом с ее головой и разбила его, отскочив в шлем. Джолин почувствовала легкий щелчок по голове и продолжила полет. И только потом ей стали сниться кошмары… Она представляла, как ее голова разлетается на куски, а тело отправляют ее детям в черном мешке, на двенадцать дюймов короче обычного.

Когда они вернулись в Балад, Джолин еле держалась на ногах. Уже несколько недель она плохо спала, и это начинало сказываться. Она уже не могла вспомнить, когда базу не обстреливали ночью. Будили ее не разрывы мин, а оглушительный сигнал тревоги.

После приземления экипаж оставил вертолет техникам. Этой ночью не было ни дружеской болтовни, ни предложений пойти в столовую и полакомиться пирогом. Каждый, включая Джолин, думал о том, что лишь переменчивая удача отделяет их от того, что случилось с теми парнями, чьи тела они перевозили сегодня.

— Ты в порядке, Тэм? — спросила Джолин, когда они приблизились к своему трейлеру.

— Нет. — Тэми остановилась. — Совсем не в порядке.

Они вошли внутрь, и Тэми щелкнула выключателем. Под потолком зажглась люминесцентная лампа, осветив крошечную комнату. Повсюду были расставлены семейные фотографии, а на стене висел плакат с Джонни Деппом в «Пиратах Карибского моря».

Тэми опустилась на койку. Панцирная сетка прогнулась, а из-под зеленого армейского одеяла поднялось облако пыли.

Послышался сигнал тревоги. Потом кто-то пробежал мимо трейлера.

Джолин села напротив Тэми.

Вдалеке разорвалась мина или ракета. Свет в трейлере мигнул, но не погас.

Когда сигнал тревоги смолк. и все стихло, Тэми продолжила разговор как ни в чем не бывало:

— Карл говорит, Сету приходится нелегко. Дети смеются над ним из-за нас. У меня руки чешутся надрать задницы этим негодникам.

— А Майкл говорит, что у девочек все в порядке.

Тэми посмотрела на нее.

— Ты тоже не говоришь ему правду.

— Мы почти не разговариваем. Он не прислал мне ни одного письма. — Джолин наклонилась и принялась расшнуровывать ботинки.

— Раз в неделю ты получаешь посылки. Как ты думаешь, кто все это покупает и отправляет?

— Наверное, Мила. И девочки.

— Ты ему писала?

Джолин вздохнула.

— Ты же знаешь, что нет. Что я ему скажу?

— Может, он тоже так думает.

— Не я сказала, что хочу расстаться.

— Неужели ты хочешь разрушить свой брак?

— Не я это начала.

— Какая разница? Вспомни, чем мы занимались сегодня. — Она щелкнула пальцами. — Это происходит очень быстро, Джо. Мертвый. Живой. — Еще щелчок. — Мертвый. Пора сказать то, что должно быть сказано, а не играть в игрушки. Твои родители были неудачниками, и они напугали тебя. Я это понимаю. Но ты должна набраться мужества и поговорить с Майклом, иначе вы оба потеряете все.

— Тебе легко говорить, Тэми. Муж тебя любит.

— Это нелегко, Джолин. Очень нелегко. Но Майкл тебя любит, — сказала Тэми. — Я знаю.

— Нет. Не думаю.

— А ты его любишь?

Уже несколько месяцев Джолин старалась не задавать себе этот вопрос. Оставляла его Тэми, как первый бросок в бейсболе.

— Я не знаю, как перестать его любить, — тихо ответила она, удивляясь самой себе. — Это у меня в крови. Но…

— Что? Разве это не ответ?

— Нет. — Джолин вздохнула. Ей не хотелось ни думать, ни говорить об этом. — Любовь — только часть целого. И прощение тоже. Возможно, я смогу простить, но забыть? Он меня разлюбил, Тэм, просто разлюбил.

Глядя мне в глаза, сказал, что больше меня не любит. Как я теперь могу ему верить? Как я могу верить в наш брак, в то, что мы всегда будем вместе, если у нашей любви есть срок годности?

— Не сдавайся — я только об этом. Напиши ему письмо, лично ему. Сделай первый шаг.

Джолин понимала, что это разумный совет. Сама считала — по крайней мере, раньше, — что за любовь нужно бороться. Теперь же она едва помнила, во что верила, какой была.

— Я боюсь, — призналась она после долгой паузы.

Тэми кивнула:

— Он разбил твое сердце.

Джолин посмотрела на подругу, сидевшую напротив нее в обшарпанном трейлере, и подумала, что им все-таки повезло.

— Я рада, что ты здесь со мной, Тэм. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Я тоже тебя люблю, Джо, — улыбнулась Тэми.

 

 

— У нас чрезвычайная ситуация, и обстановка стремительно ухудшается, — сказал капитан. — Предстоит поисково-спасательная операция в очень опасном районе. Прогноз погоды дает очень узкое окно. Максимум через пятнадцать минут два вертолета должны быть в воздухе. — Он повернулся и указал место на карте. — Здесь. Двое рейнджеров отрезаны вражеским огнем.

— Будем готовы через десять, — заверила его Джолин и посмотрела на подругу. Тэми коротко кивнула и пошла к взлетно-посадочной полосе. По пути они не произнесли ни слова.

Сильный ветер поднимал пыль, царапавшую кожу и попадавшую в глаза, трепал флаг у них над головами. Быстро осмотрев вертолет, Джолин забралась в кабину и заняла левое кресло.

Весь экипаж через минуту уже был на местах. Джолин проверила готовность систем, получила разрешение на вылет и запустила двигатель.

Вертолет медленно поднимался в воздух — руки и ноги Джолин на рычагах управления непрерывно двигались. С каждой милей пыльная буря усиливалась. Ветер бил в лобовое стекло.

— Видимость ухудшается, — сказала Джолин. Наклонившись, она щелкнула переключателем и посмотрела на приборы. Ветер яростно бросался на них, швыряя «Черный ястреб» из стороны в сторону. Лопасти попали в воздушную яму, и вертолет тут же провалился на две сотни футов, так что сердце на мгновение замерло. — Держитесь, ребята! — крикнула Джолин в микрофон и налегла на рычаги, выравнивая машину.

Ей понадобилась вся сила мышц рук и плеч, чтобы плавно снижаться посреди бури, выдерживая направление поиска. Внизу расстилалась неровная, каменистая пустыня.

— Тут негде приземлиться! — крикнул Джейми.

— Поняла, — ответила Джолин. Она манипулировала двумя педалями, управляя главным и хвостовым винтами.

— Там! — сказал Смитти. — Направление на «один час».

Джо заставила вертолет зависнуть, хотя каждая секунда давалась ей с трудом. Ветер набрасывался на них, раскачивая тяжелую машину. Среди каменистой пустыни она увидела двух солдат. Они явно попали под сильный огонь. Пули, звеня отскакивали от вертолета.

Джейми откинул люк и открыл плотный заградительный огонь.

— Все чисто, — сказал он через несколько секунд. — Можно приземляться.

Порыв ветра ворвался внутрь, раскачивая вертолет.

— Медленно снижаюсь, — сказала Джолин в микрофон. Потом аккуратно посадила вертолет. Вторая машина осталась в воздухе, обеспечивая прикрытие.

Джолин внимательно следила за приборами.

Когда солдаты благополучно погрузились в задний отсек, Джолин перевела дух. Через несколько секунд машина уже поднялась в воздух и взяла курс на базу.

Там они услышали о другом вертолете, который был сбит в окрестностях Багдада; весь экипаж погиб.

Той ночью Джолин не могла заснуть. Стоило закрыть глаза, как она видела падающие на землю вертолеты, слышала крики людей. Видела одетых в черное ребятишек, окруживших покрытый флагом гроб, видела солдата, подходящего к двери ее дома… Наконец она сдалась. Включила маленькую лампу и достала дневник.

 

«АВГУСТ

Я люблю летать. Всегда любила, и я горда тем, что нахожусь здесь, делаю свою работу, помогаю моей стране. Но в последнее время во мне поселился страх, словно птица, бьющая крыльями и пытающаяся вырваться у меня из груди. Это ужасно! У меня дурные предчувствия.

Все увиденное остается со мной. Даже во сне я не могу избавиться от этого — разлетающиеся в стороны руки и ноги, умирающие солдаты, скручивающиеся от жары фотографии детей на стенах трейлера. Поднимаясь в воздух, я каждый раз думаю: неужели так все и будет? Я представляю, как моей семье передают страшное сообщение.

Тэми все время повторяет, что я должна опереться на Майкла. Рассказывает, как Карл помогает ей справиться с тем, что нам приходится видеть. Говорит, что я упряма и сама разрушаю свой брак.

Но как мне последовать ее совету? Как поговорить с Майклом, Майклом, которого я люблю с того момента, как он впервые меня поцеловал, Майклом, который стал моей семьей. Вернее, был, пока не сказал, что больше не любит меня. Передо мной пример матери, которая много лет льнула к мужчине, который ее разлюбил. Это ее и убило. Никогда не думала, что окажусь на ее месте. Или нет?

Я теряю здесь себя или просто перестаю его любить? А может, это неотъемлемая составляющая войны? Я чувствую, что все, кто остался дома, отдалились от меня. Мои друзья здесь; это люди, которые могут на меня рассчитывать, люди, которые спасут и прикроют меня.

Но иногда этого недостаточно. Иногда мне нужен… Майкл.

Он нужен мне. Но я не могу сказать ему об этом. Я не верю, что он мне поможет. Больше не верю.

Неудивительно, что мне так одиноко. А теперь звенит этот проклятый будильник в часах, напоминая…»

 

Август промелькнул чередой жарких, солнечных, наполненных истомой дней. Бетси и Лулу были почти все время заняты — в летних лагерях или у Милы в магазине. День рождения Лулу прошел без сучка без задоринки, хотя гораздо тише, чем предыдущие.

Утром яркое солнце взошло на безоблачном небе, обещая чудесный летний день. В половине десятого Майкл оторвался от домашнего компьютера, поднялся наверх и постучал к девочкам.

— Вставайте, сони. Через полчаса за вами заедет Йа-Йа.

Не дожидаясь ответа он спустился в кухню и поставил на стол завтрак. Гренки со свежей черникой.

— Спускайтесь, девочки!

Прихлебывая кофе, Майкл включил телевизор в гостиной.

«…прошлой ночью в тяжелых боях в окрестностях Багдада. Вертолет, ведомый уорент-офицером Сандрой Паттерсон из Оклахома-Сити был подбит реактивной гранатой и упал через несколько секунд. Весь экипаж погиб…»

На экране сменяли одна другую фотографии людей в военной форме.

— Я думала, женщинам не разрешают участвовать в боевых действиях, — тихо сказала Бетси за его спиной.

«Господи, помоги», — подумал Майкл. Мало ему самой новости, так еще нужно успокаивать дочь. Как разубедить ее в том, что очевидно им обоим?

А как бы поступила сама Джолин? Что бы она ждала от него?

Майкл медленно повернулся. В глазах Бетси стояли слезы. Она выглядела такой хрупкой и растерянной, как и он сам.

Он взял дочь за руку, отвел к дивану и сел рядом с ней.

— Мама не хочет, чтобы мы волновались.

— А ты волнуешься?

Заглянув в ее испуганные глаза, Майкл понял, что Бетси помнит его слова. Неужели он ей солжет? Он умел избегать правды, но в кои-то веки решил себя не щадить.

— Я тоже, — наконец произнес Майкл и посадил дочь себе на колени.

Бетси обвила его руками, как маленькая, и уткнулась лицом ему в шею. Он понял, что девочка плачет — вздрагивающие худенькие плечи, влага на коже, — и не стал больше ничего говорить.

Когда она отстранилась, дрожащая, с мокрым от слез лицом, Майкл почувствовал, что его захлестывает волна любви, какую раньше он никогда не испытывал.

— Я люблю тебя, Бетси, и у нас все будет хорошо. Мы должны в это верить. Мама вернется домой, к нам.

Бетси медленно кивнула, прикусив губу.

— Эй, — сказала Лулу, входя в комнату. — Я тоже хочу обниматься.

Майкл протянул к ней руку, и она взобралась к нему на колени рядом с сестрой.

— Думаю, сегодня я должен отвести своих девочек на пляж, — помолчав, сказал Майкл.

Лулу отстранилась, глаза у нее широко раскрылись.

— Ты?

— Но сегодня же рабочий день, — удивилась Бетси.

— Хорошего понемножку, — ответил Майкл. Непривычные слова ослабили какую-то пружину внутри, наполнили его радостью. Он взял телефон, лежавший на краю стола, и позвонил матери: — Привет, ма. Я сегодня останусь дома, с девочками. Мы собираемся на пляж. Хочешь с нами?

Мила рассмеялась:

— У меня куча дел в магазине. Встретимся на пляже?

— Отлично, — сказал Майкл и отключился. Потом повернулся к ошеломленным дочерям: — Вы еще здесь? Мне казалось, мы идем на пляж.

— Ура! — крикнула Лулу, соскочила с его колена и побежала наверх.

В гараже Майкл обнаружил, что у Джолин все аккуратно разложено по местам — складные стулья, шампуры, жидкость для разжигания костра, переносные холодильники. Он успел загрузить только холодильник, когда вниз спустились Бетси и Лулу — в купальниках, с полотенцами в руках.

— Я собрала Лулу, — гордо сообщила Бетси.

После завтрака Майкл взял продукты, послал девочек за ведерками и лопатками, и все отправились на пляж. Взявшись за руки, они перешли дорогу — пустую в это утро — и зашагали к своей маленькой террасе.

Целый день они провели на пляже — строили замки из песка, искали ракушки, бродили по прохладной синей воде. Около полудня Майкл развел костер в круглой металлической чаше, и они жарили хот-доги на открытом огне.

Около часа дня подъехала и Мила. Впервые за несколько месяцев Бетси из колючего подростка снова превратилась в ребенка. Когда наступил вечер, и небо стало лиловым, а на небе появилась бледная луна, чтобы посмотреть, кто там играет внизу, на пляже, они придвинули стулья ближе друг к другу и сидели, завернувшись в пледы.

— Папочка, — сказала Лулу, сидевшая в кольце его рук. — Я боюсь идти в школу. Когда будет следующая неделя? Мама вернется домой?

Майкл покачал головой:

— Маме очень хочется отвести тебя в школу, только она не может. Но я буду с тобой. Ладно?

— Ты будешь держать меня за руку?

— Конечно.

— А как я там буду целый день? Мама говорила, что только до обеда.

— Теперь все изменилось, малыш. Тебе нужно быть там весь день.

— Потому что она уехала? — сонно спросила Лулу, трогая маленькие металлические крылышки, прикрепленные к ее купальнику.

— Точно.

— А если я буду бояться?

— В первый день все боятся, — тихо сказала Бетси. — Но тебя там будут любить, Лулу. И у тебя будет замечательная учительница — миссис Макдональд. Мне она нравилась.

— Ага… — Голосок Лулу звучал неуверенно.

Майкл улыбнулся:

— Давай я тебе расскажу, как это будет…

Он рассказывал младшей дочери о школе, об учителях, домиках на площадке для игр и о каникулах, чувствуя себя другим человеком из какой-то другой жизни. Много лет он пытался изменить мир, работал как проклятый, ради этой цели, и вот теперь сидит на террасе со своими детьми и понимает, что еще никогда в жизни его слова не были так важны.

Вот о чем пыталась ему сказать Джолин каждый раз, когда он пропускал какое-то событие в жизни девочек. «Это важно», — повторяла она.

— Ладно, папочка, — наконец согласилась Лулу. — Придется пойти в школу, потому что теперь я уже большая девочка. Только ты держи меня за руку, и еще я возьму с собой розовую ленту, ладно?

— Конечно, Лулу, — сказал Майкл. — И я буду рядом, не пропущу это событие ни за что на свете.

Позже, когда девочки задремали на своих стульях под шорох волн, плещущих о гальку пляжа, а на небе появились звезды, Мила пристально посмотрела на сына.

— Сегодня Джолин гордилась бы тобой, — тихо произнесла она.

Майкл покачал головой, глядя на море.

— Я разочаровал ее.

Мать кивнула, печально улыбаясь, словно давно об этом знала.

 

Сентябрь стал самым кровавым месяцем войны. Каждый день вертолет возвращался на базу с пробоинами от пуль. Транспортировка погибших солдат и самоубийцы с бомбами стали уже привычным делом. Джолин больше не ходила на блошиный рынок; ей была невыносима мысль, что симпатичный мальчишка, продающий видеокассеты, однажды может повесить себе на грудь взрывчатку. Последние несколько дней шел дождь, и территория базы превратилась в гигантское грязевое болото. Пол в трейлере из цементного стал земляным. Соскрести вязкое красное месиво с ботинок было просто невозможно.

Этой ночью небо было чистым — черным, с точками звезд. Джолин подумала, что несколько месяцев назад такое небо навевало мысли о семье и доме, о мирном сне под такими же звездами. Теперь же она не думала о том, что происходит дома, — на это не было ни сил, ни времени. Большую часть суток Джолин проводила в воздухе — переброска солдат к месту дислокации, транспортировка рабочих, иракских военнослужащих, а также высокопоставленных персон, гражданских и военных. Все чаще и чаще приходилось участвовать в десантных операциях, перебрасывая подразделения в зону боевых действий.

Джолин и Тэми направлялись к трейлеру, в котором разместился пункт планирования полетов эскадрильи. Стены были увешаны листами бумаги — графиками, рапортами, объявлениями, календарями. Здесь разрабатывался маршрут каждого воздушного судна. На всех столах стояли компьютеры. Именно здесь хранились пулеметы, боеприпасы и полетное снаряжение.

Когда они вошли в трейлер, внезапно отключилось электричество, и все погрузилось во тьму. Послышался чей-то возглас:

— Черт, опять?

Джолин знала, что скоро заработает генератор, но ей через пять минут нужно быть у вертолета.

— Это Заркадес, сэр, — сказала она в темноту. — У вас есть полетное задание для «Раптор-89»?

Шелест бумаг, потом звук шагов и скрип фанерного пола.

— Воздушный десант, командир. Вы и «Раптор-42» направляетесь в Аль-Анбар. Подразделение морской пехоты попало в ловушку. Они под сильным огнем.

Заработал генератор, и в трейлере зажегся свет.

Перед Джолин стоял капитан Уилл Россен и протягивал приказ.

— Слушаюсь, сэр.

Капитан кивнул:

— Удачи!

Джолин и Тэми прошли в небольшую комнату, примыкавшую к пункту управления, и взяли свои вещи. Джолин надела тяжелый бронежилет с кевларовыми пластинами, взяла сумку. Пока они петляли по покрытым грязью дорожкам, начался дождь. Джолин посмотрела на небо — звезды скрылись за слоем серых облаков.

— Черт. Видимость ухудшается.

Они ускорили шаг, громко шлепая по грязи. С Джолин поравнялся Джейми, но никто из них не произнес ни слова. Их догнал Смитти, на ходу застегивая шлем.

— Ты сегодня слева? — спросила Тэми после осмотра машины.

Джолин кивнула, забралась в кресло и пристегнула ремни. Потом защелкнула на шлеме очки ночного видения, надвинула на глаза.

Через пять минут они уже поднялись в воздух, под самые облака.

В задании были задействованы два вертолета. Они летели рядом, поддерживая постоянный контакт, над черным пространством пустыни, над Багдадом — в провинцию Аль-Анбар, в район Фаллуджи.

В воздушное пространство Фаллуджи они вошли с севера, и тут же послышалась пулеметная очередь. По фюзеляжу зацокали мелкокалиберные пули.

— «Раптор-89», под огнем, семь часов, двести метров, — сказала Джолин в микрофон.

Второй вертолет откликнулся немедленно:

— «Раптор-42», под огнем, девять часов, ухожу вправо.

Они летели над небольшой деревней. По ним стрелял пулемет, установленный на крыше одного из домов.

Джолин окинула взглядом пространство внизу; очки ночного видения позволили заметить несколько десятков зеленовато-белых точек, передвигающихся в темноте. Солдаты, попавшие в ловушку, или охотящиеся за ними повстанцы? Она протянула руку к тумблеру, и в этот момент все взорвалось.

Реактивная граната ударила в фюзеляж; взрывом Джолин отбросило в сторону, а ее правая нога описала дугу и врезалась в приборную панель.

Кабина наполнилась дымом; в заднем отсеке машины бушевало пламя — Джолин чувствовала жар. Она окликнула членов экипажа, но никто не ответил. Стиснув рычаг, она пыталась удержать машину в воздухе, но вертолет падал — пикировал — на землю со скоростью сто пятьдесят миль в час.

Второй двигатель взревел, и приборная панель погасла. Ничего. Даже температуры двигателя.

Джолин снова окликнула экипаж, приказав готовиться к удару, а потом включила сигнал бедствия и попыталась сообщить свои координаты, но дым был таким густым, что не давал дышать. Она успела лишь сказать: «Терпим бедствие» — и машина рухнула на землю.

 

После долгого дня, проведенного за снятием письменных показаний с полицейских, которые допрашивали Кита Келлера, Майкл вернулся домой, едва держась на ногах от усталости, и приготовил девочкам ужин — курицу с рисом, один из рецептов, найденных в большом блокноте Джолин. Потом, когда дочери уснули, он прошел в пустую гостиную и долго стоял там один, удивляясь тишине в доме.

Его охватило странное чувство, такое непривычное, что он не сразу его узнал. Одиночество.

Майкл так долго злился, что ему выпала роль Мистера мамочки, а заботу о детях, необходимость готовить и покупать продукты он считал унижением мужского достоинства. Винил Джолин, что она свалила на него кучу обязанностей, которых он не желал выполнять и с которыми не знал, как справиться. Но за последние несколько недель все изменилось, и он изменился. В нем открылось что-то новое, неожиданное. Ему нравилось читать Лулу перед сном, слушать ее смешные вопросы, смотреть, как ее маленький пальчик тычет в картинки в книге. Нравилось, когда вечером Бетси садилась рядом с ним у телевизора и рассказывала о своих школьных делах. Нравилось, что они вместе ходили в магазин, вместе что-то делали, вместе смеялись и играли.

Ему не хватало Джолин. Почему раньше он не задумывался о том, какой может быть жизнь без нее?

Она так далеко, и каждый день ей угрожают пули и самодельные бомбы, каждый день меняет ее так, как он и представить себе не может. И с чем он ее отправил туда? Я больше тебя не люблю.

Майкл включил телевизор. Последняя кассета, которую прислала Джолин, была там, как всегда. Девочки смотрели ее бесконечно.

Он нажал кнопку «воспроизведение».

Вот она! Джолин в военной форме, улыбается в камеру, показывает «достопримечательности» Балада — вот здесь нам дают вкусный пирог …

Его жена.

Пленка закончилась, и на экране застыл последний кадр. Они с Тэми стоят, обнявшись, обе в военной форме. Джо широко улыбается, но глаза не могут скрыть правду. Она напугана и одинока, как и он.

От желания поговорить с ней защемило в груди.

Но позвонить невозможно. Остается написать письмо.

До сих пор он не решался. В последние недели несколько раз начинал, но удалял написанное. Ему было стыдно. И что теперь: просто отправить ей письмо, показать, что все изменилось?

Майкл перешел из гостиной в кабинет, сел за стол и включил компьютер.

«Джолин», — набрал он, потом стер и начал снова.

 

«Моя Джо…

Помнишь, когда я впервые так тебя назвал? Мы были в дендрарии, взяли напрокат лодку и наблюдали за утками, которые плавали в камышах. Ты сказала: „Не понимаю, как они находят маму“, — и тогда я понял, как тяжело тебе было в детстве. Потребовалось много времени, чтобы ты рассказала мне, что тогда чувствовала, а когда ты сделала это, я понял, что люблю тебя. Я смотрел тебе в глаза и видел там свои мечты. Когда мы в последний раз по-настоящему смотрели друг на друга? Не знаю. Ладно, вернусь к уткам. Я ответил: „Они просто знают. Как я знаю, что ты моя Джо“.

„Я хочу быть твоей“, — сказала ты.

Я так тебя любил! Лежал в постели и с ужасом представлял, что теряю тебя. Чокнутый, правда? Но так и было. Я так тебя любил, что должен был думать о том, что я тебя потеряю, чтобы не потерять себя. Ты тоже меня так любила?

Думаю, да.

Что же произошло? Когда мы перестали быть любовниками и превратились просто в родителей девочек, а потом в соседей по комнате? Когда я начал винить не себя, а тебя? Думаю, это началось после смерти моего отца. До тех пор мне не приходилось переживать утрату, я не знал, как это бывает, когда сердце разрывается на части от горя, и не справился с этим. Начал обвинять тебя во всем плохом, что произошло в моей жизни.

Неужели обратной дороги нет?

Надеюсь, есть.

Я думал, что во всем разобрался, что каждый из нас должен идти своей дорогой, но теперь вижу, как я был неправ, как обидел тебя, и мне очень жаль.

Мне жаль. Это все, что я теперь могу сказать. Я сожалею о многом. Наверное, война меняет не только солдат. Те, кто остался на домашнем фронте, тоже получают свою долю испытаний.

Мне тебя не хватает».

 

Майкл пробежал взглядом письмо. Такое короткое. Какой прок от его сожалений, когда ей приходится переживать такое?

Сможет ли Джолин его простить? Есть только один способ это узнать.

Он щелкнул кнопку: «Отправить».

 

Джолин очнулась — легкие разрывал кашель, глаза слезились, во рту вкус крови. Она снова окликнула экипаж, но не получила ответа. Рядом с ней Тэми повисла на ремнях, наклонившись вперед, — она была без сознания.

Джолин попыталась отстегнуть ремень. После третьей попытки она поняла, в чем дело: правое предплечье превратилось в кровавую кашу. Она с трудом могла поднять руку, пальцы не слушались. Наклонившись вперед над почерневшей и обжигающе горячей приборной панелью, Джолин левой рукой щелкнула тумблером аварийного выключения двигателей.

— Терпим бедствие, — прошептала она, чувствуя, что не может ни говорить, ни сосредоточиться.

Радио не работало. Джолин снова потеряла сознание. Очнувшись, она передала свои координаты, надеясь, что радио заработало. Нужен аварийный передатчик. Где же он? Думай!

— Тэми, — позвала Джолин и попыталась дотянуться до подруги, но не смогла сдвинуться с места. Потом попробовала отстегнуть ремни. Тело не слушалось. С правой ступней тоже что-то не в порядке.

Пулеметная очередь.

Опять по ним стреляют. Издалека до нее доносились гортанные голоса, топот ног.

Нужно выбираться, занимать оборону.

Снова выстрелы.

Нас обстреливают.

Джолин попыталась достать пистолет из кобуры, но правая рука не слушалась.

Наконец ей удалось высвободиться, и она с трудом поползла через кабину. Схватила Тэми, отстегнула ее ремень и с силой потянула к себе. Тэми соскользнула набок; глаза у нее закатились, рот приоткрылся. Джолин сняла с нее шлем и увидела огромную рану на голове, из которой хлестала кровь.

— Держись, Тэми…

Джолин окинула взглядом задний отсек. Правая сторона фюзеляжа превратилась в груду оплавленного, дымящегося металла. Брезентовые ремни и маскировочная сеть горели. Смитти сполз набок; в груди его зияла черная, кровоточащая дыра. Глаза у него были пустыми. Мертв. В углу, скорчившись, лежал Джейми.

— Джейми, Джейми!

Она должна вытащить их из вертолета.

Встав, она почувствовала приступ тошноты. Боль в ноге была невыносимой. Потом ее вырвало. Передохнув, Джолин повторила попытку. Левой рукой она вытащила пистолет и попыталась что-нибудь рассмотреть сквозь дым; оружие ходуном ходило у нее в руке.

— Тэми, я тебя вытащу отсюда. Потом мы займем оборону. Нам нужен передатчик. Джейми, очнись. Джейми! Вытаскивай Смитти, помоги мне.

Приподнявшись на здоровой руке, попыталась окинуть взглядом разбитый фюзеляж. Выстрелы зазвучали громче, настойчивее. Джолин схватила Тэми, взвалила ее бесчувственное тело на спину и медленно поползла из кабины, потом рухнула вниз, ударившись о землю. Бедро пронзила острая боль.