История Михаила Молдованова

«Когда в конце 80-х я начал поиск и стал пытаться найти ответы, искать, разумеется, было негде. Как и многие, я начинал с Кастанеды, с редких проблесков в журнале «Наука и религия». Потом обучился медитации (технике Трансцендентальной Медитации). Но меня не удовлетворяло чтение книг — хотелось понять Истину и узнать, как получить к ней доступ. Я поехал в Ведический Университет Махариши. Там соприкоснулся с Ведическим знанием, исходившим из первоисточника — от самого Махариши Махеша Йоги, который был представителем этой традиции. То, что я узнал, коренным образом отличалось от всего, что я читал прежде. Истина была очень проста, даже элементарна: Просветление даётся только Просветлёнными. Если точнее, то к Просветлению приводят наставления Гуру и служение ему. Причём всё, что для этого необходимо, изложено очень просто и ясно. (Если кого-то это интересует, могу рассказать.) Но я же знал лучше! Я уже начитался, у меня уже было своё «понимание» и «знание». И полная уверенность, что есть «другие пути»! Этими «путями» я ходил долго. На них было и раскрытие определённых сиддхов (то, что называется сверхспособностями), и получение «знаний», и самадхи, и много чего ещё. Не было только главного: того, что я искал, — себя, Просветления.

В конце концов, вспомнился закон Мерфи: «Если у вас что-то не получается, прочтите, наконец, инструкцию...» А инструкция была проста: иди к просветлённым... И я начал искать их. При этом у меня уже было своё представление о том, «как они должны выглядеть». В Ведической традиции представлен весьма обширный диапазон этих самых Просветлённых: от Джанаки, у которого был дворец из золота, жёны, наложницы и власть, до Дататреи, живущего на болотах и измазанного навозом; от Вартикакары — умнейшего и образованнейшего человека, знатока Ведических писаний, до Тротаки — безграмотного пастуха, не умевшего толком выражать свои мысли.

Просветлённые нашего времени тоже отличались большим разнообразием: от Рамана Махарши, не бравшего денег, до Махариши Махеш Йоги, оставившего после себя несколько миллиардов долларов... В любом случае я считал, что от Просветлённых должно что-то исходить, — нечто такое, по чему их и нужно распознавать. Таким было моё представление о Гуру...

Когда я впервые увидел Сергея Рубцова, то испытал настоящий шок. Обшарпанная питерская коммуналка (что это такое, поймёт лишь тот, кто бывал в питерских коммуналках), разрисованные детьми стены, усталая жена и лысый человек в обветшалой одежде, говоривший о Просветлении. Выйдя за дверь, я твёрдо решил, что больше сюда не вернусь! Пришёл через три дня...

Потом пришло то, что называется «принять Гуру». Это особый момент. Ты не знаешь, просветлён этот человек или нет (в природе не существует теста на Просветление), это даже не вопрос веры, но ты хочешь Просветления — и это для тебя главное.

А потом это случилось со мной. То, что называется Просветлением. Когда это случается, ты это знаешь на все сто процентов — тебе не нужны ни от кого никакие подтверждения, потому что ты становишься собой, тем, кем был всегда, тем, кем являешься — безграничным, бесконечным, абсолютным существованием. (Не буду останавливаться на описании этого состояния — думаю, вы сотни раз читали такие описания, написанные разным языком с использованием разных терминов, — и всё равно ЭТО не выразить словами.) Теперь я знаю, что Просветление действительно даётся только Просветлёнными. Ведическая Традиция была права».

Когда Миша рассказывал о своём опыте, я не мог поставить себя на его место. Миша был недосягаемо умён и крут. Он знал все термины и видел нас насквозь. Кому, если не ему, Просветлевать? Конечно, он Пробудился. Вон сколько шёл... Поэтому мне был ближе Сергей Атман с его схемой «Шапка, майка и трусы».

А ещё Миша всё время говорил об открытии сердца. Мол, только сердцем можно туда попасть. У меня сердце ассоциировалось с анахата-чакрой. Если сердце открыто, то в груди должно что-то теплиться и греть, а в душе должны цвести цветы. Если сердце человека открыто, то он всех вокруг любит и со всеми добр. Так я тогда думал. Поэтому в моём случае ни о каком открытии сердца речи идти не могло. У меня розы в груди не цвели — у меня там всё болело, я был на всех зол как собака. Наехал на Диму из-за кондиционера, ворчал на всех вокруг. Мне всё не нравилось. Сидеть неудобно, дорога пыльная, наблюдатель не выделяется. Какое, на хрен, сердце...

Однажды Миша положил мне руку на грудь, когда я в очередной раз сообщил ему о болях в груди в надежде получить хоть какое-то подтверждение тому, что практика идёт хорошо, раз есть телесные симптомы. Он положил руку и молча держал её, а я весь напрягся в попытке расслабиться, чтобы, не дай Бог, не упустить открывающие сердце божественные лучи, которые всенепременно должны были исходить из его руки. Но сердце так и не открылось, хотя я был уверен, что не упустил ни одного луча.

Миша постоянно повторял, что нужно «жить не для себя». Как это осуществить на практике, да с моим «закрытым сердцем», я не понимал. Но начал заставлять себя мыть за всеми посуду вне очереди и убирать со стола. Ломало жутко...

Когда семинар заканчивался, Миша заговорил о строительстве центра. Мол, есть в планах, но неясно, где строить. Нужно посмотреть землю под Питером, возможно, в Йошкар-Оле — «там воздух очень чистый, потому что войн не было». Я спросил, что он думает об Индии. Мы с Настей собирались в сентябре ехать в Индию, могли присмотреть там какой-нибудь старый ашрам. Миша ответил: «Почему бы и нет. Индия — хорошо, поедете — посмотрите. А в Йошкар-Олу никто не собирается?» Я спросил: «А сколько туда ехать из Москвы?» Миша сказал, что недолго.

У нас была машина и свободное время, так что я вызвался съездить. Мне казалось странным, что почти никто не проявлял никакой инициативы. Все сидели, потупив взгляд, и, даже когда Миша напрямую обращался к кому-то за помощью, помощь эту оказывали «через не хочу».

Мы сказали Мише, что собираемся поехать к Рубцову на Алтай. Миша почему-то ухмыльнулся и сказал, что Серёга (так он его называл) скоро сам в Москву приедет. Я спросил, точно ли он это знает, на что Миша ответил: с Серёгой вообще ничего не может быть «точно». Тогда я подумал, что это несомненный признак настоящего Гуру — быть спонтанным.

Под конец Миша начал намекать, что через 2 недели произойдёт какое-то событие, так что мы «должны быть готовы». Мы, конечно же, подумали, что это он о чьём-то Пробуждении говорит, и наверняка — о нашем. В ту ночь мы лежали в палатке и чувствовали, что, как ёжик в тумане, плывём по какой-то неизвестной реке в неведомом направлении, и нам от этого очень-очень хорошо: я ёжик, я упал в реку...

Домой мы летели на самолёте. Обсуждали семинар, Мишу. Нам «всё очень понравилось» (Миша часто смеётся над этой фразой, которую произносят все новички, побывавшие на его семинарах), и у нас остался заряд для продолжения практики в Москве. Миша рассказывал, что перед Пробуждением он «ходил в капюшоне» — ничего не видел вокруг себя, был сосредоточен на цели. Мы решили, что в Москве тоже будем придерживаться этой тактики. Уже в аэропорту, по прибытии, мы старались не отвлекаться на людей и красивые рекламные картинки. Это оказалось намного тяжелее, чем мы думали.