Дженс, - негромко позвал Джаред, натягивая джинсы. Эклз лишь опустил голову ниже. 9 страница

- Дженсен сказал... это авария...

- Да, он всем так говорит. Чтобы однажды не запутаться. А знаете, как в действительности дело было? Три года назад он напился, залез в ванну и попытался вскрыть себе вены. Хорошо хоть вовремя опомнился и сам вызвал медиков, а потом не только сообразил наплести в госпитале что-то про несчастную любовь, но и позвонил мне. Пришлось в три часа ночи нестись в больницу, изображать страстное примирение влюбленных и оплачивать диагноз «реактивная депрессия», чтобы Эклза не упекли в психушку за попытку суицида. Его, правда, обязали посещать психиатра амбулаторно, но это привело лишь к тому, что спустя полгода он собрал все свои таблетки, и во время нашего очередного посещения Баннинга запил их бутылкой виски. На счастье, у меня машина сломалась, и я вернулась буквально через час после своего отъезда. Все равно едва не опоздала; когда его увозили в реанимацию, он уже впал в кому. Мистер Падалеки, вам все еще интересно?

Интересно Джареду не было уже давно. Практически, с самого начала. Он был ошарашен, растерян... и, да – немного испуган. Потому что героем рассказа Харрис мог быть кто угодно, только не Дженсен. Эклз не может, не должен вызывать к себе чувство слегка брезгливой жалости, которое возникает у большинства людей по отношению к самоубийцам, особенно неудавшимся. Только… откуда это ощущение неловкости? Почему, вместо того, чтобы проникнуться сочувствием, сильнее всего на свете Джареду сейчас хочется заткнуть уши и больше вообще ничего не слышать?

- Зачем он это делал?.. Он... объяснил?

Жесткая уверенная улыбка.

- Объяснил. Когда я объяснила ему, что в третий раз его будут лечить так долго, как необходимо, и там, где врачи сочтут нужным, пусть даже это будет помещение с мягкими стенами и решетками на окнах. Знаете, что самое интересное? Оба раза это было вполне осознанное решение, а спиртное – только для смелости, потому что на самом деле смерти он боится.

…«Не оставляй меня одного, ладно?.. Я боюсь, что не смогу проснуться» - внезапно всплыло в голове у Джареда, и он еще ниже наклонил голову, чтобы Данниль не заметила, как болезненно исказилось его лицо. Дженсен, ну как же так... Кто угодно, только не ты...

-... но жить он не хотел еще больше, чем боялся умереть. Просто не видел больше смысла, понимаете?

- Нет.

- Он гей, но быть таким он не хочет. Он не понимает и ненавидит себя, свое тело, которое предает, и свой разум, который не в состоянии ему помочь.

...Рваное хриплое дыхание, переплетенные пальцы, глаза, стремительно темнеющие в преддверии оргазма, выдох – «Джаред!» – на пике, спокойствие и умиротворение – после...

- Это не так.

- Мистер Падалеки, сейчас он действительно сам на себя не похож, я никогда прежде не видела его таким. Ну, по крайней мере, так было до последнего времени. Вчера опять напился... Понимаете, даже если допустить, что он простит вас, пройдет совсем немного времени - и все вернется на круги своя; Дженсена вновь начнет разрывать на части от невозможности одновременно реализовать то, что он хочет, и принять свои желания как нечто правильное и естественное. Я не буду спрашивать, хотите ли вы быть рядом с ним в тот момент, когда он вновь начнет пить и ненавидеть уже не только себя, но еще и вас. Я спрошу немного по-другому – вы готовы к этому?

Джаред промолчал. Потому что это был самый честный ответ, который он был в состоянии дать.

- Вот именно. Как только начнутся проблемы, а они не просто начнутся, они будут действительно серьезными, вы быстро соберете вещи и сбежите, и, полагаю, вряд ли кто-то сможет вас в этом обвинить. Кроме меня, разумеется, потому что заботиться о нем опять придется мне. Понимаете, чтобы пройти рядом с человеком через такое, надо действительно в нем нуждаться. А Дженсен вам не нужен. На самом деле – не нужен.

- Вот именно этого я и не понимаю. – Слава всему святому, хоть немного отвлечься от этой темы! – Вам-то он на черта сдался? Неужели вы, мисс Харрис, не в состоянии найти себе нормального мужчину, с правильной фамилией и традиционной ориентацией?

Падалеки, наконец, решился поднять голову и посмотрел на Данниль. Ее лицо оставалось безучастным.

- Меня не интересуют мужчины, мистер Падалеки...

Джаред едва не рассмеялся. Вот оно что... Но Данниль продолжила:

-...По крайней мере, кроме одного. Его зовут Бенджамин, ему десять лет и он живет в семье опекунов в Палм-Спрингс.

Джареду было сложно оценить, какие именно чувства отразились на его лице, потому что в первый момент до него реально не дошло, о чем говорит собеседница, и поэтому Харрис сочла возможным уточнить:

- У меня есть сын, мистер Падалеки. И когда мы с Дженсеном поженимся, мы усыновим его.

Падалеки непонимающе хмыкнул.

- Простите, конечно... Но если он уже ваш сын, на хрена такие сложности? Что, рожать, как вы выразились ранее, естественным путем, в вашей лиге считается дурным тоном?

Н-да, прозвучало так себе...

- Дурным тоном, мистер Падалеки, - жестко ответила Данниль, - считается родить в шестнадцать лет от темнокожего парня из Комптона, которого, плюс ко всему, посадили раньше, чем он узнал о рождении сына.

Падалеки залпом допил свой джин и закурил.

- Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь тратить время на поиски нормального, как вы это назвали, мужчины, который не только поймет меня и найдет общий язык с моим сыном, но и согласится посвятить свою жизнь воспитанию чужого ребенка. Все это есть в Дженсене. И поэтому я готова сидеть рядом с ним ночами, прятать бритву, давать таблетки, с одинаковой готовностью вытаскивать его из больниц и из кабаков, а также заниматься с ним таким сексом, каким он захочет. Потому что он никогда ни о чем меня не просил. Просто делал сам – прикрывал меня перед отцом, терпеливо дожидался в Баннинге, пока я съезжу в Палм-Спрингс, покупал Бену подарки на Рождество, вытирал мне слезы, когда казалось, что больше я так не выдержу. Он был добр ко мне и к моему мальчику, а значит – я расшибусь ради него в лепешку и перегрызу горло любому, кто причинит ему вред. Знаете, что самое смешное, мистер Падалеки? Я бы даже отпустила его. Если бы он нашел человека, который был бы в состоянии помочь ему примириться с самим собой – я бы сделала это, не задумываясь. Простите, но вы – не такой человек. Поэтому прошу вас в последний раз – оставьте его в покое. Я не позволю вам безнаказанно разбить ему сердце, надеюсь, это понятно?

Кажется, Джаред только теперь прочувствовал, что значит выражение «земля уходит из-под ног». Черт, или просто джин ударил в голову?.. В любом случае, весь мир как-то опасно накренился и грозил в любой момент придавить его своей тяжестью…

Слишком много впечатлений для одного вечера. Падалеки встал.

- Знаете, мисс Харрис, - негромко произнес он, - а ведь Дженсен решил расстаться со мной именно потому, что я слишком много болтал о его проблемах с тем, с кем не следовало. Странно, что вы решили последовать моему примеру.

Серьезный взгляд внимательный карих глаз. Джаред только сейчас понял, насколько она похожа на кошку.

- Вашему примеру? Мистер Падалеки, это вы – слишком много болтали. Я всего лишь осознанно дала вам ту информацию, которую сочла необходимой. И… Неужели вы так и не поняли? Дело не в том, что вы рассказали кому-то о прошлом и настоящем Дженсена. Просто он начинает понемногу приходить в себя. Он прекрасно знает, каково это - быть с ним рядом, и он понимает, что вы не справитесь. Он всего лишь пытается защитить вас, не дать вам взвалить на себя больше, чем вы сможете вынести. Если он вам дорог хоть немного – отнеситесь с уважением к его решению. Оставьте его в покое.

Джаред молча смерил девушку взглядом, развернулся и зашагал к выходу. Достаточно. К черту. Пока он не обдумает все, что услышал – он не желает слышать больше ни слова. Ни от кого. И видеть тоже больше никого не хочет. Точка.

Последнее, что он запомнил – как шел к камаро. А потом внезапно стало темно. Удара он не почувствовал - ну, и на том спасибо. Хоть какой-то бонус.

 

Глава 11.

 

Беспамятство почему-то всегда окрашено для Джареда в теплый красно-коричневый цвет, цвет запекшейся крови. Возможно, это сугубо индивидуальная фишка, а может, так бывает у всех, и существует какое-то невзъебенно научное объяснение этому феномену. Как бы там ни было – приходить в себя после удара по голове... Черт. Совсем недавно, выныривая на поверхность из очередного красно-коричневого небытия, он уже думал о чем-то похожем. Долбанный замкнутый круг – раз за разом делать одни и те же глупости, раз за разом терять Дженсена... Раз за разом получать по голове и отключаться. Пожалуй, жизнь значительно более скучная штука, чем хотелось бы.

Впрочем, мысль о новом сотрясении мозга, равно как и все параллельные недомысли, промелькнули в голове приходящего в себя Джареда слишком быстро, чтобы он успел всерьез за них зацепиться. Потому что уже в следующую секунду резкий едкий запах напалмом выжег воздух в легких и устроил короткое замыкание по всем рефлекторным дугам центральной нервной системы.

Нашатырь. Тот, кто хоть раз сталкивался – никогда и ни с чем не перепутает.

Джаред инстинктивно отдернул голову, распахивая глаза, ударился затылком обо что-то мягкое, все равно не удержался от стона и тут же зажмурился вновь, потому что на него стремительно летела какая-то тень.

- Очнулся?

- Да.

- Начинаем.

Металлический грохот, в котором Падалеки не сразу сумел идентифицировать звук закрывающейся двери автомобиля, отозвался болью в висках. Джаред с трудом открыл глаза вновь, и уперся взглядом в нечто, до боли напоминающее обивку салона камаро. Так, понятно, он лежит, согнувшись в три погибели, на заднем сидении, а летела на него возвращающаяся на место спинка переднего пассажирского кресла. А еще он понял, почему не может пошевелить ни руками, ни ногами – он связан, причем связан на совесть – один длинный синтетический шнур плотно перехватывает и запястья, и, судя по ощущениям, лодыжки, не давая толком разогнуться. Джаред дернулся, пытаясь перевернуться на спину. Блядь, да как они вообще умудрились запихнуть его сюда – тут и полчеловека не поместится, не то что целый Падалеки...

Его что, похитили? Блин, с Пэрис Хилтон, что ли, перепутали, кому он на хрен мог понадобиться?..

«...В братстве простили Эклза. Не вас».

Мороз по коже и струйка холодного пота между лопаток. Нет, только не это...

Джаред задергался еще отчаяннее; черт, надо выбираться, и чем быстрее, тем лучше. Угораздило же его купить трехдверное авто, с заднего сидения и в обычной ситуации вылезать неудобно, а уж связанным и контуженным... Окна как такового нет, до заднего стекла не дотянуться, путь один - через дверь. А значит – ухватиться за рычаг и откинуть кресло... Блядь, ага, ухватишься, как же, ебаный в рот, с этого гребаного насеста, когда руки связаны с ногами! Пиздец, надо было покупать седан. Нет, блядь, не седан – фургон!.. От особо резкого рывка закружилась голова, в глазах все поплыло. Верная камаро, подчас заменявшая дом, внезапно превратилась в мышеловку. Клаустрофобия запустила когти в сердце и сжала свои ледяные пальцы, запуская по телу волну лихорадочного, липкого страха; блядь, выбраться, выбраться, выбраться!..

Плеск жидкости по крыше, прозрачные струйки по стеклам. И, сквозь сожженную нашатырем слизистую – новый, самый страшный сейчас запах.

Бензин.

Зубы клацнули, из груди вырвался скулящий стон. Это нереально, это блядский кошмар, надо только собраться с силами и заставить себя проснуться. Новый отчаянный рывок - но все стало только хуже, потому что Джаред свалился на пол, застревая между сидением и спинками кресел. Он замер на миг, пытаясь взять себя в руки – и едва не потерял сознание, когда понял, что к вони бензина все более ощутимо примешивается запах дыма, а обостренный до предела слух уловил сухое потрескивание.

Он заблокирован в облитой бензином и подожженной машине. Он умрет. Медленно. Мучительно. Прямо сейчас.

Тот, кто перед лицом неминуемой ужасной смерти сохраняет хладнокровие – просто не успевает в полной мере прочувствовать, что его ожидает; так сказать, последний милосердный подарок от подсознания, которое блокирует разрушительную для психики информацию. С другой стороны, это действительно повышает шансы на спасение – тот, кто контролирует себя... Ну и так далее.

Падалеки и контроль... Старая история. А значит, шансы Джареда сейчас можно смело считать равными нулю.

Отупляющий, животный ужас волной прокатился по сознанию, сметая на своем пути все лишнее, все человеческое. Все, что может помешать выживанию с точки зрения древнейших животных инстинктов. Все, что действительно может помочь спастись, потому что загнанный, обезумевший зверь никогда не найдет выхода из ловушки, придуманной человеком.

Он уже не вполне понимал, где находится, почему связан, где выход и главное – как до него добраться. Но жить хотелось с каждой секундой все сильнее, а значит – с рычанием грызть веревки и выворачивать запястья, затягивая узлы еще туже, биться всем телом о спинки передних кресел, напрочь забыв о рычагах, и с каждой секундой все больше погружаться в бездну безумного, беспросветного отчаяния, потому что помощи ждать неоткуда, а смерть уже смеется в лицо, и она пахнет бензином и гарью.

Воздуха становилось все меньше, легкие горели так, словно до них уже добрался полыхающий снаружи огонь. Шум в ушах, привкус крови из прокушенной губы - во рту...

Джаред уже почти потерял сознание, задохнувшись, когда дверь внезапно распахнулась, переднее кресло ушло вперед и сильные руки вцепились в его плечи.

- Тащи!!!

Дышать, дышать, дышать!.. Кажется, его бросили на асфальт и угостили парой пинков, все это неважно, главное – дышать...

Они смеются. Неестественным громким смехом, в котором нет ни радости, ни веселья – лишь эйфория наркотического опьянения.

- Откати подальше, ща рванет!..

- Бля, сука, я брови спалил... Нах, не рванет.

- Рванет!

- Не рванет!

- На полтинник!

- Ок. Сначала гони двадцатку – он не выбрался.

- Бля, надо было дать ему время!

- Гы-гы-гы, пока рванет, да?!

Их трое – двое пререкаются, третий просто стоит, заворожено глядя на горящую машину. Пустынная улица, почти шоссе, по обе стороны – темные здания, похожие на склады.

Новый голос откуда-то из-за спины и короткий приказ.

- Достаточно. Сюда его.

Джареда подхватили подмышки, и, оттащив немного в сторону, вновь уронили на тротуар. Блядь, вот теперь это было больно.

- Привет от любовничка, педик.

Вспышка сигареты осветила лицо наклонившегося к Джареду парня, и Падалеки даже не удивился, разглядев в его остекленевших глазах абсолютную, мертвую пустоту. Впрочем, удивление – слишком сложная эмоция для того, кто только что едва не сгорел заживо в своей собственной машине. Отступивший было страх накатил второй волной цунами, и был уже совсем другим – этот страх парализовывал, лишал воли и желания сопротивляться. Пусть лучше убьют здесь, только не обратно. Не в огонь.

- Ты меня слышишь, а, членосос? Кивни, если слышишь.

Джаред и рад был бы кивнуть, но не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляда от наполненных холодным безумием темных глаз.

- Сейчас я, сучка, скажу, что должен сказать – ты обидел нашего брата, и пиздец тебе, блядина, за это. Но раз уж мы закончили с формальной частью, я задам тебе вопрос, который меня действительно интересует – слышь, гомик, а что, с мужиком, это реально не как с бабой? Девку ведь тоже в жопу можно, действительно есть разница?.. Ты вообще девку в жопу пробовал?

Джаред не понимал, о чем его спрашивают. Наверное, так чувствует себя ослепленный светом фар лесной зверь, замерший перед летящим на него внедорожником – когда на тебя смотрит смерть, это завораживает. Это почти красиво.

- Да ты меня не слушаешь, сука.

Удар в лицо – и Джаред, не удержавшись, завалился набок. Странное дело, почему-то его отрезвила не столько боль от оплеухи, сколько ощущение холодного асфальта под щекой.

- Сиди ровно, проблядь драная. Поднять!

Оказывается, есть еще трое. Испуганно жмутся друг к другу, но приказ выполняют.

- Слышь, педик... Я бы и у Эклза спросил, только не ответит, сука... У вас кто кому вставляет?

Новая сигарета. Новая вспышка света озаряет безупречно правильные черты, во взгляде мечтательность.

- Я бы, пожалуй, Дженни тоже вставил... Ну, или тебе. Раз уж вы, сучки, от этого так претесь – в этом же что-то есть, верно?

На самом деле, ему не нужны ответы. Не в его нынешней системе координат. Столь же отрешенный взгляд Падалеки временами видел у Брока, правда, Келли в такие минуты мечтал о чем-то вроде воздушного змея из стикеров...

Короткий сухой щелчок – и к шее Джареда прижалось обжигающе холодное лезвие. Бритва?.. Болезненный укол чуть ниже уха дал знать, что нет. Просто нож. Пожалуйста, пусть у них мозгов не хватит повесить его убийство на Дженсена, пожалуйста...

- Ты бы знал, педик... Жить – это так скучно. – В тихом голосе – тоска и обида, лезвие с нажимом проходит по горлу. – Скучно и бессмысленно, разве нет? Может, мне тоже надо начать драть мужиков, как ты считаешь?..

Прикосновение стали отзывается нервной дрожью по всему телу – с этим ничего не поделаешь, это физиология.

-...или просто взять и перерезать тебе горло? Ты себе не представляешь, насколько давно я хочу попробовать, как это – убить человека. Только чтобы в полном контакте, стрелять – это совсем другой кайф, верно? А вот вспороть живот, чтобы кровь по рукам и в лицо... Ты пробовал кровь на вкус, педик? Не свою, чужую?

Лезвие скользит ниже, за ворот рубашки. Черт, этот парень не просто вмазан – он болен. И у него в руках нож. Охренеть, как все здорово.

Очень хотелось заорать, вот только в этом не было вообще никакого смысла.

-...Вот и я нет... Но так тянет...

Резкое движение, лезвие вспарывает ткань и царапает кожу. Невольный вскрик получился беспомощным и жалким, однако неожиданно привел в чувство одного из тех парней, которые стояли чуть в стороне и выглядели откровенно встревоженными.

- Джастин, хватит. Никто никого не убьет, Веллинг ясно выразился – припугнуть, но не...

Тихий смех.

- А ты считаешь, он выглядит недостаточно напуганным? Сейчас поправим.

Сталь прошлась по коже быстро и аккуратно; Джаред дернулся не столько от боли, сколько от неожиданности, зато в глазах у него реально потемнело, когда парень медленно и задумчиво слизнул его кровь с лезвия. Блядь, а что если с психами, как с медведями – можно пытаться решать дело миром лишь до того момента, пока зверь не попробовал крови?

- Достаточно, Джей. Надо уходить, сейчас кто-нибудь копов вызовет, - подал голос второй парень, переминаясь с ноги на ногу и нервно оглядываясь по сторонам.

Парень с ножом нехорошо улыбнулся и внезапно резко придвинулся вплотную к Джареду, почти касаясь губами его уха, поглаживая лезвием по горлу.

- Знаешь, почему я не убью тебя сейчас? Уж точно не из-за кудахтанья этих ссыкух, мне одинаково положить и на них, и на этого недоумка Веллинга с его приказами. Я просто не хочу убивать тебя ради Эклза. Уж если ему приспичило – пусть делает все сам, я не собираюсь подчищать за ним дерьмо. Кстати, а что вы не поделили? Он был грубым, да?.. Ладно, похуй... Так вот, педик – сделай мне одолжение, настучи на меня копам, ладно? Тогда я найду тебя и убью ради самого себя.

Ослепительная вспышка, взрыв, от звука которого моментально заложило уши - и, падая вместе с Джаредом на тротуар, парень едва действительно не перерезал ему горло.

- Ие-ху!!! Бля-ядь!!!

- Ох ни хуя себе...

- Бля-как-она-шарахнула-мать-ее!!!

- Хартли, валим, быстро!.. Парни, по машинам!!!

- Бля-я-говорил-рванет!!!

- Рэнди, садись к ним за руль, они ща опять влетят!..

Открывать глаза не хотелось. Судя по ощущениям, на груди гигантской гадюкой устроился парень с ножом, которому категорически не шло мирное имя «Джастин», а острие этого самого ножа упиралось четко под подбородок.

- Слышь, педик... – проникновенный и веселый шепот. – Ты великоват для опоссума, не находишь? Не притворяйся, я же чувствую, как тебя трясет от страха. Когда человек без сознания – он ничего не боится.

Блядь, действительно, глупо.

Джаред открыл глаза и встретил горящий исступленный взгляд.

- Ты ведь сделаешь это, правда, педик? – В голосе надежда и почти мольба, лезвие ласково погладило кадык. – Ты заявишь на меня, верно? Ну, вот и хорошо. Ты очень вкусный. Мне понравилось.

Парень поднялся на ноги одним плавным движением, и Джаред едва удержал в себе облегченный выдох. Должно быть, он был уже реально на пределе, потому что даже не нашел в себе сил, чтобы испугаться, когда парень вновь наклонился к нему и взмахнул ножом, разрезая веревки на запястьях.

А потом улыбнулся и подмигнул.

Падалеки вновь закрыл глаза и откинулся на спину. Его тошнило, а еще страшно кружилась голова. И все. Никаких мыслей, никаких эмоций. Пустота.

 

***

 

 

-... станет ли прозвучавший этой ночью на Норд-Лонг-Бич-Бульвар взрыв сигналом к новому переделу сфер влияния преступных группировок в Комптоне. И, пока пожарные не закончили свою работу, к сожалению, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть показания очевидцев, которые утверждают, что из горящей машины доносились крики – но, возможно, в новой войне банд уже появилась первая жертва.

Необходимая пауза, чтобы дать последний кадр, потом удар пальцами одной руки в раскрытую ладонь другой, ставя точку – и наконец-то можно закурить.

- Молодец, Гейл.

- А-а.

Гейл будет молодец, когда наконец-то переберется с KCAL 9 хотя бы на KTLA 5, и как страшный сон забудет эти долбанные Hot night news, призванные забить десятиминутную паузу сразу после полуночи, чтобы эти ублюдки из редакции спортивных новостей успели сходить попить кофе.

- Что по времени, Кен?

На самом деле он – Роджер Стивенс, но уж очень этот парень похож на слегка потрепанного жизнью приятеля Барби. Да он и не обижается. Привык.

- Три минуты.

- Ок. Общий план, потом зафиксируйся на той тетке с безумным взглядом, потом языки пламени и вон тот охренительный парень с брандспойтом.

- Который?

- Черт, Кен, это Лос-Анджелес, пора начать разбираться в охренительных парнях. Вон тот.

- Ок.

- Хорошо, сколько?

- Еще полторы минуты.

- Та-ак. Что с очевидцами?

- Ты босс.

И это охренительно радует. Интересно, кто из тех, кто сейчас самим фактом своего существования лишь подтверждает теорию, что тушение пожара – высшая форма того, на что можно смотреть вечно, будет в состоянии связать хотя бы пару слов на камеру?..

- Гейл... Взгляни.

Н-да, типаж. Ладно, пусть наркоман, но хотя бы белый. И до того, как повалялся по всем местным сточным канавам, даже был одет вполне прилично.

- Сэр, вы позволите задать вам пару вопросов? Вы видели, что произошло?

Парень поднял голову, и Гейл поспешно спряталась за спину Кена. Блин, промашечка вышла. В Комптоне нельзя верить даже цвету кожи, у этого придурка в глазах разума не больше, чем у последнего торчка из наркопритона. А еще он начинает ржать. Взахлеб, завывая и складываясь, как универсальный тул из ТВ-рекламы – в четыре раза.

- Бля, мне вот теперь только свою рожу в ящике засветить не хватало... Пиздец, а к Спрингеру позовут?.. Блядские копыта, да когда же все это кончится...

Похоже, Кен уже мысленно выстраивает картинку, уж очень залюбовался. Кстати, он прав, упускать такое лицо... все же профессионал – это навсегда. Но у них не так много времени. Значит, кулаком под ребра, возвращая к реальности, и – работать.

- Эй, леди.

Черт. У Кена на удивление крепкие бицепсы – есть за что схватиться, когда в спину бьет хриплый голос колоритного, но наверняка опасного парня.

- Четвертак не одолжите?

- Кен, дай ему доллар, - предполагалось, что это будет шепот, но наркоман за спиной услышал.

- На хуя мне ваш доллар, леди? Мне четвертак. Позвонить.

Ах да, те обломки пластика, что он вертел в руках – похоже, когда-то это было телефоном.

- Ке-ен...

Все же он правильный и надежный, этот Стивенс. Потому что разворачивается, спокойно и решительно, и осчастливливает парня всей мелочью, что нашлась в карманах. Пожалуй, можно будет закончить (или начать? как посмотреть) этот день чашечкой кофе. И совсем не обязательно в кафе...

 

***

 

- Бля, ну и какая сука пизды давно не огребала?..

- Брок.

-...Джаред?

- Брок, я тут... в Комптоне... Блядь...

- Джей, что случилось?

- Я... Я в полном дерьме, чувак.

- Где ты?

- Брок, я...

- Где?..

 

***

 

- Майкл.

- Слушаю.

- Они опоздали. Хартли с младшими уехали буквально за пару минут до того, как появились эти ребята из новостей.

-... Жаль. Что с парнем?

- Жив.

- Хм. Ему определенно везет. Его уже опросили копы?

- Нет. Он свалил почти сразу, но, полагаю, все равно засветился в репортаже.

- Что навело на такие мысли?

- То, что он попытался разбить камеру и зарядил в лицо оператору.

- Отлично. Свяжись с парнями, пусть запишут мне эфир. И возвращайся в кампус. Хорошая работа, Стен.

...

- Н-да, Падалеки... Ты на редкость убедителен в роли человеческого мусора с окраины гетто... Торквемаде точно понравится....Кевин? Вы записали?

- Да, Майкл.

- Хорошо. Эклз на месте?

- Э-э... Как бы да...

- Как бы?

- Его принесли час назад. Он... ну... Слегка не в форме.

- Понятно. Так, я хочу, чтобы, когда завтра он проспится, возле кровати его ждали аспирин и эта запись. Все понятно? Выполняй.

 

***

 

Остаток ночи скомкался, как кусок окровавленной марли в руках Брока, которым тот обрабатывал порезы на груди Джареда. Впрочем, раны, синяки и ссадины беспокоили Падалеки мало, а вот последствия сотрясения в этот раз определенно добавили жизни красок – первый раз его вывернуло еще в машине, Келли едва успел притормозить у обочины. С этого момента его мутило постоянно, периодически рвало – мучительно и сильно, а голова кружилась до такой степени, что было страшно оторвать её от подушки. В таком состоянии очень сложно страдать еще и морально, но Джареду и это удалось – каждый раз, когда он видел Брока (а видел он его не переставая, потому что Келли не отходил от него полночи, меняя пакеты со льдом на голове и поддерживая над тазиком), ему хотелось действительно умереть, потому что угрызения совести оказались еще более страшным испытанием, чем тошнота и головокружение. На самом деле, Падалеки просил Келли отвезти его в мотель, но тот лишь внимательно посмотрел на бывшего любовника и, выслушав категорический отказ обратиться в больницу, сухо заметил, что он сам ночевать черти где не собирается, а оставить Джареда в таком состоянии одного ему совесть не позволит. И вот Падалеки опять лежит на столь хорошо ему знакомой кровати в практически своей комнате, а Брок сосредоточенно и деловито делает все, чтобы облегчить его состояние. Блядь, ну это же надо быть таким моральным уродом, чтобы отталкивать от себя человека, когда у тебя все в порядке, но лишь только удача повернулась задом – моментально ползти к нему же в луже собственной блевотины, чтобы благосклонно дать возможность себе помочь.

Мысль о том, что другого выхода у Джареда не было, казалась смехотворной и обидной. Выход есть всегда, просто у Падалеки оказалось недостаточно мозгов и самоуважения, чтобы его найти.

- Джей, что, совсем херово? – Теплая ладонь проводит по лицу, вытирая слезы, в глазах присевшего на край кровати Брока - искренняя обеспокоенность.

Ебать, он еще и плачет. Впрочем, спасибо, что хоть не бьется своей многострадальной головой об стену, на самом деле – реально очень хочется. Ну почему этот ублюдок его не зарезал, блядь, почему он сам не зарезался, вместо того, чтобы позвонить Келли?

- Джей, постарайся поспать. Завтра ты мне расскажешь, что за хрень с тобой приключилась, и мы решим, что делать дальше, ок?

Ну вот и что тут можно сделать, только кивнуть и закрыть глаза.

- Если что, я здесь.

Падалеки приоткрыл глаза и увидел, что Брок устраивается в кресле.

- Кел... Тут хватит места.

Блядь, и вот как бы теперь объяснить, что в этом предложении нет никакого скрытого смысла, просто, с ростом Келли спать в кресле... А объяснения явно не помешали бы, потому что Брок криво усмехнулся и покачал головой, усаживаясь поудобнее.

- Прости, чувак, я не хочу, чтобы ты наблевал мне за шиворот.

Пусть так. Наверное, так действительно будет лучше.

Сон Джареда был тяжелым и поверхностным; по сути – это был один бесконечный, пахнущий смертью и дымом кошмар, нереальность которого осознаешь, но все равно не можешь с себя стряхнуть. Он стонал и метался по постели, пока теплые сильные руки не прижали к себе, и сонный голос Келли не проворчал на ухо:

- Спи давай. На Рождество подарю тебе плюшевого мишку, Падалеки, только прекрати скулить.

Все же Дженсен был прав. Он действительно вечный ребенок, впрочем – а какого черта? Пока чужое прикосновение и объятье, в котором нет и намека на секс, способно успокоить и прогнать дурные сны – это преимущество.