ГЛАВА 7. Было поздно. В аббатстве горели свечи

 

Было поздно. В аббатстве горели свечи. Их теплый мерцающий свет мягкими отблесками ложился на столы, в углах Большого Зала притаились тени. Отец Сакстус обмакнул в чернила гусиное перо и приготовился писать. На столе перед ним лежал длинный пергаментный свиток. Рэдволльцы сидели молча, забыв о еде, и слушали Джозефа Литейщика, который рассказывал им о своем сне:

– Весь день я вспоминал, что сказал мне Мартин Воитель прошлой ночью, но ничего не получалось. И только сейчас я вспомнил все. Мартин показал мне дальнюю страну. Она казалась такой мирной, спокойной, но я чувствовал страх – те, кто жил там, чего‑то боялись. И еще я ощущал зло, над страной нависла какая‑то тень – может, огромный лис или даже волк! А потом я услышал, что Мартин говорит:

 

Белых птиц над водой сильным ветром несет,

И деревья идут по волнам.

Там, где юность начнется и кончится рог,

Ты найдешь свою дочь. Только там.

 

Джозеф замолчал. Тишину нарушал только скрип пера Сакстуса. Наконец он поднял голову и сказал:

– Спасибо, Джозеф. Я все записал. Еще что‑нибудь есть?

– Да, еще много всего. Потом вместо Мартина я увидел Мэриел и Дандина. Они хором читали стихотворение:

 

Ревущий потоп суждено вам пройти,

Вернуться дано четырем из пяти.

Уран занял замок Гаэля. Спешите!

Точите оружье и в битву идите.

 

Среди рэдволльцев поднялся шум:

– «Вернуться дано четырем из пяти…» Значит, пойдут пятеро! Кто это?

– В стихах не сказано?

– Четверо вернутся – вот что там сказано! Симеон легонько постучал палкой по столу.

– Друзья мои, тише! – сказал он. – Дайте Джозефу закончить.

Литейщик слегка поклонился слепому травнику:

– Спасибо, Симеон. Но я уже закончил. Я видел еще водоворот, пламя, слышал звуки сражения, а в это время Мартин громко произнес:

 

Звонарь! Ты хотел бы остаться? Иди!

Разделит все тяготы друг твой в пути!

Цветок с глазом сокола с вами пойдет,

Копающий землю к вам в долю войдет,

Мышиный отец с бородою седой ‑

Вот все пять героев, назначенных мной.

 

Сакстус дописал и взглянул поверх очков:

– Так. Похоже, ты закончил.

– Больше ничего не помню, – сказал Джозеф, садясь на свое место.

Тарквин положил на свою тарелку салат и грибной пирог, налил в кружку октябрьского эля и сказал:

– Прекрасно! Теперь осталось только разгадать все загадки и выяснить, что означает это таинственное послание.

Сестра Шалфея только лапами всплеснула:

– Ты разве не видишь, Джозеф устал! Да и отец аббат тоже. Никаких головоломок! Симеон тихонько постучал по столу палкой:

– Тише, тише. Думаю, все мы устали, да и час уже поздний. Лучше всего пойти спать, может, во сне что‑нибудь и придумаем.

– Прекрасный совет, друг мой, – сказал Сакстус, поддерживая Симеона. – Отдохнем и подумаем, а завтра все решим. Утро вечера мудренее.

Рассвело. Сияющее солнце высушило росу в саду и на лужайках. Завтракали рэдволльцы на свежем воздухе – у главных ворот западной стены. Возле подножия лестницы на траве брат Фингл и Дарри Дикобраз поставили блюдо с яблочными пирожками и мятный чай. Сестра Шалфея и брат Маллен катили по тропинке тележку, поскрипывавшую под тяжестью мисок с фруктовым салатом. Рядом бежали малыши и визжали. Шалфея грозила юным воришкам большой ложкой, они увертывались и каждый раз успевали стянуть какой‑нибудь приглянувшийся кусок. Тут вмешалась матушка Меллус:

– Ну‑ка брысь отсюда, негодники! Вот что, поднимайтесь‑ка на стену и сторожите там зубцы, а я пришлю вам завтрак наверх.

Малыши умчались, оглашая воздух воинственными криками.

Сакстус сидел на траве, прислонившись к стене спиной, и смотрел на взволнованных рэдволльцев.

– Доброе утро. Вижу, кое‑кто уже разрешил одну, а то и две загадки. Сегодня мы наверняка узнаем имена тех, кого выбрал Мартин.

Джозеф улыбнулся и пожал плечами:

– Пойду я. В нашем аббатстве нет другого мышиного отца «с бородою седой».

Меллус встала со своего места и села рядом с ним.

– Уж кому идти, как не Литейщику? Речь‑то идет о его дочери, – сказала она. – Как бы мне хотелось снова стать молодой и сильной, чтобы отправиться с вами. Раф пробормотал:

Звонарь, который «хотел бы остаться», – это ведь я. Я никогда не уходил из Рэдволла, да, честно говоря, и не хотел бы никуда уходить. Аббатство – мой дом, и я его люблю.

В это время Дарри Дикобраз плюхнулся от восторга на землю и, задрав вверх все четыре лапы, завопил:

– Меня тоже выбрали! Мартин сказал, что я тоже пойду! Помните строчку: «Разделит все тяготы друг твой в пути»? Это же про меня! – Он обнял Рафа и сказал: – Не бойся, Раф! Это будет настоящее приключение!

Раф сел поближе к Дарри:

– А после всех приключений мы вернемся обратно в Рэдволл.

Меллус посмотрела на Кротоначальника. Он качал бархатной головой и бормотал себе под нос:

– Хур‑р, это самое… Мартин сказал, что и я тоже пойду.

Джозеф уставился на крота:

– Конечно, «копающий землю» – это ты! Но крот продолжал покачивать головой:

– Лучше бы это был не я. Нам нужна лодка, я чувствую это своим копательным когтем. Хур‑р‑р, уж лучше идти пешком, чем плыть на какой‑то посудине. Ужасно, это… боюсь утонуть. Но если Мартин велел – я отправляюсь!

Джозеф улыбнулся и пожал протянутый ему копательный коготь Кротоначальника:

– Хорошо сказано. Нам нужны твои сила и логика. Ну а теперь, кто же пятый – «цветок с глазом сокола»? Может, это Роза?

Хорошенькая жена Тома замотала головой:

– Ну нет, не я! Но я скажу, кто это. Смотрите! – С этими словами она шагнула на нижнюю ступеньку, где сидела Хон Рози.

– Вот кто это – Хон Рози! Хотя не знаю, как там насчет ее глаз – как у сокола они или нет.

Хон Рози потерла уши:

– Соколиный глаз! Слушайте, да ведь полковник Клэри меня так и звал, когда я была вместе с ним в Дозорном Отряде. В любую цель – с первого раза! Ну и дела! Я что же, иду с вами?

Тарквин набросился на нее:

– Ты что думаешь, я позволю тебе оставить меня здесь с малышами?

Рози была прекрасной матерью и вдобавок ко всему очень любила Тарквина. Но сейчас в ней взыграл дух приключений, и она решительно сказала:

– Надо делать, что приказывает Мартин Воитель. – Однако, увидев, что уши Тарквина жалобно поникли, она смягчилась: – Но если ты против, дорогой, я никуда не пойду!

Хорошо зная обоих, Джозеф с нарочитой серьезностью сказал:

– Конечно, Тарквин, ты прав. Место Рози – здесь, в Рэдволле, рядом с тобой и малышами. Но я подумывал предложить тебе составлять меню и пробовать еду вместо меня. Меллус присмотрела бы за твоими зайчатами, поучила бы их. Правда, Меллус?

Барсучиха подмигнула Джозефу и подтвердила:

– Само собой! Да еще нам временно нужен ключник. Дарри наверняка придется по нраву, чтобы припасами в кладовой распоряжался кто‑нибудь достойный. Ведь октябрьский эль и клубничный напиток надо пробовать каждый день, поддерживать нужную температуру – и вообще присматривать, чтобы ничего не испортилось. Правда, Дарри? Еж понял хитрость и серьезно кивнул:

– Нужен кто‑то с крепким желудком, чтобы все пробовать. Летом в кладовке должно быть прохладно, чтобы все было в целости и сохранности.

Тарквин решительно выдвинул вперед челюсть:

– Кто сказал, что ты не пойдешь, дорогая? Покажи мне этого брюзгу! Отправляйся, Рози! А я пожертвую собой и займусь тут чем‑нибудь.

Сакстус зашуршал пергаментом, на котором было написано стихотворение.

– Давайте послушаем еще разок – вдруг кто‑нибудь разгадает вот это:

 

Белых птиц над водой сильным ветром несет,

И деревья идут по волнам.

 

Симеон прервал Сакстуса:

– Это я понял прошлой ночью – слепому ведь легче, я весь мир знаю только по описаниям. «И деревья идут по волнам» – это корабль, белые птицы над водой – паруса, они ведут корабль по волнам.

Джозеф восхищенно улыбнулся:

– Отлично, Симеон! Сакстус, читай дальше!

 

Там, где юность начнется и кончится рог,

Ты найдешь свою дочь. Только там.

 

Аббат озадаченно взглянул на Литейщика:

– Вот здесь я совершенно ничего не понимаю. Где, по‑твоему, начинается юность?

– Не знаю…

– А где кончается рог?

– Наверное, на голове.

Симеон всхлипнул от смеха:

С чего начинается юность? Симеон начинается с «с», Джозеф – с «д», а юность – с «ю». А рог кончается на «г».

Сакстус смущенно сказал:

– Извини, Симеон, но ты меня окончательно сбил с толку. Не мог бы ты объяснить все сначала?

Симеон терпеливо объяснил:

– Соедини эти буквы – «ю» и «г». Получится «юг»! Мартин велит плыть на юг!

Сакстус отобрал у Симеона чашку с мятным чаем и отдал ее Рафу:

– Гений не должен пить мятный чай, как простые смертные. Раф, пойди в кладовую и принеси самого лучшего ежевичного вина – для слепого, который видит лучше всех нас.

Они еще долго сидели и думали над последним стихотворением, которое снова и снова читал Джозеф:

 

Ревущий поток суждено вам пройти,

Вернуться дано четырем из пяти.

Урган занял замок Гаэля. Спешите…

 

Раф повторил вторую строчку:

– «Вернуться дано четырем из пяти…» Один из нас умрет, Дарри?

Его друг покачал головой:

– Не думай об этом, Раф! Мы будем заботиться друг о друге. К тому же, может, это шутка: Мартин

Воитель часто говорит одно, а подразумевает другое. Не беспокойся, дружок!

– Дарри прав – незачем думать о том, как закончится путешествие, когда оно еще и не начиналось, – успокоила Рафа матушка Меллус. – Вам надо поторапливаться. Похоже, Мэриел и Дандину нужна ваша помощь! Но что значат остальные строки?

Рози беспечно пожала плечами:

– Какой‑то ревущий поток, Урган, Гаэль… Если кто и знает об этом – то во всяком случае не я! Мне никогда не разгадать этих загадок, зато я ничего не боюсь. Так что стоит ли беспокоиться?

Симеон поднялся со ступеней и, поморщившись, изрек:

– Самые мудрые слова за весь день, Рози! Джозеф тоже встал и предложил Симеону опереться на его лапу.

– Верно. Мы знаем имена пятерых и знаем, куда плыть. Мне этого вполне достаточно. Завтра с первыми же лучами солнца мы отправимся на поиски Мэриел и Дандина!