Империалистическая стадия капитализма

Итак, летом 1914 г. мир оказался на пороге неслыханной по масштабам войны. Вы уже узнали о событиях последних предвоенных лет, о том, как сформировались два военно-политических блока, которым предстояло вступить в смертельную схватку. А теперь рассмотрим более существенные и глубокие процессы и явления, ставшие основой, прямо или косвенно, именно для такого развития событий.

К концу XIX в. стало очевидно, что у капитализма появился ряд признаков и черт, прежде у него отсутствовавших. Эти черты определялись явным стремлением ведущих держав предельно укрепить свои позиции в Европе и в мире, используя для этого все возможности государства, включая территориальные захваты. Уже в те годы эту новую стадию капитализма стали называть империалистической, или империализмом. (Империализм – в переводе с лат. – стремление к власти, к господству.)

Казалось бы, определяющей чертой империализма должна была являться агрессия, военные захваты, которые лежали в основе создания прежних империй. И новый империализм действительно покоился на агрессии, но эта агрессия была прежде всего финансовой, а не военной. Наиболее активные страны стремились подчинить себе как можно больше государств и земель, наводняя их не своими войсками, а капиталом, финансами. Вывоз капитала в той или иной форме резко усилился: он давал хозяевам капитала куда больше возможностей, чем традиционный вывоз товаров.

Значительно возросшая роль капитала определялась несколькими причинами. К концу XIX в. монополии стали несравненно сильнее, чем прежде, заметно потеснив недавнее господство свободной конкуренции. Как вы помните, в XVIII–XIX вв. промышленники и банкиры во многом были соперниками. Но по мере укрепления монополий капиталы промышленников и финансистов все чаще участвуют в одних и тех же делах, операциях и как бы сливаются. Возникает единый финансовый капитал, контролируемый относительно небольшими группами промышленников и банкиров. Это, в свою очередь, ведет к дальнейшему усилению монополий и позволяет им активизировать вывоз капитала.

Возникли даже международные монополии, объединявшие те или иные секторы (а порой и отрасли) производства двух и более государств. Этот процесс вполне мог бы привести к ослаблению напряженности в отношениях между странами, к снижению угрозы войн и конфликтов: ведь наиболее сильные международные монополии в определенной мере влияли и на политику правительств.

Но история распорядилась иначе. Интересы государственной власти все же оставались определяющими, сохранялись и противоречия между ведущими державами. Однако теперь интересы власти и монополий во многом объединялись: в одних ситуациях власть использовала в своих целях финансовую и промышленную мощь монополий, в других – монополиям удавалось влиять на политику правительств, «подправлять» ее.

После того как к началу XX в. была окончательно поделена Африка и прочие «свободные» земли, соперничество между ведущими державами могло бы продолжаться на основе мирной конкуренции. Однако имперские притязания, стремление быстрее и надежнее укрепить свое положение в мире оказались сильнее. Все это и стало почвой для возникновения первой в истории мировой войны.

Мир в начале XX в.

Могли ли международные монополии при поддержке правительств мирно решать политические конфликты и в итоге предотвратить угрозу мировой войны? Что помешало это сделать?