Кризис государственной церкви

Шесть с половиной десятилетий, в течение кото­рых дворянское самодержавное государство про­существовало после ликвидации его крепостни­ческой базы, были, в сущности говоря, эпохой его последних судорожных усилий в борьбе за суще­ствование. Подтачиваемое быстрым ростом про­мышленного и банкового капитала и потрясаемое периодически вспыхивавшими и все усиливавши­мися революционными движениями пролетариата и крестьянства, оно быстро шло к неминуемой гибели, увлекая за собой и все те общественные слои, и все те учреждения, которые были с ним органически связаны. Церковь была одним из та­ких учреждений; эпоха после 1861 г. для нее явля­ется также эпохой безысходного кризиса. Она была обречена так же, как и командовавшее ею государство. Некоторые наиболее проницатель­ные ее деятели сознавали это уже в 1860-х гг.. Мы уже видели, как дрожал в 1861 г. митрополит Фи­ларет. Несколько позже И.С. Аксаков уподоблял церковное тело трупу, в котором составные час­ти — клир и миряне — соединены лишь насиль­ственно и механически, сшиты на живую нитку, охвачены деморализацией и грозят окончательно

разъединиться; Аксаков звал к церковной рефор­ме, надеясь ею спасти религию и церковь, но не уясняя себе всей безнадежности этого предприя­тия при обреченности самодержавия. Критическое положение церкви обнаруживается прежде всего в ее экономической базе. Парази­тические черты церковной экономики во второй половине XIX в. приобретают особенно непри­глядные черты. Церковь тянется вслед за веком

к капиталистическому накоплению, но соверша­ет это чрезвычайно уродливым образом и в ко­нечном итоге «работает» не столько на себя, сколько на государство. Лишь немногие церков­ные учреждения имели крупные земельные уго­дья. Из 2 300 000 десятин земли, принадлежав­шей церкви в 1910 г., около 1 500 000 десятин составляли мелкие наделы сельских церковных

¹⁸ Эрн В. Что делать? // Вопросы религии. М., 1908. Вып. II. С. 65.

ным — меча гражданского?», — задается вопросом Д.С. Мережковский¹⁹. С.Н. Булгаков предлагал «совлечь» с Православной церкви «государствен­ный мундир, орденские знаки с аксельбантами и меч, навязанные самодер­жавием»²⁰. По мнению русской интеллигенции начала XX в., государство должно признать за церковью право внутреннего самоуправления, начала соборности, выборности, право церковных собраний и обществ. Кроме того, необходимо упразднить любые привилегии, связанные с православием, и последовательно проводить принцип светского государства, нормы которого вытекают из христианского учения о достоинстве и равенстве всех людей перед Богом, о всеобщем единстве во Христе.

Позициям либеральной интеллигенции по проблеме государственно-церковных отношений противостояли взгляды церковной интеллигенции, утверждавших, что государство — это органическая часть церкви, а сама церковь должна находиться в тесном союзе с государственными властями. По мнению В.М. Скворцова, главного редактора журнала «Миссионерское обозрение», «в христианском государстве власти и граждане подданные — члены Церкви»²¹. Для прогресса общества — нравственного и социального — главная роль отводится церкви, которая неизбежно оказывается связанной с государством силой и властью. Ссылаясь на апостольское учение о влас­ти, представители русского православия отмечают, что «нужно повиноваться всякому человеческому начальству, но до тех пор, покуда требования этого начальства не противоречат заповедям Христа»²².

приходов, обрабатывавшихся церковным, притом число потребительским образом, и только около 800 000 десятин принадлежало архиерейским домам и монастырям и эксплуатировалось с це­лью извлечения прибыли. Эти 800 000 десятин составляли, однако, всего 0,1% землевладения России в это время. Столь же немногочисленны были и другие коммерческие предприятия церк­ви. Только крупные монастыри, вроде Троицкой, Александро-Невской и Киево-Печерской лавр, имели свои лабазы, лавки и большие доходные дома. Другие монастыри либо совсем не имели никаких предприятий, либо имели мельницы, при­стани, лавки на базарах и другие подобные мел­кие доходные статьи. Главными источниками су­ществования всех церковных учреждений были казенные кредиты и доходы от чисто церковных операций, т.е. от эксплуатации обращавшихся к церковным учреждениям верующих. Но так как казенные субсидии в конечном счете восходили к тем же народным копейкам, то церковь жила

высасыванием соков из народного организма, не давая ему в обмен никакого эквивалента в фор­ме реальных хозяйственных благ... Если средства, собиравшиеся в церквах на под­держание в порядке церковных зданий и усадеб, еще отчасти возвращались в оборот трудящих­ся в форме заработной платы, то средства, со­биравшиеся в пользу причтов, были, в сущнос­ти, совершенно непроизводительным налогом на содержание паразитического общественного слоя. В приходском быту размеры этого налога определялись, с одной стороны, местными обы­чаями, с другой стороны, индивидуальным на­строением каждого прихожанина; «нажимать» на прихожан решались, впрочем, лишь немногие, особенно наглые клирики. Но в монастырях кар­тина была уже совершенно непристойная и от­вратительная. Лишенные земель и других круп­ных оброчных статей и далеко не обеспеченные штатным казенным содержанием (из 934 мона­стырей казенное содержание в 1916 г. получали

¹⁹ Записки Религиозно-философских собраний в С.-Петербурге // Новый путь. Приложение. 1903.

№ 2. С. 74. ² Булгаков С.Н. Церковь и государство // Вопр. религии. М., 1906. Вып. 1. С. 77.

Записки Религиозно-философских собраний в С.-Петербурге // Новый путь. Приложение. 1903.

№4. С. 182.

Свенцицкии В. Христианское отношение к власти и насилию // Вопросы религии. М., 1906. Вып. I. С. 12.

В начале XX в. церковь имела около 78 тыс. храмов, часовен и молитвенных домов (включая домашние церкви), около 120 тыс. священнослужителей, 1 025 монастырей (478 мужских и 547 женских) с 95 тыс. монашествующих и послуш­ников, 57 духовных семинарий и 4 духовных академии. В годы советской влас­ти в условиях жестких ограничений деятельности церковь пережила раскол (1920-е гг.); резко сократились число действующих храмов и численность ду­ховенства, подверглись упразднению монастыри и духовные школы. Из этого количества к 1928 г. осталось 38,5 тыс., а к началу Великой Отечественной вой­ны их число было сведено к минимуму — 1,7 тыс. Знаменитый ленинский дек­рет от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церк­ви» решительно провозглашал принципы полного лишения религиозных орга­низаций любой собственности: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не име­ют». Кроме духовных учебных заведений, закрывали вообще любые домовые и военные церкви, храмы в любых учреждениях. В 1918-1920 гг. удалось осуще­ствить ликвидацию нескольких сотен монастырей. В эти же годы происходит массовое ограбление РПЦ: изъяты все капиталы, земли, здания (включая хра­мы), экспроприированы церковные ценности, вскрыты святые мощи. Эксп­роприация веками копившихся в храмах ценностей потребовала энергичных усилий всего карательного и политико-идеологического аппарата страны, по­вседневного руководства и корректирования со стороны Политбюро и непос­редственно главных вождей. На это крупное дело сразу же был нацелен весь ме­ханизм ГПУ. Расстреляны сотни тысяч священников²³. По неполным данным,

только 275, всего в сумме 423 528 руб., или в среднем 150 руб. на монастырь), монастыри жили, главным образом, на свои средства, полу­чавшиеся от торговли «благодатью». Торговали местами на монастырских кладбищах, крестика­ми, иконами, освященным маслом, разными спе­циальными молитвами, все по дорогой цене, с наживой 100% и больше. По словам такого бла­гочестивого богослова, каким был Е.Е. Голубин-ский, русские монастыри были самыми бессове­стными торговцами во всем мире. Кроме того, всякий монастырь имел какую-нибудь святыню, мощи или икону, около которых всегда ставилась кружка для денег и с которыми монахи время от времени совершали поездки по окрестным горо­дам и селам, загребая деньги за молебны и дру­гие предметы «благодати». Эти доходы никто, кроме казначеев и настоятелей, никогда не под­считывал, но о размере их дают возможность судить скопленные монастырями капиталы, ко­торые на 1913 г. исчислялись вместе с капитала­ми архиерейских домов в сумме 65 555 503 руб. В 1860-х гг. против монастырей поднялась широ­кая волна нареканий; синод пытался «для под­нятия авторитета монастырей в общественном мнении» побудить монастыри расширить благо-

творительную и учебную деятельность. Но из этого ничего не вышло. Монастыри отказались, ссылаясь на свою «бедность». Все церковные денежные капиталы, как уже указан­ные архиерейские и монастырские, так и капиталы некоторых крупных городских церквей, должны были обязательно помещаться в государственные процентные бумаги и храниться в юсударственном банке. Когда в 1870-х гг. появились городские и част­ные банки, платившие больший процент, чем юсбанк, и церковные учреждения стали помещать свои ка­питалы в частных процентных бумагах и частных банках, то правительство посмотрело на это как на преступление. В 1882 г. синод дал строжайший при­каз взять обратно все церковные вклады из частных банков и передать в юсбанк, а частные процентные бумаги обменять на государственные и впредь не иметь никакого дела с частным денежным рынком. Таким образом государство обеспечило за собой пользование той долей народного дохода, которую высасывала в свою пользу церковь; церковь долж­на была служить государству не только идеологичес­ки, но и вполне материалистически — своими сво­бодными средствами.

Сокращено по источнику: Никольский Н.М. Исто­рия русской церкви. М., 1985. С. 404-408

²³ Емельянов Н.Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке (http:// kuzl.pstbi.ccas.ru).

в течение одного только 1922 г. было уничтожено 8 100 духовных лиц, кроме того тысячи людей погибли, защищая святые иконы и священные сосуды от комис­сий по изъятию церковных ценностей²⁴. В ходе кампании крупные судебные процессы с последующими массовыми расстрелами духовенства прошли в Мос­кве, Петрограде, Шуе, Иваново-Вознесенске, Смоленске, Старой Руссе, Сим­ферополе²⁵.

Жертвы большевиков. Город Оса Пермской губернии. Здесь было убито более 2 тыс. человек

В годы Великой Отечественной войны отмечается некоторый религиоз­ный подъем. Несмотря на духовную несвободу и гонения, верующее приняли активные участие в борьбе с врагом, церковь всячески содействовала подъ­ему патриотических чувств народа. Власти не препятствовали распростра­нению духовенством патриотических воззваний, что до войны являлось на­рушением закона о цензуре²⁶. Прекратилась антирелигиозная пропаганда в государственном масштабе. К октябрю 1941 г. были закрыты почти все ан­тирелигиозные издания. 28 ноября 1943 г. Совнарком СССР принял поста­новление за № 1325 «О порядке открытия церквей», по которому права ве­рующих значительно расширялись. Тогда же Совнарком разрешил откры­тие в Москве Богословского института. В мае 1944 г. постановлением СНК СССР были открыты богословско-пастырские курсы в Саратове, а 5 февра­ля 1944 г. Совет по делам религий принял постановление об официальном

²⁴ Слово. 1991. №5.

²⁵ Регельсон Л. Трагедия Русской церкви. 1917-1945. М.,1997.

Положение о Главном Управлении по делам литературы и издательства от 6 июня 1922 г. // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. 2. М., 1954. С. 83.

открытии первых 18 храмов. На 1 января 1948 г. в стране насчитывалось 14 329 православных храмов. Появилась возможность возобновить подготов­ку кадров в духовных семинариях, начал выходить «Журнал Московской патриархии»²⁷.

Патриотическая деятельность духовенства привела к росту духовного влияния Московской Патриархии. Церковь не только утешала, поддержи­вала веру в победу, осуждала дезертирство, сдачу в плен, но и оказывала материальную помощь фронту, в частности в 1941 г. все православные при­ходы страны начали сбор пожертвований в Фонд обороны. На деньги веру­ющих была построена танковая колонна. Духовенство участвовало в рытье окопов, трудилось в военных госпиталях, устроенных в монастырях. За пат­риотическую деятельность 40 представителей духовенства были награжде­ны медалями и орденами²⁸.

Однако улучшения отношений церкви и государства носили, во-первых, временный характер, продиктованный необходимостью мобилизации всех сил для борьбы с общим врагом, во-вторых, декларативный характер, по­скольку многое из обещанного государством так и осталось на бумаге. Так, в Совет по делам РПЦ при правительстве СССР за 1944-1945 гг. поступило 5 770 заявлений об открытии церквей, а было удовлетворено лишь 414 хо­датайств²⁹. Церковь находилась под жестким контролем властей. Сталин стремился превратить РПЦ в центр международного православия, который бы подчинялся только ему, для чего он активно вовлекал ее в антифашист­скую деятельность (что повышало мировой авторитет РПЦ)³⁰.

С началом «холодной войны» в конце 1940-х гг. усилилась идеологичес­кая конфронтация с Западом и одновременно правительство повело откро­венную борьбу с РПЦ. Церковь предстояло вытеснять на периферию обще­ственной жизни. Начались репрессии против инакомыслия. В 1949 г. стали запрещаться службы вне стен храмов, отменялись крестные ходы, кроме Пасхальных, ограничивались разъезды духовенства по населенным пунктам. Стали преследоваться коммунисты и комсомольцы, совершавшие религи­озные обряды³¹. В 1951—1953 гг. многие храмы были выведены из церков­ного обращения: в стране насчитывалось 13 555 официально открытых пра­вославных храмов, 120 из них использовались в качестве элеваторов. Коли­чество священников и диаконов уменьшилось до 12 254, монастырей до 62³². Начались аресты священников и архиереев.

Наступление на Церковь достигло своего пика летом 1954 г. Н.С. Хру­щев как руководитель ЦК КПСС потребовал активизировать атеистичес­кую работу в партии и обществе. Под его давлением 7 июля 1954 г. ЦК при­нял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической про­паганде и мерах ее улучшения». Это решение разрушило подобие того государственно-церковного диалога, который начал складываться при

²⁷ Куроедов В.А. Религия и церковь в советском государстве. М., 1982.

²⁸ См.: Розенбаум ЮЛ. Советское государство и церковь, М., 1985.

²⁹ Одинцов М.И. Государство и церковь в России XX век. М., 1994; Поспеловский Д. В. Советское госу­
дарство и церковь. М., 1995; Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной
войны (1943-1945 гг.) //Отечественные архивы. 1995. № 3.

³⁰ Поспеловский Д.В. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996.

³¹ Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995. С. 267.

³² Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999. С. 346.

И.В.Сталине³³. В СССР развернулось широкомасштабное «наступление на религиозные пережитки». Под видом необходимости активизации атеисти­ческой работы партии и преодоления некоторых сталинских ошибок требо­валось скорейшее «освобождение» населения страны от «религиозных пред­рассудков».

Вскоре политика КПСС по отношению к РПЦ неожиданно изменилась. 10 ноября 1954 г. было опубликовано новое постановление ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Прежнее антицерковное постановление ЦК партии от 7 июля 1954 г. как бы признавалось ошибочным. К 1955 г. отмечается увеличение общего числа

священнослужителей — с 11 912 до 11 993. Омолодилось духовенство, воз­росло количество желающих посту­пить в духовные учебные заведения, сократилось количество закрываемых храмов; из лагерей и тюрем на свободу выпущены многие священники³⁴.

После XX съезда КПСС у руковод­ства Патриархии появились надежды на либерализацию государственно-церков­ных отношений. Но в конце 1950-х гг. они стали лишь ухудшаться: прошла массовая чистка церковных библиотек, многие духовные книги были изъяты; к 1959 г. было закрыто 13 монастырей и намечалась ликвидация еще 17. На ме­ста рассылались закрытые циркуляры, предписывавшие усилить надсмотр за деятельностью священников и атеисти­ческую пропаганду³⁵. В начале 1960-х гг. Московская патриархия была названа идеологическим противником партии и правительства. За 1961—1964 гг. в СССР было осуждено по религиозным мо­тивам 1 234 человека. Согласно ряду постановлений ЦК КПСС, принятых в 1958—1962 гг. государственными органами, в том числе КГБ, МВД, прокура­турой, были осуществлены меры по административному закрытию огромно­го числа храмов, религиозных общин, приходов, монастырей, духовных школ. Так, в 1963 г. число православных приходов по сравнению с 1953 г. было со­кращено более чем вдвое. В Московской епархии с 1959 по 1963 г. было закрыто более половины церквей. В Москве летом 1964 г. впервые за послевоенное время был разрушен храм Малого Преображения. В Днепропетровской и За­порожской епархиях в 1959 г. было 285 приходов, а к 1961 г. оставалось всего 49. Было закрыто 5 семинарий. В 1959 г. Русская церковь имела 47 монастырей, а к середине 1960-х гг. осталось только 16, число монашествующих сократи­лось с 3 до 1,5 тысяч. К 1961 г. оставалось 8 252 священника и 809 дьяконов,

Алексеев В.А. Тернистый путь к живому диалогу. М., 1999. С. 15. Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. М., 1994.

³⁵ Цыпин В. История Русской Православной Церкви. 1917-1990. М., 1994.

³⁶ Там же. С. 160.

к 1967г. —6 694 священника и 653 дьякона¹⁶. В 1963 г. была закрыта Киево-Пе-черская лавра. В середине 1960-х гг. Русская Православная Церковь имела в СССР лишь 18 действующих монастырей".

Программа КПСС, принятая на ХХ11 съезде КПСС (октябрь 1961 г.), предполагала, что через 20—30 лет РПЦ должна будет прекратить свое суще­ствование, так как все граждане страны станут атеистами. Из повседневной жизни всячески вытеснялись религиозные обычаи и традиции, вместо них внедрялись новые праздники и ритуалы (торжественная регистрация бра­косочетания, регистрации рождения ребенка, вручения паспортов подрост­кам, «гражданские панихиды». На 1 января 1966 г. у РПЦ осталось 7 523 хра­ма, 16 монастырей, численность зарегистрированного духовенства к 1967 г. составила 7 410 человек. При этом религиозность населения не уменьши­лась, а в ряде регионов даже выросла³⁸.

Таким образом, период «оттепели» привел к общему культурному подъему в стране, инициатором которого явилось поколение шестидесятников, и одновременно знаменовал собой усиление гонений на Церковь.

Антирелигиозная кампания прекратилась после отставки Н.С. Хрущева в 1964 г. Новое руководство страны во главе с Л.И. Брежневым отказалось от прежних методов религиозной борьбы. В январе 1965 г. Президиум Вер­ховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах наруше­ния социалистической законности в отношении верующих», в соответствии с которым была проведена работа по дополнительному изучению дел и от­мене судебных решений. Много осужденных верующих было реабилитиро­вано, возвращено в места прежнего проживания³⁹. Московской Патриархии была предоставлена внешне почетная роль посла мира. Массовое закрытие религиозных общин, в том числе и православных церквей, было прекраще­но. Но церкви, закрытые в годы хрущевских гонений, за все 20 «застойных» лет не были возвращены верующим. За вторую половину 1960-х гг. число православных приходов убавилось с 7 523 в 1966 г. до 7 274 в 1971 г.⁴⁰ В 1970— 1975 гг. продолжалось небольшое сокращение приходов РПЦ. За 5 лет с 1971 по 1976 г. число приходов сократилось с 7 274 до 7 038, в среднем закрыва­лось по 50 приходов в год. В последующие 5 лет число ежегодно закрывае­мых приходов уменьшилось до 6, и в 1981 г. Русская Православная Церковь насчитывала 7 007 приходов⁴¹.

Новая Конституция СССР 1977 г. не изменила правового положения ве­рующих. Однако переименование «антирелигиозной» пропаганды в «атеи­стическую» свидетельствовало об уменьшении воинственности в борьбе с религией. Церковной политикой руководили Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Отдел внешних церковных сношений (ОВЦС), действия которых, в свою очередь, курировал КГБ⁴².

³⁷ Константинов Д. В. Гонимая Церковь. Русская Православная Церковь в СССР. М., 1999. С. 274.

³⁸ Корнеев В. В. Преследования Русской Православной Церкви в 50-60-х гг. XX в. (http://kuz 1. pstbi.ccas.ru).

³⁹ Там же.

⁴⁰ Цыпин В. История Русской Православной Церкви. 1917-1990. М., 1994. С. 165.

⁴¹ Там же. С. 187.

⁴² Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современное состояние). М.,
1996; Полосин B.C. Русская православная церковь и государство. М., 1993; Одинцов М.И. Государ­
ство и церковь в России XX век. М., 1994.

Закрытие церквей продолжалось вплоть до 1988 г. — года тысячелетия Крещения Руси и расцвета горбачевской перестройки. Празднование тыся­челетия Крещения Руси с разрешения ЦК КПСС фактически проводилось на государственном уровне. Этот факт заставляет рассматривать 1988 г. как дату начала десекуляризации российской политики, внешним знаком кото­рой явилось присутствие Патриарха на инаугурации президента Б.Н. Ель­цина. Началось активное возрождение церквей. В 1986 г. Русская право­славная церковь имела 6 794 прихода; с 1981 по 1986 год их число уменьши­лось на 213, нов 1987 году впервые с середины 1950-х гг. количество их начало возрастать, а в 1988 г. было открыто уже более тысячи новых приходов. Этот

процесс продолжался и в 1989 г., к кон­цу его число православных приходов приблизилось к 10 тыс. В этот период храмы стали открываться в таком тем­пе, что не стало хватать священников. И ставили на приходы священников без всякого образования. В Белоруссии до 80% духовенства не имеют богослов­ского образования⁴³. Торжественное празднование 1 000-летия официаль­ного принятия Православия в России открыло путь к тому, что Патриарх Алексий II назвал «вторым Крещением Руси». К этому времени в Русской православной церкви было примерно 6 800 приходов, 67 епархий и 21 мо­настырь. В начале 1990-х гг. до 80% верующих россиян исповедовали пра­вославие. Самая влиятельная церковь страны имеет более 16 000 приходов, общее число епархий приближается к 120, действует более 330 монастырей и 30 с лишним монастырских подворий⁴⁴. 1 октября 1990 г. был принят За­кон СССР «О свободе совести и религиозных организациях», утвердивший за отдельными приходами, церковными учреждениями, в том числе и Пат­риархией, права юридического лица. 25 октября 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий». Он налагал запрет на создание исполнительно-распорядительных органов власти в сфе­ре государственно-религиозных отношений. Конституция 1993 г. провоз­гласила принцип отделения церкви от государства, школы от церкви и ра­венства граждан независимо от их отношения к религии, а также равенство религиозных организаций.

В настоящее время РПЦ имеет более 20 духовных учебных заведений (в том числе 2 духовных академии, 7 духовных семинарий, более 15 духов­ных училищ). Сегодня в России действует такое большое число религиоз­ных центров, которое уже имеет смысл сравнивать с дореволюционным. В последние годы церковь развернула широкую издательскую деятельность. Выходят «Богословские труды», «Журнал Московской патриархии», журнал «Православная беседа», общецерковная газета «Московский церковный вестник». Многие епархии имеют свои периодические издания.

⁴³ Независимая газета. 2003.20.08.

⁴ См.: Цеханская К.В. Россия: тенденции религиозности в XX веке. // Исторический вестн. 2000. № 5; Ушакова Ю.В. Религиозная ситуация: начало XX — канун XXI века. // Исторический вестн. 2000. № 9-10. Пеикоеа З.И. Отношения к Церкви и России и других странах // Исторический вестн. 2000. № 9-10; Мчедлов М. Вера России в зеркале статистики // Независимая газета. 2000.17.05.; Россия-2000. Современная политическая история (1985-1999 гг.). Т. 1. М., 2000.

В России, после 70 лет атеизма и запрета церкви, происходит восстанов­ление ценностей православия. Без церковного благословения сегодня не про­ходит ни одно крупное мероприятие и строительство. Восстанавливаются разрушенные церкви и монастыри, политические лидеры открыто поддержи­вают и просят благословления у церкви. Получает признание совершенно своеобразное течение внутри религиозной жизни — экуменизм, проповеду­ющий объединение всех религий и церквей. В постсоветской России государ­ство подчеркнуто корректно обращается с Церковью, предоставляет ей опре­деленные налоговые и финансовые льготы для удовлетворения материальных

нужд, передает здания и помещения. Ве­личина этой поддержки побуждает неко­торых говорить о воссоздании «полугосу­дарственной Церкви».

Русская Православная Церковь заяви­ла о том, что считает полезным «взаимо­действие церковных институций с цент­ральными и местными органами государ­ственной власти, при невмешательстве их во внутренние дела друг друга, в сферах духовного просвещения, благотворитель­ности, миротворчества, науки, культуры, охраны и восстановления исторических памятников, заботы об общественной нравственности и других областях».

В свою очередь российское государ­ство выразило готовность к сотрудниче­ству с Русской Православной Церковью. Высшие должностные лица государства, включая президента, принимают учас­тие в праздновании основных право­славных дат, в частности Пасхи. Между аппаратом Президента, Госдумой и Православной Церковью происходят регулярные встречи, на которых об­суждаются принципиальные вопросы, входящие в совместную компетен­цию. В частности, Совет по взаимодействию с религиозными объединени­ями при Президенте обсуждает вопросы взаимоотношения Православной Церкви и других конфессий. В российской армии учрежден институт во­енных священников, возродивший славные традиции дореволюционного патриотизма.

Общество стало свидетелем двух встречных процессов — десекуляриза-ции политики и политизации религии. Власть обратила свое внимание на объединительную роль Церквей как носителей общемировых ценностей, а Церкви стали рассматривать политику как средство достижения конкретных социальных, просветительских и религиозных целей, которые стоят перед ними. Этот процесс опережает процесс десекуляризации политики, и его лидером можно назвать Русскую Православную Церковь, ставшую важным фактором политической жизни. В первой половине 1990-х гг. епископы и священники занимали депутатские места в парламентах различных уровней. Правда, население восприняло этот факт настороженно. По данным со­циологического опроса, респонденты, высказавшись в целом позитивно по

поводу участия служителей культа в политической жизни (46% против 38%), негативно отнеслись к их депутатству (57% против 32%)⁴⁵.

При анализе парламентских выборов политологи обратили внимание на то, что впервые в новейшей электоральной истории России религиозный фактор стал приоритетным для очень многих партий, которые используют в своих программах религиозно-патриотические лозунги, некоторые дела­ют религию фундаментальным базисом своей платформы, основывают на нем названия и символику («За Русь святую», «Русь», Народно-республикан­ская партия России и др.). В списках некоторых избирательных блоков при­сутствуют кандидаты, широко известные среди православной общественно­сти (блок «Родина»: А. Кругов, Н. Ле­онов, А. Савельев (ИД «Русский дом»); «Народная партия»: Н. Державин (ре­ферент Святейшего Патриарха), В. Ле­ бедев («Православная беседа»)). В пред­выборных дебатах нередко можно было услышать характерные «православные» аргументы, ссылки на Священ­ное Писание и т.д. Как правило, религиозный компонент преподносился в патриотической обложке, сочетался с лозунгами державничества, сильной государствен ности⁴⁶.

Политической поддержки Русской Православной Церкви ищут многие политики, особенно в регионах, где влияние правящего архиерея порой весь­ма высоко. Либерализация законодательства, по мнению А.В. Щипкова, способствовала включению верующих в активную социальную жизнь. Ко­личественный рост религиозных общин сопровождался ростом благотвори­тельных, учебных и политических организаций, ставящих в основание сво­ей деятельности религиозные нравственные принципы. Все это на фоне повышения религиозности населения заставляет нас задуматься о новых формах отношений Церкви и государства⁴⁷. Приоритетными областями цер-ковно-государственного сотрудничества Архиерейским Собором РПЦ 2004 г. признаны: «нравственное воспитание личности, укрепление семьи, защита материнства и детства, помощь детям-сиротам, пожилым и обездо­ленным людям, борьба с наркоманией, пьянством, беспризорностью, куль­том насилия и разврата, другими социальными пороками». Такое соработ-ничество государства, Церкви и гражданского общества, по мнению участ­ников Архиерейского Собора, является настоятельным требованием времени. Церковь подчеркивает свою близость к обществу, к нуждам каж­дого конкретного человека. Напоминая «сильным мира сего» о своих обя­занностях по отношению к слабым, предоставляя всем «приют для молит­вы и тишины», Церковь помогает существенно смягчить негативные послед­ствия масштабных реформ для неадаптированных слоев населения. РПЦ открывает воскресные школы, сотрудничает с профсоюзами, армией, пра­воохранительными органами, общественными движениями, налаживает благотворительную деятельность, появляется на страницах СМИ, на теле-

⁴⁵ Источник: Социс.1995. № 5. С. 8-13.

⁴⁶ Жосул Е. Vox Populi - Vox Dei? // Татьянин день. 2004. № 1 (55).

Щипков А.В. О различии светской и конфессиональной журналистики // Исторический вестн. №9-10, 2000.

видении и радио, осваивает новые технологии в Интернете и т.д. Она стала полноценным институтом гражданского общества, который рассматривает себя как частное явление в обществе и не может претендовать на всеобщ­ность, зато получает полную независимость для отправления задач, возло­женных на Церковь Христом⁴⁸.

Конституция нашей страны гарантирует каждому гражданину свободу совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивиду­ально или совместно с другими любую религию или не исповедовать ника­кой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеж­дения и действовать в соответствии с ними. Согласно Конституции, Россий­ская Федерация — это светское государство, где признается идеологическое многообразие; никакая идеология и никакая религия не могут устанавли­ваться в качестве государственной или обязательной; религиозные объеди­нения отделены от государства и равны перед законом. Разумеется, верую­щие, которые составляют примерно половину населения страны, обладают всеми гражданскими правами и наравне с неверующими занимают то или иное место в политической борьбе в соответствии со своими взглядами и пристрастиями.

Православная церковь и другие религиозные конфессии как таковые не участвуют в предвыборных баталиях. Хотя политическая деятельность Церк­ви не противоречит законам государства. Государство разрешает. Не разрешает Церковь. И делает она это в силу той миссии, которую она взяла на себя в обществе. Так, Архиерейский собор Русской православной церкви ясно зая­вил о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин, каких-либо кон­кретных общественных сил и их деятелей, в том числе находящихся у влас­ти». Священноначалие неоднократно подчеркивало, что церковь не стремится к введению православия в качестве государственной религии; она против вся­кого насилия в определении человеком своей религиозной ориентации.

Ученые пришли к выводу, что для нашей страны гораздо больше подходит не американская, а европейская модель взаимоотношений государства и ре­лигии, которая предполагает наряду с веротерпимостью и свободой вероис­поведания для всех религий государственную поддержку тех религий, кото­рые являются наиболее массовыми, относятся к традиционным, укрепляют общественный порядок и заботятся о духовном окормлении своей паствы.

Сегодня Русская православная церковь, а также мусульманские, еврей­ские, буддистские и другие религиозные общины стремятся играть более активную роль в обществе. На церемонии инаугурации В.В. Путина в 2004 г. присутствовали главы основных религиозных организаций России: Патри­арх Московский и всея Руси Алексий П, старообрядческий митрополит Московский и всея Руси Андриан, главный раввин России по версии ФЕОР Берл Лазар, глава Центрального духовного управления мусульман России верховный муфтий ТалгатТаджуддин и председатель Духовного управления мусульман Европейской части России муфтий Равиль Гайнутдин, а также глава Традиционной буддийской сангхи России пандито-хамбо-лама Дам­ба Аюшеев. Среди религиозных деятелей в Андреевском зале также находи-

⁴⁸ Костюк К. Русская Православная Церковь в гражданском обществе // Социально-политический журн. 1998. №2.

лась группа высших иерархов РПЦ МП — митрополиты Крутицкий и Ко­ломенский Ювеналий, Смоленский и Калининградский Кирилл и Калуж­ский и Боровский Климент.

Русская православная церковь ежегодно проводит Всемирный собор рус­ского народа, на котором церковные лидеры, политики и общественные дея­тели обсуждают настоящее и будущее России. В нем участвуют посланцы всего политического спектра — от главы компартии Г. Зюганова до лидера «Ябло­ка» Г. Явлинского. Не менее политизированы многочисленные протестантс­кие церкви. Формально они отмежевываются от политики, но на практике активно участвуют в политическом процессе. Не чуждаются политики и но­вые религиозные движения, такие как «Белое братство», «Богородичный центр», секта Виссариона. Последний на президентских выборах 1996 г. по просьбе местной администрации вну­шил своим адептам, что воля Божья за­ключается в поддержке Б.Н. Ельцина. Голосование было единогласным. Президент В. В. Путин с удовольствием демонстрирует свое православие, но при этом стремится уверить представителей других конфессий, равно как и неверующих, в том, что он президент всех россиян. Можно говорить о попытках Путина изобрести некую «гражданскую религию», основанную на общих ценностях всех традиционных для России вероисповеданий. В своих ежегодных обращениях к христианам, мусульманам, евреям и буддистам по поводу их религиозных праздников Путин обычно отмечает общественную значимость веры, прививающей людям терпимость, милосердие, стремле­ние к миру и патриотизм. Хотя глава Русской православной церкви Патри­арх Алексий II присутствовал на инаугурации Путина, но не играл никакой роли в общественных церемониях. Однако Патриарх совершил для Путина молебен в одном из храмов Московского Кремля⁴⁹.

При этом В.Путин не проявляет никаких признаков религиозного фана­тизма или нетерпимости. Состав правительства свидетельствует о том, что при подборе кадров он не руководствуется религиозной принадлежностью сотрудников. Некоторые критически относятся к тому, что считают прояв­лением экуменизма со стороны президента: его мнению, что православие является русской версией универсальной морали и духовных ценностей, но другие религии имеют такую же ценность. После поездки в знаменитый Соловецкий монастырь в августе 2001 г. Путин, основываясь на проповеди «О законе и благодати» киевского митрополита Иллариона (документу, от­носящемуся к XI в.), заявил журналистам: «Мит