Убийства в Ингушетии носят геополитический характер

После того как сетевая операция США против России в Чечне была подморожена ценой колоссальных усилий Кремля и огромных жертв со стороны российского общества, новым объектом пристального внимания Запада стала вторая часть бывшей Чечено-Ингушской ССР, а именно населенная, так же, как и Чечня, вайнахами – по сути кровными братьями нохчи – Ингушетия. И дело здесь совершенно не в этнических пристрастиях западных стратегов, просто Ингушетия, с точки зрения геополитики Кавказа, занимает почти то же самое стратегическое положение, что и Чечня. Разница лишь в различии граничных условий и предпосылках формирования сетевого кода следующей фазы сетевой войны на Северном Кавказе. В принципе, Ингушетия по совокупности параметров имеет все шансы стать «второй» Чечней в плане ведения сетевой войны. Надо лишь грамотно подготовить и разогреть ситуацию.

Открытие подготовки Ингушетии к сетевой войне началось с так называемого «Ингушского рейда» смешанной группы террористов летом 2004 г., с захватом зданий силовых ведомств, на чем мы еще остановимся подробнее чуть позже. А вот к концу лета 2007 года ситуация начала разогреваться более интенсивно, причем теперь уже на уровне разжигания общественного недовольства властями республики. Для начала в станице Орджоникидзевская были убиты трое цыган, затем в Назрани были убиты главврач станции переливания крови и милиционер. Вскоре в Карабулаке расстреляли семью русской учительницы. Чуть ранее в станице Орджоникидзевская было совершено жестокое убийство еще одной учительницы и ее детей, а через два дня после убийства, во время их похорон, на кладбище прогремел взрыв, из-за чего пострадали 11 человек. Казалось бы, совершенно разрозненные эпизоды, вполне свойственные для любого региона – везде убивают. Однако не везде убивают так бессмысленно, «ни за что». Частота и жестокость совершенных деяний вызывают страх, панику и напряженность в обществе. В таком состоянии люди начинают винить кого попало, требовать расправы, изливать агрессию на первых встречных, соседей, друзей, политических оппонентов, что провоцирует новые конфликты.

Начинается цепная реакция ненависти, и, если власти в этой ситуации теряются, общая напряженность и истерия имеют все шансы выплеснуться и за пределы региона, на соседние республики, на другие этносы. В данном случае речь идет о «сетевом» эффекте дестабилизации, когда ненависть и неприязнь «прокачиваются по сети», от родственника к родственнику, от соседа к соседу, от ингуша к осетину, разрастаются в геометрической прогрессии, и далее лавину вражды и неприязни остановить все труднее.

Регион становится проблемным, конфликтным, горячим, а в конечном итоге неуправляемым.

Хорошо, что власти в последнее время стали догадываться о том, что что-то здесь принципиально «не так». Однако о выявлении вражеских сетей пока речь не идет. Все ограничивается предположениями в духе того, что сделал сразу после серии убийств тогдашний полпред Президента в ЮФО Дмитрий Козак, заявив, что «убийства в Ингушетии носят политический характер». Описывая ситуацию в Ингушетии, Козак констатировал, что «мы фактически живем в ситуации контртеррористической операции». По его мнению, «нас пытаются таким образом склонить к определенным решениям». Эти заявления являются, по сути, констатацией успешности втягивания Ингушетии в сетевую войну. Признание этого и есть первый результат успешного начала реализации Операции базовых эффектов. Сетевая операция начата. «Определенным» решением может стать беспорядочный ответный террор властей в отношении кого попало. А может – осмысленная сетевая стратегия. «Что за силы пытаются дестабилизировать обстановку в регионе?» – задаются вопросом власти Ингушетии.

Все более очевидным становится жесткий сценарий, который планирует реализовать Запад в отношении России. Нынешняя российская политическая элита доказала свою способность мобилизоваться и предотвратить любые возможные тенденции, связанные с попытками осуществления «цветной» революции, попытками сменить власть в России путем «оранжевого» переворота. Западным стратегам и нашим геополитическим противникам стало очевидно, что по сценарию Украины, Грузии, Киргизии и других стран СНГ в России сместить власть не получится. Поэтому и пошли в ход все более жесткие методы. И очевидно, что наиболее эффективным из них вслед за «оранжевыми» революциями является разжигание межнациональной розни.

Россия – это не моноэтническое государство. Основной болевой точкой, против которой властью еще не выработан иммунитет, как раз являются межнациональные конфликты. И попытки реализовать эту стратегию налицо. Серия убийств в Ингушетии последовала сразу за провокационным роликом с отрезанием головы, растиражированным в Интернете, взрывом поезда Москва – Петербург, публичными заявлениями известного «яблочника» Митрохина о том, что якобы это осетинские власти провоцируют убийства ингушей. Это все: убийства, провокации, призывы и попытки разжечь межнациональный конфликт представителями «пятой колонны» – есть не что иное, как фазы сетевой войны.

Чем дальше, тем усилия, прилагаемые к тому, чтобы максимально обострить замороженные межнациональные конфликты, разжечь максимальное количество новых межэтнических конфликтов, в первую очередь на территории ЮФО, будут носить более системный характер.

Именно в ситуации дестабилизации воспользоваться рычагами давления на власть, которая, по мнению западных стратегов, должна растеряться, опустить руки и впасть в панику, становится гораздо проще. А затем под этим предлогом, «под шумок», попытаться сместить существующий режим.

Основная цель сетевой операции – это общественное мнение. Западу необходимо сформировать общественное мнение населения России таким образом, чтобы у него начало возникать стойкое ощущение – российская власть не контролирует ситуацию. Не исключено, что в будущем Запад дойдет до прямых ударов по территории России. Нельзя себя тешить иллюзией, что Америка не сделает этот шаг. Однако прямые удары – это стадия завершающая.

Пока что реализуется именно сетевой вариант, формирование нужного сетевого кода. Для выхода из сложившейся ситуации, конечно же, необходимо применять стандартные методы: пресекать откровенно подрывную деятельность различных структур, партий и СМИ, более пристально приглядываться к неправительственным структурам, которые сегодня действуют в ЮФО, к действиям либералов и «правозащитников». Мы все время пытаемся церемониться, заигрывать, как-то их уговаривать, но времени уже нет, надо действовать максимально жестко и быстро. Необходимо разработать принципы российской национальной политики в новых условиях, в обстоятельствах мобилизации, усиления роли государства, усиления власти. Национальной политикой в России уже давно никто не занимается, вследствие чего она пришла в полный упадок. Этнологические, межрелигиозные, межнациональные вопросы надо поставить на государственный уровень контроля. Национальная стратегия должна быть разработана в кратчайшие сроки. Однако главным и ключевым элементом реакции на агрессию Запада в адрес России является выработка ответной сетевой стратегии. Без этого все усилия тщетны.