ВЫРАЩИВАЙТЕ ЦВЕТЫ

Давным-давно, когда у меня появились первые мизерные заработки, я каждую осень приходил в наш местный цветочный магазин и покупал пятьдесят две луковицы нарциссов. Потом, вооружившись колодой в пятьдесят две игральные карты с глянцевой рубашкой, я выходил во двор родительского дома и раскидывал карты по газону. Где бы ни падала карта, на ее месте я сажал цветок. Разумеется, я мог бы разбрасывать сами луковицы, но весь смысл и был в том, чтобы этого не делать. Мой способ посадки луковиц создает эффект естественного рассеивания: все тот же ускользающий от формулировок алгоритм, что диктует стайке воробьев ее вращающий момент, а плывущей по реке деревяшке – ее маневры и предписывает этой механической процедуре успех. И вот приходит весна, и после того, как нарциссы прочли миру свои изящные хокку и расточили свой холодный, нежный аромат, их пожухлые, луковые, бумажные останки напоминают нам, что скоро лето и пора стричь газоны.

Все очень-очень хорошее и очень-очень плохое длится очень-очень недолго.

Я просыпаюсь; сейчас, должно быть, полшестого утра. Мы втроем раскинулись на неразобранной кровати, где вчера вечером заснули. Собаки дрыхнут на полу у догорающего камина. На улице едва начинает светать, олеандры затаили дыхание, голуби еще не воркуют. Я чувствую теплый угарный запах сна и замкнутого помещения. Живые существа в одной комнате со мной – те, кто любит меня, те, кого я люблю. Когда мы вместе, кажется мне, мы превращаемся в какой-то странный, недоступный посторонним сад. Я готов умереть от счастья. Как мне хочется, чтобы это мгновение длилось вечно.

Я опять засыпаю.