Глава 13. Пытаюсь обмануть противника

 

Пытаюсь обмануть противника. Под ударами «Хеллборов» с фланга и тыла резко сворачиваю влево и падаю в 100-метровую воронку, резко накренив корпус. Одновременно начинаю интенсивно выделять дым из задних генераторов. Получившаяся дымовая завеса создает видимость пожара на борту… и окутывает местность непроницаемым туманом.

— Что это ты делаешь? — спрашивает полковник Страйкер, и я ощущаю страх в его голосе.

— Мы сейчас не двигаемся. Враг приблизится, и тогда посмотрим.

21 000 тонн представляет собой заметный сейсмический образ. Один из вражеских Боло входит в дымовую завесу, чтобы убедиться, что я уничтожен. Я его не вижу, но ощущаю его расположение по вибрации поверхности. Все три мои башни главного калибра следят за ним. Когда от первой башни до него остается 50 метров, я открываю огонь, всаживая заряд за зарядом в туман, туда, где должен быть враг.

Я вознагражден: раздается сильнейший взрыв и грохот тысяч осколков по броне моего внешнего корпуса. Совершаю рывок вперед и вверх, прочь из воронки, куда уже устремились ответные снаряды врага…

Разворачиваясь, я прослеживаю траектории этих снарядов до их стартовой точки и посылаю туда залп кинетических игл, следя за всем происходящим с помощью дистанционных сенсоров.

Дельта Один включает узкоапертурный радар, надеясь засечь меня и выключиться, прежде чем я отреагирую. Это ему не удается, раздается строенный выстрел моих 200-сантиметровых «Хеллборов». Экраны врага отказывают. Вырываясь из дыма, я вижу перед собой вражескую машину с разбитыми гусеницами правого борта и с сорванной башней главного калибра, валяющейся неподалеку. Корпус врага прорван в двух местах, внутри бушуют пожары.

Два готовы, два остались… Но я решаю прервать сражение и вернуться к командной капсуле. Если они последуют за мной, придется остановиться и найти способ их уничтожить, не подпуская к местонахождению лейтенанта Тайлер. Но как только я начинаю отход, оба оставшихся Боло противника уходят па юго-восток.

— «Виктор», — обращается ко мне мой пассажир.

— Да, полковник.

— Я его скрутил, да?

Непонятно, что имеет в виду полковник Страйкер.

— Не могли бы вы пояснить вопрос, полковник? Но он не отвечает. Минутой позже мы подходим

к аварийному летающему блюдцу.

Келли Тайлер выскочила из высокой травы, где чувствовала себя в большей безопасности, и понеслась к приближавшемуся «Виктору». Громадная машина развернулась и открыла задний люк. Выдвинулся трап, и Келли рванулась внутрь.

В центре управления Страйкер встал ей навстречу. Она опешила, увидев его, глаза ее широко раскрылись.

— Полковник, что с вами?

Он выглядел ужасно: бледный, с отчаянием в глазах. Что-то неладно, подумала она. Он выдавил улыбку:

— Лейтенант… Лейтенант, извините… я сожалею о своем поведении… Пожалуйста, это место по праву ваше.

Она изогнула бровь:

— Было тяжело?

Прямые связи с искусственным интеллектом Боло вызывали у нетренированного персонала психическое напряжение. Образы и впечатления менялись с молниеносной быстротой, и нужна была изрядная подготовка, чтобы с этим справиться.

— Можете сказать, в каком направлении они забрали наших людей? перешел он к своим командирским заботам.

— На север, — ответила она, устраиваясь в командном кресле. Помещение провоняло потом полковника Страйкера, несмотря на постоянно действующую приточно-вытяжную вентиляцию, неприятно влажной была и обивка кресла. — Что будем делать?

— Преследовать. Может быть, успеем догнать, прежде чем они уйдут в глубину.

— Но… как мы можем их спасти? «Виктор» может уничтожить что угодно, но тут…

— «Виктор»! — обратился полковник к Боло. — Каково твое мнение? Сможешь убедить врага отпустить наших?

— Неизвестно, полковник. Это зависит, так сказать, от степени их благоразумия.

— Это были тролли, — с гримасой сообщила Келли. — Такие кошмарные, с рогами… Не знаю, способны ли они быть благоразумными.

— Ну если мы их догоним, то проверим. Страйкер огляделся и опустился на металлическую палубу. Она слышала, что он что-то бормочет.

— Что, полковник?

— Я сказал, что допустил много ошибок.

— Сэр, если бы вы остались там, вы ничего не смогли бы сделать. Вы были бы сейчас пленником — или покойником.

— Я не это имел в виду. Моя ошибка… — Но он ничего больше не сказал.

Не я ли виноват в происшедшем-, хотя бы частично? Если бы я остался на месте приземления, враг бы не смог напасть. Хотя моя первоначальная идея что атака вражеских Боло там, у капсулы, привела бы к смерти людей — была логичной. События последних минут свидетельствуют, однако, что враг умышленно выманил меня подальше от командного судна с целью захвата в плен штаба полка. Если бы я не отвлекся, события сложились бы по-иному.

Мои самообвинения, однако, не имеют смысла. 0,04 секунды я размышлял о возможных последствиях отказа от Попытки спасения людей, по эти размышления также бессмысленны. Приоритеты людей в воине иные, чем у меня, но мои онтологические схемы требуют подчинения приказам людей-командиров и принятия их стратегии и тактики, где она выполнима и непротиворечива.

Я поддерживаю связь с другими Боло полка. Нам придется теснее взаимодействовать, чтобы не дублировать действий и спасти персонал полкового штаба.

Интересно таю/се, как мы с этим справимся, с учетом невозможности получения подкрепления, второй волны, эвакуации.

Мы предоставлены самим себе.

Где-то очень глубоко под землей Карла Рамирес пыталась представить, куда они попали. Она пробовала считать повороты длинного спуска, когда их выгрузили из «боголетов» и погрузили в наземные средства передвижения. Казалось, они направляются на юго-восток. Но никаким образом нельзя было получить представления о расстоянии. В годфлае-рах не было окон, ощущения скорости движения тоже не было. Они могли быть в нескольких километрах от места пленения, могли быть и на другой стороне планеты.

В конце пути их снова вытряхнули из повозок и построили. Карла внимательно осмотрелась, чтобы запомнить как можно больше, на случай если удастся сбежать, что было крайне маловероятно. Охрана, казалось, опасалась пленников. С ними были тролли и помогавшие им центаврообразные — разные соматические формы Трикси, если верить сеансам учебной подготовки. Пленники все время находились в кольце стражей с оружием наготове.

Местность, в которой они оказались, выглядела неуютно. Мрачный индустриальный пейзаж состоял из угловатых зданий из ржавого металла, башен и скелетных конструкций кранов, трубопроводов, ферм, громадных резервуаров. Слышался лязг и скрежет какого-то оборудования. Некоторые сооружения напоминали перегонные и плавильные печи, градирни, конвертеры. Технологический процесс, судя по характеру оборудования и звукового сопровождения, примитивный, как будто кто-то на пустом месте должен был соорудить добывающее, плавильное и обрабатывающие предприятия, не имея времени, оборудования и, возможно, знания для создания слаженной цепи от коксовых печей и карьерных разработок до плазменных горнов и газоядерных реакторов.

Пещера, в которой все это размещалось, казалась естественной, хотя и отделанной, расширенной и укрепленной. Планетологические данные показывали, что Церн подвержен частым и сильным сейсмическим возмущениям коры из-за приливных напряжений. Гранитные стены были укреплены дюралое-выми контрфорсами и скобами. Слышалось гудение силовых генераторов.

Наиболее интересным в пещере был, однако, не размер, не плавильни и обрабатывающее оборудование. В центре ее располагалось обширное круглое углубление, окруженное дюралоевой стеной. Оттуда поднимался пар, подсвечиваемый снизу зловещим багровым сиянием. Множество труб перегибались через стену и исчезали в глубине.

Карла такого раньше не видела, но знала о термальных скважинах. Они представляли собой вертикальные туннели в коре, пробуренные до мантии ядра, где скала была текучей, как пластик, и температура достигала пятисот-шестисот градусов.

Теоретически такие скважины были превосходными источниками тепла. Стоило лишь закачать воду, ртуть или какую-нибудь другую жидкость по жаростойким трубам, и там, на глубине, она превращалась в пар для использования во всевозможных турбинах, насосах, генераторах. Можно было также улавливать проходящие сквозь мантию пары металлов и других элементов и направлять их в сепараторы для получения чистых веществ.

Использование таких скважин было сопряжено с некоторыми опасностями. Расплавленные породы под мантией испытывали значительное давление. Если бы отказали поля, контролировавшие поток, то произошло бы извержение, которое могло уничтожить значительную часть континента. Сквозь скважины также поднимались ядовитые пары и газы, от двуокиси серы до метана, угарного газа и цианида водорода. Поддерживать воздух годным для дыхания на этих глубинах всегда было проблемой, вызывавшей у техников головную боль.

Здесь эта проблема решалась не лучшим образом. Глаза слезились, в горле першило, когда стража повела пленников по тропе, прилепившейся к стене пещеры и направлявшейся вверх. Оттуда можно было заглянуть в жерло скважины. Температура воздуха в пещере была не меньше пятидесяти градусов Цельсия, через несколько шагов они

все взмокли.

Скважина сверху казалась громадной красновато-черной дырой. Карлу заинтересовало, можно ли с края скважины увидеть самое дно, мантию планеты.

Их привели к импровизированной тюрьме — маленьким камерам с голыми стенами, служившим, возможно, кладовыми и спешно освобожденным для содержания пленных. Карла внимательно следила, как группу разделили на три части и распределили по каморкам. Она еще раз провела мысленную перекличку, проверяя, кто здесь, кого нет; кто еще жив, а кто уже мертв.

Она знала, что майор Кинг, капитан Джоанел и лейтенант Дана ранены. Тролли вынесли их с борта на носилках. Но после выгрузки пленных из флаера они исчезли.

Она видела также, как погибли майор Волл и лейтенант Баклин, срезанные очередями гауссовской винтовки. Их тела лежали на накренившейся палубе точнее, были разбросаны по ней. При этом воспоминании ей снова чуть не сделалось плохо. Она не видела лейтенантов Тайлер, Кроули, Винсета и майора Бесвина.

Оставалось семеро плюс шесть человек команды. С ней в камере были майор Филби, капитан Мейерс, лейтенант Смет и лейтенант Келси. Остальные восемь человек заперты в двух соседних помещениях. Через наручники пропустили металлические тросики, прикрепив их к кольцам в стене так, что пленники не могли ни сесть, ни выпрямиться, не вывернув себе запястий.

— Эй, постойте! — крикнул Филби троллям, покидавшим помещение. Стойте! Вы не можете нас так оставить!

Дверь захлопнулась, и они остались во мраке. Узкая полоска света выбивалась из щели под самым потолком в стене напротив двери.

— Снимите наручники хотя бы с женщин!

— Не думаю, что они разделяют ваши странные рыцарские наклонности, майор, — сказала Карла.

Филби был родом из Доралинда, одного из Старых Миров Конфедерации, где женщины пользовались некоторыми льготами в обществе. В периферийных мирах господствовало абсолютное равенство полов.

Уцелевшие на Аристотеле никогда подобным пережиткам внимания не уделяли.

— Ублюдки, — буркнул Мейерс и заорал вслед уходящим: — Ублюдки!

— Вряд ли мы вызываем у них симпатию, — произнесла Лара Смет с дальнего конца цепи.

— Как вы думаете, они нас убьют? — поинтересовался Келси.

— Сомневаюсь, — успокоила Карла. — Мы им нужны для допроса. Они хотят узнать, что нам известно о планах миссии.

— Дьявол! — вырвалось у Филби. — Флот уже отступил. Они победили. Если нам повезет, нас оставят в качестве предмета для меновой торговли в мирных переговорах. Другого резона оставлять нас в живых я не вижу.

— Филби!

— Но это так!

— Держите свои прозрения при себе, черт побери! — Она минуту поразмыслила. — Как минимум, они захотят, чтобы мы поговорили с нашими Боло, так? Они, наверное, знают, что среди нас есть командиры машин, и захотят, чтобы мы прекратили боевые действия на планете. Поэтому они не собираются нас убивать.

Внутренне она была в этом не слишком уверена. Если результаты ее мысленной переклички верны, из шести командиров машин остались лишь двое: Эдан Абраме и Шона О'Хара. Оба они содержались в соседней камере вместе с одним из выживших командиров батальонов. В ее камере был еще один командир батальона, снабженец, два адъютанта и один очень уставший, очень испуганный помощник командира полка.

К несчастью, снабженцы и адъютанты представляют сомнительную ценность, с точки зрения их теперешних хозяев. Их могли и убить. Ее, возможно, подержат, пока не придет пора узнать побольше о структуре полка в целом. Возможно, последует несколько сеансов пыток, затем — желанное избавление, смерть. Она не имела представления о принципах обращения Трикси с пленными, но вид троллей показывал, что враг вряд ли рассматривает войну как цивилизованный вид активности.

Она прикинула, сколько еще придется об этом размышлять. Ожидание, без сомнения, было одним из способов «смягчить» пленников. Но Карла не надеялась, что ждать придется слишком долго.

Он проснулся, захотел потянуться… и тут ощутил страх, окатывающий его волнами, как ледяной прибой на Пляже Богов. Последнее, что он мог вспомнить… нет… Что же было последним? Память подводила его, воспоминания ускользали, как обломки сна.

Он открыл глаза и удивился, ничего не увидев. Вытянув вперед дрожащую потную руку, он понял, что ничего не ощущает, что дрожь, пот, холод продукты его воображения, попытки его разума зацепиться за что-то в безудержном полете сквозь пустую необъятную тьму.

Сосредоточившись, он обратился к памяти, глубже, глубже…

Напрягшись, он выудил из глубины сознания обрывки воспоминаний. Сражение… Он был… Он был Боло, громадной боевой машиной. Его мозг был заключен в командном модуле движущегося чудовища величиной с огромный дом. Перед этим… припоминалась не одна, а несколько битв, все они заканчивались его гибелью… память туманилась, что-то с элективной хирургией… шанс на бессмертие…

Что-то не получилось?

Все получилось, услышал он в глубинах своего загнанного ужасом сознания тихий и глубокий голос. Все происходит как задумано. (Спокойная уверенность.)

Воспоминания принимали четкие очертания. Он вспомнил детали боя. Ведение огня, густую пелену дыма от вражеского Боло, охватившее его торжество, радость победы, гордую уверенность победителя…

Но это оказалось уловкой. Машина Небесных Демонов открыла огонь, когда он подходил к ней, пробираясь сквозь дым. Он как раз отправлял богам победную реляцию, когда…

Ощущения вернулись, и он увидел себя в подземном депо в Тролвасе, рядом — громадный бронированный корпус Синди. Двух других его боевых товарищей не видно.

— Что с ними?..

Двое ваших товарищей в этот раз избежали серьезных повреждений. Оли ждут окончания вашего ремонта наверху.

В этот раз он не видел, как погибла Синди. Значит, это произошло уже после его смерти.

В течение нескольких следующих минут он получил обновленную тактическую информацию и обзор стратегической ситуации. Специально подготовленной командой на аварийном космическом судне Небесных Демонов захвачено несколько пленников высокого ранга. Он и его товарищи помогли операции, отвлекая Марк XXXIII. Допрос противников раскроет оперативные планы и коды Боло на Кан-турийском побережье.

— А каковы сейчас наши задачи?

Вы оба присоединитесь к своим товарищам на поверхности. Несколько вражеских Боло соединяются в районе вдоль побережья реки Дурет между Грендилфеном и Гендаем. Их намерений мы не знаем, но предположительно они попытаются найти скрытый выход, который использовали группы, захватившие пленных. Вы выйдете на врага и попытаетесь его уничтожить, если удастся…

Элкен принялся напряженно размышлять, как только почувствовал, что бог исчез из его мыслей. «Не так уж они, боги, совершенны, как пытаются это представить», — думал он.

Он вспомнил свою обеспокоенность тем, что одному из троллей даны его память и образ мышления. Его не покидали сомнения, насколько он остался самим собой.

Возможно, первоначальный ЛКН 8737938 умер и теперь его память перегружают в следующие обреченные на гибель Боло, а затем и в голову тролля…

Если в него полностью перегружена память оригинала, функционирующая в искусственном мозгу, то как он распознает разницу?

Да и есть ли разница?

Ну, в каком-то смысле есть. Подлинному Элкену обещано бессмертие, шанс получить совершенное, вечное тело, сравняться с богами. Это обещание толкнуло его на участие в бесконечной цепи перезагрузок, действий, каждый раз заканчивающихся его смертью. Предположим, подлинный Элкеи уже мертв, как и ряд последующих его копий. Он, тот Элкен, которого он ощущает сейчас, есть всего лишь одна из копий, обреченных на смерть скорее всего в предстоящей встрече с вражескими Боло.

Последним, что он запоминал перед каждой смертью, была отсылка отчета о состоянии. После каждой отсылки… ничего. Никаких мыслей, никакой памяти. Он полагал, что его физическое разрушение стирало память.

Но что, если его теперешняя память вовсе не его, а память предыдущих копий, перегружаемая в последующее «я»?

Бессмертие имело смысл, если оно относилось к нему, а не к какой-то будущей его копии. Он хотел обмануть смерть, а не помочь какому-то существу, имеющему доступ к его памяти, получить новое тело, тогда как он, «настоящий» он, умрет. Так не пойдет!

Наихудшим казалось ему то, что боги беспардонно используют его, каждый раз получая какую-то дополнительную информацию о борьбе с вражескими Боло. От каждого нового воплощения требовали невозможного, используя его память для совершенствования очередного воплощения. Его собственное «я» давно уже умерло.

Как быть в этой ситуации, Элкен не представлял. Боги узнают о его сомнениях при следующей «перекачке».

Надо было серьезно обдумать все это.

Келли Тайлер закрыла глаза, чтобы эффективнее использовать связь с «Виктором» через имплант.

Она… то есть они двигались по лесистой, слегка гористой местности к северо-востоку от Гендая, пересекли реку Дурет и находились у основания полуострова Кретир, поднимаясь все выше в Урадские горы в направлении Йотуна.

Скорость продвижения, несмотря на сложный рельеф, оставалась высокой. «Виктор» легко подминал почти все деревья, как траву, оставляя за собой широкую просеку. Без усилий преодолевал он промоины, каменные россыпи, даже каньоны.

Место, к которому они стремились, тоже было известно: одна из «Виверн» проследила за «боголе-тами» и обозначила координаты, по которым «Виктор» сможет точнее определиться по прибытии при помощи низкочастотного радара для зондирования поверхности.

Другим Боло 4-го полка было предложено присоединиться. «Непобедимый», «Непо», как его сокращенно называли, полностью подавив бастион Доленди, спешил на восток, чтобы присоединиться к «Виктору» в горах. «Вага» оставил незащищенный Кант и двигался на север. «Ужас» и «Сила» 3-го батальона продолжали свою первоначальную миссию в секторе Лозеталь-Паймос, но могли присоединиться в случае необходимости.

Трех Боло, два из которых прикрывали бы третьего, зондирующего подземный мир Церна, было бы достаточно.

Достаточно — для чего? У нее не было уверенности, хотя «Виктор» утверждал, что у него имеется выбор вариантов. Освобождение пленных обычно требует войск, человеческого персонала с соответствующими выучкой и снаряжением. Боло, разумеется, наиболее мощное средство ведения наземных боевых действий, но у него нет тонкости, необходимой в таких операциях, как разведка, скрытное проникновение, наконец, спасение заложников и пленных.

На полковника надежды не было: погрузился в какие-то собственные проблемы. Он сидел на палубе, обхватив голову руками. Что с ним происходило? За несколько минут он превратился из самоуверенного и воодушевленного супермена в жалкую развалину. Такая резкая и быстрая смена настроений заставляла опасаться за его психическое состояние. Неуравновешенный командир был им сейчас вовсе ни к чему.

Однако Страйкер не проявлял никакого желания во что-либо вмешиваться.

Первым они забрали Филби.

Карла Рамирес как раз нашла способ присесть, дать отдохнуть затекшим ногам. Трос оттягивал ее руки вверх, но некоторое время можно было посидеть. Вдруг распахнулась дверь, вспыхнул яркий, режущий глаза свет. Вошедшие, переговариваясь на непонятном ей цернском языке, подошли к Филби, находившемуся ближе всех к двери. Они отстегнули его и уволокли. Снова воцарилась тьма.

— Он расколется, — сказал Мейерс. — Выболтает все, что знает. И как они сообразили, кого брать? Тоже, психологи…

— Они взяли ближайшего к двери, — пояснила Карла деревянным языком. Она была следующей.

— И что… что они с ним собираются делать? — пробормотал Келси. Пытать?

— Сомневаюсь. — Карла пыталась придать своему голосу уверенность. Ведь пытка нейродуктивна. Жертва старается сказать то, что, как ей кажется, от нее хотят услышать.

— Накачают его наркотиками, — тихо сказала Ла-ра Смет. — Есть наркотики, которые заставляют отвечать на каждый вопрос, ломают всякую защиту.

— Ну, знаток нашелся… — поддел ее Келси.

— Но это так.

— Я хочу для всех прояснить ситуацию, — четко выговорила Карла. Она вздохнула, говорить этого не хотелось. — Война, вторжение — все провалилось. Флот рассеян или разрушен, надежды на победу нет никакой. Поэтому героизм неуместен. Сопротивляйтесь, насколько можно, насколько требует ваше достоинство, но можете сказать им то, что они хотят знать. Есть гипноз, есть наркотики, которые все равно обойдут ваше сопротивление, так что проку и смысла в нем нет.

— Вы хотите сказать… Вы говорите, что мы должны сотрудничать с этими ублюдками? — возмутился Келси.

— Я говорю, что вы должны делать то, что вам подсказывает совесть. И если вы решите говорить — ну что ж, все нормально. Ваша главная задача выжить, что уже не удалось некоторым нашим товарищам.

Она размышляла, что будет делать сама: сопротивляться или сдаваться. Уставы Конфедерации трактовали этот вопрос двойственно. С одной стороны, сотрудничающие с врагом рассматривались как предатели и подлежали военному трибуналу. Но признавалось также, что никто не в силах противостоять современным способам извлечения информации. Поэтому против тех, кто говорил на допросах, серьезных мер не применялось.

Другой вопрос, что влекло за собой сотрудничество с врагом. Карла помнила, что по меньшей мере шесть штатных единиц 4-го полка сейчас на свободе: пять Боло и полковник Страйкер. Возможно, лейтенант Тайлер, так как она к моменту нападения на судно не вернулась. Возможно, она выжила и где-то прячется…

Она не хотела, чтобы информация, которую она выдаст врагу, привела к захвату или уничтожению Боло и ее товарищей. Она будет сопротивляться, насколько сможет.

Дверь снова открылась, ее ослепил свет, грубые руки рывком поставили на ноги и отцепили трос от наручников. Она попыталась вырваться, но на ее попытку никто не обратил внимания.

— Держитесь, майор! — крикнула вдогонку Смет. Храбрые слова. Возможно, бесполезные. Но они свидетельствовали о боевом товариществе.

Тролли волокли ее по мутному, задымленному проходу, а она молилась, чтобы не было пыток.