СТАВРОПОЛЬ. ВЕЧЕР

В пустом темном зале ставропольского театра за освещенным режиссерским пультом сидит Армен. Курит. Идет репетиция «Дяди Вани». Армен изредка подает реплики, что-то спокойно объясняет.

В зал тихо заходят три человека, одетые в черные дорогие костюмы, и вежливо останавливаются у входа. Ассистентка, пробравшись к ним между стульями, о чем-то растерянно шепчется, но Армен вроде не обращает на это внимания, и она усаживает незнакомцев на последний ряд. Один из них — Ильяс. Репетиция продолжается.

 

Гости внимательно смотрят спектакль.

— Дорогая, что за постановка? — тихо интересуется Ильяс.

— Чехов... «Дядя Ваня», — робко отвечает девушка.

— «Дядя Ваня»... Ты извини, я из аула сам, — улыбается Ильяс. — За всю жизнь только одну книгу прочитал. В шестнадцать лет. «Духи сибирской равнины» называется. Про шаманов, древних людей... Интересная... Больше ни одной книги не прочитал.

Девушка поправляет очки.

— Этот режиссер, который постановки делает?

— Да... Это режиссер.

 

Не оборачиваясь, Армен невольно прислушивается к тому, что происходит сзади.

В зал заходит толстый человек с папкой.

— Продолжайте, продолжайте, — машет он в сторону сцены и небрежно здоровается за руку с Арменом.

 

— А этот кто? — спрашивает Ильяс.

— Это главный режиссер.

— Зачем доктор на табуретку встает, как аист! — громко говорит главреж по-армянски. — Что, повеситься хочет?

— Так лучше, Арутюн Тигранович, — по-русски сухо отвечает Армен.

— Как лучше, чем лучше? Мне это непонятно! Если только он повеситься хочет... Ты повеситься хочешь, Владимирцев?

Пожилой актер смущенно улыбается.

— Не хочешь? А молодой режиссер — почему-то хочет кого-нибудь повесить... — все балагурит главреж.

Армен бледнеет, по-прежнему думая про странных людей на последнем ряду.

— Я бы вас повесил с удовольствием, Арутюн Тигранович, — вдруг глухо произносит он и начинает собирать бумаги. — Репетиция окончена, спасибо.

Главреж непроизвольно открывает рот, растерянно озирается по сторонам и натыкается взглядом на трех дагестанских бандитов в глубине зала.

 

Ильяс, выдержав паузу, приветливо говорит:

— «Дядя Ваня», в школе дети даже учат... Что ему непонятно было?

Ассистентка, ни жива ни мертва, глупо улыбаясь, приподнимается с соседнего места:

— Здрасьте, Арутюн Тигранович!