Золотой век» Дж. Робинсон.

Левое кейнсианство. «Макроэкономическая революция» Дж. М. Кейнса не сопровождалась единым отношением к ней даже в кейнсианском Кембриджском кружке (см. главу 21). Позднее два участника кружка — Дж. Робинсон, автор кейнсианской интерпретации «Капитала» Маркса (1942), и П. Сраффа, редактор полного собрания сочинений Рикардо (1951 — 1973), возглавили именуемое по-разному направление: посткейнсианская теория роста, неорикардианское кейнсианство, «левое кейнсианство». Это направление, противопоставляя макроэкономическую теорию самогό Кейнса её отформатированной версии — «хиксианству» или неоклассическому синтезу, критиковало неоклассический синтез с иных, чем «монетарное кейнсианство» Клауэра — Лейонхуфвуда, методологических позиций, совпадающих с ключевым положением К. Маркса: капитал — это не вещь, а общественное отношение. К Робинсон и Сраффе присоединился перешедший в Кембридж Н. Калдор. Их совместная оппозиция кейнсианско-неоклассическим моделям экономического роста привела к полемике с представителями другого — американского — Кембриджа (университетский городок под Бостоном, где расположены МТИ и Гарвард) — Р. Солоу и П. Самуэльсоном.

Кроме Кейнса, Маркса и Рикардо за спиной «левых кейнсианцев» стояла ещё фигура их современника, польского экономиста М. Калецкого. С ним Сраффа и Робинсон познакомились во время его кратковременного пребывания в Кембридже в 1936 г.

^ Макроэкономика М. Калецкого. Михал Калецкий (1899 — 1970) родился в Лодзи — пятом по численности и самом стремительном по росту городе Российской империи, «польском Манчестере», крупном промышленном центре, где роскошь палаццо преуспевших фабрикантов соседствовала с нищетой рабочих лачуг¹⁰⁰. Не удивительно, что Калецкий симпатизировал марксизму и, подобно ещё нескольким польским экономистам, занялся углублением марксистской теории кризисов. Во время работы в Институте изучения деловых циклов и цен в Варшаве (1929 — 1936) Калецкий разработал эконометрическую модель процесса капиталистического воспроизводства, не только опередившую «Общую теорию» Кейнса в обосновании принципа эффективного спроса, но и интегрировавшую в анализ теорию несовершенной конкуренции. Главными особенностями теории Калецкого были:

1. Структурирование экономики на два сектора — добывающий (включая сельское хозяйство) и основной, куда входят обрабатывающая промышленность, строительство, транспорт и услуги. Сырьё и основные продукты питания производятся обычно в условиях неэластичного предложения, особенно в краткосрочном периоде, поэтому цены на них определяются спросом. Цены же готовых товаров определяются издержками производства (включающими и зарплату работников) и монополистической «накидкой». Она обеспечивает прибыль и оплату жалованья управленческому и обслуживающему персоналу. «Накидка» зависит от «степени монополии» (термины Калецкого). «Степень монополии» определяют высота барьера для вступления в отрасль и интенсивность неценовой конкуренции сравнительно с ценовой (широта связей в деловом мире и государственных органах; авторитет торговой марки; реклама и т.д.). Как и Робинсон, Калецкий считал организованность труда фактором, снижающим монопольную власть.

2. Классовый подход. Калецкий принимал как предпосылку, что функция сбережения свойственна только капиталистам, расходующим часть прибыли на инвестиции, но не рабочим, целиком расходующим зарплату на текущее потребление. Сущность процесса накопления капитала Калецкий свёл к формуле «рабочие тратят то, что получают; капиталисты получают то, что тратят».

3. Динамическая модель, в которую Калецкий включил не только цикл, но и долгосрочный тренд, а в анализе цикла акцентировал функциональные зависимости между инвестициями, запасом основного капитала и доходами (прибылями) и роль временных лагов между решениями об инвестициях, производством инвестиционных товаров и поставками оборудования.

В модели цикла Калецкого взаимодействие между инвестициями и доходами увеличивает амплитуду колебаний, взаимодействие между инвестициями и запасом основного капитала ограничивает её. Фазы цикла характеризуются изменением соотношений между инвестиционными заказами (D), текущими инвестициями (I) и амортизацией основного капитала (U):

а) фаза оживления: D > U, I < U; инвестиционные заказы являются результатом решений предыдущего периода;

б) фаза бума: I > U; увеличение инвестиций вследствие возросшего дохода, но рост основного капитала с временным лагом вызовет их сокращение;

в) фаза рецессии: D < U, I > U; поворот от верхней точки к решениям о сокращении инвестиций и сокращение с временным лагом поставок оборудования;

г) фаза депрессии: I < U; сокращение инвестиций и исчерпание основного капитала, которое порождает тенденцию к повороту от нижней точки к новому расширению инвестиционной активности.

Считается, что Калецкий не разделил с Кейнсом лавры «архитектора» макроэкономики, потому что опубликовал свой новаторский «Очерк теории делового цикла» (1933) на польском языке в Варшаве, а не по-английски; в английском же переводе (1935) содержалось слишком много формул¹⁰¹. Однако, по-видимому, сыграли свою роль и другие обстоятельства. Калецкий был марксистом, и ожидал не реформирования капиталистической системы, а её замены социалистической. Для него макроэкономический подход на предпосылке классового конфликта был альтернативой неоклассической теории предельной производительности факторов производства; распределение доходов объяснялось не предельной производительностью факторов, а макроэкономической обстановкой. Поэтому макроэкономика Калецкого не вела к «кейнсианско-неоклассическому синтезу», а подразумевала более последовательную критику неоклассики как «новой ортодоксии» экономической теории. Эта позиция Калецкого была подхвачена левым кейнсианством.

«Золотой век» Дж. Робинсон. Начало«левому кейнсианству» положила теория экономического роста Джоан Робинсон. Миссис Робинсон выделила семь основных групп факторов экономического роста, смоделировав его как накопление капитала:

1) заданные технические условия в экономике, не испытывающей нехватки в естественных ресурсах;

2) инвестиционные решения, вдохновляемые «жизнедеятельным началом», о котором писал Кейнс;

3) условия формирования сбережений; принятие предпосылки М. Калецкого, что прибыль — единственный источник сбережений (получатели заработной платы полностью тратят её); накопление нераспределённой прибыли увеличивает собственный капитал фирмы и тем самым облегчает привлечение добавочных средств в форме займов, получаемых на рынке ссудного капитала;

4) условия несовершенной конкуренции; принятие концепции «ценовой накидки» М. Калецкого;

5) формирование ставки заработной платы; наличие двух случаев отклонения от сложившегося уровня денежной заработной платы: её понижение вследствие избыточного спроса на рабочую силу; её повышение, рождающее «инфляционную спираль»;

6) финансовые условия, определяемые различными соотношениями между склонностью фирм к накоплению и их кредитоспособностью;

7) начальный запас капитальных благ и состояние ожиданий, исходящих из прошлого опыта.

Развивая мысль Калецкого о том, что темп роста «коренится скорей в условиях прошлого экономического, социального и технического развития, чем полностью определяется коэффициентами наших уравнений», Робинсон считала, что теорию экономического роста надо выводить «не из соотношений равновесия, а из правил и мотивов, управляющих человеческим поведением». Она иронически использовала понятие «золотой век» для траектории плавного, устойчивого роста, характеризующегося полной занятостью, постоянством нормы прибыли, долéй прибыли и заработной платы в совокупном доходе и отношения «капитал — продукт». Такую траекторию, предполагаемую неокейнсианскими моделями роста (совпадение фактического, гарантированного и естественного темпов роста), Робинсон считала нереалистичной ввиду внутренней неустойчивости, присущей капиталистической экономике.

Главным доводом в аргументации было наличие временных лагов, связанных с осуществлением инвестиционных решений, в том числе неправильных, а также ошибок, порожденных неверными ожиданиями, проецирующими текущее развитие событий на будущий период. Оспаривая адекватность равновесного подхода как инструмента для исследования процессов экономического роста, Робинсон подчёркивала также, что режим накопления капитала определяется не склонностью к сбережению, а распределением дохода между общественными классами, и что категория капитала не может быть представлена агрегированной производственной функцией, ставшей, по словам Робинсон, «мощным инструментом оболванивания» студентов.

«Спор двух Кембриджей». Атака Дж. Робинсон на производственную функцию возвращала экономическую теорию к проблеме неоднородности капитала, который, в противоположность земле, нельзя измерить и агрегировать в физических единицах. Для обхода этого затруднения в рамках теории факторных доходов в соответствии с предельным продуктом Дж. Б. Кларк в начале ХХ в. выдвинул концепцию, которую О. Бём-Баверк назвал «ценностным желе» (абстрагирование от вещественного состава капитала). Кларку возражал Т. Веблен, доказывавший, что истоки капиталистической прибыли — в институте собственности, который позволяет бизнесменам присваивать технологические достижения всего общества. Наконец, К. Викселль обнаружил получивший его имя эффект изменений запаса капитала, возникающий в процессе измерения капитала в единицах ценности (что необходимо ввиду неоднородности капитала).

В «споре двух Кембриджей» к «ценностному желе», как метафоре для сведéния физически неоднородных капитальных благ и однородных потоков денежных фондов к одному универсальному товару, была добавлена метафора конструкторского набора («лего»), из которого мгновенно и без издержек можно собрать необходимое количество «капитала» при данном наборе относительных факторных цен. Было также проведено различие между «реальным» (изменения в физическом запасе капитальных благ) и ценовым (переоценка того же самого оборудования вследствие изменения цен) «эффектами Викселля». Дж. Робинсон, критикуя неоклассическую теорию роста Р. Солоу — Т. Свана именно за однопродуктовую модель агрегированной производственной функции, повторяла аргументы Веблена. В защиту однопродуктовых моделей выступил Р. Солоу, который отстаивал их как допустимые упрощения, способствующие пониманию ключевых характеристик процессов роста (норма отдачи от инвестиций) и эмпирическим исследованиям, значимым для проведения макроэкономической политики. Поддержавший Солоу П. Самуэльсон пытался построить «суррогатную производственную функцию» с включением множества физически различных капитальных благ. Но при этом он предполагал равные факторные пропорции во всех отраслях и признал в дальнейшем, что это, по существу, свело его модель к однопродуктовой.

Новый поворот дискуссии дала книгаП. Сраффы «Производство товаров посредством товаров» (1960), подключившая к «спору двух Кембриджей» молодых итальянских экономистов Луиджи Пазинетти и Пьеранджело Гареньяни, в связи с чем возникло понятие «англо-итальянской школы».

^ Переключение технологий и реверсирование капитала. П. Сраффа, нацелив свою работу на последовательную критику маржинализма, показал, к каким противоречиям ведёт трактовка процента как «факторной» цены капитала и результата «окольных» методов производства. Сраффа установил, что, с одной стороны, одна и та же технология может находить применение при двух разных ставках процента, тогда как при промежуточных значениях предпочтение отдаётся другим технологиям («обратное переключение» технологий). А с другой стороны, возможно снижение размера применяемого капитала относительно труда («реверсирование капитала») при понижении процентной ставки. Эти парадоксы опровергали «суррогатную производственную функцию» П. Самуэльсона, который был вынужден признать неудачу её обоснования на предпосылке о монотонной зависимости между величиной капитала и ставкой процента.

Таким образом, английскому Кембриджу удалось показать ограниченность агрегированной производственной функции и сведéния капитала к «нейтральному» фактору производства, владелец которого получает доход в соответствии с принципами относительной редкости и предельной производительности. Тем самым была поколеблена маржиналистская теория распределения, основанная на относительной редкости факторов. Было признано несовпадение «вменённых» рынком «факторных выплат» с величиной ценности выпущенной продукции и наличие проблемы присвоения некоторой величины «нейтральным» фактором. Однако «англо-итальянская школа» не предложила какого-либо альтернативного инструментария для агрегирования, необходимого в эмпирических исследованиях экономического роста, и поэтому неоклассическая модель роста осталась в качестве учебной иллюстрации практической значимости явно абстрактной теории, несмотря на оговорки, что «иллюстрации такого рода могут скорее дезориентировать, нежели информировать о чём либо»¹⁰².