ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОДНЫЕ СТЕНЫ 1 страницаВ половине десятого вечера в направлении частной подземной автостоянки, расположенной в центре города, по залитым неоновым светом нью-йоркским улицам катил огромный «линкольн» серебристого цвета. За рулем автомобиля сидел коренастый мужчина лет двадцати восьми тридцати, внешностью своей напоминавший героев голливудовских фильмов из жизни гангстеров времен Аль Капоне: строгого покроя светлый плащ, мягкая фетровая шляпа с опущенными полями, дорогой серый костюм. Несмотря на вечернее время, на водителе были солнцезащитные очки. На соседнем сидении развязно развалился тип весьма неприятной наружности – в дорогих очках на обрюзгшем треугольном лице, с толстыми слюнявыми губами, которыми он жевал большую коричневую сигару, омерзительно чавкая. Одет он был приблизительно так же, как и водитель. Поглядывая на часы, он то и дело недовольно ворчал: Смотри, если опоздаем, я с тебя, козел, три шкуры спущу… Или попрошу об этом твоего бывшего начальника помнишь, как замечательно ты отжимался в служебном помещении Академии, нюхая его вонючие носки?… Сидевший за рулем лишь при одном упоминании этого малоприятного эпизода своей биографии заметно вздрогнул.
Несмотря на чисто внешнее сходство костюмов, лексикона и повадок, сидевшие в «линкольне» были совсем не гангстерами, а, скорей, наоборот: за рулем находился лейтенант Колтон, недавний выпускник Полицейской Академии; рядом же сидел капитан Маузер – бывший чиновник по особым поручениям Управления федеральной полиции города Нью-Йорка. После разгрома Салдама и его банды «Рак матки» Маузер был уличен в злоупотреблении служебным положением, ему грозила отставка. Дело, впрочем, быстренько замяли – козлом отпущения стал лейтенант Лесток, а сам Маузер получил неожиданное повышение – он стал начальником 2-й Полицейской Академии штата. Скандал удалось замять только благодаря губернатору штата, бывшему однокурснику Маузера по колледжу… – Теперь направо?- поинтересовался у капитана Колтон,- никогда тут не ездил… – Да,- ответил Маузер,- поворачивай вон за той телефонной будкой. Колтон забеспокоился: – Но там знак «проезд запрещен»… – Делай, что тебе говорят,- приказал Маузер.- Я сам себе знак. Капитан спешил и поэтому заметно нервничал: от встречи, назначенной в подземном гараже ровно на десять вечера, зависело многое, если не все, в его служебной карьере. Маузер глянул на часы: было без пяти десять. – Послушай,- обратился он к лейтенанту,- а этот твой друг Робертc ничего не напутал? Может быть, он говорил о каком-то другом подземном гараже? Колтон, сосредоточенно глядя на дорогу, отрицательно покачал головой: – Нет, сэр. Я доверяю этому парню так же, как самому себе. Робертc не мог напутать, ручаюсь вам, сэр, голову даю на отсечение… Маузер недовольно поморщился. – Никогда не клянись тем, идиот, чего у тебя не было и нет… «Линкольн» затормозил перед шлагбаумом, окрашенном в ядовито-желтые полосы на черном фоне. Колтон посигналил. Из служебной кабинки высунулся какойто заспанный тип. – Мы закрываемся в двадцать два тридцать,- недовольным голосом сообщил он. Лейтенант опустил боковое стекло. – Приятель, мы не станем тебя задерживать. Мы хотели только переговорить с нашими хорошими друзьями по одному очень важному вопросу… Служащий подземного гаража недобро посмотрел на Колтона. – С друзьями надо встречаться днем в ресторанах за рюмкой хорошего виски, а по вечерам готовиться ко сну… Ездят тут всякие – покоя от вас нет. Через получаса я закрываюсь и ухожу спать. Я не собираюсь сидеть тут ни одной лишней минуты – особенно за такие деньги. Не успеете договориться со своими друзьями до половины одиннадцатого – пойдете домой пешком… Шлагбаум со скрипом открылся, и «линкольн» на малой скорости въехал в подземный гараж. Подъехав к стене и выключив фары, Колтон заглушил мотор. Полицейские вышли из машины. – Ну, где же они,- занервничал Маузер,- почему их так долго нет?… За рядом стоящих-впритирку автомашин послышался тихий свист. Из-за стоящего почти у самой стены «каддилака» выросли две темные фигуры. – Они,- кивнул Колтон Маузеру. Полицейские приблизились к «каддилаку». Стоявшие у машины подобострастно поздоровались с Маузером – тот лишь сухо кивнул. – Сперва вы изложите свое дело,- произнес капитан. Стоявший к Маузеру ближе откашлялся. – Меня зовут лейтенант Робертc. Я служу во 2-й Полицейской Академии инструктором. Это,- он повернулся к соседу,- капитан Харрис, мой бывший начальник еще по тем временам, когда я был кадетом… – Знаю, знаю,- перебил его Маузер,- ваш товарищ,- он кивнул в сторону Колтона,- уже успел доложить… – Сэр,- начал Харрис,- моя просьба вот в чем: я не могу больше работать под началом этого старого пердуна коменданта Лассарда… – Почему?- спросил Маузер. – Этот старый козел последнее время стал слишком хорошо относиться к разным черножопым. Он очень любит весь этот вонючий ублюдочный сброд – негров, латиноамериканцев, китайцев… Я не могу работать с таким человеком… Маузер одобряюще улыбнулся. – Хорошо, хорошо,- сказал он,- мне нравится ход ваших мыслей. Чего же вы от меня хотите?… – Я подал рапорт о переводе меня во 2-ю Полицейскую Академию,- сказал Харрис,- я хотел бы работать под началом такого стопроцентного американца, как вы, сэр. – Я ознакомился с вашим рапортом, Харрис,- обнадеживающим тоном произнес Маузер,- я вижу, что вы как раз тот человек, который мне нужен. Считайте, что вы уже работаете у меня. – Спасибо вам, сэр,-поблагодарил Харрис. Маузер продолжал: – Более того – я назначаю вас своим заместителем. Однако,- он понизил голос,- вынужден вас огорчить. Решением губернатора одна из Полицейских Академий через месяц будет расформирована. Штату не по карману содержать две Академии сразу. Лица Харриса, Колтона и Робертса вытянулись от удивления. – Расформирована? Какая же из двух?- спросил Харрис. – Это решит сам губернатор после тщательной инспекции. В комиссию войдут не только профессионалы из полиции, ЦРУ и ФБР, но и представители общественности – разные гражданские ублюдки: журналисты, служащие некоторых банков, которые мы охраняем, работники коммунальных служб… – И что же теперь?- с ужасом спросил Харрис,- Академию закроют, и все мы,- он обвел рукой присутствующих,- все мы останемся без работы? Кого же мы будем дрючить?- в голосе Харриса звучало неподдельное огорчение. – Над кем же мы будем издеваться?- спросил Колтон. – Сэр,- обратился к Маузеру Робертc,- я тоже подал рапорт о переводе в вашу Академию – мне надоело работать в участке, такая работа слишком опасна – участковых полицейских иногда убивают… Так что же мне теперь делать? Маузер ободряюще улыбнулся. – Не волнуйтесь, не волнуйтесь. Вы,- он ткнул указательным пальцем в грудь Робертса,- тоже будете работать под моим началом. Я вижу, что вы – отъявленный трус и негодяй, а такие люди мне весьма нравятся. Я очень люблю трусливых подчиненных – они обычно боятся меня, а это так приятно… Кроме того, ваше гадкое нутро, Робертc, мне очень нравится… – Но ведь Академию закрывают!- с ужасом произнес Робертc. – Именно поэтому, господа, мы тут и собрались. Колтон, посмотрите, нас никто не может подслушать? Колтон, осмотрев подземный гараж, вернулся к Маузеру; – Тут никого нет, сэр, кроме нас. Маузер продолжал: – Так вот, господа, действительно, одну из Академий через месяц должны закрыть. И мы должны приложить максимум усилий, чтобы расформировали учебное заведение наших врагов, наших конкурентов… Харрис заметно оживился. А что мы должны для этого делать?… Всячески им вредить, пакостить, портить нервы…
Не вас учить, как это делается,- ответил Маузер. Харрис потер руки. – Вредить, пакостить, портить нервы?- переспросил он,- это хорошо, господин начальник Академии, это я умею, это я очень даже люблю… – Вот и отлично,- подытожил Маузер,- скажу честно – мне очень нравится ваш характер, капитан Харрис. Я думаю, мы с вами найдем общий язык… Поговорив таким образом еще некоторое время, Харрис и Колтон уселись в «линкольн». Подъехав к выезду, они обнаружили, что шлагбаум закрыт, а служитель стоянки ушел. – Что будем делать?- поинтересовался Колтон. – Попробуем открыть сами,- ответил Маузер,- давай, выходи из машины и посмотри, что можно предпринять… Лейтенант вышел из автомобиля и попытался передвинуть шлагбаум самостоятельно, однако у него ничего не получилось. – Ни хрена не умеешь,- крикнул ему Маузер,- а еще нью-йоркский полицейский… Выйдя из «линкольна», капитан пошел на подмогу своему подчиненному – при этом он не заметил, что автомобиль не был поставлен на ручной тормоз… Полицейские, тяжело дыша, попробовали передвинуть шлагбаум, что так некстати перегородил им проезд – тот не поддавался. Наконец, внутри механизма поворота что-то затрещало – видимо, сломалась какая-то шестеренка, шлагбаум неожиданно развернулся, и державшиеся за него по инерции полетели назад, прямо на автомобиль, стоявший на спуске в подземный гараж.«Линкольн», получив сильный толчок, плавно покатился вниз, на выезжавший «каддилак» Харриса – тот попытался было отъехать назад, но огромные размеры автомобиля и ограниченность пространства не давали возможности для маневра. Огромный зад «линкольна» со все нарастающим ускорением приближался к капоту «каддилака». Казалось, еще мгновение, и машины будут сплющены. Харрис в ужасе открыл дверцы и крикнул Робертсу: – Бежим!… В это самое время лейтенант Колтон, освободившись от тяжести шлагбаума, мужественно кинулся спасать положение. Единственное, что ему удалось – схватиться руками за передний бампер движущегося «линкольна», однако удержать катящуюся машину не сумел, мигом потерял равновесие и, не выпуская из рук бампера, поволокся по цементу вслед за автомобилем. – Стой!- истошно заорал Маузер на весь гараж,- стой! Держи ее!… Через мгновение «линкольн» на огромном ускорении протаранил своим задом капот «каддилака»- во все стороны посыпались снопы искр, видимо, в результате столкновения что-то произошло с энергосистемой. Еще через секунду в поврежденных автомобилях на весь подземный гараж истошно завыли сирены – похоже, неожиданно включились автоалармы. Колтон, тяжело дыша, поднялся с пола – весь его костюм за какое-то мгновение превратился в лохмотья… – Идиот!- в один голос закричали на него Харрис и Маузер,- Дегенерат!… Ты что, специально это сделал? Тот виновато посмотрел на своих начальников. – Я не хотел этого, честное слово, я не хотел… В подземном гараже появился хозяин в сопровождении двух полицейских. – Вы нарушили существующие правила,- возмущенным голосом начал он,- кроме того, вы испортили шлагбаум… Маузер и Харрис подняли глаза на вошедших и, к своему ужасу, увидели, что полицейские рядом с хозяином – ненавистные им Хайталл и Ларвел. – Капитан?- Хайталл весело посмотрел на Маузера,- какая, однако, приятная встреча! Никогда бы не подумал, что придется вновь свидеться с вами, к тому же – при столь отягощающих обстоятельствах… Ларвел, заметив среди стоящих у покореженных автомобилей Колтона и Робертса, заулыбался: – Как, и вы тоже тут? Очень приятно, очень приятно… Думаю, что нам с Хайтеллом придется выступать на суде о возмещении нанесенного ущерба в качестве свидетелей против своего бывшего начальства,- он издевательски поклонился в сторону Маузера и Харриса,- а также против бывших однокашников… Харрис в досаде сплюнул на пол. – У, проклятые черножопые,- сквозь зубы процедил он,- проклятые черножопые скоты… Я еще поквитаюсь с вами, вы еще попомните капитана Харриса… – Уважаемые дамы и господа! В начале своего краткого слова я еще раз хотела бы напомнить всем тут собравшимся о том, что мы с вами живем в самом демократическом в мире государстве, в государстве, где не может быть места диктату и единоличным решениям,- Мери Сьюзил перевернула страничку,- в государстве, где все вопросы решаются в интересах общества. Вы прекрасно знаете, что в русле правительственного сокращения затрат на содержание государственного аппарата федеральные власти решили расформировать одну Полицейскую Академию – содержать два аналогичных учебных заведения для нас слишком дорого… Мэр Нью-Йорка выступала на открытой эстраде перед кадетами и инструкторами сразу же двух Академий. Момент был серьезный: одна из Академий наверняка должна быть закрыта не позже, чем через месяц. И кадеты, и инструкторы напряженно внимали каждому слову мэра,- от этого зависела их дальнейшая судьба. – Да, содержать сразу же два аналогичных учебных заведения для нас – слишком большая роскошь,- продолжила Сьюзил.- И мы не можем себе этого позволить. Одну Академию следует закрыть. Но какую? Для решения этого вопроса мы прибегли к самому демократичному методу: указанием федеральных властей создана специальная общественная инспекция, своего рода – комиссия, которая и должна решить этот вопрос. В комиссию вошли популярные телеведущие Джордж Хильер и Элизабет Броуденберг,- она показала в сторону трибуны для почетных гостей – те, привстав, поклонились публике,- а также представители самых различных слоев населения – от вон того грязного мальчика в протертых джинсах, чистильщика обуви перед «Континентал Интернейшнл Банком», до держателя контрольного пакета акций Промышленной группы Атлантического побережья. Комиссия включает профессионалов из ЦРУ и ФБР, а также – очень опытного полицейского, заместителя начальника шестнадцатого участка городской полиции лейтенанта Шлегеля. Все эти люди и решат, какая из Академий будет закрыта, а какая продолжит свое существование. – Что станет критерием?- послышался вопрос с места. Мери Сьюзил поправила прическу. – Хороший вопрос,- прокомментировала она.- Критерием станет ваш профессионализм. Критерием станет ваше отношение к общественному долгу. Критерием станет ваше умение ориентироваться в самой сложной обстановке. И, наконец, ваши чисто человеческие качества: настоящий полицейский не может быть бездушным механизмом, ему должны быть присущи такие понятия, как любовь к ближнему, сострадание, вежливость, тактичность, уважение окружающих. Так вот, господа, теперь каждый ваш шаг будет строго оцениваться членами этой комиссии. Как в школе, каждый шаг будет оцениваться по двенадцатибальной системе. В конце месяца мы просуммируем ваши оценки и придем к окончательному решению, надеюсь – целиком справедливому и беспристрастному. Вопросы есть, господа полицейские? – А что будет, если обе Академии получат одинаковое количество баллов?- спросил с места комендант Лассард,- как вы поступите в таком случае? Мэр посмотрела в его сторону. – В таком случае мы будем смотреть на личные качества руководителей этих учебных заведений. Вас, комендант Лассард, и вашего друга-соперника, недавно назначенного на должность начальника 2-й Полицейской Академии, капитана Маузера. Мне хорошо известно, что вы оба – замечательные профессионалы. Но в полицейском деле один только профессионализм – это еще не все. Личные качества – вот что выступает теперь на первый план!… Сидевший в заднем ряду Колтон наклонился к рядом сидящему Харрису. – Сэр, а что такое личные качества?- в недоумении спросил он. Тот улыбнулся. – Это, во-первых,- капитан загнул один палец,- умение беспрекословно слушаться начальство, а, вовторых,- он загнул еще один палец,- умение вздрючить подчиненного так; чтобы он полюбил тебя на всю оставшуюся жизнь. Колтон сдержанно заулыбался. – Вы, сэр, целиком и полностью отвечаете этим качествам. Харрис самодовольно потер руки. – Учись, сынок,- произнес он весело,- учись, пока я жив… Мери Сьюзил продолжала: Я надеюсь, господа, что здоровая конкуренция между двумя учебными заведениями будет иметь характер бескомпромиссный, упорный и честный. Если общественной инспекции станет известно о каких-либо махинациях или подлогах, это будет иметь самые неприятные последствия для тех, кто эти махинации или подлоги совершит. Впрочем, она ослепительно улыбнулась, продемонстрировав присутствующим замечательные фарфоровые зубы,- впрочем, я уверена, что среди вас, господа, подобных людей нет…
Колтон вновь наклонился к уху Харриса. – А как же мы будем вредить нашим конкурсантам, этому старому козлу Лассарду, если нас могут зажопить?… Тот скривился. – Идиот,- ответил он подчиненному,- главное - не просто навредить, главное, при этом еще и не попасться!… Мэр окончила свою речь под аплодисменты собравшихся и в сопровождении репортеров и высших полицейских чинов проследовала к ряду накрытых столов, расставленных на лужайке – по поводу посещения Полицейских Академий высоким гостем их руководство устроило фуршет. Харрис подозвал Колтона. – Послушай, сынок,- сказал он,- возьми-ка этого своего друга Робертса и походите около тех пидаров из общественной комиссии – они как раз пошли к столу… – Зачем?- поинтересовался Колтон. – Узнайте, любит ли из них кто-нибудь выпить,- сказал Харрис,- хотя бы вон тот долговязый ублюдок, ведущий программы теленовостей… – Джордж Хильер?- уточнил лейтенант. – Именно. Пить любят все журналисты, все без исключения. А тем более нахаляву, когда за выпивку не надо платить… Колтон рысцой кинулся выполнять распоряжение. – Сэр,- обратился к своему начальнику Робертc,- скажите, сэр, а для чего нам надо знать, пьют эти писаки или нет? – Ну и идиот же ты,- развязно ответил Харрис,- неужели ты не понимаешь, что с пьющими людьми гораздо проще договориться? Мы им нальем, сколько потребуется, а они… Харрис не успел окончить фразу, потому что к нему подошел капитан Маузер. – Ну,- произнес он,- что вы на все это скажете? Сэр,- Харрис вытянулся по стойке смирно,- как мне кажется, задача весьма тяжелая, но выполнимая… Говоришь, выполнимая? Мне нравится твой оптимизм, капитан Харрис. Ну, и что же ты собираешься предпринять? Я только что отправил на разведку к столикам своих подчиненных, лейтенантов Колтона и Робертса – выяснить, кто из комиссии склонен к алкоголизму… Хорошо, Харрис,- похвалил подчиненного Маузер,- очень хорошо… Подкуп средств массовой
информации при помощи виски? Подойдя к столикам и заметив среди присутствующих Джорджа Хильера, Колтон и Робертc переглянулись и подошли к журналисту поближе. – Добрый день,- вежливо начал Колтон,- я очень, очень рад, что наконец-то имею счастье видеть такого высокоталантливого журналиста как вы не на экране телевизора, а тут, перед собой… Очень, очень рад, просто несказанно рад!… – И я тоже так счастлив, так счастлив!- продолжил Робертc,- просто словами не передать, как я счастлив видеть вас, звезду нью-йоркского телевидения!… Джордж Хильер обернулся и, увидав перед собой двух офицеров полиции, несколько растерялся. – Позвольте попросить ваш автограф,- Робертc вытащил из кармана пачку каких-то пустых бланков,- если вас не затруднит, пожалуйста, вот здесь… Джордж Хильер улыбнулся в ответ,- точно так, как он делал это четырежды в день в выпусках теленовостей. Вытащив из нагрудного кармана пиджака авторучку, он произнес: – Конечно же, ребята! С удовольствием! Взяв в руки один из пустых бланков, телеведущий сразу же переменился в лице – профессиональная улыбка тотчас же исчезла. – Но, господин лейтенант полиции,- пробормотал он,- я уже оплатил штраф за неправильную парковку автомобиля! И потом,- он помахал в воздухе бланками,- почему вы даете мне незаполненные квитанции? Я что, должен только расписаться, а сумму штрафа вы поставите, какую захотите?… Это безобразие! Это нарушение законности! Я сейчас же пойду и пожалуюсь на вас вашему начальнику!- продолжал Хильер,- кстати, заодно будет отличный сюжет для вечернего выпуска теленовостей. Должностной подлог в нью-йоркской полиции… Колтон выхватил бланк из рук телеведущего. – Господин Хильер, вы нас не так поняли. Мы не хотели вас обижать – честное слово, не хотели! Мы действительно хотели получить ваш автограф, просто мой друг по ошибке подсунул вам не то… – Так вы действительно не хотели взыскивать с меня штраф?- Хильер несколько успокоился,- а то я смотрю на бланк, а там написано:«Квитанция об уплате штрафа за нарушение правил парковки автомобиля»… – Что вы, что вы,- продолжал Колтон,- мы имели в виду совершенно другое. Мы – честные полицейские… – Вот как?- произнес телеведущий,- тогда давайте выпьем по этому поводу! – Вообще-то мы при исполнении служебных обязанностей,- несмело промямлил Робертc. Джордж Хильер рассмеялся. Ребята, но какие же могут быть обязанности в такой прекрасный день, да еще у таких бравых ребят, как вы? Подумайте сами, в кои-то веки вам удастся еще выпить в компании такого гениального журналиста, как я? Ребята,- Хильер протянул полицейским по небольшой стопке рома,- я же не предлагаю вам напиваться до поросячьего визга… Вмажем по одной… Те колебались. Понимаете,- начал было Робертc,- мы бы с превеликим удовольствием выпили, но… Какие могут быть «но»? – вскричал телеведущий. Но мы действительно при исполнении. Наш шеф, капитан Харрис, утверждает, что все журналисты обожают алкоголь… Правильно утверждает ваш шеф,- согласился Хильер,- алкоголь стимулирует умственную деятельность… И он приказал нам выяснить…,-продолжил было Лейтенант, но тут же осекся.
– Ну что, за успехи в службе!- Хильер поднял стопку. Все трое выпили. Хильер, который сразу же все понял, злорадно подумал:«Ну, гнусные копы, я вам сейчас покажу!» Джордж Хильер с самого раннего детства недолюбливал полицейских. – Да,- произнес телеведущий, утирая губы,- сразу видно, что вы – отличные ребята и настоящие ньюйоркские копы. Лихо пьете! Может быть, еще по одной?… – Но, уважаемый господин Хильер,- попытался было возразить Робертc,- мы же договорились не напиваться до поросячего визга… Телеведущий ослепительно улыбнулся. – А разве вас кто-нибудь заставляет это делать? Разве несколько стопок этой минеральной воды,- он взял со стола бутылку с цветной этикеткой «Ямайкский ром»,- способны довести таких крепких ребят до свинского состояния? Колтон и Робертc колебались. – Выпьем, ребята,- продолжал Хильер, наливая по стопкам алкоголь,- потом будете рассказывать внукам, как в молодости пили с самим Джорджем Хильером!… – Хорошо,- согласился Робертc,- еще по одной – и на этом все. После второй стопки Хильер заметно повеселел. Его глаза оживленно заблестели. – Слушайте, мои друзья,- сказал он,- давайте допьем, что тут осталось! – Как?- Робертc, которого несколько развезло, в ужасе посмотрел на стол, уставленный всевозможными бутылками,- вы предлагаете нам все это выпить? Хильер расхохотался. – Ну, тут не так уж и много,- сказал он,- а потом, я предлагаю вам выпить не все, стоящее на этих столах, а допить сперва хотя бы эту бутылку… Колтон поморщился. – Но тут слишком много… Ничего, ничего,- успокоил его журналист,- а мы сделаем из остатков коктейль. Здорово освежает, необыкновенно бодрит. Благоухает, как букет полевых цветов. Ну что, ребята, на коктейль, надеюсь, вы согласны? Согласны,- ответил Колтон,- а мы действительно не будем после него выглядеть слишком пьяными?…
Хильер, взяв со стола два больших пивных бокала, разлил в них остатки рома. Потом плеснул туда пива, шампанского и сухого вина. Протянув бокалы полицейским, Хильер предложил: – Ну, а теперь мы выпьем за то, чтобы 2-я Полицейская Академия вышла победителем! Колтон и Робертc залпом выпили свои бокалы. А почему вы не пьете?- заплетающимся языком спросил Робертc. Я предпочитаю употреблять продукты в чистом виде,- ответил журналист,- хотя бы тот же ром…
Выпив еще одну стопку, Джордж Хильер отправился к редакционному микроавтобусу за телеоператором – он уже предвкушал скандальный сюжет о пьяных полицейских в вечернем выпуске своей программы… Колтон и Робертc, пошатываясь, отошли от столиков. Лица полицейских были неестественно красны. – Значит, так,- Робертc подтолкнул своего товарища в бок локтем,- значит, так: сейчас мы идем к капитану Харрису и докладываем, что этот Джордж Хильер…,-полицейский не успел окончить, потому что его буквально скрючило от рвотных спазм – через минуту он выблевал содержимое желудка прямо на платье проходившей рядом Мери Сьюзил. Тут же где-то сбоку появился телеоператор с камерой. Рядом с ним суетился Джордж Хильер. – Майкл,- кричал он оператору,- держи его в кадре, не выпускай! Так, хорошо, теперь, пожалуйста, дай крупным планом облеванное платье нашего мэра – так, так, хорошо, вон к ее рукаву прилипла помидорная кожура… Глядя на мучения товарища, сблевал и Колтон – его жертвой стал проходивший мимо капитан Маузер. Хильер необыкновенно обрадовался удаче. – А теперь,- скомандовал он своему оператору,- сними-ка вот этого, второго. Обрыганный с головы до ног коп – это же просто замечательно! Майкл,- наставлял он оператора,- пожалуйста, дай как можно больше крупного плана! Лицо, лицо его покажи – ему так неудобно, он так расстроен… Майкл, лучше справа – у этой полицейской гниды такая отвратительная бородавка на щеке, надо, чтобы она обязательно попала в кадр! Колтон и Робертc, мгновенно протрезвев, попытались было убежать. Заметив это, Хильер закричал: – Майкл, а теперь сними-ка вот этих старых хронов – это они обрыгали мэра и вот этого губастого мусорка… Куда же вы?- крикнул журналист попытавшимся было скрыться полицейским,- да куда же вы, ребята? Не убегайте, побудьте с нами! У вас есть редкая возможность попасть в наш выпуск теленовостей и таким образом обессмертить свое доброе имя!… Народ должен знать своих героев! Медовый месяц Джона и Элизабет Насименто был в самом разгаре. Молодые не вылазили из постели – Джон предусмотрительно спрятал весь арсенал своей жены в другую комнату. Молодожены постоянно опаздывали на работу – не выспавшись за ночь, они появлялись в шестнадцатом полицейском участке с фиолетовыми кругами под глазами и, случалось, засыпали, едва усевшись в автомобиль. Впрочем, капитан Лассард, хотя и подтрунивал над супругами, относился ко всему этому более чем снисходительно: сложных участков для патрулирования Лассард им не назначал. По выходным, случавшимся дважды в неделю, Джон и Элизабет никуда не выходили, отдавая все время исключительно занятиям любовью. В тот день – а это как раз был выходной – Джон, развалившись на кровати, смотрел телевизор. Элизабет, сидя на муже в позе наездницы, в это самое время ощущала, как его необыкновенно твердый, могучий орган достает ей прямо до шейки матки. Впрочем, занятие любовью не мешало ей одновременно читать свежий номер «Нью-Йорк Тайме». – Послушай, любимый,- произнесла она, продолжая равномерно двигать тазом,- вот тут пишут, что этот ублюдок капитан Маузер назначен начальником 2-й Полицейской Академии нашего штата. Что ты на это скажешь? – Дорогая,- ответил Насименто,- какое мне дело до разных там ублюдков? Пусть он станет хоть Президентом – нам-то с тобой что? – Просто интересно,- сказала Элизабет и перевернула страницу газеты. Джон взял ее снизу за ягодицы. – Моя хорошая,- нежно произнес он,- моя хорошая, давай поменяем позу. А то я гоняю туда-сюда, никак кончить не могу. А потом все-таки – мне очень тяжело держать тебя на себе вот уже полчаса… Элизабет улыбнулась. – Так уж и полчаса! Я успела прочитать одну только заметку! Джон попытался высвободиться из-под жены. – Лиз,- начал он просительным тоном,- Лиз, дорогая, давай сменим позу… Войди в мое положение – мне все-таки очень неудобно… Та съязвила: – Как же, как же, ты хочешь одновременно трахаться со мной и смотреть по телевизору свой бейсбольный матч! Спорт тебе дороже любящей тебя жены… Вот они, современные мужчины! – Но ты же читаешь газету во время акта!- слегка возмутился Джон.- Читаешь свою идиотскую газету про разных там ублюдков, и я тебе слова не говорю!… Элизабет, как будто издеваясь, продолжала читать «Нью-Йорк Тайме» вслух: – «Вчера вечером в районе Бруклинского моста был найден обезображенный труп мужчины двадцати пяти – двадцати восьми лет. Половые органы несчастного были начисто сожжены какой-то сильнодействующей кислотой. Полиция ведет тщательное расследование…» – Видимо, этот парень засунул свою бадангу не в то отверстие,- высказал догадку Джон,- наверное, в шахне его избранницы было так много бактерий, что они скушали кукан бедняги полностью, безо всякого остатка. Мне кажется, микробы были очень голодны… Элизабет, продолжая делать тазом равномерные движения, перебила Джона: – А мне кажется,_голодными были отнюдь не микробы, а сама избранница того парня. Наверное, он слишком много себе позволял по отношению к ней… – Например? – Например – смотреть по телевизору бейсбол. Во время траха… – Но чем тебе не нравится бейсбол? Что дурного ты видишь в моем увлечении бейсболом? Чем, в конце-то концов, он хуже чтения газет? – Ежедневные новости – великая вещь,- сказала Элизабет.- Мы должны знать, в каком мире живем,- добавила она назидательно.
|
