Предварительные результаты новой экономической политики

Из доклада Л. Б. Каменева на IX Всероссийском съезде Советов

23 декабря 1921 г.

Т.т., передо мной стоит задача изложить перед вами первые предварительные итоги нашей новой экономической политики. Нет никакого сомнения, что этот вопрос для нас центральный, ибо вопрос об итогах новой экономической политики есть вопрос о том, правиль­но ли сделала Советская власть, что она перешла к этой политике, и должна ли она продолжать идти по этой новой, выбранной ею доро­ге... Наша так называемая новая экономическая политика есть политика построения коммунистического хозяйства в стране, где большинство населения принадлежит к крестьянству, которое хозяй­ничает не по коллективно-обобществленному типу, а на частных началах... Мы знали, что центр постройки нашего дома будет все время регулироваться взаимоотношениями между рабочими и крестьянами, особенно в той стране, где громадная доля народного производства находится именно в руках крестьянского хозяйст-

ва. (...)

Я приведу несколько цифр, которые, по-моему, необходимо знать каждому сознательному рабочему и крестьянину... Раньше эти цифры были великой тайной, которая была доступна только ученым и образованным людям и чиновникам. Теперь же никто из трудящихся не может обойтись без этих цифр, потому что политика и экономика перестали быть привилегией кучки людей... Политика и экономика теперь стали делом миллионов людей, ибо без этих миллионов нельзя провести никакой политики и никакой экономической политики. Эти цифры, прежде всего, касаются вопросов о нашем сельском хозяйстве. Россия до войны производила ежегодно 4 млрд. 300 млн. пудов хлеба. В прошлом году Россия на той же территории, в преде­лах тех же границ, имела только 2 млрд. 200 млн. пудов хлеба... Вся наша политика должна была определяться тем фактом, что Россия стала почти в два раза беднее хлебом. (...)

Это значит, что крестьянство перешло к потребительскому хозяйству, что оно перестало сеять для города, для вывоза, что оно ответило на ужасы, на разорение, на неустройство сокращением посева до такой нормы, лишь бы прокормиться самому. (...)

И если у крестьянина раньше не было интереса расширять запаш­ку, улучшать обработку земли, потому что все равно всякий излишек шел в общий котел, то теперь, с переходом к продналогу, у крестья­нина имеется большой интерес к увеличению этой запашки. (...)

Мы должны обдумать внимательно, как мы можем пойти на­встречу крестьянству, как мы можем упростить взнос и сбор всех натуральных налогов. Мы должны поставить крестьянское хозяй­ство в такие условия, чтобы оно могло свободно развиваться и даль­ше,— и среди этих условий одним из первых является внедрение

в крестьянское сознание уверенности, что его землепользование устойчиво... Мы должны обеспечить такие формы землепользования, чтобы он мог рассчитывать ведение своего хозяйства на несколько лет. Мы должны обеспечить и большее. Мы должны обеспечить свободу избрания форм землепользования: будет ли то община, будет ли то хутор, будут ли то отруба. (...)

Теперь обратимся к вопросу о промышленности. Если крестьянст­во снизило свою производительность за годы войны в два раза, то с промышленностью дело обстояло еще хуже. Она упала со времени войны по меньшей мере в 5 раз. Таким образом, мы стали беднее продуктами на 80%. (...)

После того как кончилась война, мы стали присматриваться к нашей промышленности и увидели, что на плечах нашего государ­ства, в руках Советской власти, оказалось бесконечное количество самых разнообразных предприятий, начиная от самых крупных до самых мелких, управлять которыми, при наличных силах, у нас не было никакой возможности... Мы должны были разгрузить Совет­ское государство от ряда предприятий. (...)

Бюрократизм явился результатом этой распыленности нашего производства внизу и его несвязанности, неорганизованности, его органической и технической нецелесообразности наверху... Какой же тут должен был быть путь? Путь один: разгрузка нашего советского аппарата. Эта разгрузка ставила перед нами вопрос о том, на чьи же плечи мы можем свалить, кому мы можем отдать те предприятия, которые неэкономно, нерационально и неумно было держать на плечах рабоче-крестьянского государства? Мы ответили на этот во­прос весной этого года. Мы отдадим эти предприятия рабочему обществу, кооперативу и т. д., но мы будем отдавать эти предприятия и частному лицу, если оно возьмется вести их, не требуя с нас ни одного полена казенных дров, ни одного пуда казенного сырья, ни одной копейки казенных денег, ни одного фунта казенного хлеба... На государственном снабжении мы сможем содержать меньшее количество фабрик, заводов и других предприятий... Это относится прежде всего к мелкой и средней промышленности. (...)

Сейчас мы все свои ресурсы сосредоточили на наших основных ударных пунктах, на нашей крупной промышленности, которая должна стать нашим пролетарским центром. Опираясь на нее, мы должны воссоздать тот пролетариат, который вследствие многолетней разрухи и голодухи все более и более распылял­ся. (...)

Для того, чтобы наша промышленность держалась, для того, чтобы транспорт развивался, для того, чтобы голодающих хотя бы немного прокормить, для этого нам нужно не менее 400 млн. п. зерна в год. Мы определили продналог этого года в 240 млн., но после того, как выяснился неурожай, этот продналог был понижен, и мы теперь, вероятно, по продналогу можем получить не больше 150 млн. п.... Как быть дальше? Тут два пути. (...)

Ясно, что путь нажима, путь нового раскола между рабочим и

V

крестьянином нам заказан, о нем можно только теоретически мыслить, но на этот путь нам нельзя стать, и на него не может и никогда не станет Советская власть... Следовательно, если на этот путь нельзя стать, то каковы же другие пути? Где они? — Только в развитии товарообмена между промышленностью и деревней... Как же осуществить нам, по возможности, непосредственный обмен между рабочими и крестьянами? Как сделать так, чтоб между рабо­чими и крестьянами не втирались посредники, которые будут греть руки от того и другого? Это — ближайшая задача, кото­рая стоит перед нами, перед руководителями Советской власти.

(...)

Последний вопрос нашей экономической политики есть вопрос о нашем денежном аппарате, о наших финансах... Нам, которым казалось, что деньги идут к концу, что скоро денег нам не понадобит­ся, нам пришлось увидеть, что мелкобуржуазная обстановка, в кото­рой мы осуществляем пролетарское государство, начинает все больше и больше предъявлять государству требования именно в денежной форме. (...)

Для наших расчетов с крестьянством и с пролетариатом мы на рынке должны иметь инструмент, который был бы точен и ясен и точно отражал бы то, что происходит на этом поле битвы. Этим инструментом могут быть только деньги, ценность которых твер­да. Эта твердая валюта — золото... Переход на золотую валюту есть процесс абсолютно неизбежный, и для оздоровления рынка необходимость его очевидна... Мало этого, мы должны перейти к системе платности для того, чтобы поток денег, который до сих пор вливался только в страну, чтобы он от страны шел в государст­венную кассу... Система платности и система налогов должна стать одним из основных методов укрепления бюджета.

IX Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьян­ских, красноармейских и казачьих депутатов: Стенографический отчет. 23—28 декабря 1921 г.— М., 1922.— С. 49—62. '