СПОСОБ ДЕЛАТЬ ДЕНЬГИ

"Торонто Дейли Стар", 19 сентября 1922

КЕЛЬ. ГЕРМАНИЯ. Парень в страсбургском транспортном агентстве, куда мы пошли получить некоторые разъяснения о том, как перебраться через границу, сказал:

- Попасть в Германию очень просто. Для этого вам надо перейти мост.

- Разве нам не нужна виза? - спросил я.

- Нет. Только разрешение французов на выезд из Страсбурга. И он вынул из кармана свой паспорт и показал нам страницу, заляпанную штампами.

- Видите? Я теперь живу там, потому что так значительно дешевле. Это - способ делать деньги.

Итак, все в порядке. Три мили на трамвае от центра Страсбурга до Рейна, и вы на конечной остановке, где обрывается линия и все пассажиры высыпают из вагонов и направляются к длинному обнесенному частоколом проходу, ведущему к мосту. Французский солдат, с винтовкой слоняется по дороге и из-под синего стального шлема разглядывает девушек в проходе. На левой стороне моста стоит уродливое кирпичное здание таможни, а на правой - деревянный сарай, где французский чиновник сидит за конторкой и штампует паспорта.

Рейн, быстрый, желтый и грязный, течет между низких зеленых берегов и бурлит вокруг цементных свай длинного металлического моста. По другую сторону моста виден уродливый маленький городишко Кель, напоминающий унылый район Дандес в Торонто.

Если вы французский подданный с французским паспортом, чиновник за конторкой просто ставит в ваш паспорт штамп "sortie Pont de Kehl" (1)*, и вы шагаете по мосту в оккупированную Германию. Если вы гражданин какой-нибудь другой союзнической державы, чиновник подозрительно смотрит на вас,.спрашивает, откуда вы, что собираетесь делать в Келе и как долго там намерены пробыть, а лотом уже штампует ваш паспорт тем же "sortie". Но если вы житель Келя, ездили в Страсбург по делам и возвращаетесь домой к обеду (а интересы Келя связаны с интересами Страсбурга, как, впрочем, любого предместья с городом, и вы вынуждены ездить в Страсбург по делам, если у вас вообще есть какие-нибудь дела), то вас продержат в очереди пятнадцать-двадцать минут, проверят, нет ли вашего имени в списке говоривших что-нибудь против французского режима, изучат вашу родословную, зададут вопросы и в конце концов поставят в вашем паспорте все то же "sortie". Любой может перейти мост, но для немцев французы создают унизительную волокиту.

Как только вы перешли грязный Рейн, вы в Германии, и на немецком конце моста стоит парочка смиреннейшего вида немецких солдат, каких вам вряд ли удавалось видеть. Два француза с примкнутыми штыками прогуливаются по мосту, а два невооруженных немца, прислонившись к стене, стоят и смотрят. Французские солдаты в полном обмундировании и стальных шлемах, а немецкие в старых свободных гимнастерках и фуражках мирного времени с высоким козырьком.

Я спросил француза о назначении и обязанностях немецкого патруля.

- Они там стоят, - ответил он.

В Страсбурге нельзя достать немецких марок. Возросший валютный обмен, вызванный резким падением курса марки, обчистил банкиров уже несколько дней назад, поэтому мы поменяли наши французские деньги на железнодорожной станции в Келе. За десять франков я получил 670 марок. Десять франков равнозначны 90 канадским центам. Этих девяноста центов нам с миссис Хемингуэй хватило на целый день довольно значительных расходов, и к вечеру у нас осталось еще 120 марок!

Первую покупку мы сделали во фруктовой палатке, на главной улице Келя, где старая женщина продавала яблоки, персики и сливы. Мы выбрали пять очень красивых яблок и протянули женщине пятидесятимарковый банкнот. Она дала нам сдачи 38 марок. Приятный пожилой господин с седой бородой увидел, как мы покупали яблоки, и, приподняв шляпу, спросил:

- Простите, господин, - сказал он по-немецки несколько смущенно, - сколько стоят яблоки?

Я, подсчитав сдачу, ответил, что 12 марок. Он улыбнулся и покачал головой.

- Я не могу купить. Очень дорого.

Он пошел по улице походкой, какой ходят во всех странах пожилые с бородкой джентльмены старого режима, но он так вожделенно посмотрел на яблоки. Я пожалел, что не угостил его. Двенадцать марок на сегодняшний день соответствуют двум центам. Пожилой джентльмен, чьи сбережения, как и большинства не принадлежащих к классу дельцов, были, наверное, вложены в немецкие довоенные и военные облигации, не мог себе позволить истратить двенадцати марок. Он относился к тому разряду людей, доходы которых не увеличиваются от падения покупательной способности марки или кроны.

При соотношении 800 марок - доллар или восемь марок - цент мы оценивали товары на витринах различных магазинов Келя. Фунт горошка стоит 18 марок, бобов - 16 марок. Фунт кофе "Кайзер" (в Германской республике еще много товаров с торговой маркой "Кайзер") можно купить за 34 марки. Кофе "Гернстайн", собственно говоря вовсе и не кофе, а поджаренные кукурузные зерна, стоит 14 марок фунт. Бумага от мух стоит 150 марок пакет. И лезвие косы стоит те же 150 марок, или 7 и ^4 цента! Пиво - 10 марок кружка, или один цент с четвертью.

Лучшая в Келе гостиница, весьма фешенебельное место, отпускает обеды из.пяти блюд за 120 марок, на наши деньги - за пятнадцать центов. В Страсбурге, в трех милях отсюда, даже за доллар не получишь такого обеда.

Лучшая в Келе гостиница, весьма фешенебельное место, отпускает обеды из.пяти блюд за 120 марок, на наши деньги - за пятнадцать центов. В Страсбурге, в трех милях отсюда, даже за доллар не получишь такого обеда.

Из-за строгости таможенных правил, особенно для возвращающихся из Германии, французы не могут приезжать в Кель покупать дешевые товары. Но они могут приезжать сюда обедать. Интересное зрелище открывается вашему взору каждый день, когда толпа штурмует немецкие кондитерские и кафе. Немцы готовят очень вкусные пирожные, действительно чудесные пирожные, одну порцию которых при теперешнем катастрофическом курсе марки французы из Страсбурга могут покупать за цену меньшую, чем самая маленькая французская монета су. Эти чудеса обмена порождают скотское зрелище. Молодежь из города Страсбурга забивает немецкие кондитерские, чтобы объесться лакомыми кусочками немецкого сдобного пирога со сливками за пять марок ломтик. Содержимое кондитерских подчищают за полчаса.

Человек в синих очках и фартуке, наверное, был хозяином той кондитерской, в которую мы зашли. Ему прислуживал немец, типичный "бош", с коротко стриженными волосами. Кондитерская была переполнена французами всех возрастов и видов. Они поглощали пирожные, а молодая девушка в розовом платье, в шелковых чулках, с милым и худеньким личиком и с жемчужинками в ушах едва успевала принимать у них заказы на фруктовое и ванильное мороженое.

Ее, казалось, не очень волновало, сможет ли она выполнить все заказы. В городе были солдаты, и она все время поглядывала в окно.

Угрюмый хозяин и его мрачный помощник не выразили никакой радости, когда все сладости были проданы. Марка падала быстрее, чем они успевали печь. А в то время, когда в кондитерской молодые французские хулиганы уплетали последние пирожные и французские мамы вытирали липкие рты своим детям, за окном протрясся забавный маленький поезд, увозя рабочих домой с обедами.в судках на окраину города, проносились машины дельцов, поднимая пыль, ложившуюся на деревья и фасады домов. Это открывало новую сторону валютного обмена.

Когда последние сластены и любители чая к концу дня двинулись через мост в направлении Страсбурга, в Кель начали прибывать первые партии валютных пиратов, совершающих набеги на дешевые обеды, и толпа встречными потоками потянулась по мосту, а два немецких солдата все также уныло продолжали стоять и смотреть. Как сказал парень в транспортном агентстве: "Это - способ делать деньги".