Глава 43. Опустившись на свою женщину, Матиас лишь отчасти думал о сексе

 

Опустившись на свою женщину, Матиас лишь отчасти думал о сексе. Другая часть его мозга была занята, сообщая об улучшениях южнее талии.

Похоже, член был твердым как доска два на четыре[143]… и таким же длинным.

Лаская лоно Мэлс, посасывая ее плоть, глубоко проникая языком, он не мог поверить в то, что его эрекция сейчас, в это мгновение, наслаждалась трением, зажатая между его животом и матрасом.

Сюрприз!

Он заметил изменения в своем теле, как только уложил Мэлс – обнаженную – на кровать. Один взгляд на ее идеальные груди, и он ощутил, как шок прострелил вплоть до головки члена.

Он опустил взгляд на свои бедра и решил, что окончательно лишился рассудка.

Но потом, когда он встал с кровати и проследовал за Мэлс в ванную, то мог поклясться, что движение в штанах означало весьма специфичное «привет-а-вот-и-я».

И сейчас, когда Мэлс кончала у его лица, ее лоно, открытое для его рта, ее вкус ощущался на задней стенке его горла, он знал, что невозможное оказалось возможным.

Потянувшись вниз, он запустил руку между ног.

Он застонал у ее лона.

Он был твердым.

Твердым, как скала.

И, очевидно, отчаянно жаждущим: потому одно-единственное, мимолетное касание к позаимствованным кожаным штанам, и он был вынужден рухнуть на ногу Мэлс, шок, благодарность и…

Логика заткнула за пояс все эти «я-хуууу!», напомнив, что одно наличие эрекции не значило, что он сможет закончить дело.

– Матиас?

Когда он прокашлялся, Мэлс поняла, что что-то происходит, его женщина приподнялась на подушках.

– Что такое?

Выпрямляясь, он забрался на матрас, держа равновесие на одном колене. Потом он взял ее ладонь и потянул на себя. Матиас не доверял своему голосу, но, с другой стороны, слова здесь лишние. Она поймет его, как только почувствует.

Вспоминая то сумасшествие с Эдрианом в ванной, он по-прежнему не понимал, что произошло… но, вернув ко всему прочему зрение, сейчас он был твердым, и более чем жаждущим… и, благодаря парню, казалось, что сейчас, после столького времени, он был способен.

Он практически разрыдался.

Быть с ней, на самом деле быть с ней…

Мужчина был ангелом, способным на чудеса.

Матиас прижал ее ладонь к себе. В это самое мгновение, его бедра устремились вперед, член прижался к ней, он стиснул зубы от шокирующего удовольствия.

Мэлс напряглась… оно и ясно.

«Говори, придурок», – пнул он себя. Скажи что-нибудь.

Вместо это, он мог лишь тереться о ее руку, вращая бедрами… что считалось за мольбу, решил он.

И, о, Господи Боже… Мэлс перешла к делу, ее лицо было восхищенным, глаза сияли, когда она обхватила его сквозь штаны. Накренившись на бок, он позволил ей заявить о своих правах на него, его тело таяло, когда Мэлс села между его ног и потянулась к ремню брюк, которые Эдриан дал ему.

– Ты не против? – спросила она.

Он был благодарен ей за то, что она проявила чуткость по отношению к его шрамам. Но потом… сейчас они не были такими глубокими?

– Нет, если ты…

Она отмахнулась от этой проблемы, ослабив шнур, обвязанный вокруг его талии.

– Интересный ремень.

– Он черный.

– Значит, подходит к штанам, – сказала она одобрительно.

А потом он оказался обнаженным, не считая нижнего белья.

Забавно, наслаждаясь сейчас видом ее грудей, он мог не иметь рук, и ему было бы плевать. Но потом он посмотрел вниз, и не потому, что проверял наличие ног.

Окей, это не его воображение: его член был напряжен за тонким хлопком его боксеров, будто был готов прорвать в них дыру, чтобы добраться до Мэлс. И это было странно… этот длинный, толстый ствол, казалось, не принадлежал ему, когда был в рабочем состоянии… может, это результат его прошлого; кто знал, кого это вообще волновало. Но сейчас, чертова штука казалась даже живее, чем его разум.

И все же он должен предупредить Мэлс, что это может закончиться не так хорошо…

В мгновение, когда она коснулась его, в секунду, когда ее теплая ладонь обхватила его через ткань, его тело ответило мощно, его рот раскрылся, выпуская очередное проклятье.

Когда он снова открыл глаза – не осознавая, что вообще закрывал их – он увидел ее лицо перед собой.

– Как ощущения? – хрипло спросила она. Прекрасно зная сама.

А потом она окончательно раздела его.

Матиас рывком схватил ее плечи и притянул Мэлс к своим губам, жестко целуя. Когда она начала основательно ласкать его, ее ладонь двигалась вверх-вниз по стволу, поначалу медленно, потом быстрее, каждый раз обводя головку и слегка сжимая ее.

Матиас абсолютно потерялся в том, что она делала с ним, и в этой изумительной дезориентации он облизывал губы Мэлс, погружался в ее рот, зарывшись рукой в ее густые волосы на затылке. Больше… ему нужно больше…

Он быстро прижал ее к своей груди и перекатился на нее, забираясь сверху.

– Я хочу войти в тебя, – сказал он напротив ее губ.

Она тут же кивнула.

– Давай я посмотрю, что у меня есть.

Быстро поцеловав его, она встала с кровати и подошла к сумке. Она копалась в ней и бормотала молитвы.

– Слава тебе Господи.

Когда она повернулась, в ее руке лежало два презерватива.

– Для ясности, они принадлежат моей подруге… и я ношу их для нее, когда мы гуляем вместе. Это правда.

И он поверил ей.

Но, хватит с них разговоров.

– Иди сюда, – потребовал он, протягивая руку.

Все развивалось со сверхзвуковой скоростью, когда они позаботились о необходимом; они снова оказались там, где были, ее бедра были раскрыты, он устроился у ее лона.

Пока он целовал ее, играя с мягкими губами, она своими талантливыми руками направила его прямо в свое лоно. Дальше он действовал сам. Мощным рывком его бедра двинулись вперед, и он почувствовал проникновение всем своим нутром, ее влажный жар принял его до упора, сжал его в хватке, от которой он стал еще тверже.

Мэлс в ответ вскрикнула, ногтями впившись в его спину, ее тело взмыло вверх, к его, ее лоно сжималось во время оргазма.

– О, Боже, – простонал он, прижимая ее к своей груди и начав двигаться посреди ее разрядки.

Он собирался быть медленным. На самом деле.

Но когда она скрестила ноги вокруг его бедер и принялась тереться о него, что-то сломалось. Он мгновенно обрушился на нее, его бедра свободно двигались, желание достигло высот, так что он начал буквально вбиваться в нее.

И, Боже благослови ее, Мэлс была с ним, каждую секунду, желая всего, что он мог дать, принимая его, когда он кончил…

Разрядка сокрушила его так же, как и тот взрыв в пустыне… разнесла его в клочья, унося высоко в небеса.

Разница в том, что вместо того, чтобы погрузить его в ад на земле, оргазм вознес его в рай…

 

***

 

Чувствуя содрогания члена Матиаса внутри себя, Мэлс прижимала мужчину к себе, впитывая его оргазм, и обретая свой собственный. Обнимая Матиаса, она уткнулась лицом в его шею и плечи, чувствуя его мощь, когда тело, бывшее сломанным, вновь стало целым.

Это было… чудо.

Иного слова не подобрать.

Когда она, наконец, собрала свои мысли, то заметила, что он смотрит на нее, его лицо было серьезным… если не мрачным.

– Я в порядке, – сказала она с улыбкой. – Ты не сделал мне больно.

Он открыл рот, будто собирался сказать что-то, но потом просто нежно поцеловал ее.

Он по-прежнему был возбужден.

Перекатившись, он не разрывал соединения.

– Я не хочу, чтобы это заканчивалось, – сказал он хрипло.

Она тоже не хотела этого.

Они быстро разобрались с деталями, надев на него второй презерватив ее подруги.

В этот раз, Мэлс была ведущей.

И она хотела оседлать его.

Устроившись на его бедрах, она положила руки на его плечи и начала двигаться на нем, его член входил и выходил из ее тела, снова разжигая огонь. Темп нарастал, и они шли синхронно, секс набирал обороты сам по себе.

Они кончили одновременно, его разрядка дошла до нее, ее лоно выжимало его, удовольствие было столь резким и долгим, что приносило некую боль…

А потом, после, как казалось, вечности, все кончилось.

Мэлс упала на него; потом устроилась на боку, так, чтобы они лежали вместе.

– Ты невероятна, – сказал он, заглядывая в ее глаза.

– Ты ошибся с местоимением.

Он пригладил прядку за ее ухом. А потом, нежно, пальцем провел по ее лицу, будто запоминал ее с помощью касания.

– Ты уедешь этим утром, ведь так? – прошептала она, испытывая внезапный ужас.

Он медленно и уверенно кивнул.

Мэлс закрыла глаза и откинулась на подушки. Положив руку под голову, она уставилась на потолок.

Блин… так больно…

– Я люблю тебя, – сказал он хрипло.

Ее голова резко повернулась. Матиас все еще смотрел на нее, его взгляд был спокойным и пронизывающим, мужественное лицо – смертельно серьезным.

В какое-то мгновение умопомрачения ей захотелось ударить его. Он собирался свалить из города, чтобы никогда не возвращаться, и при этом вываливает на нее это?

Да пошел он.

– Я просто хотел, чтобы ты знала.

– Перед твоим отъездом, – пробормотала она.

– Некоторые слова должны быть сказанными.

Она повернулась к нему и обняла себя руками… инстинктивно.

– Если это правда, тогда почему ты уезжаешь?

– Это зависит не от меня.

– Значит, кто-то купит тебе билет и заставит пуститься в бега? – Боже, она говорила как стерва. – О, черт… слушай, я не хочу, чтобы ты уезжал. Но ты знаешь это… так что, мы там, где мы есть.

Он любил ее.

И, когда она смотрела ему в лицо, ее чувства были кристально-ясными.

Протянув руку, она дотронулась до его щеки… и не с целью ударить, дать пощечину.

– Что мне делать без тебя?

И, п.с., как может кто-то, с кем она встретилась совсем недавно, значить так много? Она ведь не подросток в разгаре полового созревания, когда каждый встречный парень может привести к трагедии масштабов Ромео и Джульетты. И тем не менее. Вот она, хочет разрыдаться от того, что у нее совсем не осталось времени с ним.

– Я когда-нибудь услышу о тебе? – спросила она.

Он ответил ей поцелуем, и в этот момент глаза так сильно защипало от слез, что пришлось резко заморгать.

В этот раз секс был медленным и нежным, но не менее опустошающим, чем предыдущая страсть: когда он прикасался к ней, снова вошел в нее, когда они двигались, словно одно целое, она приказала своему мозгу запомнить каждый вздох и стон, каждое движение и шорох.

Этим воспоминаниям придется жить до скончания времен.