Категория деятельности

Появление категории деятельности в психологии предопределено предшествующей историей филосо­фии. Г. П. Щедровицкий отмечал: «Первые очерки деятельностного подхода и деятельностной Онтоло­гии появились сравнительно давно, по сути дела с ними связано само появление философии. У Платона и Аристотеля мы находим уже такие понятия деятель­ности и ее различных элементов и соотношений, ко­торые прошли через последнюю историю философии почти без всяких изменений» (Щедровицкий, 19956. С. 87). Дальнейшая разработка категорий деятельно­сти в философии XVIII и XIX вв. связана с именами Ге­геля, Фихте, Шеллинга, Маркса. Для отечественных психологов философско-методологической основой де­ятельностного подхода стали взгляды К. Маркса, сфор­мулированные им в «Тезисах о Фейербахе». Первый те­зис Маркса о Фейербахе представляет собой очень яр­кую формулировку деятельностного подхода в философии: «Главный недостаток всего предшеству­ющего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что чувственность рассматривается в форме объекта или в форме созерца­ния, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно» (Маркс. Т. 3).

Категория деятельности используется в психоло­гии, да и в других науках, в нескольких функциях. Э. Г. Юдин (1976) называл пять функций, в которых используется данная категория:

- как объяснительный принцип

- как предмет объективного научного изучения;

- как предмет управления;

- как предмет проектирования;

- как ценность в системах культуры.

Для психологии наиболее значимы первые две функции категории деятельности. Вслед за Э. Г. Юди­ным мы рассмотрим подробнее данную категорию как объяснительный принцип и как предмет научного изу­чения.

Как объяснительный принцип категория деятель­ности была впервые применена в отечественной пси­хологии С. Л. Рубинштейном (1922) в работе «Прин­цип творческой самодеятельности»: «Субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; но в них со­зидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определить то, что он есть» (цит. по:Рубинштейн, 1986. С. 105). Категория деятельности становится основой для формирования предмета психологии, за счет чего перестраивается вся система общепсихологи­ческих понятий. «Понятие деятельности, — писал Э. Г. Юдин, — позволяет рассмотреть психику как ее функциональный орган» (Юдин, 1976. С. 75). В совре­менной отечественной психологии похожие пред­ставления развиваются в работах В. П. Зинченко, ко­торый предложил термин «органическая психоло­гия», создавая проект психологии как науки о функциональных органах психики существенно, что категория деятельности вводится в психологию не в том предельно общем значении, как она понимается в философии, а через соответству­ющую психологическую интерпретацию. У Л. С. Вы­готского такой психологической интерпретацией, по мнению Э. Г. Юдина, становятся представления об интериоризации, у А. Н. Леонтьева — представления о структуре психической деятельности. У С. Л. Рубин­штейна эта категория вводится в психологию через понимание деятельности как процесса, в котором ре­ализуется отношение человека к миру.

С. Л. Рубинштейн сформулировал ряд методоло­гических принципов, в которых категория деятель­ности применяется при формулировании предмета психологии. С. Л. Рубинштейн выделял в деятельно­сти ее психическую составляющую, которая и должна быть предметом психологического изучения — нель­зя подменять психологическое изучение деятельно­сти исследованием ее результатов. Деятельность че­ловека, по С. Л. Рубинштейну, может быть практиче­ской и теоретической; эти два вида деятельности он разграничивал достаточно отчетливо: «Практическая деятельность выступает как материальная, а теорети­ческая... — как идеальная именно по характеру своего основного продукта, создание которого составляет его цель» (1989. С. 42). Это теоретическое положение пере­смотрено отечественной психологией в последние де­сятилетия. Так, в работах В. П. Зинченко показано, что еще Л. С. Выготский отказался от резкого противопос­тавления материальной и идеальной форм (напри­мер, орудия и знака). В. П. Зинченко (1996) детально обосновывает положение о том, что предмет деятель­ности человека имеет некоторое идеальное содержа­ние, даже если он воплощен материально. Такой пере­смотр исходных философско-методологических основ понимания деятельности характерен для не­классической психологии, уходящей от картезианского резкого противопоставления материального и идеального, души и тела и т. д.

Категория деятельности использована А. Н. Ле­онтьевым для объяснения происхождения сознания в филогенезе. Характерно, что при этом А. Н. Леонтьев не вводит представление о структуре деятельности. Это вполне понятно, поскольку, по словам Э. Г. Юди­на, объяснительный принцип методологически не­прихотлив и не нуждается в развернутых теоретиче­ских схемах; требуется только показ адекватности именно этого принципа. А. Н. Леонтьев, прослежи­вая возникновение сознания в совместной деятель­ности первобытных людей, развивает положение Л. С. Выготского о том, что любая функция появляет­ся вначале как совместная деятельность, разделенная между людьми, и только потом — как внутренняя пси­хическая реальность. В этом, а также во многих других теоретических положениях А. Н. Леонтьева видна пре­емственность психологической теории деятельности и культурно-исторической теории Л. С. Выготского.

Категория деятельности как предмет психологиче­ского изучения нуждается в конкретизации. Для психо­логического изучения деятельности становятся необхо­димы теоретические схемы, прежде всего представле­ния о структуре деятельности. Хорошо известно представление о ее структуре, предложенное А Н. Ле­онтьевым. Он выделял четыре уровня анализа деятель­ности и соответствующие этим уровням единицы ана­лиза:

- Мотив — деятельность.

- Цель — действие.

- Условие — операция.

- Психофизиологическая функция.

Отметим, что предметом собственно психологи­ческого исследования являются только первые три уровня деятельности. В. П. Зинченко оценивает такой подход как весьма продуктивный в методологи­ческом плане. Но практика психологических исследований потребовала дальнейшего совершенствова­ния и развертывания леонтьевской схемы единиц анализа. Ее вариант, модифицированный для изуче­ния исполнительской деятельности (Зинченко, 1976), выглядит следующим образом:

- Мотив — деятельность.

- Цель — действие.

- Функциональное свойство — операция.

- Предметное свойство — функциональный блок.

Существенное отличие данной схемы от предложенной А. Н. Леонтьевым заключается том, что условия выполнения действия разделены на функциональные и предметные. операции отвечают функ­циональным свойствам объектов. Предметным свой­ствам ситуации отвечают функциональные блоки. В. П. Зинченко отмечает, что операция может быть раскрыта как структура, состоящая из функциональ­ных блоков. При перекрытии или совпадении пред­метных и функциональных свойств операции и функциональные блоки могут переходить друг в друга или совпадать.

Для изучения других видов деятельности схема может быть модифицирована иначе (см. представле­ния об общении как деятельности, сформулирован­ные М. И. Лисиной), но и в этих случаях за основу бе­рется схема А. Н. Леонтьева.

Категория деятельности в психологии имеет не­сколько содержательных характеристик. Основными содержательными характеристиками деятельности яв­ляются предметность, субъектность, осознанность, це­ленаправленность, социальность. Предметность человеческой деятельности подроб­но проанализирована А. Н. Леонтьевым (1975). По А.Н. Леонтьеву, в самом понятии деятельности имплицитно содержится понятие ее предмета, а на­учное исследование деятельности требует открытия ее предмета. Предмет деятельности при этом выступа­ет двояко: первично — как независимо существующий объект, подчиняющий себе деятельность человека, вторично — как образ предмета, т. е. результат психи­ческого отражения. Мотив у А. Н. Леонтьева понима­ется как предмет,на который направлена потреб­ность, т. е. как предмет деятельности. Таким образом, главное, что отличает одну деятельность от другой, — ее предмет.

Предметность деятельности, как отмечал А. Н. Ле­онтьев, порождает предметность не только образов, но и потребностей, эмоций, чувств. В последние годы в отечественной психологии пересматриваются некото­рые исходные основы понимания предметности дея­тельности. Так же, как снимается резкое противопос­тавление теоретической и практической деятельно­сти, снимается и противопоставление материального и идеального предмета деятельности, постулируется наличие переходных форм между материальными и идеальными объектами, которые становятся предме­том деятельности (Зинченко, 1996). Добавим, что предметом деятельности становятся и сами действия человека, требующие тщательной отработки, например действия квалифицированного мастера, музыканта-ис­полнителя, артиста балета. В работах Н. А Бернштейна (1997), В. П. Зинченко (1996) показано, что каждое дей­ствие и каждая операция совершаются человеком как единичные, неповторимые. Живое действие как предмет деятельности имеет материальную и идеаль­ную составляющие, поскольку в его структуру входят как материальные объекты, так и образы, в которых отображается и моделируется действие.

Другой атрибут деятельности человека — субъектность. Понятие субъектности широко используется в психологии, однако трактовка данного понятия у раз­ных авторов существенно различается. Общее между различными трактовками данного понятия состоит в том, что в любом случае под субъектом понимается че­ловек как тот, кто осуществляет свои действия и свою деятельность, личность как субъект деятельности. Субъектностью также называют осознание челове­ком себя как носителя своих психологических ка­честв, а также как носителя сознания и самосозна­ния. В связи с этим необходимо отметить одну суще­ственную методологическую задачу, стоящую перед психологией, — разделение понятий субъектности и самосознания.

Систематическое изучение субъектности как ха­рактеристики деятельности началось в возрастной пси­хологии при исследовании кризисов развития. Было показано, что содержательные характеристики субъ­ектности меняются в зависимости от возраста человека и освоенности им деятельности. Так, в психологии тру­да развитие субъектности рассматривается в контек­сте освоения человеком профессиональной деятель­ности и становления человека как профессионала.

Осознанность— еще одна содержательная харак­теристика деятельности человека. В деятельности че­ловек осознает не все ее уровни, по мнению А. Н. Ле­онтьева, в сознании отражается только целевой уровень деятельности. Операции, как известно, не осознаются в силу того, что они являются автоматизированными и в их осознании нет функциональной необходимости. Мотивы деятельности могут быть осознаны, но в обычных условиях они не представлены в сознании. Методологический принцип, который стоит за эти­ми утверждениями, получил название принципа един­ства сознания и деятельности.

Данный принцип был впервые в отечественной психологии сформулирован С. Л. Рубинштейном (1922, 1934) и развит в его более поздних работах. По С. Л. Рубинштейну, всякое действие человека и всякий его поступок представляет собой единство внешнего и внутреннего, субъективного и объективного, а единство сознания и деятельности осно­вывается на единстве сознания и действительно­сти, или бытия. Кроме того, по С. Л. Рубинштейну, любое свойство психики человека, в том числе и со­знание, представляет собой единство предпосылок и результатов его формирования. Таким образом, прин­цип был сформулирован скорее как философско-методологический.

По-другому сформулировал принцип единства со­ знания и деятельности А. Н. Леонтьев. В его трактовке сознание и деятельность различаются как образ и про­цесс его формирования: образ является накопленными движениями, свернутым действием. При этом перцеп­тивная деятельность, насколько бы она ни была авто­матизированной, принципиально строится так, как де­ятельность осязающей руки. Такая трактовка единства сознания и деятельности содержит в себе психологи­ческую конкретизацию иреализуется во многих исследованиях.

Общее между этими трактовками то, что в них утверждается непрерывность сознания как явления, постоянно сопутствующего деятельности. Такая точ­ка зрения на сознание вызывает возражения. Как уже было сказано, В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили (1977) сформулировали представление о сознании как явлении, возникающем в зазоре непрерывного опы­та. На этом основании принцип единства сознания и деятельности критикуется как неадекватный.

Противоречие между этими точками зрения мо­жет быть разрешено, если признать, что сознание че­ловека имеет различные функции и различные формы. Эта точка зрения в современной психологии распро­страняется все шире. Так, например, В. П. Зинченко и Е. Б. Моргунов (19946) различают бытийный и рефлек­сивный пласты сознания. Сознание как отражение окружающей реальности, опосредованное значени­ями, действительно непрерывно, покуда человек на­ходится в бодрствующем состоянии. Сознание как функция, благодаря которой осуществляется регу­ляция деятельности, не является непрерывной. Эта форма сознания перестает функционировать, на­пример, когда человек начинает осуществлять авто­матические действия, требующие сознательного кон­троля. Такая форма сознания обусловлена непосред­ственными требованиями ситуации, но непрерывной не является. Сознание как рефлексия требует оста­новки в потоке непрерывного опыта и предполагает подъем активности человека над непосредственными требованиями ситуации. Функциональные аспекты сознания, по сравнению с генетическими, оказались мало изученными в рамках деятельностного подхода (Смирнов, 1993). Дальнейшее развитие психологии предполагает изучение функционирования различ­ных уровней сознания в деятельности.

Целенаправленность деятельности рассматрива­ется на нескольких уровнях анализа. Наиболее часто рассматриваются в соответствии со схемой, предло­женной А. Н. Леонтьевым, мотивационный, целевой и операциональный уровни.

На мотивационном уровне одной из важнейших проблем академической и прикладной психологии яв­ляется осознанность мотивов деятельности. Вспомним, что А. Н. Леонтьев разделял мотивы-цели и моти­вы-смыслы. Первые осознаются в ходе самой дея­тельности, вторые могут быть осознаны, но в особых условиях, прежде всего при рефлексивной активности самого субъекта. В практической психологии (прежде всего, в консультировании и психотерапии) подробно анализируются условия для осознания человеком сво­их мотивов. К этим условиям относятся способы пси­хологической защиты, к которым человек прибегает, особенности представлений о себе (ригидность или гибкость «Я-концепции» и др.).

Целевой уровень соответствует действиям в струк­туре деятельности. Побудителем действий, согласно представлениям А. Н. Леонтьева, являются цели. В психологической теории деятельности принято различать цель и задачу как цель действия, поставленную приме­нительно к данным условиям. Операции соотносятся с условиями выполнения действия, которые не представ­лены в сознании, поскольку операции являются автома­тизированными и для их осуществления не нужна регу­ляция на уровне сознания. Однако, как уже было отме­чено, это не означает, что при их осуществлении у человека отсутствует психическое отражение усло­вий. Исследования Н. А. Бернштейна в физиоло­гии, В. П. Зинченко в психологии показывают, что каждая операция представляет собой живое, а не машиноподобное движение.

Социальность деятельности человека также явля­ется ее неотъемлемым свойством. Понимание любой деятельности человека как социальной было впервые в отечественной психологии сформулировано Л. С. Вы­готским в 1930 г. (1982. Т. 2). Социальность деятельно­сти человека проявляется в том, что она является опо­средованной культурно-историческими формами и, по выражению Л. С. Выготского, возникает дваж­ды — сперва как совместная и лишь затем как индивидуальная.

Психологическое изучение деятельности, созда­ние новых теоретических схем, исследования различ­ных видов деятельности имеют значение не только для психологии. Дело в том, что важной общенауч­но - методологической задачей было и остается созда­ние общей теории деятельности (аналог в филосо­фии — общая теория познания). Г. П. Щедровицкий отмечал, что без общей теории деятельности исследо­ватели, изучающие деятельность в частных науках, в том числе и в психологии, не имеют необходимых ме­тодологических средств. Без такой теории ученые не имеют средств для решения междисциплинар­ных проблем, например проблемы обучения и раз­вития, находящейся на стыке педагогики и психо­логии. Очевидно, что в создании общей теории деятельности психологии должна принадлежать особая роль как науке, в рамках которой осуществляется междисциплинарный синтез знаний о деятельности, полученных в различных науках.