Я тебе говорил, что он согласился ограничить свою силу, mа petite. Сперва я не знал, кто он такой, но он был членом совета, известным под именем Колебатель Земли.

Извини?

Он мог одной своей силой устраивать землетрясения.

Не может быть.

Может быть, mа petite. Он согласился не обрушить город под землю, потому что это было бы расценено как обычное землетрясение. Он же хотел, чтобы вину за кровопролитие возложили на вампиров. Ты помнишь, он хотел, чтобы вампиров снова поставили вне закона. Землетрясение в этом ему не помогло бы, а кровавая баня – вполне. Никто ведь, даже ты, не поверит, что землетрясение может вызвать обыкновенный вампир.

Что да, то да, не поверю... – Я посмотрела ему в глаза. – Ты серьезно?

Смертельно серьезно, mа petite.

Слишком это было много, чтобы переварить все за раз. Если сомневаешься, плюй на все и ничему не удивляйся.

Значит, мы убрали члена совета. Ну и что?

Он покачал головой:

Ты совсем не боишься, mа petite. Ты понимаешь, в какой опасности находимся все мы?

Нет – и не знаю, что значит «все мы». Кто еще, кроме нас?

Все наши.

Что значит – «все наши»?

Все мои вампиры и все, кого совет сочтет нашими.

Ларри? – спросим я.

Он вздохнул:

Да, наверное.

Мне ему позвонить? Предупредить? Насколько велика опасность?

Я не знаю точно. Еще не было случая, чтобы кто-то убил члена совета и не занял его места.

Его убила я, а не ты.

Ты – мой слуга-человек. Твои действия совет считает продолжением моих.

Я уставилась на него:

То есть убитые мной – это убитые тобой?

Он кивнул.

Я не была твоим слугой, когда убила Оливера.

Я бы этот маленький секрет сохранил между нами.

Почему?

Может быть, они не убьют меня, mа petite, но охотник за вампирами, убивший члена совета, приговорен. Без суда и сомнений.

Даже если сейчас я твой слуга?

Это может тебя спасти. Один из самых строгих наших законов – не уничтожать cлyгy другого.

И они не могут меня убить, потому что я твой слуга.

Убить – нет, но могут ранить. Так ранить, что ты будешь желать смерти.

То есть пытать?

Не в обычном смысле слова. Но они – мастера находить, чего ты боишься больше всего на свете, и пускать это в ход. Твои же мечтания они используют против тебя, вывернут все, что в тебе есть, так, чтобы ты приняла нужную им форму.

Я знала Мастеров вампиров, которые умели чуять желания твоего сердца и использовать их против тебя же.

Все наши проявления, что ты видела раньше, – это как далекий сон, mа petite. А совет – это явь. Тот кошмар, который служит основой нам всем. Страх, которого боимся даже мы.

Иветта и Балтазар не показались мне особо страшныМИ.

Он смотрел на меня, и на лице его ничего нельзя было прочесть. Это была маска – гладкая, вежливая, скрытная.

Если тебя они не напугали, mа petite, то лишь потому, что ты их не знаешь. Иветта стала у совета лизоблюдом, потому что получает постоянный поток жертв.

Жертв? То есть человеческих жертв?

Бывает, что человеческих. Но Иветта считается извращенной даже среди вампиров.

Я не была уверена, что хочу уточнять, но...

Извращенной в чем?

Он вздохнул, глядя себе на руки. Они лежали на скатерти совершенно неподвижно. Будто он отодвигался от меня. Я буквально слышала, как со щелчком становятся на место стены. Он восстанавливал в себе Жан-Клода, Принца Города. Я была потрясена, поняв, что изменение было. Оно было настолько плавным, что я раньше не осознавала: со мной, на наших свиданиях, он другой. Я не знаю, то ли он становился собой, то ли таким, каким я хотела его видеть, но он бывал расслабленней, менее защищенным. И очень горестно было смотреть, как он надевает на себя лицо, которое носит на публике.

Иветта любит мертвых.

Я наморщила лоб:

Но она же вампир. Так что ничего странного.

Он поглядел на меня совсем не по-дружески.

Я не буду сейчас это обсуждать, mа petite. Ты делишь со мной ложе. Если бы я был зомби, ты бы ко мне и не притронулась.

Это правда. – Понадобилась пара секунд, чтобы до меня дошел смысл. – Ты хочешь сказать, что Иветта любит заниматься сексом с зомби, по-настоящему разложившимися трупами?

В числе прочего.

Я не смогла скрыть отвращения.

Боже мой, это же... – Я не находила слов, потом нашла: – Это же некрофилия!

Если ничего лучшего не подвернется, она готова использовать мертвое тело, но истинная для нее радость – сгнивший анимированный труп. Твой талант, mа petite, ее бы очень заинтересовал. Ты могла бы поднимать для нее неиссякаемый поток партнеров.