Он заморгал. Глаза его смотрели в разные стороны – наверное, от лекарств.

Как себя чувствуешь?

Сам знаешь.

Он улыбнулся, попытался встать, и ему пришлось сначала сделать глубокий вдох.

Не будь я ранен, я бы сейчас помогал Тамми спасать вампиров.

Я почувствовала, как собравшийся в груди ком расходится.

Значит, она жива. Я думала, мне приснилось.

Он заморгал:

Да, она жива. И Врен тоже.

Как? – спросила я.

Он улыбнулся:

Некий вампир, известный под именем Странника, вроде бы обладает способностью поселяться в телах других вампов. Он сказал, что он член их совета и пришел помогать. Сказал, что ты его привлекла в помощники.

Ларри смотрел на меня пристально, и муть от лекарств в его глазах прояснялась, будто он пытался заставить меня сказать правду.

В сущности, так и было.

Он захватил тело вампира, который напал на Тамми и Врена. И спас их. Тамми, сунула руку в пасть вампа, и рука сломана, но это заживет.

А Врен?

Нормально, но сильно убивается из-за Таккер.

Она не выбралась, – поняла я.

Он покачал головой:

Ее разорвали почти пополам. Куски держались только защитным костюмом.

Значит, ее не пришлось протыкать колом, – сказала я.

Вампиры сами сделали эту работу. Тело Таккер вытащили, а вампиров, которых ты уложила, – нет. Они все еще там.

Я посмотрела на него:

Поняла. Обвалился свод?

И пяти минут не прошло, как вытащили тело Таккер, а тебя положили на траву, и он рухнул. Тело вампира, которое использовал Странник, стало гореть. Никогда не видел, как они горят. Поразительно, но страшновато. Его засыпало щебнем. Выкапывать его до темноты нельзя было, чтобы снова не выставить на солнце. Он откопался сам, пока народ только собирался.

И на кого-нибудь напал? – спросила я.

Ларри покачал головой:

Вроде держался совершенно спокойно.

Ты там был?

Ага.

Я не стала продолжать. Нет смысла волноваться, что могло бы случиться, если бы вампир, пробившийся на свободу, озлился. И еще мне было очень интересно, что Странник не выдерживает солнечного света, а Уоррик это умеет. Выдерживать солнечный свет, даже рассеянный, – редчайшее умение среди ходячих мертвецов. А может, Уоррик прав. Может, это милость Господня. Кто я такая, чтобы об этом судить?

Мне кажется, или тебе действительно не так больно шевелиться?

Уже сутки прошли. Раны начинают заживать.

Извини?

Ты провалялась целый день. Сейчас воскресенье, почти вечер.

Блин! – сказала я с чувством. Жан-Клод встретился с советом без меня? И «ужин», что бы он ни значил, уже начался. – Блин! – повторила я.

Он сказал, все еще хмурясь:

Я должен тебе кое-что передать от Странника. Скажи, что тебя так испугало, и я передам.

Да скажи просто так, Ларри, не тяни, пожалуйста!

С той же хмурой физиономией он произнес:

Ужин отложен до того времени, когда ты достаточно поправишься, чтобы присутствовать.

Я оперлась спиной на подушки, даже не. пытаясь скрыть облегчения в лице, во всем теле.

Анита, что это вообще за чертовщина творится?

Может, дело было в сотрясении. А может, мне не хотелось лгать Ларри прямо в глаза. Как бы то ни было, я ему рассказала. Рассказала все. О Ричарде и о метках. Об этом он знал, но не о том, что я недавно открыла. Кое о чем я умолчала, но не о многом. Когда я закончила, Ларри, огорошенный, сел обратно на стул.

Ну, скажи чего-нибудь!

Он покачал головой.

Святая Мария, Матерь Божья, понятия не имею, с чего начать. Жан-Клод устроил вчера вечером пресс-конференцию, и рядом с ним сидел Странник. Они говорили о единстве людей и вампиров перед лицом этого ужасного события.

И в чьем теле был Странник? – спросила я.

Ларри поежился.

Одна из самых жутких вампирских способностей, как мне кажется. Он использовал какого-то вампа из Церкви Малкольма. Сам Малкольм тоже присутствовал. Странник воспользовался своими силами, чтобы спасти остальных вампиров, в том числе Малкольма.

А кто был переводчиком, пока солнце не зашло?

Балтазар, его слуга-человек.

Балтазар на службе обществу – это действительно жуть.

Ларри нахмурился:

Он мне говорил, что западает на мужчин с рыжими волосами. Он шутил?

Я рассмеялась, и от этого у меня заболела голова. Я вдруг очень четко почувствовала нарастающую головную боль, будто она все время присутствовала, только лекарства ее притупили. Современную химию ничем не заменить.