Свет и тень

Сегодня, 22 апреля 1917 года, состоялась конференция партии со­ циал -революционеров. Состояние умов у новых "мартовцев" стало еще более радикальным. Новые "революционеры" относятся к старым лиде­рам партии, как к своим слугам. "Новое" большинство провело свою резолюцию о немедленном прекращении войны и столь же немедленном установлении социалистического правительства. Я высказался против этой программы и покинул зал конференции и тотчас же снял с себя полномочия редактора "Дело народа". Многие из старых членов партии последовали моему примеру; правое крыло почти целиком покинуло конференцию. Рано или поздно, но это должно было случиться, так что лучше, чтобы это случилось сейчас.

Гуковский и я выступили организаторами газеты правого крыла эсеров — "Воля народа". "Бабушка" Брешковская, Миролюбов, Ста­линский, Аргунов вошли в состав редакционного совета. Надеяться на успех в то время было бессмысленно, однако мы должны были делать то, что считали правильным.

Политические эмигранты продолжали возвращаться на родину. Вновь вернулись лидеры нашей партии: Чернов, Авксентьев, Бунаков, Сталинский, Аргунов, Лебедев и многие другие. В ближайшие дни ожидали возвращения и большевистских лидеров — Ленина, Троцкого, Зиновьева и некоторых других. Все они переправлялись через германс- *У^Ю границу и не без содействия со стороны немецкого правительства, °торое предоставило им специально "защищенный" вагон. Многие из _в^^иих людей возмущались, почему Временное правительство позволило сем им вернуться обратно. По слухам, Ленин и его окружение (всего ван^Л° ^соР^ока человек) были наняты немецкой разведкой для провоциро- РУсг^Я Г^{ражданской} войны в России и для дальнейшей деморализации ^усской армии. Я настаивал на созыве Всероссийского съезда крестьян, ^ °рый должен был бы послужить контрбалансом столичному Совету

ДУмных рабочих и солдат. °Ме Утомленный речами, совещаниями, бесконечным числом

Пь,_тГ^ИТельных инцидентов, я шел домой с чувством человека, который На₀ ^ется приостановить голыми руками лавину снега с гор. Бессмыслен- * ^Задача.

, вокруг меня поолескивающие воды реки и очаровательный пейз Сколь совершенно все это спокойствие! Воздух чист и неподвижен v*' будто и нету никакой революции! Лишь постоянное шушукание'п** сажиров вновь напоминает о ней.

В дорогом моему сердцу городе меня встретила группа друз_ей Прямо с парохода меня отвезли на рыночную площадь, где уже брались тысячи людей. Моя речь инспирировала взрыв патриотическог энтузиазма. Сотни людей вызвались внести свои вклады в государствен­ный заем свободы, выпущенный правительством в целях оздоровления экономической ситуации в стране. Многие крестьяне, прибывшие в город с подводами зерна, отдавали его в фонд армии безвозмездно. Такого же успеха мне удалось добиться в аудиториях учителей и простонародья ближайших деревень.

По приезде обратно в нездоровую атмосферу столицы я обнаружил что безудержный беспорядок становился угрожающим.

В столицу прибыл Ленин в сопровождении своего окружения. Их речи на большевистской конференции поразили даже крайне левых. Ленин и его группа стали очень богатыми людьми, а соответственно число большевистских газет, памфлетов, прокламаций многократно воз­росло. Троцкий занял очень дорогостоящие апартаменты. Откуда взя­лись все эти деньги? — невольно возникал вопрос.

"Социализация" началась. Большевики силой захватили виллу тан­цовщицы. Кшесинской, анархисты — усадьбу Дурново и ряд других домов; их же собственники были попросту выселены. Зачастую они апеллировали в суд или прямо к правительству, но никакие меры по восстановлению их в правах не предпринимались.

21 апреля 1917 года. Сегодня нам пришлось "понюхать", что же есть на самом деле восстание масс. Министерство сношений отправило ноту союзникам, подтверждающую верность всем согла­шениям и обязательствам, принятым ранее Россией. За это оно было подвергнуто яростным нападкам со стороны Советов и бо­льшевиков. Около полудня два хорошо вооруженных полка покинули бараки и присоединились к бастующим. Началась перестрелка. Пре­ступные ограбления магазинов вошли в норму. Ситуация стала напоминать первые дни антицаристского восстания, но в те дни еще удавалось контролировать массы. Правительство заявило оо отставке Милюкова.

А это значило, что правительство пало, ибо первая уступка толп и большевикам свидетельствовала о конце Временного правительства. Мы все как будто живем на краю вулкана, который в любой момент мо проснуться. Неприятная ситуация, но шаг за шагом мы ^{постепе}**!!₀ адаптировались к ней. В любом случае все происходящее вызывал глубокий интерес. ~

Сегодня мы опубликовали первый номер "Воли народа". Органя ция Всероссийского съезда крестьян шла успешно.

Со своими друзьями мы приступили к организации Всероссийс съезда крестьян. к°го

Из Петрограда я направился в Великий Устюг, где встретился с стьянами и другими жителями уезда. Что за радость покинуть стол^ Л» Ш> ПАПТЛЯНИЛ Ж lamrrilOT?/-» П тлттлй ^\вППЛПОТТ№Л1Д ГППОТ t/> _ Цу

Вандервельде и Де-Брукер, лидеры бельгийских социалистов, ^посе_ваС ли нас с визитом. "Вы первые русские социалисты, не обвинившие,,в "патриотизме" и не поносившие наши "буржуазные" суясдеяи — сказал Вандервельде, пожимая мне руку.

Гегодня вечером был устроен обед в честь Альберта Тома. Он, как _ндервельде, расценивал ситуацию достаточно пессимистично, одна- И ^^а_осПринимал грубость Советов с большим чувством юмора. "Они ^%0 \ себя наподобие безответственных детей", — говорил он. ^^ой нерегулярный образ жизни стал регулярным. Не было фик- ованного времени ни для обеда, ни для сна, ни для утреннего ^с1*Р _ема, ни для работы. День ото дня я изнурял себя либо на поприще ^П итации, либо занимаясь массой текущих дел. Иногда же возникало рушение бездомного пса.

Агония

Май — июнь 1917 года. Крестьянский съезд начал свою работу, собрав почти тысячу реальных представителей крестьянства и солдат. Настроения крестьян были несравненно более сбалансированными и здравыми, чем рабочих и солдат. Патриотизм, выраженный в желании прекратить беспорядки, намерение воздержаться от захвата земель до тех пор, пока этот вопрос не будет вполне определенно решен, готов­ность поддержать правительство и оказать сопротивление большевикам

_ вот они, суммарные мысли, высказанные со всей прямотой съездом.

Любопытный эпизод, происшедший на съезде, связан с появлением там Ленина. Взобравшись на подмостки, он театральным жестом сбро­сил с себя плащ и стал говорить. Лицо этого человека содержало нечто, что очень напоминало религиозный фанатизм староверов. Он был до­статочно скучным оратором, и его попытка возбудить большевистский энтузиазм в массах полностью провалилась. Его речь была принята холодно, а персона встречена даже с некоторым озлоблением, так что он вынужден был покинуть съезд с явным провалом. После этого боль­шевистская "Правда" и другие интернационалистические газеты возоб­новили нападки на съезд, обвиняя его в мелкой буржуазности и называя его "цитаделью" социал-патриотов. Ну да ладно, это их дело.

Съезд завершал свою работу голосованием за создание Крестьянс­ких Советов, выбором депутатов, исполнительного комитета и пред­ставителей в другие избирательные органы. Я был избран в качестве члена исполнительного комитета и делегирован на "Комиссию по раз­работке Закона о выборах членов Учредительного Собрания".

По пути домой я проходил мимо виллы Кшесинской, захваченной большевиками и используемой ими в качестве штаб-квартиры. День ото Дня ораторы выступали с балконов дворца перед толпами рабочих ^и солдат. Все попытки правительства изгнать захватчиков из дворца оканчивались неудачами. Дворец Дурново, оккупированный анархиста­ми столь же нелегально, как и другие виллы, охранялся преступниками, именовавшими себя анархистами или коммунистами. Тщетно суды Редписывали захватчикам покинуть эти здания, столь же тщетно от­ равлял свои предписания и министр юстиции. Ничего изменить не УДавалось. Я остановился перед виллой Кшесинской, чтобы послушать енина. Воистину он слабый оратор, но мне казалось, что этот человек _То ^Жет пойти далеко. Почему? Да потому, что он был готов поощрить ^ЛпУ на любое насилие, преступление, жестокость, на которые в создав­ ая Деморализованных условиях люди и так были готовы. _ев ^Товарищи рабочие, — продолжал свою речь Ленин, — отво- з_ем^Ваите фабрики у предпринимателей! Товарищи крестьяне, берите У врагов ваших, помещиков! Товарищи солдаты, прекращайте УМ игу ^{И Возв}Р^аЩ^айтесь домой. Заключите мир с немцами! Бедняги, вы Раете с голода, когда вокруг вас плутократы и банкиры. Почему бы

вам не захватить все эти богатства? Грабьте награбленное! Безжалост громите весь этот капиталистический мир! Покончите с ним! Поконч ⁰ с его правительством! Покончите с войной! Да здравствует социалис^ ческая революция! Да здравствует классовая война! Да здравств диктатура пролетариата! >

Подобные речи всегда находили жаркий отклик. Вслед за Ленинъ выступал Зиновьев. Что за неприятная фигура, этот Зиновьев! В е высоком женоподобном голосе, внешности, толстой фигуре, во все° сквозило нечто одиозное, жестокое; он был безусловно дегенеративн ^ личность. Ленин нашел себе прекрасного ученика в этом человеке. ^ая

Прослушав их около часу, я пересек Троицкий мост и побрел в сто рону своего офиса. День был прекрасный. Солнце ярко блистало, и в Не ве отражалось безоблачное небо. Но душа моя была темна. Эти люди я знал это наверняка, предвещали страшные вещи. Будь я в правительст­ве, я бы, без сомнения, арестовал их. Несчастный Керенский вынужден делать все, что он в силах. Он сопровождает одну красноречивую речь другой, однако диких зверей нельзя остановить речами, пусть даже и красноречивыми. В городах распространился голод, работу найти было все труднее. Должно заметить, что пропагандистски газета "Прав­да" была блестящим изданием. Особенно хороши были саркастические статьи Троцкого, в которых он, высмеивая, глумился над своими оп­понентами. И я был в их числе. Великолепная сатира.

Советы крестьянских депутатов оставались последним надежным бастионом. Большинство из мужиков, представлявших крестьянство, умудрялись все еще сохранять в себе интеллектуальное равновесие.

26 мая 1917 года был днем моей женитьбы. Это было поистине революционное бракосочетание. После церковного венчания, на кото­рое, кстати, я прибыл прямо с одного важного собрания, мы с женой и друзьями устроили получасовой легкий завтрак, после чего я вновь поспешил на очередное заседание. Только в периоды войны или револю­ций могут случаться подобные вещи. Вечером я послал революцию к дьяволу и вернулся домой к своей возлюбленной. Вихрь все прибли­жался, но в тот день я был счастлив.

Сегодня профессор Масарик из Праги посетил меня в моем офисе. Какое удовольствие беседовать с разумным, интеллигентным, серьез­ным и широко мыслящим человеком. Мы обсудили чешскую проблему, о которой я в то время писал. Безусловно, с такими лидерами, как Масарик, Чехословакия вновь обретет независимость. Об этой нашей надежде мы написали в "Воле народа".

Работа в Советах крестьянских депутатов шла своим чередом и впол­не успешно. Принципиальные вопросы будущей России — аграрная реформа, конституция, организация правительства, защита страны и т. п. — получили пробные решения. Собрания Советов рабочих, крестьянс­ ких и солдатских депутатов шли порознь. Старые Советы поначалу пытались установить свой контроль, но теперь было ясно, что крестьянс­ кая организация вполне самостоятельна. В зале Думы члены крестьянс­ ких Советов занимали правую сторону, левую же занимали rpyij¹ большевиков, интернационалистов и левых эсеров. Стоило нам ^B0VLT в залу, как "красные" начинали насмешливо приветствовать нас _т ками: "А вот и мелкая буржуазия идет!" Мы платили им тем же: "А в там предатели!" ^ _еТ

Наступил серьезный кризис. Пока заседал исполнительный ^коМИа₎₀. Совета крестьянских депутатов, нас внезапно информировали по ^TeJI^j₀ ну, что большевики организовывают на следующее утро вооруясенну^ демонстрацию солдат и рабочих с требованием: "Долой капиталист!*

правительство!" Не было сомнений, что подобная демонстрация К⁰⁶ _еТ означать падение Временного правительства и конец наступатель- 6УД _операций на фронте. А значило это также и гражданскую войну _оОВопролитие. В противовес их акции мы проголосовали за ор- # ^КЛз_ацию невооруженной демонстрации, запланированной на следу- ^Га пую неделю. Тем самым мы постарались пресечь попытку проведения оружейной Демонстрации- На следующее утро "Правда" анонсиро- ^Вяпа согласие большевиков принять участие в нашей мирной демонстра­ции На этот раз мы выиграли, но я опасался, что в следующий раз Победа будет на их стороне.

Вечером в городе произошли стычки и совершены были несколько бийств. Красный подол революции все более и более приобретал кровавую окраску. Голод возрастал.

Наступательные операции на фронте попервоначалу пошли удачно,и мгновенно настроение людей резко поднялось. Патриотические демо­ нстрации заполняли улицы, популярность Керенского существенно воз­росла. Большевики на время были оттеснены.

Но вот и катастрофа. Наша революционная армия разгромлена. В сумасшедшей панике армия развалилась, разбредаясь во все концы и разрушая все на своем пути: убийства, насилие, погромы полей, деревень и всякое такое. Никакой дисциплины, никакого подчинения, никакого милосердия ни по отношению к ни в чем не повинным женщинам, ни к простым гражданам. Генерал Корнилов и Б. Савинков требовали восстановления смертной казни для дезертиров. Увы, тщетно! Бессильное правительство и Советы даже в такую минуту опасности не могут действовать. И вновь начали превалировать большевики и анархия.

Сегодня произошло серьезное событие. На митинге, организо­ванном "бабушкой" Брешковской, Савинковым, Плехановым, Чай­ковским и мною, аудитория солдат и рабочих внезапно взорвалась свистом и угрозами лидерам революции. Мученики Брешковская и Чайковский были осыпаны эпитетами типа "предатели!", "контр­революционеры!". Мгновенно вскочив на ноги, Савинков прокричал: "Кто вы такие, чтобы именовать нас таким образом? Лодыри! Что вы сделали для революции? Вовсе ничего. Чем вы когда-либо ри­сковали? Ничем. А эти люди (указывая в нашу сторону) мучались в тюрьмах, голодали, мерзли в Сибири, каждый раз рискуя собственной жизнью. Именно я, а не кто-либо из вас бросил бомбу в царского министра. Я, а не кто-либо из вас слышал смертный приговор, вынесенный мне царским правительством. Как смеете вы обвинять меня в измене революции? Кто вы, как не толпа безмозглых без­дельников, замысливших разрушить Россию, революцию и тем самым самих себя?!"

Этот взрыв гнева впечатлил и несколько охладил пыл собравшихся людей. Но было ясно, что именно в такие минуты все великие ре­волюционеры переживают трагедию. Об их преданности делу и са- опожертвовании вдруг все забывают. В сравнении с "мартовскими" арые революционеры воспринимаются уже как реакционеры, отста- ^Ие от времени.

Думали ли вы о себе когда-либо как о контрреволюционере? спросил я у Плеханова.

^^{сли э}ти маньяки — революционеры, то я горд тем, что реакци- Р> ответил мне основатель социал-демократической партии. т_0лГ~ будьте осторожны, господин Плеханов, — продолжил я, — как ^Ко эти люди станут диктаторами, вы будете тотчас же арестованы.

— Эти люди станут еще большими реакционерами, чем ц_аг)г правительство, вот чего я опасаюсь, а не ареста, — горько заметил

Я любил Плеханова. Он схватывал истинную суть момента гопя°^Н' лучше своих учеников из Советов, которые не допускали его даже

-J---------------- У------------ ----------------- '-------- Г-------- ~ ------------- ма^ке _к

члена их организации. Все старые революционеры, как, впрочем, и нователи русского социализма, считали себя умеренными или, в лекси* большевиков, "контрреволюционерами". Мой разговор с Плехановы

nUPUL UQTTA\i(llIIQ ТТ PUTVQIIUin DPPY ПРОЛТЛАТТиП If ТТЫ PmiUQ TTLULTV tto. _________________________________________________________________ ^

очень напоминал ситуацию всех революции или социальных перевоп тов, ситуацию, именуемую "контрреволюцией" толпы. Только тогда в начинают понимать, что революция и радикализм на практике суще^ венно отличны от этих же идей в теории.

Распад России начался всерьез. Финляндия, Украина, Кавказ провоз гласили свою независимость. Кронштадт, Шлиссельбург и многие др_у] гие регионы России также ратовали за свою независимость.

Вчера я опубликовал статью о надвигающейся катастрофе, которую назвал "Вечные муки русской нации". Уже сегодня многие газеты поме­ стили на своих страницах комментарии. Большевистские листки попро­ сту угрожали мне. Их простым сочувствием нации нельзя было изменить ситуацию, которая и без того была безнадежной. Что же касалось меня то я не испытывал ни толики чувства личного страха.

Жизнь в Петрограде становилась все более сложной. Столкновения, убийства, голод; смерть стала привычным спутником повседневности! Мы все ждали нового взрыва. Он должен был наступить очень скоро. Вчера я выступал на публичном диспуте с Троцким и мадам Коллонтай. Было совершенно ясно, что революционный энтузиазм этой женщины есть не что иное, как косвенное удовлетворение ее нимфомании.

Троцкий находится в выгодных условиях, и он, безусловно, до­стигнет определенных высот. Этот театрализованный разбойник — су­щий авантюрист. У его собратьев по социал-демократической партии (меньшевики) принято о нем говорить: "Троцкий приносит свой стул на каждое собрание. Сегодня он восседает с одной партией, назавтра — с другой". В тот момент его стул размещался в ком­мунистической партии. Большевики, вероятно, предоставят ему все то, что он возжелает.