Чтобы люди слушали

 

Многие книги по гомилетике много говорят о составлении и развитии проповедей, но совсем мало об их изложении. Пасторы, очевидно, должны руководствоваться составленным текстом проповеди. Хотя служители тратят помногу часов еженедельно на подготовку проповеди, они редко уделяют хотя бы несколько часов в год чтобы обдумать, как ее нужно изложить. А между тем проповедь не является простым повторением слов, записанных в плане проповеди или в ее конспекте. Она жива только тогда, когда проповедуется. Мертворожденная же проповедь - бесполезна.

Эффективность наших проповедей зависит от двух факторов: что мы говорим, и как мы говорим. И то, и другое одинаково важно. В отрыве от реальной жизни передача библейского содержания является бесполезной, но и без умелой передачи наших мыслей мы не можем успешно изложить библейские истины слушателям. По своей значимости элементы проповеди можно расположить в следующем порядке: мысль, аргумент, язык (речь), голос, жесты. С точки зрения влияния на слушателей эти элементы располагаются в обратном порядке. Жесты и голос являются наиболее бросающимися в глаза, и на них прежде всего обращают внимание. Все практические исследования процесса передачи проповеди и влияния ее внешних факторов на слушателей приводят к единому заключению: изложение проповеди играет очень важную роль.

На слушателей прежде всего воздействуют не только голос и жесты проповедника, но и его интонация и поведение, которые передают его чувства вернее его слов. В течение 70-ых годов группа разных ученых (философы, антропологи, социологи и специалисты по ораторскому искусству) занималась изучением эффекта неголосовой передачи мысли. Рассматривались самые разные стороны передачи проповеди: стоим мы или сидим во время проповеди, выражение нашего лица, наши жесты и даже то, как расстояние между проповедником и слушателями влияет на восприятие проповеди. В результате этих исследований вышло несколько

 

152 Изложение проповеди

 

книг, попытавшихся на основании этих материалов сделать выводы для того, чтобы помочь читателям более эффективно использовать несловесный язык. Эти книги произвели, пожалуй, столько же скептиков, сколько и энтузиастов. Личные и культурные различия в вопросе несловесного языка настолько велики, что не дают возможности сделать какие-либо догматические выводы в этом вопросе, и любое упрощение может оказаться опасным. Так например, в этих книгах утверждается, что женщина, скрещивая на груди руки, старается не допустить к себе окружающих ее людей, подобно тому, как слово модель всегда означает, что речь идет о чем-то маленьком, изображающем большой объект.

Тем не менее, никто не отрицает того, что мы что-то "говорим" и тогда, когда молчим. Друзья считают, что одной из характеристик, определяющих глубину их взаимоотношений, является способность понимать друг друга и тогда, когда они безмолвно сидят друг возле друга. По выражению лица или по тону голоса мы можем определить то, когда наши знакомые и даже незнакомые сердятся, озабочены или дружески настроены. Улыбка, угрюмое выражение лица, пристальный взгляд, подмигивание или мимолетный взгляд - все это определяет, понравится или не понравится нам тот или иной человек, будем или не будем мы ему доверять. Автор Притчей хорошо сознавал значение несловесного языка, когда писал: "Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими; коварство в сердце его; он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры" (Прит. 6:12-14). Глаза, руки, лицо, ноги говорят слушателям так же много, как и слова проповедника, а возможно даже больше. Психолог Альберт Мехрабян выразил это в процентах. На слушателей влияет только 7% слов, 38% голоса и 55 % выражения лица говорящего.

Из этих исследований можно извлечь несколько полезных советов, относительно проповедей и проповедников. Во-первых, несловесный язык имеет очень важное значение в публичной речи. Когда мы говорим на собрании, на слушателей воздействуют одновременно три различных аспекта: наши слова, наша интонация и наши жесты. Все три передают идеи. Когда актер Джорж Арлис впервые прочел пьесу Дизраэли, он посоветовал автору выбросить из текста две страницы: "Я могу глазами передать их содержание" - сказал он. "Как глазами?" - воскликнул автор. Арлис показал, и автор согласился опустить эти две страницы. Несомненно, что какое-то действие может иногда лучше передать мысль, чем слова. Положить палец на уста означает больше, чем сказать: "тихо". Широко открытые глаза и высоко поднятые брови могут выразить чувство удивления, которое нельзя передать словами, а пожатие плечами передает идею лучше, чем слова. В общем, несловесные элементы более часто передают наши эмоции и отношение

 

Глава l0 153

 

к чему-то. Эдвард Т. Холл подводит итог исследованиям учены социологов следующим образом: "В дополнение к тому, что мы говорим нашими словами, мы всегда передаем наши реальные чувства безмолвным языком - языком нашего поведения".

Во-вторых, исследования и жизненный опыт говорят о том, что в случае, когда несловесное сообщение противоречит словесному слушатели более доверяют первому. Всем телом труднее обманывать чем только одними устами. К такому же заключению пришел и Зигмунд Фрейд: "Живой человек не может скрыть какой-то секрет. Если он хранит молчание, говорят его пальцы; предательство просачивается через каждую пору тела". Слова пастора могут говорить: "Это важно", но если его голос звучит вяло и невыразительно, а тело находится в безразличной позе, то община не поверит ему. Если проповедник, сжимая кулаки, резким тоном говорит: "В чем эта церковь нуждается? В том, чтобы члены больше любили друг друга и проявляли больше заботы друг о друге", - то сидящие на скамьях с недоумением подумают, а понимает ли этот проповедник то, о чем он говорит. Поскольку значительная часть проповедей затрагивает отношение самого проповедника к тому, что он говорит, и поскольку оно может или усиливать сказанное или противоречить ему, проповедник не может игнорировать сам процесс передачи проповеди.

В-третьих, эффективная передача мысли начинается с желания. Философ-юморист Эйб Мартин заметил: "Между профессионалом и любителем разницы больше, чем между всем остальным на земле". В публичной речи любитель говорит слова. Профессионал, с другой стороны, имеет глубокое желание передать мысль. Любитель хочет просто выразить идею из своей головы, тогда как профессионал хочет вложить идеи в наши головы. У проповедника технические знания и практика публичного выступления не могут подменить убежденности и ответственности. То, что у вас есть что-то сказать общине, нужное для ее разума и повседневной жизни - это весьма важное побуждение к изложению хорошей проповеди. Оно производит соответствующее желание для проповедования. Вот почему хорошая проповедь за кафедрой подобна живому разговору. Когда мы концентрируемся на идеях, чтобы другие поняли и приняли их, проповедь становится естественной. Это не может придти благодаря рабскому следованию каким-то определенным правилам. Чарльз Браун в своих лекциях, прочитанных в Йельском университете, следующим образом охарактеризовал проповедническую деятельность Джона Макдональда в Лондоне:

"В то утро он читал II главу Послания к Евреям. Когда он начал свою проповедь, то сказал следующие слова: "Вы все слышали об этих мужах веры. Я не собираюсь говорить вам, что такое вера, для этого есть профессора богословия, которые могут вам лучше

 

154 Изложение проповеди

 

объяснить это, чем я. Я здесь для того, чтобы помочь вам верить". Затем последовало простое, искреннее и величественное провозглашение о человеческой вере в те невидимые вечные реальности, возрождающее веру в сердцах и умах всех его слушателей. В свой труд он вкладывал свое сердце, и его проповедь была эффективной, поскольку она вытекала из истинной красоты его собственной внутренней жизни".

"В свой труд он вкладывал все свое сердце". Это нельзя подменить никакими правилами. Искренность, энтузиазм и глубокая пылкость разбивали всякие барьеры, что позволяло внутреннему человеческому "я" освобождаться от цепей неверия. Именно в этом отношении эффективная проповедь уподобляется обыкновенному ежедневному разговору.

Говоря, что проповедь за кафедрой напоминает разговор, мы не хотим этим сказать, что наш обычный метод разговора - это обязательно наилучший путь передачи мысли. Наша частная манера разговора определяется привычками, приобретенными на протяжении всей жизни. Мы можем усвоить в нашей манере разговора какие-то плохие привычки точно так, как мы приобретаем их в своей осанке или манере еды. Более того, некоторые привычки, не заметные в частном разговоре, становятся явно очевидными в публичном выступлении.

Когда мы выступаем перед людьми, наше положение становится необычным и выразительным. Привычка опускать руки в карманы, поглаживать волосы или лицо, держать что-нибудь в руках, суетливо поправлять галстук, шаркать ногами по полу - это плохие услуги проповеднику. Манерность и другие свойственные вам привычки могут оставаться незаметными для ваших друзей и казаться терпимыми для ваших сотрудников, однако за кафедрой они становятся особенно заметными и мешают людям слушать то, что вы говорите. Поэтому движения тела за кафедрой должны контролироваться чтобы они были эффективными.

Сначала попытки улучшить свое положение часто кажутся не естественными. Новичок может подумать, что ему не следует вообще предпринимать какие-то попытки в этом направлении, поскольку проповедник не артист, и работа над манерой изложения проповеди якобы мешает проявлению личных особенностей. Однако приобретение любых привычек требует работы над собой. Когда мы только начинаем учиться ездить на автомобиле или играть в теннис, например, мы ощущаем затруднение, когда пытаемся руководить своим поведением. Практикуясь и набирая опыт, скованность постепенно исчезает, и вновь приобретенное поведение кажется более легким. Необходимо затратить определенные усилия чтобы научиться перед людьми вести себя естественно.

Каковы же те несловесные факторы передачи мысли, на которые нам следует обратить внимание?

 

Глава 10 155