Учимся искусству принимать себя и действительность«Я бы хотел привести что-то в движение, чтобы мы повернулись лицом к действительности». Боб Ньюхарт, из книги «Боб Ньюхарт показывает» Принимать действительность. Это предлагается и поощряется большинством разумных людей. Это составляет цель многих видов психотерапии, и это должно быть так. Повернуться лицом к тому, что происходит, и поближе узнать то, что происходит, — это благоприятный акт. Такое принятие несет успокоение. Часто это поворотный пункт в наступлении перемен. В то же время это намного легче сказать, чем сделать. Люди, не только созависимые, ежедневно сталкиваются с перспективой либо принять, либо отвергнуть действительность данного конкретного дня и сегодняшних обстоятельста Мы вынуждены принимать многие вещи в процессе нормальной жизни с того момента, как мы открываем глаза утром и закрываем их вечером. Наши настоящие обстоятельства включают то, кто мы есть, где мы живем, с кем или без кого мы живем, где мы работаем, наш способ передвижения, сколько денег мы имеем, каковы наши ответственности, что мы будем делать на досуге, сюда же входят и все возникающие проблемы. Некоторые дни, когда мы принимаем эти обстоятельства, похожи на дуновение свежего ветерка. Все идет естественно. Все идет как по маслу, наши дети ведут себя хорошо, начальник предъявляет только разумные требования, денег нам хватает, дом чист, автомобиль работает и наш супруг или любовник нам нравится. Мы знаем, чего мы ждем, и то, что ожидается, является приемлемым. Это хорошо. В другие дни не все идет так хорошо. Автомобиль ломается, крыша протекает, дети шумят, мы ломаем руку, мы теряем работу или наш супруг или любовник говорит, что он (или она) нас больше не любит. Что-то случилось. У нас проблема. Ситуация меняется. Все стало иным. Мы что-то теряем. Наши настоящие обстоятельства уже больше не являются столь комфортными, как они были. Обстоятельства изменились, и мы вынуждены принять новую ситуацию. Мы можем Первоначально реагировать на это отрицая перемены или сопротивляясь им, точно так же мы реагируем на проблему или утрату. Мы хотим, чтобы все оставалось таким, каким оно была Мы хотим, чтобы проблема была быстро разрешена. Мы хотим снова почувствовать себя удобно. Мы хотим знать, чего следует ожидать. Мы не спокойны с этой действительностью. Действительность вызывает у нас чувство неудобства. Мы временно потеряли равновесие. Созависимые никогда не знают, чего следует ожидать, в особенности когда мы находимся в тесных взаимоотношениях с алкоголиком, с наркоманом, с лицом, совершающим криминальные действия, с азартным игроком или с любым другим лицом, имеющим серьезную проблему или компуль-сивное нарушение. Проблемы, утраты, перемены бомбардируют нас. Мы едва терпим разбитые окна, несостоявшиеся встречи, нарушенные обещания или явную ложь. Мы теряем финансовую безопасность, эмоциональную безопасность, веру в людей, которых любим, веру в Бога и веру в себя. Мы можем потерять свое физическое благополучие, наши материальные ценности, нашу способность наслаждаться сексом, нашу репутацию, нашу социальную жизнь, нашу карьеру, наш самоконтроль, наше самоуважение и самих себя в целом. Некоторые из нас теряют уважение и доверие к тем людям, которых мы любим. Иногда мы даже теряем нашу любовь и нашу преданность человеку, которого мы однажды любили. Это обычное дело. Это естественное, нормальное последствие болезни. В брошюре «Руководство для семьи алкоголика» говорится об этом: «Любовь не может существовать без такого измерения, как справедливость. Любовь должна также включать в себя сострадание, что означает переносить невзгоды вместе или страдать вместе с человеком. Сострадание не означает, что необходимо страдать из-за несправедливости человека. Тем не менее семьи алкоголиков часто и повторяющимся образом страдают из-за несправедливости».1 И хотя эта несправедливость очень распространена, от этого она не становится менее болезненной. Предательство может быть непереносимым, когда кто-то, кого мы любим, совершает действия, глубоко ранящие нас. Возможно, самая болезненная утрата, с которой сталкиваются многие созависимые, — это утрата наших надежд и мечтаний, иногда идеалистических ожиданий от будущего, что имеется у большинства людей. Эта утрата может оказаться такой, которую принять труднее всего. Когда мы смотрели на нашего ребенка в роддоме, мы связывали с ним или с ней определенные надежды. Те надежды не включали возможности, что наш ребенок будет иметь проблемы, связанные с алкоголем или другими наркотиками. Наши мечтания не включали этого. В день нашей свадьбы мы мечтали. Будущее с нашим любимым было наполнено чудом и обещаниями. Это было начало чего-то огромного, чего-то, полного любви, чего-то такого, на что мы давно надеялись. Эти мечтания и обещания могли быть высказанными вслух или невысказанными, но у большинства из нас они тогда были. «У каждой пары свое начало, — писала Джанет Уойтитц в статье из книги «Созависимость, неотложное состояние». — И тем не менее процесс, возникающий в супружеских взаимоотношениях, где есть химически зависимый человек, по сути своей один и тот же. Для начала давайте посмотрим на клятвы, которые произносятся при вступлении в брак. Большинство свадебных церемоний включают следующие утверждения: быть верными — в благополучии и несчастье, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни, пока смерть не разлучит нас, Может быть, именно здесь начиналась беда. Имели ли вы в виду то, что вы говорили, когда говорили это? Если бы в то время вы знали, что вы идете не к благополучию, а к несчастью, не к здоровью, а к болезни, не к богатству, а к бедности, то стоила ли та любовь, которую вы чувствовали, всего этого? Вы можете ответить «да», но я сомневаюсь. Если бы вы были более реалистичны, чем романтичны, то вы могли интерпретировать смысл тех клятв несколько иначе — что вы готовы пройти как через плохие полосы жизни, так и через хорошие, предполагая, что плохие времена будут преходящими, а хорошие — постоянными. Контракт превратился в веру в добро. И нет никакой пользы теперь оглядываться в прошлое».2 Тогда были мечты. Многие из нас держались за них так долго, цепко удерживая те мечты в то время, когда мы терпели утраты и разочарования одно за другим. Мы отбивались от реальности, стремившейся правдой поколебать те мечты, отказываясь верить во что-нибудь меньшее, отказываясь признавать действительность. Но однажды реальность настигла и схватила нас, далее отвергать ее стало невозможно. Это не было то, чего мы хотели, что мы планировали, о чем просили или на что мы надеялись. Это никогда и не могло быть таким. Мечта была мертвой, и она никогда больше не начнет подавать признаки жизни снова Некоторые из нас могли растоптать наши мечты и надежды. Некоторые из нас могли посмотреть в лицо тому факту, что потерпели поражение в чем-то исключительно важном, как, например, в супружестве или других важных взаимоотношениях. Я знаю, что человек испытывает много душевной боли, если ему грозит перспектива утраты любви или утраты мечтаний, которые он имел. И нет таких слов, которые мы могли бы сказать, чтобы облегчить эту боль или ослабить наше горе. Это ранит глубоко, когда алкоголизм или другая проблема разрушает наши мечты. Это умертвляющая болезнь. Она убивает все, что находится в ее поле зрения, включая наши самые благородные мечты. «Химическая зависимость разрушает медленно, но верно*’, — заключила Джанет Уойтитц.3 Как это верно. Сколько печали в этой правде. И ничто не умирает медленнее или более болезненно, чем мечта Даже выздоровление несет с собой утраты, больше изменений, чем мы можем принять, нам необходимо еще бороться за то, чтобы их принять.4 Когда супруг-алкоголик становится устойчиво трезвым, ситуация меняется. Меняется характер взаимоотношений. Наши характеристики созависимости, то, каким образом мы были поражены болезнью близкого, являются утратами собственного имиджа, сложившегося представления о себе, и с этой утратой мы должны столкнуться лицом к лицу. И хотя это хорошие изменения, все же и они являются утратами — потерями тех вещей, которые могли не быть желанными, но которые могли сделаться странным образом удобными. Эти характеристики стали фактом наших теперешних обстоятельств. По меньшей мере мы теперь знаем, чего следует ожидать, даже если это означает, что не следует ничего ожидать. Утраты, с которыми многие созависимые должны сталкиваться ежедневно и которые они должны принимать, огромны и становятся образом жизни. Они не являются обычными проблемами и утратами, с которыми сталкиваются большинство людей и которые являются частью нормальной жизни. Эти же являются утратами и проблемами, которые вызываются теми людьми, о которых мы заботимся. И хотя эти проблемы есть прямой результат болезни, состояния или компульсивного нарушения, они могут представляться как намеренные и зловредные действия. Мы страдаем в руках кого-то, кого мы любим и кому доверяем. Мы постоянно выбиты из равновесия в нашей борьбе за принятие изменений и проблем. Мы не знаем, чего ожидать, и мы также не знаем, когда ожидать этого. Наши теперешние обстоятельства всегда в состоянии изменения. Мы можем переживать утрату или изменения во всех областях. Мы чувствуем, что сходим с ума; наши дети огорчены и подавлены; наш супруг или любимый ведет себя как ненормальный; машиной завладел кто-то другой; никто не работает уже целыми неделями; дом превратился в месиво; деньги улетучились. Утраты могут посыпаться в одночасье как из рога изобилия либо они могут происходить постепенно. Ситуация затем может на короткое время стабилизироваться, пока мы однажды снова не потеряем машину, работу, дом, деньги и взаимоотношения с людьми, о которых мы заботимся. Мы осмеливались иметь надежду только для того, чтобы наши мечты были снова развеяны. Не имеет значения, что наши надежды ложно базировались на мышлении, наполненном желаниями о том, чтобы проблема куда-нибудь ушла магическим образом. Раздавленные надежды — это раздавленные надежды. Разочарования есть разочарования. Утраченные мечты — это мертвые мечты, и все они приносят душевную боль. Принять действительность? В половине нашего времени мы даже не знаем, что такое действительность. Нас обманывают; мы сами себя обманываем; и наши головы идут кругом. В другую половину времени сталкиваться лицом к лицу с действительностью — это просто больше, чем мы можем вы нести, больше, чем кто-либо может вынести. Почему это должно быть так загадочно, что отрицание как психологическая защита является интегральной частью алкоголизма или любой серьезной проблемы, влекущей за собой утраты? Мы вынуждены принять слишком многое; наши настоящие обстоятельства слишком губительны. Часто же мы так захвачены кризисными и хаотическими ситуациями, пытаясь разрешать проблемы других людей, что мы слишком заняты, чтобы беспокоиться о принятии чего бы то ни было. И тем не менее когда-нибудь мы должны поближе познакомиться с тем, что происходит. Если мы хотим, чтобы ситуация когда-либо стала иной, мы обязаны принять реальность. Если мы хотим когда-нибудь заменить утраченные мечты новыми мечтами и почувствовать себя в здравом уме и снова успокоенными, мы обязаны принять реальность. Пожалуйста, поймите меня правильно: принятие не означает приспособление. Это не означает, что вы смиряетесь с тем жалким положением вещей, которое сложилось. Это не означает, что вы принимаете или выносите жестокое обращение с собой любого сорта. Это означает в настоящий момент, что мы признаем и принимаем наши обстоятельства, включая нас самих и людей в наших жизнях, такими, какими мы и они являются. И только в таком состоянии мы можем обрести успокоение и оценить эти обстоятельства, произвести уместные изменения и разрешить наши проблемы. Человек, подвергнувшийся жестокому обращению, не сможет принять решений, необходимых для прекращения жестокого обращения с собой до тех пор, пока он (или она) не признает, что с ней (ним) жестоко обращаются. Затем человек должен перестать притворяться, что жестокое обращение каким-то магическим образом прекратится, он должен перестать притворяться, что жестокого обращения не было, что оно не существует или перестать приносить извинения за то, что оно существует. В состоянии принятия мы способны реагировать должным образом на окружающие нас обстоятельства, В этом состоянии мы получаем власть изменить те вещи, которые мы можем изменить. Алкоголики не могут перестать пить до тех пор, пока они не примут свое бессилие перед алкоголем и своим алкоголизмом. Люди с нарушениями питания не могут разрешить своих проблем до тех пор, пока они не воспримут свое бессилие перед пищевыми продуктами. Созависимые не могут измениться до тех пор, пока они не воспримут свои созависимые характеристики — свое бессилие перед людьми, алкоголизмом и другими обстоятельствами, которые мы так отчаянно пытались взять под контроль. Принятие — это в конце концов парадокс мы не можем изменить себя, т. е. кто мы есть, пока мы не примем себя такими, какие мы есть. Привожу отрывок о самопринятии из книги «Оказывать честь себе’*. «-Если я могу принять, что я есть тот, кто я есть, что я чувствую то, что я чувствую, что я сделал то, что я сделал, — если я могу принять все это независимо от того, нравится это мне или нет, — тогда я могу принимать себя. Я могу принимать мои недостатки, мои сомнения относительно себя самого, мое низкое самоуважение. И когда я могу принять все это, я помещаю себя скорее на сторону реальности, а не пытаюсь бороться с реальностью. Я больше не перекручиваю свое сознание, не завязываю его узлами, чтобы поддерживать обманчивые представления о моем нынешнем состоянии. Тем самым я расчищаю путь для первого шага по укреплению моего самоуважения До тех пор, пока мы не можем примириться с фактом о том, что мы собой представляем в каждый данный момент нашего существования, до тех пор, пока мы не можем позволить себе полностью осознавать природу наших выборов и действий, пока мы не можем допустить правду в наше сознание, мы не можем измениться»5. По моему опыту складывается также такое впечатление, что моя Высшая Сила, похоже, не спешит вмешиваться в мои обстоятельства до тех пор, пока я не признаю, что Он уже дал мне. Принятие — это не навек. Это для настоящего момента. Но это должно быть сделано искренне и где-то очень глубоко внутри нас. Как мы достигаем этого умиротворенного состояния? Как мы можем пристально смотреть на непреклонную реальность, не мигая и не закрывая глаз? Как мы принимаем все утраты, изменения и проблемы, которые жизнь и люди швыряют на нас? Не без того, чтобы немного побрыкаться и пронзительно покричать. Мы принимаем все это через процесс, состоящий из Пяти шагов. Элизабет Куб-лер-Росс впервые идентифицировала стадии этого процесса, изучая то, как люди, умирая, принимают свою смерть, эту максимальную утрату. Она назвала это процессом оплакивания потерь. С тех пор профессионалы в области психического здоровья наблюдали людей, проходящих через эти стадии всегда, когда они сталкивались с любой утратой. Утрата может быть незначительной — пятидолларовая бумажка, неполученное ожидаемое письмо — либо она может быть существенной — потеря супруга из-за развода или смерти, потеря работы. Даже позитивные изменения несут в себе утрату — когда мы покупаем новый дом и оставляем старый — и тогда требуется пройти через следующие пять стадий. Отрицание Первая стадия — отрицание. Это состояние шока, затуманивания сознания, паники и общего отказа принимать или признавать реальность. Мы делаем все, готовы на любые действия, чтобы вернуть ситуацию назад, на прежнее место или притворяемся, что ничего не случилось. В этой стадии очень много тревоги и страха. Типичные реакции отрицания: отказ верить реальности («Нет, этого не может быть!»); отрицание или минимизация важности утраты («Это не такое уж большое дело»); отрицание любых чувств, связанных с утратой («А мне наплевать»); или психическое избегание (сон, навязчивости, компульсивное поведение, стремление быть постоянно занятым какой-то деятельностью).8 Мы можем почувствовать себя несколько отстраненными от самих себя, наши эмоциональные реакции могут быть тусклыми, уплощенными, как будто у нас и нет эмоций, либо неуместными (смех, когда мы должны бы плакать; плач, когда мы должны были бы чувствовать себя счастливыми). Я убеждена, что большинство наших созависи-мых действий мы совершаем в этой стадии — это навязчивые мысли и действия, контролирующие поведение, вытеснение чувств. Я таже думаю, что большинство тех наших чувств, когда нам кажется, что мы «сходим с ума», связаны с этим состоянием. Мы чувствуем себя ненормальными, потому что мы обманываем себя. Мы чувствуем себя ненормальными, потому что нам верится, что и другие люди врут. Ничто не помогает нам так быстро почувствовать, что ты ненормальная или сходишь с ума, как те случаи, когда тебе врут. Если мы верим в ложь, то это разрушает саму суть нашего существования. Глубинная, инстинктивная часть нашего «я** знает правду, но мы отбрасываем в сторону ту часть и говорим ей: «Ты ошибаешься. Заткнись». Как считает консультант Скотт Иглстоун, что в нас самих что-то не так, что-то фундаментально нарушилось, из-за чего мы стали подозрительными, и тогда мы делаем ложное заключение, что мы сами и наше глубинное, интуитивное «я» не заслуживают доверия. Мы отрицаем что-либо не потому, что мы глупы, упрямы или дефицитарны в каком-либо смысле. Мы и обманываем себя не сознательно. «Отрицание — это не ложь, — объяснял Ноэль Ларсен, лицензированный консультант-психолог. — Это —- непозволение себе знать, что происходит в действительности*’. Отрицание —• это пугало жизни. Это похоже на состояние сна. Мы не осознаем своих действий до тех пор, пока мы не сделали что-то. Мы на каком-то уровне действительно верим в ту ложь, которую мы говорим самим себе. Для этого тоже есть своя причина «Во времена большого стресса мы эмоционально зашториваем наше осознание, иногда мы делаем это интеллектуально, а иногда и физически, — объясняла Клаудиа ЛДживетт в своей работе «Как помочь детям перенести разлуку и утраты». Встроенный механизм работает на отсеивание разрушающей информации и на то, чтобы уберечь нас от состояния перегрузки. Психологи говорят нам, что сознательная или бессознательная защита, которую все мы используем для того, чтобы избежать тревоги или преуменьшить либо предупредить ее, когда нам что-то угрожает, — продолжала Дживетт. — Мы используем эту защиту для того, чтобы не допускать осознания тех вещей, которые слишком расстраивают нас, когда мы их знаем». Отрицание — это амортизатор шока для души. Это инстинктивная и естественная реакция на боль, утрату или изменение. Отрицание защищает нас. Оно отражает жизненные бури до тех пор, пока мы соберем все свои ресурсы для того, чтобы справиться с теми бурями. Гнев Когда мы перестаем отрицать нашу утрату, мы продвигаемся к следующей стадии: гневу. Наш гнев может быть разумным или неразумным. Нас иногда можно оправдать за выражение нашей ярости, иногда же мы можем выплеснуть свое неистовство на кого-нибудь или на что-нибудь совершенно иррационально. Мы можем обвинять себя, Бога и любого человека из нашего окружения за то, что мы потеряли. В зависимости от характера утраты мы можем быть немножко раздраженными, несколько рассерженными, откровенно яростными либо мы можем быть схвачены в тиски потрясающего душу негодования. Вот почему попытки помочь кому-либо, указание на свет в конце туннеля, конфронтация с серьезной проблемой не поворачивает дело в ожидаемую сторону. Если мы отрицаем ситуацию, мы не будем двигаться в направлении принятия реальности — мы будем двигаться в сторону гнева. Вот почему также нам необходимо быть осторожными с большими конфронтациями. «Стремление помогать людям тем, чтобы «ставить их на ноги», срывать с них маски, принуждать их посмотреть вытесненной правде в глаза — очень опасное и разрушающее занятие, — писал Джон Пауэл в книге «Почему я боюсь сказать тебе, кто я есть?» — Он не может жить с определенной частью реальности. Так или иначе, он держит свои психологические кусочки интактными, используя некоторые формы самообмана- Если психологические кусочки остаются несклеенными, кто соберет их и снова сделает бедняжку Гампти-Дампти человече- /ънЮ ским существом/. Я была свидетелем пугающих и насильственных действий, когда люди наконец-то сталкивались лицом к лицу с длительно отрицавшейся правдой. Если мы планируем интервенцию, нам необходимо поискать профессиональную помощь. ‘Торги» После того как мы успокоились, мы пытаемся заключить торговую сделку с жизнью, с собой, с другим человеком или с Богом. Если мы поступаем так-то и так-то или кто-то еще делает то или это, тогда мы не будем вынуждены страдать из-за утраты. Мы не пытаемся отодвинуть неизбежное; мы пытаемся предотвратить его. Иногда вопросы, из-за которых мы торгуемся, являются разумными, и наши усилия будут продуктивными: «Если мой супруг и я пойдем к консультанту, тогда нам не придется терять наши взаимоотношения». Иногда же наши ^горги являются абсурдными: «Я привыкла думать, что если я буду содержать дом в еще большей чистоте или если я вымою достаточно хорошо на сей раз холодильник, то мой муж больше не будет пить», — вспоминает жена алкоголика Депрессия Когда мы видим, что наша торговая сделка не получилась, когда мы в конце концов стали истощенными нашей борьбой за то, чтобы укрыться от реальности, и когда мы решили признать, что жизнь крепко нас побила, нам становится грустно, а инрг-да мы впадаем в ужасную депрессию. Это суть печали: траур во всей его полноте. Это то, чего мы пытались избежать любой ценой. Настало время плакать, и это больно. Эта стадия процесса начинается, когда мы смиренно сдаемся, говорит Эстер Олсон, семейный консультант, которая работает с ситуациями печали или, как она это называет, ^процессом прощения». Это пройдет, говорит она, только тогда, когда процесс выработается и завершится. Принятие После того как мы уже закрывали глаза на действительность, проявляли строптивость, пронзительно кричали, вели переговоры, напоминавшие торги, и, наконец, испытали боль, мы приходим к состоянию принятия. «Это не покорная «уступка» с чувством безнадежности, это не такое чувство, которое заключено во фразах «а что толку?» или «я просто не могу уже больше бороться», хотя и такие утверждения мы слышим, — писала Элизабет Кублер-Росс. — Все это также указывает на начало конца борьбы, но это еще не знаки принятия. Принятие не следует путать со счастливой стадией. Это также пустота чувств. Это такое состояние, как будто боль уже ушла, борьба закончилась-.. Мы примиряемся с тем, что есть. Мы свободны остановиться, свободны продолжать; свободны принять любое решение, какое нам необходимо принять. Мы свободны! Мы приняли нашу утрату, неважно какая она — маленькая или значительная. Она стала приемлемой частью наших настоящих обстоятельств. Мы чувствуем себя удобно с ней и нашей жизнью. Мы приспособились и реорганизовались. Более того, мы чувствуем себя удобно в наших настоящих обстоятельствах и не испытываем внутреннего дискомфорта. Нам не только удобно в теперешних обстоятельствах и при тех переменах, которые мы вынесли, но мы верим, что в некотором роде мы приобрели что-то хорошее, извлекли пользу из нашей утраты или перемены, даже если мы не можем полностью понять как и почему. У нас появилась вера, что все хорошо и что мы духовно выросли благодаря нашему опыту. Мы глубоко убеждены, что наши нынешние обстоятельства — каждая их деталь — это в точности то, что и должно быть в настоящий момент. Несмотря на наши страхи, чувства и замешательство, мы понимаем, что все идет хорошо, даже если нам недостает глубокого понимания (инсайта). Мы принимаем то, что есть. Мы успокаиваемся. Мы прекращаем беготню, увертки, оставляем контролирующее поведение и игру в прятки.И мы знаем, что только начиная с этого момента мы можем идти вперед. Вот таким путем люди принимают ситуации. Несмотря на то что это называется процессом прохождения печали, консультант Эстер Олсон называет это процессом прощения, исцеляющим процессом и «тем способом, каким Бог работает с нами». -Это не очень комфортно. Это состояние неловкости и боли. Мы можем чувствовать, как будто мы рассыпаемся на кусочки. Когда процесс начинается, мы обычно чувствуем шок и панику. По мере прохождения через стадии мы часто чувствуем замешательство, ранимость, одиночество и изоляцию. Обычно присутствует чувство утраты контроля, равно как и надежда, часто нереалистичная. Возможно, мы будем в этом процессе сталкиваться с чем-то таким, что является фактом нашей жизни, но чего мы до сих пор не принимали. Созависимый человек или химически зависимый человек может находиться в одно и то же время во многих стадиях процесса изживания печали в связи с несколькими утратами. Отрицание, депрессия, «торги» и гнев могут все наброситься в одночасье. Мы можем даже не знать, что мы пытаемся принять. Мы можем даже не знать, что мы боремся за то, чтобы принять ситуацию. Мы можем просто чувствовать, как будто мы сошли с ума. Но это не так. Мы не сошли с ума. Познакомьтесь с этим процессом. Весь процесс может занимать тридцать секунд, если речь идет о незначительной утрате; он может продолжаться годами или всю жизнь, если утрата существенна. Поскольку это всего лишь модель, мы не можем пройти через все стадии процесса в точности так, как я их здесь описала. Мы можем путешествовать назад и вперед: от гнева к отрицанию, от отрицания к «торгам», от «торгов» снова к отрицанию. Независимо от скорости, с которой мы проходим через эти стадии, и той дороги, которой мы идем через эти стадии, мы должны пройти через них. Элизабет Кублер-Росс говорит, что это не только нормальный процесс, это необходимый процесс и необходима каждая его стадия. Мы должны укрываться от жизненных бурь с помощью отрицания до тех пор, пока мы будем лучше подготовлены для того, чтобы справиться с ними. Мы должны чувствовать гнев и обвинять до тех пор, пока АШ-де изгоним эти чувства. Мы должны пытаться вести переговоры, «торговаться», и мы должны плакать. Нам не обязательно позволять этим стадиям диктовать нам, как себя вести, но каждый из нас для нашего благополучия и в конце концов для принятия нуждается в том, чтобы индивидуально провести какое-то уместное время в каждой стадии. Джуди Холлис цитирует Фрица Пер-лза, отца гештальт-терапии, следующим образом: «Единственный выход — это пройти через все».Мы — упрямые, жесткие существа Но во многих отношениях мы хрупкие. Мы можем принять изменение и утрату, но все это приходит к нам со своей скоростью и своим собственным путем, очень индивидуально. И только мы и Бог могут определить время. «Здоровы те, кто оплакивает и хоронит свои потери**, — пишет Дональд ЛАндерсон, известный психолог, в книге «Лучше, чем быть благословенным**. Только очень недавно мы начали понимать, что отрицать горе — значит отрицать естественную человеческую функцию и что такое отрицание иногда приводит к ужасным последствиям, — продолжает он. — Печаль, оплакивание горя, подобно любой глубоко естественной эмоции, сопровождается определенными физическими изменениями и истечением какой-то формы психической энергии, если эта энергия не расходуется в нормальном процессе оплакивания, она становится разрушительной внутри человека». Даже физическая болезнь может быть взысканием за неоплаканное, неотреагированное горе. -Каждое событие, каждое явление, которое содержит для вас чувство утраты, может и должно быть оплакано. Это не означает, что вся жизнь должна быть беспрерывной печалью. Это означает, что вы честно хотите отметить у себя имеющееся чувство, а не стремитесь прятать боль за маской смеха. И не только позволительно отмечать, признавать печаль, сопровождающую любую потерю, — это здоровый выбор*’13. Мы можем дать себе разрешение пройти через этот процесс, когда сталкиваемся с утратой или переменой, даже если это маленькие утраты или перемены. Будьте нежными, ласковыми в обращении с собой. Это истощающий, изматывающий процесс. Он может лишить нас запаса энергии и выбить нас из равновесия. Наблюдайте, как мы проходим через стадии, и чувствуйте, что нам необходимо чувствовать. Говорите с людьми, с людьми надежными, которые дадут вам поддержку, комфортное чувство и понимание, в которых мы нуждаемся. Вам необходимо выговориться, пройти через все с помощью словесных излияний. Есть одна вещь, которая помогает мне. Это благодарение Бога за утрату – за мои настоящие обстоятельства — независимо от того, как я себя чувствую или что я думаю о них. Другая вещь, которая помогает многим людям, — это молитва о спокойствии духа. Нам не обязательно вести себя неуместным образом или совершать ненужные действия, но нам необходимо пройти через процесс. Другие люди делают то же самое. Понимание этого процесса помогает нам оказывать больше поддержки другим людям, и оно дает нам силу решить, как мы будем вести себя и что мы будем делать, чтобы позаботиться о себе, когда мы проходим через все это. Учитесь искусству принимать себя и реальность. В этом много печали. Задание 1. Находитесь ли вы или кто-либо из ваших близких сейчас в процессе оплакивания значительной утраты? Как вы думаете, на какой стадии нахо дитесь вы или тот человек? 2. Пересмотрите свою жизнь и решите, через какие значительные утраты и изменения вы про- шли.Вспомните свой опыт оплакивания своих потерь. Напишите о своих чувствах, как вы их помните.
|
