ПОСЛАНИЕ ГР. ХОДКЕВИЧУ ОТ ИМЕНИ ФЕДОРОВА. От боярина совета его царского величества Божьей [следует перечисление атрибутов] милостью царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси [следует полный

От боярина совета его царского величества Божьей [следует перечисление атрибутов] милостью царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси [следует полный титул], воеводы Полоцкого и наместника Ярославского Ивана Петровича Федоровича - брату нашему Григорью Александровичу Ходкевичу, пану Виленскому, наивысшему гетману великого княжества Литовского, старосте Городенскому и правителю Могилевскому наше слово.

Присылал ты к нам прислужника князей Воротынских Ивашку Козлова с грамотой, а в ней писал многие неподобающие вещи. Прилично ли, пан Григорий, чтобы мы с тобою, достигнув почтенных седин, вели между собою такие переговоры, какие затеваешь ты, советуя мне в своем письме изменить своему государю? Очень мы этому удивляемся и жалеем, что ты в таком возрасте занялся такими подлостями, осквернив язык свой клеветой; мы же считаем, что заслуживать милость своего государя следует не бесчестными делами, но честной и правдивой службой; ведь это обычай бесчестных людей и подлецов - обращать свой язык на клевету. Очень жалеем, что ты, брат наш, вмешался в такое неподобающее дело. В своей грамоте ты назвал этого мелкого прислужника князей Воротынских дворянином и верным слугой своего государя: но подобает ли тебе, пан Григорий, человеку, украшенному сединами, так служить своему государю - называть такого мелкого прислужника дворянином и верным слугой такого великого государя? Нет! Это - не достойная и не верная служба вашему государю! А если он, собака, оскорбляя царское величество, изливал тебе свой яд, подобно змее, то пристойно ли тебе, пан Григорий, при твоих сединах, взяв собачий рот, писать такую бессмыслицу? Наш же государь, его царское величество - государь милостивый, истинно православный, заботится о нас, своих подданных, блюдет и по заслугам жалует нас своим жалованьем, и я тоже щедро награжден милостями, почестями, вотчинами и казной его царского величества. А то, что ты, брат наш, в своей грамоте лживо или изменнически написал, что будто бы мой государь хотел со мной расправиться, то это нелепые или изменнические слова: никогда не бывало и быть не может, чтобы его царское величество карало кого-нибудь без вины. Не бывало и того, чтобы Литва Москву судила, - вам, пане, впору управиться со своим местечком, а не с Московским царством. Ты писал, что подданный должен получать такое жалование, какое ему потребно, - какая же это верная служба, если подданный не подчиняется государевой воле, а творит свою волю? Это - не верная служба, а изменническая, и мне было очень досадно, что ты, почтенный человек, пишешь так неразумно. Ты писал еще, что мой государь утруждает меня хлопотами, но мой государь не утруждает меня хлопотами, а посылает туда, где его царскому величеству бывает нужна моя служба, мы же от предков своих научены служить царскому величеству с радостью и не считать этого тягостью, а не так, как вы, пан Григорий, добываете у своего государя высокие чины, заботясь о девках для государевой спальни и развлекаясь с ним скоморошеством, - мы же этого себе непозволяем. Если же мы от Бога одарены разумом, то прилично ли разумному и достойному человеку быть изменником, как ты, пан Григорий, советуешь нам, оскверняя свои седины? Стоит ли мне, пан Григорий, переходить в вашу землю, если вы не соблюдаете верности но только своей братии, но и своему государю, ввергая его в бесчестие и научая скреплять своей подписью такие нелепые грамоты, ведущие к ссоре и кровопролитию среди христиан? Ведь наш милостивый, истинно христианский государь даже не замечает ваших змеиных затей, отгоняя их, как солнце - тени. Я же, следуя обычаю моих предков, хочу на старости лет честно служить, а не изменять своему государю. Что от вас, безбожников, можно ожидать, если вы разрушили церкви Божьи со священными заповедями? Ты писал, что я расположен к вашему государю; но я набожный христианин и никогда не встречал никакого зла от христиан, я оказывал им всегда любовь и милость, а от вас встречал только недоброжелательство к царскому величеству и стремление к пролитию христианской крови, - какое же я могу иметь с вами дело, что общего между светом и тьмой, какое может быть согласие между Христом и Велиаром и между христианином и безбожниками? (и мне штож до вас дело, кое бо причастие свету ко тме...и кая часть хрестьянину з безбожными? - Характерно, что послание Челяднина Гр. Ходкевичу написано в менее оскорбительном тоне, чем предыдущие послания: боярин Челядин, в отличие от князей Бельского, Мстиславского и Воротынского, именует Гр. Хоткевича «братом» и «паном Григорием». - Действительная позиция Челяднина по отношению к предложениям Сигизмуида II Августа, очевидно, сильно отличалась от той, которая приписывалась ему в комментируемом послании (см. известие Мартина Бельского в прим. 1). Вскоре после написания этого послания Челяднин был казнен по обвинению в заговоре [ср. сводку известий о его казни в статье С. Б. Веселовского «Синодик опальных царя Ивана как исторический источник (Пробл. источииковед., III, 1940, стр. 354)].). А о Ливонской земле что и писать! Если ваш государь не уступит ее царскому величеству, никогда не прекратится кровопролитие между христианами. Так и знай!

Написана в Полоцке, отчине царского величества, в 7075 году от сотворения мира, в 6-й день августа [6 августа 1567