Тогда Прабхупада повернулся к алтарю и посмотрел на Божества.

— Ну и ладно, — сказал он. — Господь Джаганнатха комендант храма. А мы Его слуги.

* * *

Однажды вечером, завершая свою лекцию о Прахладе Махарадже, Прабхупада спросил, есть ли у кого-нибудь вопросы. Химавати, одна из учениц, подняла руку:

Прабхупада: Да?

Химавати: Прахлада Махараджа был таким великим преданным, что сказал: «мне ничего не принадлежит». Но почему тогда он говорит: «мой Господь»? Как Бог может быть его? Почему он так говорит?

Прабхупада: А что он должен говорить?

Химавати: Я не понимаю. Как может он так говорить? Если вы знаете, что вам ничего не принадлежит, то как вы можете говорить: «Бог принадлежит мне»?

Прабхупада: Кришна — Господь каждого. Поэтому каждый может сказать «мой Господь». Это не значит, что если кто-то говорит «мой Господь», то обретает на Него монополию. Ты говоришь «мой» с позиции собственника. Но Бога невозможно монополизировать. Он принадлежит всем. Поэтому каждый имеет право говорить: «мой Бог, мой Господь». Если привести материальный пример, когда я говорю: «Это моя жена», это значит, что она не является женой кого-то другого. Но Бог не таков. Я могу сказать «мой Бог», но ты тоже можешь сказать «мой Бог», он может сказать «мой Бог», каждый может сказать «мой Бог». Это абсолютное выражение понятия «мой».

Кришна говорит: «Все эти живые существа — Мои неотъемлемые части». Мамаивамшо. Мама значит «Мои». Тогда почему живые существа не могут сказать «мой Бог»? Понимаешь? Кришна говорит: «Ты Мой». Почему я не могу сказать: «Кришна, Ты мой»? Твой муж говорит: «Ты моя». Почему ты не можешь сказать ему: «Ты мой»? Но не трактуйте это с позиций материи. В материальном смысле, как только вы говорите: «Это мое», это никому больше не принадлежит. Это моя собственность. Но Кришна не таков. Поэтому вы можете сказать: «Кришна – мой», и в этом не будет ошибки. Наоборот, если кто-то хочет чем-то владеть, пусть владеет Кришной. Это высшее выражение концепции «моего». Это совершенство слова «мое».

И это вполне соответствует шастрам. В «Бхагавад-гите» Кришна говорит: «Он принадлежит Мне, а Я — ему». Поэтому здесь нет ошибки. А как ты это понимаешь? Что поскольку все принадлежит Кришне, я не могу сказать «мое»? Это ты хочешь сказать?

Химавати: Я не поняла того, что Кришна — Господь. Мой Господь является и Господом всех остальных.

Прабхупада: Да.

Химавати: Он повелевает, и поэтому Он мой.

Прабхупада: Он мой, Он твой и принадлежит всем остальным. Вот так.

Химавати: Я поняла.

Прабхупада: Вот так.

Рукмини: Знаете, когда вы уезжаете, я чувствую, что вы очень далеко от меня.

Прабхупада: Что она говорит? Я не понял. Джанардана?

Джанардана: Она говорит, что когда вас нет, она чувствует, что вы очень далеко.

Прабхупада: О, ты не должна так думать. Это можно понимать двояко — с позиции тела и с позиции звука. Представление с позиции тела временно, а с позиции звука — вечно. Например, мы наслаждаемся звуком учения Кришны. Мой звук также присутствует в этом. Как только мы повторяем «Харе Кришна» или «Бхагавад-гиту» или «Бхагаватам», Кришна тотчас проявляется в звуке. Он абсолютен. Поэтому звук важнее физического присутствия.

Когда ты чувствуешь разлуку с духовным учителем, ты должна пытаться вспоминать его слова и наставления, и ощущение разлуки уйдет. Ты почувствуешь, что он рядом. Поэтому мы должны общаться на уровне звука, а не тела. Это настоящее общение — шабдат анавритти — через звук. Мы мгновенно соприкасаемся с Кришной через звук. Поэтому мы должны больше подчеркивать важность звука — звука Кришны или духовного учителя. Тогда вместо разлуки мы будем чувствовать счастье. Когда Кришна ушел из этого мира, Арджуна преисполнился печали и начал вспоминать наставления «Бхагавад-гиты». И это его утешило. Он тут же начал вспоминать наставления, полученные на поле битвы Курукшетра, и успокоился. Кришна был его неразлучным другом, поэтому когда Господь удалился в Свою обитель, Арджуна был очень подавлен. Но он начал вспоминать Его учение. Поэтому всякий раз, когда мы чувствуем разлуку, самое лучшее средство — вспоминать учение. И тогда все будет хорошо. Понятно?

Рукмини: Да.

Одна из девушек спросила: «Прабхупада, вы навечно останетесь нашим отцом? Вы всегда будете нашим духовным учителем, вечно?»

Прабхупада шутливо сказал:

— Да, полагаю, что да, — и процитировал стих: чакхудана дило джеи джанме джанме прабху сеи, а затем добавил: «джанме джанме пита сеи». Тот, кто открыл мне глаза — мой отец из жизни в жизнь.

Прабхупаду беспокоило слабое финансовое положение монреальского храма. Хотя некоторые из преданных работали, это явно не шло на пользу их духовной жизни. Один ученик работал на заводе «Тугие пружины», что Прабхупада называл «угра-кармой», мучительным и вредным трудом. Когда Нанда-кишора рассказал Прабхупаде о своей работе (он был помощником официанта в ресторане), Прабхупада ответил:

— А, слепой дядя.

Заметив на лице Нанда-кишоры недоумение, Прабхупада рассказал ему историю о мальчике, у которого не было дяди. Однажды к этому мальчику пришел слепой человек и сказал: «Я буду твоим дядей». «Что ж, — ответил мальчик, — лучше слепой дядя, чем никакого». Но когда Нанда-кишора поведал Прабхупаде некоторые подробности о своей работе, в частности о том, что ему порой приходится готовить мясо, Прабхупада заметил:

— Ох, но не до такой же степени слепой!

Озадаченный вопросом финансового обеспечения храма в Монреале, Прабхупада внимательно изучал ситуацию. Есть два пути сознания Кришны, говорил он: один для отрешенных — они могут питаться плодами с деревьев и жить в пещерах; другой – для тех, кто женат и честно трудится, подобно другу Кришны Арджуне. Оба пути хороши, но Прабхупаде нужно было решить вопрос — по какому пути направить своих учеников. Если они попытаются пойти путем аскетов, таких как Шукадева Госвами, то, вероятно, останутся хиппи, но Прабхупада хотел открыть множество больших центров и приглашать на прасад важных гостей. Однако, если для поддержания таких храмов преданные вынуждены будут заниматься угра-кармой, кто тогда будет проповедовать? Вот вопрос.

— Либо мне нужно отказаться от идеи воспитания брахманов, — говорил Прабхупада, — либо я должен вынуждать брахманов работать.