Поэт и Бог

«Я – Бог! – кричал поэт, –

И мне подвластно время!

И мне подвластен ветер,

И звёзды, и луна!

Кидаю в души я

Бесценнейшее семя!

И вижу души я

До самого их дна!»

Потом поэт грустил

И плакал над свечою,

И на бумагу стлал

Ненужные слова.

Кого-то он любил,

И не владел собою.

Потом краснел, да так,

Что пухла голова.

Бог улыбался наверху

И повторял одну лишь фразу:

«Ты богом можешь и не быть,

А я поэтом быть обязан»…

Горемыки

Да, вот так вот мы ходим и плачем

Над своею нелёгкой судьбиной.

Будто смех весь впустую истрачен

И замазан тяжёлою глиной.

Будто жизнь бесконечна и нудна.

Будто небо без солнца навечно.

И питаемся, будто бы, скудно.

Ну и пьём слишком много, конечно.

И друг друга не можем понять мы,

Постоянно срываясь на крики.

И друг друга нам не потерять бы

Невзначай. Да, мы все горемыки!

Так мы ходим и плачем, и ноем,

Тухлым видом пугая прохожих.

Удивительно, как не смешно им

Созерцать наши кислые рожи?!

Мир бредит

Я — близорукий — не вижу звезд.

А на небе август — дела идут.

Мир заглядывает комете под хвост,

А меня только лунные тени ведут.

Я сидел и курил, и дымил в небо.

(Безоружный глаз только дым и видит)

И все думал, может никогда и не был

Небосклон звездным, а мир бредит.

Покажите мне настоящих людей

Покажите же мне настоящих людей —

Я устал от пластмассовых кукол.

Пластилиновых сцен и картонных идей,

И стеклянных бессмысленных буркал.

Покажите мне даль и живые огни —

Утомили бетонные стены.

Ведь за ними повсюду, куда не взгляни

Декорации и манекены.

Я ходил и искал. И рукою своей

В сотни окон настойчиво стукал.

Покажите же мне настоящих людей,

А не этих пластмассовых кукол.

Тихий свист

Потерявшийся во времени,

Тёмном городе,

Мокрых улицах.

Тихий свист что-то ищет в темени…

Что-то стерпится, что-то сбудется.

Безымянный и неприкаянный,

Неизвестно кому затеянный,

Прошлым брошен,

Грядущим охаянный,

Тихо ходит, во тьме затерянный.

И наверно уже и выдохся,

Будто ветер в деревьях мнительных,

Не зовёт уж, порой только примется

Эхом биться меж стен медлительных.

Графоман

Пишу дурацкие стихи!

И на заказ, и просто так.

Спешу замаливать грехи

Пред музой и толпой зевак.

Смотрите, слушайте! Ура!!

Звенит мой голос в высоте.

Смотрите, вот какой дурак

Вам будет петь! Не то, что те,

Что пишут ладно и умно,

Что сыплют рифмами на раз.

Я ж просто распахнул окно,

Поднял ладонь, прищурил глаз..

Я не скажу вам умных слов,

Метафор не задвину строй.

Поэт дурацких я стихов,

России графоман простой!

Поэт обязан быть героем

Мне спать осталось три часа.

Мне в шесть часов вставать с похмелья.

Сомкни же сон мои глаза...

Дай лишь добраться до постели…

Неделю я почти не спал,

Работал и с людьми общался,

Из вишни трубку вырезал,

Ну а сегодня вот - нажрался...

Я спать бессмысленно хочу,

Осмысленно - не просыпаться.

Но я сижу и стих строчу!

Вот этот, чтоб ему порваться!

Мне спать осталось три часа!

Поэт обязан быть героем...

А вы что думали, легко им

Ночами слышать голоса?!

Слова простые

Мы приносим праздник, как тортик с собою в гости.

Мы приводим радость за руку в дома родные.

Мы приносим света и счастья полные горсти.

Открывай глаза,

Подставляй стакан,

Да слова не забудь

Простые.

Мир будто бы умер

Мир будто бы умер, а я вроде жив.

И как-то неправильно это...

Остался один среди плачущих нимф,

Не голос, не шорох - затерянный миф,

Пустое предчувствие света.

Пустое предчувствие жёлтой весны

И белого мёртвого лета.

Лишь эхом порвавшейся где-то струны

Лишь отблеском гаснущей в небе луны,

Но как-то неправильно это...

И как-то неправильно синим огнём —

Слова на кончиках пальцев.

А я обречён хоронить день за днём

Остывшие ветви под серым дождём

С упорством бездомных скитальцев.

Взметнемся большим погребальным костром

Над миром потерянным всуе

Мы: брат, пожелавший назваться дождём,

Сестра, распустившая косы огнём

И я. Ну а мир?.. вроде умер…