Глава 7. В подземельях.

Джеймс медленно открывал глаза, ощущая под собой что-то сырое и твердое. Лишь потом пришла боль, и он вскрикнул.

— Поттер, я надеюсь, что у Гриффиндора есть запасной ловец,— прозвучал насмешливый голос справа.

— Что?— Джеймс попытался подняться, отрывая лицо от сырого пола, но тут же в глазах помутилось.

— Не дергайся,— Малфой говорил как никогда спокойно и даже заботливо.

Гриффиндорец решил послушаться, ожидая, когда приступ головокружения пройдет. Было неприятно лежать в луже мутной воды, вдыхая затхлый запах, но двинуться снова он не решался.

Рядом присел Малфой, — под его ногами что-то хрустело — чуть коснувшись плеча Джеймса:

— Потерпи.

И голос друга очень насторожил гриффиндорца. Он поднял голову, стиснув зубы, и взглянул на Скорпиуса: в свете палочки было видно исцарапанное и запачканное лицо слизеринца.

— Где мы?— выдохнул Джеймс.— Что со мной?

— Еще вопросы?— чуть насмешливо спросил Малфой.— Можешь потерпеть?

— Зачем?

— Затем, что мне надоело разговаривать с твоим затылком…

— Что со мной, у меня все болит…

— Не знаю, как насчет всего, но ноги твои точно сломаны…

Джеймс шумно выдохнул и понял, что и ребра, наверное, тоже.

— А ты цел?

— А ты жалеешь?— Скорпиус осторожно подсунул руки под мышки другу.— На счет три, старайся не двигать ногами…

— А я могу?— ответил гриффиндорец, а потом стиснул зубы, стараясь самостоятельно подняться…

Он потерял сознание. Малфой даже обрадовался, потому что представлял себе, что бы мог почувствовать друг, имея открытый перелом правой ноги и закрытый левой. Вот что значит — хрупкие кости.

Сам слизеринец лишь подвернул ногу (он чувствовал, как та распухает в ботинке), но считал, что легко отделался. Сказались, наверное, тренировки по квиддичу, что с детства входили в его расписание. Первое, чему научил мальчика инструктор, — это падать, чтобы не разбить голову и не сломать ноги. С целой головой и ногами ты еще жив и можешь сражаться за себя, даже если обе руки и пара ребер сломаны.

Скорпиус с трудом, но подтащил друга к каменной стене, опер его спиной и отошел, переводя дыхание и в очередной раз оглядываясь. Шахта, в которую они провалились, глубиной была футов семь-восемь, с гладкими и скользкими стенами. Наверху темно и не понятно, остался ли люк-ловушка открытым, или вернулся в исходное состояние. На полу — мутная вода и кости каких-то мелких животных или рыб, что настораживало.

Малфой поднес к глазам руку с часами: полночь. Они здесь уже полчаса. Хватятся ли преподаватели, а главное — найдут ли? Вот это вряд ли…

Джеймс застонал, и Скорпиус присел перед ним на корточки, чуть морщась от боли в лодыжке. На лбу гриффиндорца был кровоподтек — да, совсем не умеет Поттер падать и приземляться.

— Ты как?— слизеринец дотронулся до мокрой и грязной руки друга.

— Болит,— Джеймс открыл глаза и поморщился.— Пить хочется…

— Прости, могу тебе предложить лишь ту чачу, что тут на полу за века скопилась…— усмехнулся Скорпиус, развязывая галстук.— Сейчас будет больно, но я ничем другим тебе помочь не смогу…

Джеймс кивнул. Малфой продел под ногу гриффиндорца галстук, вызвав этим движением судорожный вздох друга, а потом крепко завязал на бедре.

— И что это?— выдавил Джеймс.

— Сиди и молчи,— попросил Скорпиус, палочкой распарывая и так порванные брюки друга в том месте, где из раны торчало что-то неприятно белое. Джеймс даже не стал сосредотачиваться на том, что же это такое, хотя догадаться было несложно.— У тебя платок просить, конечно, бесполезно… Ты им только полы еще не помыл… Вообще, Поттер, скажи мне, почему ты такой неряха? Мама тебя не учила содержать вещи в порядке?

— Малфой, ты стукнулся головой?— пробурчал Джеймс.— Лекцию решил мне читать?

— А что такого? Самое время, заняться-то все равно нечем,— Скорпиус судорожно соображал, что же еще сделать, а главное — как отвлечь друга от ситуации, в которую они попали.

— А как насчет выбраться отсюда?

— Поттер, мне почему-то казалось, что если ты истечешь кровью, то выбираться отсюда тебе будет уже ни к чему…

— А возможность вообще есть?

— Теоретически? Есть,— горько усмехнулся Скорпиус, вставая и оглядывая еще раз каменные стены их ловушки.— Про практически ничего пока сказать не могу…

— А потом сможешь?

Малфой пожал плечами: Малфои никогда не сдаются. Он медленно шел вдоль стены, ощупывая крепко пригнанные камни этого квадратного помещения. Найти выход, если он, конечно, есть, можно, только осознав, для чего использовалась эта шахта. Поняв мотивы, легко узнать и следствия, так, кажется, говорил дедушка.

— Поттер…— слизеринец оглянулся — голова друга медленно склонялась к плечу.— Эй, а ну, очнись!— мальчик похлопал гриффиндорца по бледному лицу, чуть не уронив палочку.

— Ай…— простонал Джеймс.

— Поттер, послушай: тебе нельзя терять сознание, поэтому говори со мной…

— О чем?— мальчика сильно знобило и клонило в сон.

— Хоть о чем, главное — говори…— Скорпиус вернулся к прерванному занятию.— О чем ты там сейчас думаешь в своей лохматой голове?

— Я не ответил на письмо родителей…

Малфой фыркнул:

— Нашел, о чем жалеть…

— А ты?

— Что я? Я пока не поддаюсь упадническим настроениям,— Скорпиус чуть передвинулся, рассматривая камни. Интуиция ему подсказывала, что стены тюрьмы должны дать им ответ на вопрос, как выбраться отсюда.

Черт, побритый зад нюхлера, как они могли так легко попасться? Да ведь ежу с выбитыми зубами стало бы ясно, что нужно каждый шаг выверять в подобном месте… И Поттер, мега-мозг, додумался тут же свалится сюда вместо того, чтобы разобраться, куда делся друг… Хотя какая теперь разница?— Если мыслить теоретически, я бы мог пожалеть о том, что не довел свои эксперименты до логического конца…

— Какие эксперименты?— голос Джеймса звучал болезненно слабо.

— Выберемся — расскажу,— Малфой замер, поднося палочку к одному из камней в кладке, где-то на уровне глаз.— Поттер, тебе говорят о чем-нибудь буквы «ХХ»…? Поттер, черт!

Малфою опять пришлось бить друга по лицу, но Джеймс на этот раз очнулся не сразу, и это было паршиво.

— Я тебе, кажется, английским языком сказал — разговаривай со мной!

— Прости…

— Джеймс, потерпи немного… Я найду выход… Нужно только понять, что такое «ХХ»…— Малфой пытался не впадать в панику, судорожно соображая. Потому что выход должен быть обязательно… Жаль, ни один из них не способен поднять другого вверх — силы их левитационных заклятий оставляли желать лучшего. И Патронуса они не могли послать…

— «ХХ»… Может, это какая-то аббревиатура?— предположил Джеймс. Он почти не чувствовал ног, и ему было холодно. Через силу он заставлял себя не спать и говорить.— И как это…

— Черт, ну, конечно!— вдруг озарило Скорпиуса. Он встал и уже по-новому посмотрел на их тюрьму.— Это был не проход в подземелья! Это был один из входов в Хог-Хаус!

— Куда?

Малфой чуть улыбнулся, услышав любопытство в слабом голосе Джеймса:

— Об этом было написано в одном из талмудов, что я переписывал у МакГонагалл…

— Малфой… короче…

— А ты куда-то спешишь?— Скорпиус рассказывал, а сам с новой тщательностью ощупывал стены.— Хогвартс, как даже ты должен знать, построили четверо волшебников. Нам это давно и старательно вдалбливают. Но если представить себе эту ситуацию, то становится понятно, что вряд ли эти четверо взяли в руки топоры и кирки… Да и на постройку замка в то время уходило немало денег, даже если строить с помощью волшебства. Камень-то из воздуха не сделаешь…

— В общем, в той книге было написано, что наши четверо старичков выбрали местечко недалеко от долины Хогсмид, которая принадлежала довольно богатому феодалу, который, на их счастье, был немного сдвинутым и решил дать им деньги. Они переговорили и сошлись на том, что замок они построят на том месте, где феодал собирался воздвигнуть защитный форт для своих людей.

— В то время, если ты, Поттер, не все проспал в прошлом семестре на Истории магии, магглы очень любили воевать друг с другом, чтобы брать пленных и земли… В общем, наши волшебники заверили глупенького феодала, что замок можно будет использовать и как форт,— Скорпиус внимательно прощупывал все камни, до которых мог дотянуться.— Форт строить тогда уже начали, причем с подземных схронов, куда, в случае нападения, можно было привести и спрятать людей. Сеть подземных сооружений и ходов сохранили, а сверху воздвигли замок, что мы теперь с любовью зовем Хогвартсом…

— В хрониках, что мне выпало счастье переписывать, лишь однажды упоминалось о том, что схроны использовались по назначению — из долины Хогсмид по тайным туннелям пришли люди, ища защиты. Подземную систему люди феодала звали Хог-Хаус, уж не помню почему… Потом в веках история о подземельях затерялась, но знающие люди, слыша о тайных ходах в Хогсмид, относили эти ходы именно к подземному Хог-Хаусу…

Малфой замолчал, вдруг почувствовав под рукой, примерно в футе от земли, подвижный камень, помеченный все теми же буквами.

— В той книге говорилось об исследовании какого-то гения-мага, который составил по отрывочным данным примерный план Хог-Хауса, с шестью ходами в Хогсмид, где теперь деревня, с двумя тайными залами для людей, складами и переходами… Так вот, если верить тому фолианту — а мне почему-то сейчас хочется верить — в системе Хог-Хауса были два входа из замка: настоящий и вход-ловушка. Вход-ловушка заканчивался шахтой, наполненной водой, где жили какие-то опасные зверушки… Думаю, пираньи, как в пруду моего отца… Так вот, зверушек этих кормили через специальный лаз, ведущий в шахту от одного из подземных ходов… Лаз маскировался, чтобы жертвы, попавшие в ловушку, не могли выбраться. Да у них, по сути, и шансов не было… Нам с тобой повезло, что вода давно ушла под землю, и зверушки сдохли, забытые за ненадобностью… Поттер…

Скорпиус обернулся — глаза у Джеймса были закрыты, голова бессильно опустилась на плечо. Сколько слизеринец не пытался привести друга в чувства, у него это не получалось. Малфой снял с себя влажную мантию и постарался укутать дрожащего даже сейчас Джеймса. Нужно было скорее выбираться отсюда.

Мальчик вернулся к подвижному камню. Он обдирал ногти и сбивал пальцы в кровь, чувствуя почти физически, как уходит время. Чтобы не думать, Скорпиус повторял про себя четвертый раздел «Сборника» Малфоев. Старая земля поддавалась с трудом, но камень постепенно начинал все сильнее шевелиться.

— Ничего, Поттер, скоро будешь лежать в больничном крыле и морщиться от квохтанья твоих сестриц,— тишина очень угнетала.— Видишь: камень большой, значит, сможем протиснуться в лаз…

Наконец, камень вывалился из ниши, упав прямо на распухшую ногу Скорпиуса, но он даже не заметил этого, запретив себе думать о своей боли. Он увидел, что из задней стороны каменного блока торчит ржавая, странного вида ручка. Видимо, камень выдергивали внутрь лаза, а потом вставляли на место.

— Джеймс,— Скорпиус сел рядом с другом, пытаясь его растормошить, но безуспешно. Он понимал четко, что Поттер не сможет пролезть в лаз, тем более совершить путь по подземельям, которые еще неизвестно, куда приведут.— Я вернусь, я скоро приведу помощь… Ты только держись…

Малфой взмахнул палочкой и постарался направить на друга горячий воздух, надеясь, что он сможет поддержать силы Джеймса, потом прошептал «Люмос» и вложил в руку гриффиндорца собственную палочку. Он не знал, почему так сделал: для себя ли или для Джеймса, который вопреки всему мог очнуться. Сделав так, он подобрал пихтовую палочку, не оглядываясь, шагнул к лазу, подтянулся на руках и перевалился в темный, пахнущий сырой землей и затхлостью коридор.

Выбраться. Найти помощь. Вернуться за Джеймсом.

Он бежал по низкому, кое-где осыпавшемуся за века коридору, крепко сжимая в руке горящую палочку Джеймса, повторяя эти слова, как заклинания, словно они могли приблизить конец этого темного, полного тревоги пути.

Скорпиус едва переводил дыхание: то ли от бега, поворот за поворотом, то ли от чуждой ему раньше тревоги, что сжимала холодное хладнокровное всегда сердце. Это было страшно и тревожно, и Скорпиус обещал себе, что научится бороться с этим противным чувством, которое может задушить в корне все силы на борьбу и логику, без которой из подобных ситуаций никогда не выбраться.

Нога болела все сильнее, но Малфой старался не обращать на это внимания. Коридор становился все шире, и мальчик был уверен, что вскоре выйдет где-то на территории замка. Вырвется отсюда. Но внезапно он остановился, наткнувшись на каменную стену. Он тяжело дышал, освещая палочкой преграду. Он старательно осматривал стену и почти сразу нашел рычаг — здесь выход не был спрятан от посторонних глаз.

Скорпиус, дернув за рычаг, быстро протиснулся через щель, что открылась под его воздействием. Наверное, когда-то стена открывалась шире, но сейчас либо механизм заржавел, либо его просто засыпало землей. То, что все тайные двери открывались с помощью механизмов, а не магии, подтверждало то, что эти ходы — часть древнего Хог-Хауса.

Малфой, к своему разочарованию, оказался не на улице, не в коридоре замка, а в очередном переходе. От досады мальчик топнул ногой, глядя то вправо, то влево. Судя по всему, вот теперь он в одном из ходов из Хогвартса в Хогсмид. Куда бежать? Сориентироваться Скорпиус сейчас никак не мог, а решать приходилось — чем быстрее, тем лучше.

Не привычный сомневаться в своих решениях, Скорпиус кинулся налево, по его представлениям, именно там был выход в школу. Он хромал все сильнее, два раза он задевал стену и обдирал и так окровавленные руки. Он на ходу стирал с лица пот и сухим языком пытался облизать губы.

— Нет!— вскрикнул он, минут через десять увидев, что проход впереди него завален камнями и землей. Обвал произошел давно, потому что поверх камней уже тянулись густые сети паутины, земля высохла. Возвращаться, теряя время и рискуя нарваться на еще один такой же обвал?

Скорпиус положил палочку на землю и стал с остервенением разгребать завал, откидывая прочь камни и комья земли. Время, он чувствовал, как уходило время…

Через десять минут — а ему казалось, что через час — он смог протиснуться через узкую щель, что прорыл в стене завала. Он вывалился на сухой пол, вдыхая более свежий воздух. Он больно ударился спиной, но тут же вскочил, стиснув зубы, и кинулся вперед.

Он никогда не чувствовал такой сильной надежды и такого облегчения, когда толкнул деревянную панель перед собой (она оказалась задней стеной зеркала), и оказался в коридоре Хогвартса, слабо освещенном и холодном после замкнутого пространства подземелий.

Но Малфой не дал себе передохнуть: он бросился вперед, крича, что было сил (не до манер уж тут), и призывая на помощь. Почти тут же на его крик появился Фауст с палочкой наизготовку, за ним — Флитвик и Филч.

— Вот вы где!— рыкнул Фауст, но, рассмотрев слизеринца, как следует, тут же замолчал.— Где Поттер?

— Я покажу, быстрее, он без сознания!

— Вы бросили товарища беспомощным?— профессора кинулись за хромающим вниз Скорпиусом.

— У него сломаны ноги,— процедил сквозь зубы Скорпиус.

— Мистер Филч, предупредите мадам Помфри,— приказал Фауст.— И других профессоров. Вас, Малфой, мы ищем уже два часа…

— Польщен,— выдавил слизеринец, уже через силу опираясь на распухшую ногу. Он, как мог быстро, пересек холл и нырнул за гобелен, потом к стене, которую открывал Поттер…

— Что вы делаете?

— Мы нашли подземный ход,— Скорпиус торопливо, уже в который раз за последние часы, ощупывал камни.— Там была шахта…

— Хог-Хаус,— одними губами проговорил Флитвик, глядя, как, повинуясь пальцам мальчика, открывается дверь в темноту.

Наверное, у Фауста была наготове очередная лекция о том, как они посмели такое совершить, но вид Скорпиуса и его рассказ о Джеймсе, видимо, останавливали гнев декана Гриффиндора.

— Отойдите…

— Нет, профессор, я, по крайней мере, там уже был,— твердо сказал Малфой, смело шагая внутрь. Палочка Поттера все еще горела, словно давая надежду, что все будет хорошо.

Вот рычаг, вот лестница, вот кол, вот…

— Если сделать еще шаг, то откроется люк шахты,— Скорпиус обернулся к Фаусту, указывая вперед, на пугающую тьму. Потом он присел на край ступеней (профессора не успели его остановить) и закричал прямо в пол:

— Джеймс!!!

— Отойдите,— Фауст твердо, но бережно отодвинул мальчика за себя.— Вам нужно в больничное крыло.

— Нет! Только с Поттером, без него мне там скучно…

 

* * *

Джеймс очнулся почти в полной темноте и гулкой, пугающей тишине. Ему казалось, что кто-то его звал, что было то холодно, то тепло, то темно, то светло. Кажется, он летел, вертикально вверх и чьи-то бережные руки его куда-то несли. Но, скорее всего, это был бред, и он все еще умирал, сидя в каменной комнате со сломанными ногами…

Да, точно, у него начался бред, потому что он четко услышал голос мамы и бережное прикосновение ее мягкой руки. И голос отца …

— Тихо, тихо, все хорошо,— говорила мама.

Где-то должен был быть Малфой, они же оказались здесь вместе.

— Мал…— попытался позвать Джеймс.

— Да тут я,— донесся знакомый насмешливый голос.— Куда же я денусь…

Наконец, он открыл глаза и увидел хорошо знакомый потолок больничного крыла, ширму и бледное лицо слизеринца в больничной пижаме, с забинтованными запястьями. Скорпиус сидел на краю своей постели и чуть улыбался.

— Значит, ты все-таки нас вытащил?— слабо проговорил Джеймс, поднимая голову с подушки и пытаясь посмотреть на свои ноги, которых не чувствовал.— Или это снова бред?

— Могу тебя ущипнуть… Или пнуть,— хмыкнул Малфой, осторожно поднимая на кровать ногу с туго забинтованной ступней.— Твои родители были…

— А твои?— Джеймс увидел, что под одеялом присутствуют обе его ноги, и с облегчением вздохнул.

— Мама была,— слизеринец кивнул на столик, где высились горы сладких подарков.— Но, как только ввалилась толпа Поттеров во главе с твоей вездесущей кузиной, которая чуть не выломала двери больничного крыла, желая созерцать твою исцарапанную физиономию, мама решила, что ей стоит тихо уйти. Ее уши не подготовлены к тому валу эмоций, что тут лились…

— Малфой, жаль, что ты не прикусил язык… Утомляешь… Лучше расскажи, что было, пока я витал в облаках…

— Я выбрался оттуда, привел Фауста и Флитвика, которые достали тебя из шахты и отнесли сюда. Фауст сказал, что тот проход заблокируют, а о нашем наказании за бездумное поведение он поговорит с нами позже…

— Давно мы здесь?

— Сейчас время завтрака, если ты об этом… И говорят, что сегодня подают жаркое из гиппогрифов…

Джеймс хмыкнул.

— Прости, что затащил тебя туда…

— Я подумаю, как тебе искупить свою вину… Но первое, что я сделаю, когда ты выйдешь отсюда, — я научу тебя падать…

— Малфой…

— Что?

— Ты обещал рассказать об экспериментах каких-то, если мы выберемся…

— Вот встанешь на ноги — и расскажу, и покажу…

Джеймс улыбнулся и провалился в сон.