Глава четвертая. Хозяин игрушек

 

Каждый шаг давался с трудом. Тимуру приходилось заставлять себя опускать ногу, даже зная, что там ничего нет, кроме сухой земли и палой листвы. То и дело мерещился подрагивающий воздух. Казалось, стоит пройти еще метр и… завертит, переломает, как Сергуню.

Тимур невольно сглотнул и постарался выровнять дыхание. Сердце опять трепыхалось, словно птица. И от этого ощущения становилось жутко: ведь сердце блондинчика больше не стукнет. Ни разу.

Излишек жизни в груди напоминал о смерти.

Мысли, которые Тимур пытался привести в порядок, постоянно разъезжались. Он напрягался, чтобы не потерять сосредоточенность и внимательно следить за окружающим лесом. Солнце все так же пробивалось через кряжистые ветви, но теперь оно выглядело решительной издевкой на фоне мертвого пейзажа.

Не паниковать, ни в коем случае. Иначе страх окончательно победит здравый смысл и заставит бежать без оглядки. А здесь так нельзя. Зона не прощает беспечности — это он уже понял.

Тимур удобнее перехватил заряженный обрез и покосился на Ворожцова, который шел рядом с ПДА в крепко сжатых пальцах. В этой штуковине был встроенный детектор аномалий, но он определял опасную область, только если был направлен точно на нее. Поэтому хренов прибор даже не пикнул, когда Сергуню…

Тимур снова задышал глубже и сморгнул картину страшной гибели блондина, которая с завидным упорством наезжала из воспоминаний…

Кровь, много крови. Перекореженное тело, осколки костей, белеющие в красном месиве. Незнакомый приторный запах. Оглушительно визжащая Казарезова…

После ужасного происшествия вся группа была готова броситься врассыпную, кроме Наташки — та просто утихла, сорвав голос, и принялась мелкими движениями оттирать кровь Сергуни с блузки. Замкнулась.

— Пойдем отсюда, — срывающимся голосом попросила его Леся там, на поляне. — Хоть куда-нибудь!

— А похоронить разве не положено? — вроде бы рассудительно уточнил Мазила. Но после этих простых слов Тимура едва не вывернуло наизнанку, а Ворожцов побледнел, как простыня. Кажется, мелкий еще не до конца осознал, что произошло.

— Надо солью посыпать, — невпопад ответила Казарезова, продолжая оттирать блузку.

— Всё, — решил Тимур, чувствуя, что сам вот-вот сорвется. — Ворожцов, держи ПДА. Пошли отсюда.

Первые минут десять внутри все тряслось. Хотелось бежать от распластанных по дерну шматков плоти и никогда не оглядываться. Бежать к людям, в город, к ненавистным предкам — куда угодно, лишь бы не видеть этих темно-красных шматков, которые совсем недавно подтрунивали над перестраховщиком Ворожцовым и кулинарными талантами Наташки. Ее теперь и дурой-то язык не поворачивался назвать: того и гляди правда с катушек слетит.

Через какое-то время первый шок отступил, и подкрался страх. Тихонько, словно осень сковывает льдом лужи, он притупил какие-то жизненно важные чувства, обострил другие и заставил взглянуть на весь мир сквозь свою бесцветную призму. Пришел настоящий, глубокий страх перед этими пустынными землями.

Временами сердце билось, как раненая птица, временами замирало, и приходилось то и дело выравнивать дыхание. Тимуру раньше не было знакомо это странное ощущение опустошенности: ниже солнечного сплетения будто бы ничего не осталось — вынули и выбросили где-то там, рядом с Сергуней.

— Подождите, — позвал Мазила, идущий теперь замыкающим. — Откуда здесь варежка?

Тимур остановился. В первый момент он решил, что ослышался, и сердито нахмурился: только глюков сейчас не хватало.

— Детская, — негромко прокомментировала Леся за спиной. — Кто-то потерял, наверное.

— Ага, — подхватил мелкий, — а потом она сама на ветку запрыгнула.

Тимур обернулся и подошел к сухому кусту, на котором покачивалась маленькая вязаная рукавичка. Деталь детского гардероба была здесь явно лишней.

Мазила протянул руку, хотел дотронуться до варежки, но Ворожцов ловко перехватил его запястье.

— Не трогай.

Мелкий не стал спорить. Убрал руку и медленно отступил на шаг, не отводя взгляда от рукавички.

Она продолжала мерно покачиваться. Темная, с вышитой по центру белой снежинкой, совсем крохотная. И как новая. Будто не посреди дремучей чащи торчит, а на прилавке магазина ждет своего покупателя.

Тимур переглянулся с Ворожцовым.

— Недавно нацепили, — сказал ботан. — Если б давно висела, запылилась бы.

— Игрушки помнишь? — спросил Тимур и почувствовал, как сердце опять забилось скорее.

Ворожцов вздрогнул и огляделся, водя ПДА из стороны в сторону.

— Какие игрушки? — спросил Мазила.

— Забей, — отмахнулся Тимур, заставляя себя не думать о том, кто мог обидеться за разбитый им детский телефон. — Видели кое-что, когда на разведку ходили.

— Чисто, — вздохнул Ворожцов, переставая вертеться. — Если здесь кто-то и проходил до нас, то давно. Или он очень хорошо заметает следы.

— Следопыт нашелся, — буркнул Тимур. — Может, этот кто-то правее или левее пролез, вон тут какой бурелом — не заметишь.

— И что ты предлагаешь? — с вызовом спросил Ворожцов.

— Дальше идти, — сердито сказал Тимур, отодвигая его в сторону. — И под ноги глядеть.

Так и не притронувшись к вязаной рукавичке, они двинулись дальше.

Чтобы не сбиваться с выбранного направления, приходилось продираться через коряги, кусты и высокую траву. Местами заросли были настолько густые, что на каждую сотню метров тратили минут по десять, а то и больше.

Солнце спряталось за сизой дымкой облаков, стало прохладнее.

Через час ПДА Ворожцова мелко завибрировал и стал тикать. Тимур остановился и крепче сжал рукоять обреза, вглядываясь в просвет между деревьями.

— Что там?

Ворожцов быстро поводил пальцем по экрану и передернул плечами.

— Радиация.

— Больше ничего?

— А этого мало?

Тимур исподлобья посмотрел на Ворожцова. Надо же, умник какой. Продолжает корчить из себя рассудительного туриста.

— Обогнем, — решил Тимур. — Здесь вроде бы лес кончается, полегче будет.

Ворожцов не ответил. Выставил перед собой ПДА на манер оберега и потихоньку пошел вперед. Тимур сделал знак остальным, чтобы ступали след в след, и двинулся за ним.

Ствол в руках уже не придавал уверенности, как в начале путешествия. Был вон у Сергуни пистолет — толку-то? Высадил всю обойму в неведомую хреновину, а потом попал в аномалию. И не помог отцовский ТТ.

Когда они с Ворожцовым выбрались из бурелома на песчаный бруствер, наладонник уже не просто тикал, а стрекотал, словно велосипедная трещотка. Тимур не шибко разбирался в технике, но знал: если дозиметр так верещит, это точно не круто.

— Гляньте, колеса, — ткнул пальцем глазастый Мазила, выбираясь из чащи на песчаный склон. — Только не от поезда, а поменьше.

— Дрезина сломанная, — кивнул Ворожцов. — Странно, на карте в этом месте нет железной дороги.

— А ее и нет, — сказал Тимур. — По насыпи, поди, узкоколейка идет.

Он аккуратно сполз с песчаного пригорка и направился к ржавым останкам дрезины, но Ворожцов предостерегающе окликнул:

— Стой! Там радиация!

Тимур замер. Стало очень неуютно: он будто бы почуял, как вредное излучение пробивает его тело насквозь, разрушает клетки. К тому же ботан опять одернул его, и по делу.

— Сам знаю, — бросил Тимур через плечо, чтобы не показаться полным идиотом. — Просто поближе рассмотреть хотел.

Он вернулся к группе, уже спустившейся с песчаного навала, и махнул рукой в сторону просеки, которая широкой полосой раздвигала кустарник вдоль насыпи:

— Там дорога?

— Да, заброшенная грунтовка, — ответил Ворожцов, сверившись с ПДА. — Нужно перебраться на ту сторону, через насыпь.

— Пошли, — согласился Тимур.

— Только внимательнее, — предупредил Ворожцов, — здесь на карте не все участки отмечены. Можно в аномалию угодить…

Он осекся.

Казарезова внезапно часто и прерывисто задышала. Тимур обернулся. В первый миг ему показалось, что она смеется или плачет. Но это было что-то другое, странное, пугающее. Жалобный звук исходил, казалось, даже не из горла, а из груди. Плечи Наташки тряслись, в глазах застыл животный ужас. Ладонью она продолжала машинально стряхивать с рукава блузки давно уже впитавшуюся и засохшую кровь.

Истерика?

— Ну-ну, тихо, Наташ, — шепотом попросила Леся, обнимая подругу.

— Чего это она… кудахчет? — опасливо спросил Мазила.

— Идиот, — с неожиданной злостью обронила Леся. — По-твоему, все в порядке, да? Все отлично? Повзрослеть собрался? Так повзрослей уже.

— Не, ну… — хмуро начал Мазила.

— Помолчи-ка, мелкий, — прервал его Тимур. Повернулся к Лесе и продолжающей вздрагивать Казарезовой. Сказал как умел мягко: — Успокой ее и пошли. Привал устроим на той стороне.

Дорога была старая, давно не езженная, поросшая вялым бурьяном и жидкими островками ковыля. Она тянулась метрах в пятидесяти от насыпи, но даже здесь ощутимо фонило. По всей видимости, излучало само железнодорожное полотно. Ворожцов попробовал приблизиться к рельсам, но ПДА истошно заверещал, и экран дозиметра вспыхнул красным.

Перебираться через такую радиационную жаровню — опасно. Схватить смертельную дозу и потом медленно сгнить Тимуру не улыбалось. Нужно было обойти препятствие. Судя по карте, километром севернее тек ручей, а для воды всегда должен быть какой-то ход. Наверняка там под насыпью тоннель.

Вдоль рыхлой грунтовки росла полоса дички. На торчащих во все стороны ветвях даже попадались ранетки, но рвать подозрительно лиловые яблоки желания не возникло.

Перед очередным пригорком, поросшим стрелками ковыля, Ворожцов придержал Тимура за рукав.

— Стой. Там что-то есть.

Тимур всмотрелся в колышущееся белесое месиво и тоже заметил какой-то темный предмет, лежащий у края дороги.

— Детектор молчит?

— Да. Но брат говорил, что некоторые ловушки лучше всего определять механически.

— Не понял.

— Ну, бросить что-нибудь. Желательно металлическое. Болт, к примеру.

Тимур повернул голову и сердито глянул на Ворожцова. Тот лишь чиркнул взглядом на взгляд и вернулся к изучению показаний ПДА. Подошел Мазила, молча уставился на волны ковыля.

— Так брось, раз такой умный, — не выдержал Тимур, перехватывая дробовик одной рукой и обтирая о штанину вспотевшую ладонь.

— Секунду. — Ворожцов достал из кармана несколько гаек, саморезов и других мелких железяк. — Вот, должно подойти.

— Ты что, заранее знал? — опешил Тимур. — А что же Сергуня…

— Я его предупреждал, чтоб не ходил, — дрогнувшим голосом ответил Ворожцов. — Он упрямый… был. Я не успел…

Ворожцов умолк и засопел.

Тимур поборол желание двинуть ему в челюсть. Если отбросить эмоции, ясно: Ворожцов действительно не виноват, блондин сам нашел свою смерть из-за беспечности и твердолобости. Но теперь надо быть внимательным вдвойне.

— Ладно, кидай свои гайки.

Ворожцов взял саморез и запустил им в траву. Винт бесшумно увяз в песке, не долетев до предмета метров двух. Казарезова снова всхлипнула — видно, опять у нее в голове переклинило. Леся обхватила подругу за плечи, зашептала что-то на ухо.

Второй болт полетел в песок.

Тимур краем глаза отследил траекторию полета и с уважением поглядел на Лесю. Молодец все-таки девчонка, держится получше некоторых. Если все кончится хорошо, то он обязательно предложит ей встречаться. А может, не стоит так долго ждать и подкатить пораньше?

Ворожцов в третий раз запустил железяку мимо цели.

— Дай-ка сюда, снайпер, — потребовал Тимур.

Ворожцов не стал спорить, ссыпал ему в руку несколько гаек. Тимур взвесил одну на ладони, примерился и с силой швырнул.

Бух.

— Учись, — обронил Тимур, возвращая гайки Ворожцову и вновь подхватывая обрез двумя руками. — Просто какой-то хлам, а мы струхнули.

Уверенность постепенно возвращалась к нему, но время от времени сердце сбивалось с ритма. Ладно, пройдет.

Тимур поднялся на пригорок, осторожно раздвинул ковыль и уперся взглядом в пластмассовую куклу-космонавта с аккуратным шлемом, короткими ручками и ножками, упакованными в выкрашенный серебрянкой скафандр. Странно, что светлая игрушка издалека показалась темной.

— Тьфу, — зло сплюнул Тимур и огляделся по сторонам, словно ища виновника дурацких розыгрышей. — Уже не смешно.

Ворожцов покачал головой, соображая что-то про себя, но вслух так ничего и не сказал. Мазила бесцеремонно схватил пластмассового космонавта, повертел его в руках и с размаху запустил в дерево. Игрушка сбила ранетку и застряла в ветвях.

— Хорош шуметь, — цыкнул Тимур на мелкого. — И без тебя тут…

Он запнулся на полуслове, крутанувшись на сто восемьдесят градусов и выставив перед собой ствол. Сердце в который уже раз пропустило удар, в груди похолодело. Из-за поворота приближался новый звук — тонкий, раздражающий, похожий на писк комара, только, судя по тональности, размерами комар был никак не меньше крысы.

Через мгновение жужжание стало явственней, и его услышали остальные. Казарезова опять сипло задышала в объятиях Леси, а Мазила механически заслонил собой девчонок.

— Что это? — тупо спросил Ворожцов, тыча наладонником в пространство, словно рапирой. — Сканер молчит.

Тимур слегка присел, взял дробовик поудобнее, прицелился в условную точку на повороте и приготовился дать отпор.

Большой палец лег на ребристый металлический желоб и с силой оттянул тугой курок. Клацнуло.

Листва шевельнулась, и из-за кромки деревьев вылетела необычно медлительная, но шумная птица. Тимур повел стволом, не решаясь пока давить на спусковой крючок. Пусть подлетит поближе.

Стрекот крыльев теперь разносился далеко над дорогой.

— Кто это? — шепотом спросила Леся.

— Сам не пойму, — отозвался Тимур.

— Это вертолет, — еле слышно произнес Ворожцов. — Вертолетик. На радиоуправлении.

Тимур всмотрелся в очертания приближающейся жужжалки и понял, что ботан прав. Он собрался опустить оружие, но в этот момент игрушка резко пошла на снижение и увеличила угол атаки крошечного винта. Скорость сразу возросла.

— Стреляй, — хрипло сказал Мазила. Кашлянул и уже громче повторил: — Стреляй по этой гадости!

Тимур приподнял обрез и, сжав покрепче, надавил на спуск. Ружье сильно дернулось в руках, словно живое, грохот выстрела эхом разлетелся по всей округе, в сторону поплыло облачко едкого дыма. Тимур, судорожно путаясь в движениях, попытался переломить обрез, чтобы вынуть гильзу, хотя спешки уже не требовалось.

Удивительно, но он попал с первого раза. Игрушку на подлете разнесло дробью вдребезги, осколки и детали посыпались в траву, а оторванный винт по высокой дуге улетел к насыпи.

— Сбил! — воскликнул Мазила.

— Не кричи, — осадил его Ворожцов, внимательно вглядываясь в поворот.

Тимур наконец сумел переломить ствол. Он вытащил теплую гильзу, вдавил новый патрон и сложил ружье в исходное положение. Все-таки однозарядная пушка — крайне неудобное оружие. Но лучше уж такое, чем с голыми руками.

— Мальчишеские игрушки, — подала голос Леся.

— В смысле? — не понял Тимур.

— Обратили внимание? — кивнула Леся на висящую в кустах куклу. — Космонавт. А теперь еще вертолетик этот… Игрушки явно не девчачьи.

— Да плевать, — буркнул Тимур. Ему уже начал надоедать этот детский балаган. — Нас клоунами выставляют.

— Или заманивают, — возразил Ворожцов. — Если эта штуковина летала, то кто-то ею управлял. А значит, этот кто-то не так далеко.

— Интересно, он тоже летает? Следов-то нет.

— Или мы их не замечаем.

Тимур махнул рукой: спорить не имело смысла. Нужно было двигаться дальше и искать проход под железкой.

За поворотом дорога довольно круто пошла в горку, и пришлось попыхтеть, прежде чем подъем кончился. Кроме железнодорожной насыпи слева и пролеска справа, ничего особенного вокруг видно не было. Один раз возле колеи попалась глубокая борозда длиной метров пять. Она уже поросла молодым подорожником, но все равно выглядела пугающе: словно бы какой-то гигантский зверь яростно вспахал грунт когтями.

Ворожцов обошел канаву стороной, хотя детектор никак на нее не среагировал. Перестраховщик.

В траве мелькнул предмет. Тимур остановился и сделал знак остальным.

На дороге лежал пульт управления какой-то игрушкой — возможно, вертолетиком, которым их напугали. Тимур осторожно двинул его стволом. Ничего не произошло.

— Что там? — спросил Ворожцов.

Тимур молча поднял пульт, отколупнул заднюю крышку и хмыкнул. Показал Ворожцову.

Отсек для батареек был пуст.

— Опять, — проворчал ботан.

— Оп, — поднял брови Мазила. — А как же он работал?

— Может, вынуть успели? — предположила Леся.

Тимур не стал отвечать: пришлось бы объяснять, что игрушечный телефон в лесу тоже песни орал без батареек. Два совпадения подряд — это уже не случайность.

Девчонки стояли тихо. Тимур скользнул взглядом по Лесе и покосился на опустившую голову Казарезову. Если так и дальше пойдет, нужно будет думать, как ее из ступора выводить. Говорят, если человека второй раз напугать, то отпустит. Сам он, правда, этого никогда и ни на ком не проверял.

— Тимур, — позвал Ворожцов. — На пару слов можно тебя?

Тимур подошел к нему, посмотрел исподлобья. Рожа в маслянистых разводах от грязи и пота, губы поджаты, на лбу складка, как у взрослого. Смотрит не в глаза. Интересно даже, что этому гению в голову пришло?

— Давай вернемся, — шепотом сказал Ворожцов. — Пока не поздно.

— Чего? — протянул Тимур, щурясь.

— Того, — с вызовом ответил тот, фокусируя блуждающий взгляд на Тимуре. — На девчонок глянь. Наташку заклинило, а Леся… Леся — она тоже девчонка. Если пойдем дальше, то шанса повернуть назад может и не быть.

— А ты?

— Что я?

— Тоже девчонка?

Тимур с каким-то садистским удовлетворением отметил, как ботан дернулся. Губы Ворожцова превратились в нитку, кулаки сжались. Эта его привычка реально бесила Тимура, но в то же время в душе трепыхалось ни с чем не сравнимое чувство соперничества.

Ворожцов стоял перед ним. На взводе.

— Рискни, — обронил Тимур, готовый к удару. — А Лесю все равно не получишь.

Ворожцов еще несколько секунд продолжал буравить его взглядом, а потом выдохнул. Плечи его опустились.

Рохля.

— Не время, — сипло произнес он. Сглотнул, собираясь с мыслями. Продолжил: — Что ты сам думаешь?

Тимур почувствовал, как напряжение спадает.

— Думаю, — сказал уже спокойней, — что ты зря сейчас развел панику. У нас есть еда, вода, оружие, связь.

— Нет никакой связи, — покачал головой Ворожцов.

— Да ладно.

Тимур достал мобильник и нажал на кнопку старта. Аппарат пиликнул и даже не включился. Он попробовал еще раз — бесполезно.

— Аккумулятор, наверное, сел. — Тимур зажал обрез под мышкой, выудил части мобильного, с утра отнятого у Казарезовой, быстро собрал, допытался включить. Тот же результат. Зло рассовал телефоны по карманам. — Мало ли… Радиация, помехи.

— Я пробовал еще в лесу, — вздохнул Ворожцов. — Бесполезно. Только сигналы ПДА и не глохнут. Так что ты думаешь?

Тимур очень медленно выдохнул, чтобы ботан не понял, что сердце у него опять разошлось.

— Все равно надо рискнуть, — упрямо буркнул он. — А то потом сами себя не простим.

Ворожцов засопел. Не ответил.

Тимур стиснул зубы до скрипа, проглотил густую слюну, разжал челюсти. В конце концов, чего он перед этим умником распинается? Пусть себе пыжится сколько влезет. Главное, чтобы дорогу правильно показывал.

Не вытерпев, подошел Мазила.

— Нашли время базарить. Тут кто-то вертолетики без батареек пускает, а они спорят. Настоящие бы сталкеры…

— Цыц, мелочь, — перебил Тимур, привычно уже перехватывая ружье. Подошел к девчонкам. — Готовы?

Леся кивнула и вопросительно посмотрела на него: мол, к чему готовы-то? Возвращаться или вперед, к намеченной цели? Спокойно посмотрела, без надрыва. Лишь в самой глубине ее блестящих глаз ужом свернулся страх.

— Вот и чудно. — Тимур еле заметно улыбнулся ей и повернулся к Ворожцову. — Идем дальше. Заводи свой детектор.

Порядок движения сохранили тот же: Тимур с Ворожцовым впереди, дальше — девчонки, Мазила — замыкающий.

Мелкий вертел лопоухой башкой, то и дело оглядывался, присматривался, строил из себя великого следопыта, но Тимур видел, как на самом деле его постепенно накрывает страх.

Через сотню метров дорога стала смещаться к насыпи. Сначала потихоньку, незаметно, а потом резко вильнула к серому нагромождению камней и щебня. Пришлось остановиться и свериться с картой.

До ручья оставалось совсем немного, но это расстояние предстояло еще пройти вдоль железки, от которой дозиметр сходил с ума.

Тимур нервничал. Лишние рентгены непременно отзовутся в будущем, и явно не улучшением самочувствия. Можно так нахвататься, что мозги в студень развезет.

— Давай живей, — поторопил Тимур. — Что там твой сканер показывает?

— Вроде аномалий нет, но… — Ворожцов замялся, водя пальцем по экрану.

— Что «но»? — насторожился Тимур.

Ворожцов оторвался от ПДА и передернул плечами.

— Фонит так, что бежать надо до самого ручья без оглядки. А это опасно.

— Чем дольше стоим, тем фиговей. Швырни туда пару своих гаек, и я побегу. Потом вам крикну, что все нормально, и рванете следом.

— А если…

— Ничего не «если». Я не геройствую ради твоей шкуры, просто другого плана нет.

— Могу… я.

Ворожцов как-то растерянно и будто бы близоруко посмотрел на него. Тимур снисходительно улыбнулся в ответ. Объяснил:

— У меня ствол.

Никакого боевого опыта, кроме единственного залпа по игрушечному вертолету, у Тимура не было, но внутренней уверенности ему придавал тот факт, что он сумел сбить цель с первого же выстрела. Если уж в первый раз так легко получилось, то и потом не промахнется. О том, по чему или кому придется в будущем стрелять, он старался не думать.

— А я шустрый, — встрял Мазила, храбрясь. — Дай пушку и побегу.

— Смотри, пострел, как бы не полетел… — начал Тимур и запнулся. Перед глазами мигом возникла воздушная мясорубка, выворачивающая блондинчика, как тряпичную куклу. — Никуда ты не побежишь. Ворожцов, хорош тормозить — кидай болты.

Ворожцов с сомнением покачал головой, но спорить не стал. Вытащил из кармана железяки и запустил саморезом над каменистым холмом, за которым, судя по карте, скрывался ручей. Ничего не произошло. Шуруп с тихим «дзенннь» отскочил куда-то за пригорок, и все стихло.

— Ну-ка, еще один, — собираясь с духом, попросил Тимур. В последний момент почему-то стало крайне неуютно, в груди у него заплясал холодный язычок.

Ворожцов бросил гайку. Дзенннь-дзенннь. Тишина.

— Крикну оттуда, как добегу, — обронил Тимур и рванул к пригорку.

Бежать по усыпанному щебенкой и голышами песку было сложно. После нескольких шагов Тимур споткнулся и едва не расквасил нос. В последний момент успел упасть на колено и подставить руку. Ладонь отшибло, по ноге стрельнула боль аж до самого копчика. Обрез отлетел в сторону и клацнул стволом о камень.

— Осторожней! — крикнул сзади Мазила.

Тимур лишь неопределенно выругался в ответ. Поднял оружие, встал и побежал дальше, стараясь внимательней глядеть под ноги. На подъеме пришлось напрячься и попыхтеть, добираясь до вершины. Тимур умудрился черпануть песка манжетой ботинка, зацепиться рюкзаком за куст и чуть не грохнуться второй раз. Перемахнув наконец через холм, притормозил, чтобы изучить открывшийся перед ним сектор.

Грунт возле насыпи был перекорежен, вывернут пластами: то ли бульдозер здесь поработал, то ли взрывами раскурочило. По правую руку светлела проплешина. Стволы торчали из земли обугленными головешками, и в первый момент могло показаться, что лес выкошен пожаром. Но это было не так. Над сухой почвой курился необычный туман желтоватого оттенка. Судя по тому, как дрянь изъела деревья, в янтарную муть лучше было не соваться.

Но Тимура эта гадость не интересовала. Ему нужно было добраться до тихо журчащей воды. Ручей уже виднелся с пригорка — оставалось сбежать и позвать остальных.

Тимур собрался продолжить движение, но в последний момент какое-то внутреннее чувство заставило его остановиться. Что-то не так. Он вгляделся в рытвины и отвалы земли. Ага, вот оно! У подножия склона мерцали еле приметные искорки. Они, как рой светлячков, кружили над торчащим из почвы куском шифера.

— Это что еще за фигня? — пробормотал Тимур, поднимая камень и прицеливаясь. — Сейчас мы тебя… механическим методом.

Он швырнул булыжник в синие огоньки. Раздался зубодробительный треск, и в стороны брызнули ломаные ниточки молний. Фиолетовая паутина оплела шифер и землю в радиусе пары метров. Одна из призрачных лапок, будто живая, протянулась в сторону Тимура, заставив его отшатнуться, но тут же истончилась и пропала. Искорки тоже исчезли.

— Что там? — донесся крик Ворожцова из-за холма.

— Нормально, — отозвался Тимур, осторожно спускаясь вниз и по большой дуге обходя опасное место. — Давайте сюда! Ноги не переломайте!

Он дождался остальных, и все вместе они трусцой добежали до ручья. Ворожцов с Мазилой хотели было остановиться и получше рассмотреть аномалию, но, глянув на показания дозиметра, решили не испытывать судьбу.

— А как она шарахнула, а? — с горящими глазами спросил Мазила, когда Тимур остановился возле ручья перевести дух. И, не дождавшись ответа, продолжил: — Я знаю, как такая штуковина называется. «Электра».

— Спасибо за информацию, — сердито сказал Тимур, вытрясая из ботинка песок. — А как вон туда всем вместе пролезть, ты тоже знаешь?

Он указал на узкий проход под бетонным козырьком, в который утекала вода. Скорее всего лаз вел на ту сторону насыпи, как они и рассчитывали, но его ширина не позволяла войти в темноту всем сразу.

— Не знаю, — честно помотал головой Мазила. — Наверное, по одному придется. Хочешь, теперь я первым пойду?

— Хочу, — признался Тимур. — Но не пойдешь.

Нужно было протиснуться в этот сырой лаз, разведать путь, и тогда остальные по одному смогут тоже перебраться на другую сторону. Из щели тянуло прохладой и какой-то химией вроде мазута или солидола.

Ворожцов без напоминаний достал свои гайки и кинул в темноту три штуки подряд. Бульк-бульк-бульк. Тихо.

— Глубоко, — с тревогой сказала Леся. — Ноги промочишь.

— Постараюсь не утонуть, — успокоил ее Тимур. Он скинул рюкзак, нацепил налобник и включил его. — Ждите. Ворожцов, ты за старшего.

Не дожидаясь реакции уязвленного ботана, он встал на щербатый бордюр и осторожно втиснулся в узкий лаз.

Некоторое время Тимур продвигался бочком, вывернув голову влево, чтобы освещать себе путь. Вода журчала под ногами негромко и равнодушно, и от этого монотонного звука становилось зябко. Впрочем, здесь и так было прохладней, чем снаружи, поэтому по шее у Тимура забегали мурашки. Луч хилого налобника пробивал темный проход на метр, не больше. На серых плитах угадывались угольные надписи и рисунки. Интересно, какому извращенцу пришло в голову разукрашивать бетонную кишку в самом узком месте?

Лаз кончился внезапно. Тимур оказался в углу комнаты-кармана с единственной дверью в противоположной стене. На скобах висел ржавый амбарный замок, сквозь сизый налет на железе проступали трафаретные буквы «КП-71».

Пол в комнате был неровный. Половина его утопала под водой, а вторая возвышалась над ней, образуя небольшую площадку. Возле дверного порога чернело загустевшее мазутное пятно — вот откуда так пахло.

Тяжелая тишина давила на уши. Лишь тихое журчание нарушало ее.

Тимур медленно повернул голову, освещая пространство, и застыл.

Посреди незатопленной плиты валялись игрушки. Не так много, как в лесу, но тоже прилично. Здесь были старые машинки без колес, причудливые человечки из конструктора, пластмассовые мечи и щиты, высохший мяч, самосвал с вмятиной на облупившемся кузове, крошечная гитара без струн.

Как там подметила Леся? Мальчишеские игрушки? Именно.

Возникло желание тихонько втиснуться спиной обратно в проход и убраться подальше от этого безумия. Но Тимур пересилил себя. Ну валяются чертовы игрушки посреди Зоны. Ну и что с того? Бывает. Выкинул кто-то старье, или водой намыло.

Объяснения получались надуманными. Перед глазами возникла варежка, потом вылетающий из-за ветвей вертолетик…

Сердце снова заухало в груди, словно отбойный молоток.

И в момент, когда он уже готов был сказать что-нибудь вслух, да погромче, чтоб сбросить с себя налипший страх, Тимур ощутил присутствие. Это так явно проступило где-то внутри, что в первое мгновение показалось: в дальнем углу комнаты началась возня.

Вжавшись спиной в холодное бетонное ребро, Тимур остановил палец, наполовину вдавивший спусковой крючок обреза. Колени дрожали.

На самом деле никакой возни в углу не было. Там лишь обозначилось легкое движение, а остальное достроило воображение.

— Э… — выдавил Тимур, водя головой, чтобы разглядеть хоть что-то в полумраке. Луч налобного фонаря тщетно скользил по стенам, выхватывая только неясные детали и бросая тени. — Я… стрелять буду.

Тот, кто притаился в углу, замер. Пугающий, молчаливый, чужой.

— Выходи, — уже уверенней потребовал Тимур, сжимая обрез. — И руки подними, а то прибью.

Существо двинулось вперед, заставив его напрячься до предела. Палец почти утопил крючок в скобе. Сердце пропустило удар…

В бледном пятне света появился… карлик? Нет. Тимур вздрогнул и едва не пальнул из ружья, когда до него дошло, что там стоит ребенок.

Оборванный, худой, чумазый мальчик лет семи щурился на фонарик. На нем были камуфляжные шаровары с обрезанными штанинами, штормовка с валиками подвернутых рукавов, плотная вязаная шапочка и резиновые сапоги.

В руках маленький хозяин игрушек держал пластмассовый автомат.

— Пуф-пуф, — сказал он.

И улыбнулся щербатым ртом. От этой улыбки у Тимура на загривке волосы встали дыбом, а ноги подогнулись. Указательный палец закостенел.

— Пуф-пуф, — повторил мальчик и потыкал игрушечным автоматом в воздух, приглашая к игре. — Пуф-пуф.

С десяток мыслей у Тимура роились в голове, но ни одна из них не задерживалась в сознании. Откуда в Зоне ребенок? Как он смог выжить среди смертельных аномалий? Почему не нашел взрослых?

Вопросы лихорадочно барабанили по черепу и рикошетили. Ответов не было.

— Пуф-пуф… — в третий раз повторил мальчик, обиженно дуя растрескавшиеся губы.

— Уходи, — сипло процедил Тимур, чувствуя, как все внутри дрожит, как хочется бежать, как натянут каждый нерв. — Уходи. Я не буду с тобой играть.

Он не знал, что еще сказать мальчику, которого просто не могло здесь быть.

Ребенок некоторое время молча смотрел на Тимура исподлобья, будто не верил. Было видно, как раздуваются грязные крылья носа и подрагивает подбородок. Наконец мальчик опустил свой пластиковый автомат, сморщился, словно собрался заныть, но почти сразу шумно выдохнул и отвернулся.

Соплей не последовало.

Он просто ушел.

А Тимур еще долго стоял и слушал, как глухие удары сердца разбивают хрустальное журчание воды. У него что-то надломилось внутри. И склеить это уже было нельзя.