Тема 7: Правовий режим використання, відтворення і охорони вод

Дата добавления: 2015-09-19; просмотров: 566

Они стояли на холме, глядя вниз, на усыпанный огнями город, обосновавшийся в долине между огромными каменными столпами, покрытыми вьющейся зеленью, связанными между собой паутинками веревочных мостов. Над деревянными остроугольными крышами парили воздушные змеи в форме бабочек и птиц: в городе был праздник, и фейерверки окрашивали ночь то в красный, то в зеленый, то в синий.

Это был религиозный праздник – люди поклонялись местному своенравному божеству по имени Варасшу.

Ветивер сказал, что это очень важно. Айра не до конца понимал, почему.

В этот день они не искали утерянное Айрой, но должны были сделать важное для Ветивера дело. То есть, Айра должен был только смотреть и учиться, а Ветивер – действовать.

Ветивер предупредил Айру, чтобы тот держался поодаль и ни во что не вмешивался. Он сказал, что итоги этого «урока» они обсудят позже – если у Айры будет желание их обсуждать. Ветивер сказал, что Айре может не понравиться то, что он увидит. Но это – часть пути мироходца, как его понимал Ветивер.

Айра сказал, что готов ко всему и что не будет делать поспешных выводов. Он клятвенно пообещал, что не станет мешать Ветиверу. Это обещание гарантировало, что они и дальше продолжат путь как ученик и учитель. Айра не думал, что он уже готов путешествовать самостоятельно. Он чувствовал, что узнал не все.

Городские ворота открылись, и на дорогу вывалила нарядная, веселая толпа.

– Сейчас будут танцы, – сказал Ветивер.

Действительно: на пригорок вышли музыканты, вытащили валторны и барабаны, скрипки и дудки. Из ворот следом за толпой выплыли бутафорские многоголовые драконы, поддерживаемые снизу сокрытыми за занавесями людьми, зазмеились разноцветными лентами, стали водить хороводы вокруг восхищенной толпы.

– Пора, – сказал Ветивер. – Будь здесь и смотри.

Айра остался стоять на холме.

Ветивер начал спускаться – медленно, разведя ладони в стороны.

Никто из праздных горожан не обращал на него внимания. Айра видел, как в руках Ветивера нарастает свечение. Он уже начал догадываться о том, что будет дальше, но обещание не вмешиваться сковывало его.

Он смотрел и не верил своим глазам.

Ветивер повел правой рукой, оставляя на земле перед собой светящуюся выжженную полосу.

Музыка стихла не сразу.

Толпа замерла на миг, прежде чем разразиться визгами и превратиться в испуганное стадо.

Ветивер взмахнул другой рукой – огненная плеть попала в башню над воротами, закрутилась вокруг. Ветивер вскинул ладонь, и башня обвалилась, руша ворота и придавливая пытающихся спрятаться в городе людей. Крики ужаса и отчаяния наполнили ночь.

Кто-то не стал убегать. Мужчины вынули из-за поясов ритуальные кинжалы, сгруппировались и пошли на Ветивера. Из-за их спин показались другие, с цветастыми ружьями. Прогремели хлопки. Ветивер отмахнулся от пуль, как от мушек. Он хлопнул в ладоши – и земля треснула, накренилась, горожане оказались в самом центре обвала. Они пытались карабкаться вверх по осыпающейся земле, но их засасывало все глубже.

Ветивер наклонился и поднял с земли камень. Взвесив его в руке, он размахнулся, неспешно прикинув траекторию, и запустил камень в город.

Камень превратился в пылающий огненный шар.

Через стены и дома прошла расплавленная, развороченная полоса шириной в человеческий рост, а затем камень врезался в один из столпов, подпираемых городом, и огромная скала, покачнувшись, начала крениться вбок.

Айру сковал ужас.

Все это заняло не более трех минут.

Он дрожал, глядя на то, что делает Ветивер, злился и не мог отвести глаз.

А потом ночь затрещала, как разрываемая ткань, реальность помутилась на миг. Айра покачнулся, еле удерживая равновесие. Землетрясение?

Он услышал дикий вой откуда-то сзади. Оглянулся, тщетно пытаясь закрыть уши от пронизывающего все сущее гортанного рева.

Над широкой равниной, теряясь в грозовых облаках, возвышался многоголовый гигант, похожий на жирного прямоходящего змея. Длинные пальцы четырех мускулистых рук сжимались от ярости. Огромный серый хвост, суставчатый и гребенчатый, бил по земле, расплескивая реку, сметая поселки и мельницы, холмы и деревья.

Гигант приближался огромными шагами, но медленно, слишком медленно, как будто бы он застыл на месте.

– Эти примитивные боги не терпят, когда их паству убивает кто-то, кроме них самих, – произнес Ветивер ласковым довольным шепотом Айре на ухо, вдруг оказавшись рядом.

Айра вздрогнул от этого мягкого прикосновения и понимания, каков его спутник на самом деле.

В следующий миг Ветивер был уже далеко – на полпути к семиголовому шипастому исполину.

Айра видел, что Ветивер меняется – его фигура становилась больше, одежда давно порвалась. Он распухал, как труп. Из его шеи вырастали шипы, из лопаток – крылья. Он согнулся под тяжестью самого себя, чтобы в следующий миг распрямиться, как пружина, обратившись в поджарого, юркого красного дракона, раскрыть мощные узкие крылья, острые, словно клинки, взмыть в воздух и вцепиться в одну из голов гиганта, все еще превосходящего его размерами как минимум втрое.

Айра крепче сжал пальцы на холодном металле своего посоха, сам желая отчего-то уменьшиться, стать прозрачней и незаметней.

Он не мог с точностью предположить исход битвы, пускай и понимал, что вряд ли Ветивер стал бы ввязываться в бой, который не способен выиграть.

Красный дракон, словно кружащая над цветком пчела, облетал многоголового исполина, нанося удар за ударом, укус за укусом. Четыре когтистые руки не могли его поймать. Гигантский хвост хлестнул по красному дракону, отбрасывая того далеко в сторону. И загорелся. Пламя стало подниматься по хвосту исполина вверх. Красный дракон, взяв разбег, оттолкнулся от земли, прыгнул, ударился острой пастью в грудь гиганта и прошел насквозь, пробив в туше дыру. Из отверстия водопадом хлынула кровь.

Исполин взвыл всеми семью глотками, забил руками и хвостом, нанося удары хаотично. Из пастей полился жидкий свет. Красный дракон пытался не попадать в этот свет, но исполин начал плеваться им, пытаясь угодить в дракона.

Рывок – красный дракон взрезал крылом глотку одной из голов, вцепился в нее и оторвал с мясом, отбрасывая прочь.

Титан мгновенно вырастил из туши еще восемь рук, пытаясь поймать ими дракона. Но стоило ему схватить скользкую опасную тварь, как прочь полетели пальцы и ладони, а дракон, хищной стрелой кинувшись вперед, снес исполину еще две головы.

Айра заметил, что рядом с ним стоят на коленях люди из полуразрушенного города, и так же не могут отвести глаз от грандиозной битвы, происходящей в небе. Кто-то молится, кто-то закрывает голову руками, складываясь в священных поклонах. Кому они молятся? Почему они не бегут? У них совсем в головах пусто?

– Кому вы молитесь? – закричал Айра. – Они же убивают вас!

– Кто победит, тот и станет новым Варасшу, – ответил ему разукрашенный хной старик на своем языке. – Священная битва богов наполнит реки золотом, а чрева женщин понесут божьих детей, умеющих повелевать ветрами и грозами. Глаза тех, кто видел битву, смогут заглядывать в будущее. Смотри и впитывай белое золото Варасшу, а лучше становись и почитай его с нами, чужеземец.

Айра оторопел.

Этим людям было все равно. Они восприняли своих умерших... как жертву новому богу.

Айра взглянул на битву: у исполина не было никаких шансов с самого начала – теперь Айра понимал это. Красный дракон разрывал тело гиганта на куски, отгрызая руки и целые ломти костей и мяса, разбрасывая их вокруг и изрыгая их из окровавленной пасти языки пламени, озаряющие темное небо. В конце концов, красный дракон остался возвышаться над горой из разорванной плоти. Его острые, словно лезвия, крылья сверкали в пламени горящих лесов, он тяжело дышал и обозревал все вокруг бесстрастным холодным взглядом нового владыки.

Народ позади Айры запел. Это была странная песня – без слов, но с отчетливым мелодическим рисунком.

Они чествовали нового бога.

Бога, который, как знал Айра, уйдет отсюда, забрав с собой то, ради чего он все это затеял.

Красный дракон взмыл вверх.

Он закружился в небе, и, словно подброшенная монета, в разошедшихся облаках сверкнула луна. Дракон распростер крылья, издал громогласный клич, заглушивший хор голосов и сердцебиение Айры, а затем рассыпался сияющими бриллиантами звезд, просыпавшись на землю их осколками.

Кто-то продолжал петь, кто-то стал собирать драгоценные «слезы богов» с земли, кто-то наконец начал оплакивать мертвых, другие молились, стоя на коленях и отбивая поклоны.

Айра недвижно смотрел в небо.

Он нервно дернулся, когда кто-то положил ему ладонь на плечо.

Ветивер накинул на лицо капюшон, скрыв под ним ярко-алые волосы и горящие мягким зеленым светом глаза.

– Ну, вот и все, – тихо произнес он. – Пойдем отсюда.

Айра не шелохнулся.

– Пойдем, – сказал Ветивер. – Теперь настало время для ответов.

Айра, пересилив себя, двинулся следом за Ветивером – и полуразрушенный город сразу исчез из виду, а они оказались идущими по темному морскому берегу.

– Ты хорошо смотрел? – спросил Ветивер.

Айра, чувствуя, как все еще от напряжения трясутся поджилки, сказал серьезно и яростно:

– Объясни, зачем это. Чтобы все это оправдать... я не уверен... я не уверен, что этому вообще может быть оправдание. Неужели есть что-то ценней человеческой жизни? Зачем?.. Ты – палач и убийца. Или... Что ты сделал? Кто ты есть? Зачем ты мне все это показал?

Айра понимал, что не смог бы остановить Ветивера, даже если бы захотел.

Ветивер повернулся к нему и раскрыл ладонь: в центре лежала светящаяся пульсирующая ягода красно-золотого цвета размером с горошину.

– Что это такое? – спросил Айра.

– Сердце бога, – ответил Ветивер.

– Такое маленькое? – Айра покачал головой. – Ради него все это было? Зачем оно тебе?

– В нем – тепло тысячи солнц и сила творения.

– Зачем тебе столько? Я чувствую в тебе мощь, подобную этой... зачем же еще? Куда? Ты же не просто мироходец. Я...

– Раньше ты этого не понимал.

– Да. Теперь я видел твою истинную суть. Ты – дракон?

– Нет.

– Ты – человек? Или бог?

– Ни то, ни другое, ни третье, – ответил Ветивер. – Для меня не существует слов, не пробуй их отыскать.

– Зачем ты показал мне, как убиваешь божество этого мира и достаешь его маленькое всесильное сердце?

Ветивер скинул капюшон – на берегу они были одни и прятаться было не от кого.

– Я учил тебя своему ремеслу, – ответил он. – Как ты того и хотел.

– Я не...

– Мне не приносит радости убийство невинных людей, но и ценности их жизни для меня не имеют.

– Но как же...

– Хорош ли их бог, что не сумел защитить их?

– Это тебя не оправдывает.

– Хороши ли эти люди, с легкостью меняющие богов?

– Это не оправдывает тебя тоже.

– Съешь это сердце, и ты поймешь меня лучше.

Айра смотрел на протянутую ему ягоду.

– Мне не нужна сила чужих мертвых богов, – ответил он твердо.

– Ладно, – сказал Ветивер. Поднес ладонь ко рту, запрокинул голову.

Айра почувствовал, как незримая, неумолимая волна прокатилась по миру, и центром ее был Ветивер. Но, несмотря на разрушительную силу этой волны, Айра устоял, держась за вонзенный в песок посох.

– Но зачем эта сила тебе? – спросил он. – Я чувствовал в тебе такую же... или похожую. Зачем тебе больше?

– Знаешь... – произнес Ветивер, вытирая тонкие губы, – я ищу, как и ты, место, которого нет, очень давно... и очень давно я решил, что если не смогу найти искомое, то почему бы мне самому не создать его? Точно такое, как то, которое я потерял.

Айра смотрел в глаза существу, для которого не придумали слов.

– И для этого ты собираешь силу других богов?

– Именно.

– И сколько еще миров ты оставишь... вот так?

– Кто знает, – Ветивер улыбнулся. – Да и какая разница? Миров – бессчетное множество, а я у себя – один. Теперь, наверное, ты хочешь остановить меня?

Айра не стал отвечать ему сразу – двинулся вдоль пологого берега, зная, что Ветивер пойдет следом за ним, и молчал долго, обдумывая ответ.

– Я понял, почему люди развязывают войны, – наконец заговорил Айра.

– Надо же, – Ветивер действительно был рядом. – Почему?

– У тебя – своя правда. Если я не могу тебе ничего доказать, не могу достучаться до твоего разума, не могу преломить или изменить твое представление о том, как все должно происходить... Мне не остается ничего, кроме как применить силу, а тебе – защищаться.

– Ты хочешь бороться со мной?

– Я еще слишком глуп и наивен, чтоб даже думать об этом, – произнес Айра искренне. – Не говоря уже о том, насколько я молод и слаб. Я все еще твой ученик, и я не несу ответственности за то, что делает мой учитель. Я лишь следую за тобой. Я сам буду решать, как мне использовать то, чему ты учишь меня, и стоит ли того моя цель.

– Чему же ты научился сегодня?

– Сегодня я увидел, как множество правд схлестываются и сплетаются, порождая замкнутый круг. Идея – это завязь действия, она движет человеком. Смерть человека – смерть идеи, которую он несет. Но смерть идеи – не смерть человека. Стало быть...

– Ты выбираешь путь не силы, но слова? – усмехнулся Ветивер.

– Я еще не подошел к той черте, когда мне нужно будет выбирать, – ответил Айра. – Возможно, что таких, как я, ты много повидал, оттого тебе и смешно. Сколько у тебя было учеников?..

На этот раз Ветивер ничего ему не ответил.

Лодка плыла по спокойной чёрной воде. Позади совершенно бесшумно поднимались из темных глубин исполинские каменные змеи – с гребнями, покрытыми водорослями, с горящими желтым огнем глазами. Они медленно, едва заметно двигались, словно обитали в каком-то другом времени. В воде отражались звезды и, вдалеке, гора Антарг с её извечной красной луной в изголовье.

Никс держала пламенный клинок перед собой, собранная и сосредоточенная. Керри правил лодкой при помощи узкого длинного весла с изогнутой красной рукоятью. Борозды неглубоких волн расходились в обе стороны от медленно движущейся сквозь ночь лодки, колебля отражающиеся в подвижной водной глади звезды.

– Я никудышный тактик, – произнесла Никс со злостью. – Даже рассчитывая на помощь коллег-элементалисток, я не могу придумать, как собрать нас всех в один кулак и сделать из нас инструмент. Мне кажется, мы бессильны против грубого нахальства и коварства тех магов, что вздумали нас пленить. Да и зачем это все? Из-за меня? Они не хотят, чтобы я делала то, что делаю? Или причина во всех нас? Эксперименты? Месть? Бред. Эти девочки... Они смотрели на меня так, будто я могу им помочь. А я все еще сама ничегошеньки не понимаю.

– Тебе не хватает знаний, – рассудительно ответил Керри. – Или времени на раздумья.

– Времени, кажется, вдоволь, – она вздохнула. – Будить нас и что-то делать эти люди явно не торопятся. А про знания – да, тут можно и позавидовать твоим «вшитым» данным.

Керри ничего не ответил.

– А может, я как-то неправильно думаю? – продолжила Никс. – Итак, что мы знаем? В капсулах – элементалистки огня. Женщины. Нет, скорее, девушки. Все описывают похожие помещения, всех туда привезли насильно. Где находятся эти помещения – неизвестно. Стало быть, встает вопрос: можем ли мы предполагать, что всех нас держат в одном месте?

– И да, и нет, – произнёс Керри.

– Точно. Так же мы не можем знать их целей, кроме того, что убивать нас они не намерены.

– Пока.

Никс сжала рукоять огненного клинка, злясь на собственное бессилие и невозможность действовать.

– Все, что мы можем сейчас, это ожидать, пока нас разбудят извне, – сказала она. – При этом нет никаких причин думать, что разбудят сразу всех. Возможно, будить будут по одной. Что же делать? Будили ли кого-то уже? Этого не узнать, пока я не освобожу и не опрошу всех.

– Если освободить всех, вероятность узнать более прежнего повысится, – кивнул Керри. – Может, вы сможете уразуметь, то ли это здание или другое, где оно... и есть ли лазейки, что помогут вам убежать.

Никс досадливо поморщилась:

– Но ведь это ж девчонки. Может начаться паника. Может... да что угодно может случиться. Вот я и говорю: не упускаю ли я какой-то возможности использовать нас против них наверняка? Вместе и по одной? Что, если проработать два плана – для каждой и для всех вместе?

Керри ответил с сомнением:

– Но послушают ли они тебя? Если в каждой из них хоть часть твоего огня...

– Тоже очень хороший вопрос.

Никс задумалась.

Из глубин темной воды поднялся косяк светящихся бледно-зеленым рыбешек. Они закружились внизу призрачным вихрем и сгинули в ночи так же внезапно, как появились.

– Я не могу сидеть сложа руки, – произнесла Никола. – Меня достало уже это все. Надо... Надо уже что-то решать. Искать эту Вьюгу, или как там её... Кстати, почему мы должны были идти через то озеро? Как там его?

– Явер, – подсказал Керри.

– Отсюда, изнутри, можно ли туда пробраться?

– Насколько я мог понять, утёс Серого Крыла отграничен от многомерного морока истинной пустотой. Я видел его, но попасть туда не смог. Думаю, все это неспроста. Это что-то вроде защитного механизма, загадка, которую с легкостью разгадает знающий, и никогда не осилит случайный встречный.

– То есть, если я проснусь и пройду на утес через озеро Явер, ты останешься здесь и не сможешь пойти со мной?

– А как иначе, огненная дева?

Никс смутилась.

– Да я что-то думала... Привыкла уже к тебе, чудовище. Почему-то решила, что ты на утес и к Вьюге вместе с нами пойдёшь.

– Увы, – Керри опустил голову, спрятав взгляд. – Что бы ты ни говорила, я – слуга и пленник морока. Я не могу пройти через вершину Антарг, так как не могу преодолеть Тлеющего моря. Край Света так же отторгает меня, он для меня похож на бесконечный мелкий океан. Та магия, которая меняла нас местами, полагаю, уже исчерпалась, высшим силам того более не нужно. Я сыграл роль в их игре. Я снова должен умерщвлять пришедших во плоти и развоплощать пришедших во сне – так было всегда, и так должно быть. Но ты бередишь мне душу, заставляя хотеть большего, того, чего мне не предназначено и не разрешено...

Никс смотрела на него и понимала, что искренне хочет помочь ему. Его ей было почему-то куда жальче самой себя. Да, она сама была в плену, но в глубине души она точно знала, что выберется. Потому что так должно быть. Ей хотелось каким-то образом поделиться с ним этой своей внутренней свободой. Или, хотя бы, надеждой.

– Если мой огненный клинок способен резать ткань морока, – произнесла она, – могу ли я прорубить стену, что отграничивает утес Серого Крыла от всего остального?

– Там не стена – там истинная пустота.

– Какая разница! Что это такое? Вакуум? Там просто ничего нет?

– Истинная пустота – кажется, это то, что разделяет миры. Место, где нет времени и пространства.

– Сжалься, Керри. Это, что ли, что-то про физику? Я в ней не сильна.

– Большее мне неведомо, – он покачал головой.

– А почему ты не можешь пройти через Тлеющее море? – Никс решила зайти с другой стороны.

– Никто не может пройти через Тлеющее море, не сгорев, – ответил Керри.

– А как Варамира с Ромкой прошли?

– Они были тут недостаточно долго, чтобы перемениться, и я лишь гнал их до границы Тлеющего моря... но были ли они людьми?

– Что-то после твоего вопроса я начинаю сомневаться, – ответила Никс. – Они были... необычными людьми. Судьбоплетом и судьбоедом. Не были, а есть.

– Стало быть, в их силах было пройти.

– То есть, исключения существуют!

– Я касался Тлеющего моря, – сказал Керри. – И опалил ладонь.

– Понятно, – Никс подавленно замолчала. – Стоп. Ты... опалил ладонь. То есть... ты тут все-таки во плоти? Ты сам – материален?

– Не пытаешься ли ты разрешить мою беду оттого, что бессильна отыскать свой собственный путь на волю?

– Мы пришли сюда думать, – твердо ответила Никс. – Вот я и думаю, что могу.

Керри снова промолчал.

У Никс перед глазами возникла картина обожженной руки. До мяса. Ее передернуло. Сама она в жизни не обжигалась – так уж заведено у магов огня. Если жар нестерпим и плавит металл, она чувствует его, конечно – до поры до времени. В определенный момент ощущения просто притупляются, и, как бы ни был горяч огонь, уровень жара остается прежним.

– А мы сможем пройти через Тлеющее море? – спросила она задумчиво. – Войти в черный город Сол... подняться на вершину Антарг... в этом нет никакого смысла, пока мы во сне. Если я выйду через Антарг во сне... что со мной случится? Я вернусь в свое тело?

– Кажется, ты станешь бессмертным призраком, – ответил Керри. – Но точно я не знаю.

– Смогу ли я пройти босиком по Тлеющему морю? Без всех этих Фантасубвеструмов и прочего?

– Ты хотела сказать, проплыть?

– Проплыть?

– Море – бесконечная бездна горящей маслянистой жидкости, черной, вязкой. Камень, брошенный туда, сгорает, не успев утонуть наполовину. Глубина его никому не известна.

– А я почему-то представляла его как некие травянистые холмы, по которым полосами идет пожар... – Никс заколебалась.

– Действительно, сверху кажется, что оно похоже на бархатные дюны – из-за пепла. Но на самом деле...

– А пролететь над ним можно?

– Протяженность его велика, а ядовитые испарения...

– Поняла-поняла.

– Можно, конечно, попробовать, но что-то мне подсказывает...

– Ага, там на нас нападут какие-нибудь встречные ветра, мигающие телепорты или еще какая беда. Я поняла. Все сделано так, чтобы предотвратить случайное проникновение в Сол. Все кем-то спланировано... как будто задумано... создано не просто так.

– Я сам давно убедился, что все здесь не просто так, – ответил Керри. – Мы – умысел Нашедшего Путь, и действуем по священной воле его.

Никс отмахнулась:

– Пускай. Я все еще хочу взглянуть на это ваше Тлеющее море поближе. Вдруг все не настолько страшно. Но не сейчас. Я обещала Шани и девочкам вернуться за ними, когда что-нибудь придумаю, – она коротко улыбнулась. – И, кажется, у меня появилась идея.

Керри показался заинтригованным. Он склонил голову набок, и колокольчики в его косах звякнули.

– Поведай же мне, что ты задумала, огненная дева.

– Во-первых, мы освобождаем всех, – начала она. – А во-вторых...

Когда он просыпался в прошлый раз, у его постели был Эль-Марко.

Он говорил достаточно правильные вещи. Поначалу. А потом он принялся довольно специфически шутить – кажется, маскируя тем самым свои действительные чаяния. Найк, поняв правильно первую часть беседы, под конец ласково назвал Эль-Марко «папой» в отместку, намекая, раз уж такое дело, на серьезность своих намерений и все такое прочее. Эль-Марко после таких намеков довольно скоро ретировался и дал поспать.

Неопределенность тяготила, но Найк в самом деле чувствовал себя лучше. На полке возле кровати лежал новенький телефон, и с его помощью, вроде бы, можно было связаться с остальными. Найк какое-то время перебирал в голове все, что успел узнать, вспоминал ближайшие события – внутренняя тревога нарастала. Он осознал, что лежать дальше и бездействовать не может. По крайней мере, он должен хотя бы узнать, как там остальные. Вернулись ли Кей и Рейнхард?

Найк сел на кровати, и только тогда с удивлением обнаружил Рина Даблкнота собственной персоной, расположившегося на стуле в углу. Найк даже сперва глазам своим не поверил, поэтому моргнул на всякий случай и глаза протер. Рин никуда не делся – остался сидеть, где был, живой и невредимый. Рожа только осунувшаяся и как всегда бледная, да под глазами фиолетовые круги. Пройденных путей в нем обнаружилось сразу на тысячи три больше – и когда Найк почуял это, ему стало почему-то тоскливо.

Чувствуя некоторую неловкость, он произнес:

– Ну, здравствуй, что ли.

Голос осип.

– Утречка, – просто ответил Рин, подняв взгляд.

Очков на нем не оказалось, и как всегда бывало в таких случаях, смотрел он немного расфокусированно.

– Надо же, ты живой.

– Кто бы говорил, – Рин поднялся, отложил книгу, которую читал, на подоконник и подошел к кровати. Встал рядом, скрестив руки на груди. – Толкуют, что ты, Бродяжка, себе имя новое выдумал.

– Было дело, – согласился Найк. – Лет десять назад.

– Выходит, в этом мы с тобой похожи, – Рин улыбнулся краем рта.

Найк смотрел на Рейнхарда снизу вверх, припоминая разговор с Эль-Марко о серебристом сиянии и прочих избранных. Как-то реальность оказалась другой. Глядя на залегшие под глазами Рейнхарда круги и лопнувшие сосуды в белках, в сияние верить трудно. Более того, Рин сейчас как никогда напоминает себя прошлого, того, каким они с Ари его встретили. Он тогда прожигал жизнь, как мог, и казался довольным этим занятием, вот только оно его старило лет на пять и отзывалось по утрам абстинентным синдромом, синяками где не надо и прочим, что приходилось перед концертами замазывать тем, что под руку попадется. Тогда он совсем себя не щадил, хотя делал вид, что потакает себе. В действительности он потакал саморазрушительному желанию опосредованной смерти, но поди ж докажи это начинающему алкоголику и успешному повесе. Благо, врачи смогли.

Найк понадеялся, что сходство это – результат усталости и пережитых волнений.

Поежился: в палате было не жарко.

– Ну, и что... и почему ты пришел сюда ко мне? – спросил он. – Я не понимаю. Разве ты не должен быть... сам больным? Из того, что мне рассказал Эль-Марко, я понял, что вы там во что-то крайне небезопасное вляпались... и вообще... То есть, не сами, конечно, а вас... Ну, ты понимаешь.

– Это долго рассказывать, – ответил Рин. – А не слишком помятый я, так как вторую ступень на связку с регенерацией качал.

– Значит, ты там много профильного колдовал?

– Возможно, даже чересчур, – Рин помрачнел.

Найк попробовал пошутить:

– И что, по итогу выходит, что из лап Детей Зимы тебя вытащила девчонка?

Рин ответил тяжелым взглядом и прескверной ухмылкой, так, что Найк сразу же понял: юмор он выбрал немного не тот.

– «Девчонка»... – протянул Рин. – Вот уж ты ей то ли польстил, то ли отругал... из Кей девчонка, как из меня – пивовар. Нормальные женщины так ради карьеры не рискуют. Да и вообще… – он осекся. – Впрочем, ты прав. Без нее все могло пойти иначе. Но и сейчас все... очень сложно.

Найк вскинул брови. Они оба явно были слишком трезвы, чтобы подробно расшифровывать эти два определения: «все сложно» и «девчонка». К тому же, оставались более насущные темы. Вот например...

– Есть какие-то новости про Николу и остальных? – серьезно спросил Найк.

Рин помолчал, потеребил куцую шторку. За окном детвора резвилась на самодельном катке. Стеклопакеты не позволяли гомону проникать внутрь палаты, но иногда особо громкие визги просачивались.

– Кое-какие есть, – ответил Рин.

– И?..

– Эль-Марко звонил какой-то парень, представившийся Оливером Вайсом.

Найк оживился:

– Никс рассказывала мне о нем.

– Вот оно как. А нам-то она рассказать забыла. Значит, этот человек действительно видел ее и ему можно верить. Ну, или хотя бы он знает ее... и говорит, что видел.

– А поподробнее?

– Бывшая поликлиника элементалистов, сейчас – официальная магическая психбольница под протекторатом жрецов Пламенного Просвещения и чтецов. Расположена в нескольких километрах южнее северной границы. Оливер загремел туда, как сноходец. Я так понимаю, он «переменился» – Керри предупреждал об этом, – и оттого повредился головой. Но, вероятно, недостаточно...

– И мы верим ему? – спросил Найк. И сам же ответил: – Нам больше ничего не остается, так ведь?

Рин сел на противоположный край постели у окна и как-то сжался весь, закрыв лицо ладонями. Найк обернулся. Замер нерешительно. Он не знал, что делать, и не совсем понимал, что вообще происходит. Но чувствовал, что с Рейнхардом что-то не то. Эта его поза – он что?.. Это... слабость? Показанная? Продемонстрированная? Ему?.. Рейнхард, который, как говорят, действительно король Севера, специально демонстрирует свою слабость, грусть? Что это? Отчаяние? Доверие? Он... сломался? Не-ет, быть такого не может. И все же... Раньше Рин ни за что не стал бы вести себя так. В худшие свои дни он до последнего корчил из себя всесильного и несгибаемого, никому ничем не обязанного и ничего ни от кого не ждущего.

И уж точно раньше Рин не стал бы так вести себя с ним.

Найк не слишком верил своим глазам и совсем не знал, что думать и что говорить, и надо ли.

– Эй, ну... – поколебавшись, он все-таки положил Рину ладонь на плечо. – Чего это ты?

Рин какое-то время молчал. Найк руку убрал.

– Если есть место, значит, мы ее оттуда вытащим, – уверенно произнес Найк. – Место не в пустыне, значит, дороги там будут, а я уже почти здоров. Ты тоже. С нами настоящий целитель. Закутаем меня в пуховик и пойдем ее вызволять. Тебя же вытащили! А это казалось вовсе безнадежным. Потом будет дело за малым. Это ж не ледяная пустошь и тотальное бездорожье.

– Тиха, я очень легко могу убить их всех, – негромко произнес Рин. – Любого, кто встанет на моем пути.

– Ой, какой ты опасный, – шутливо испугался Найк. – И меня зовут...

– Ты не понимаешь.

– Я-то как раз понимаю, – жестко ответил он. – У меня брат повелевает молниями с моих четырнадцати лет. Тут кота нагладишь – уже больно бьется, а этот... Я всегда знал, что вы, маги – ходячие бомбы, но чем вы хуже мужика с пистолетом? И чем ты сейчас хуже себя несколько дней назад? С чего ты вдруг все это осознал и решил себя испугаться? Ты ведь всегда таким был.

– И точно, – медленно проговорил Рин. – Я всегда таким был.

Помолчали.

– И я не уверен, что вытащить Никс будет легко, – честно признался Найк. – Ты действительно думаешь, что способности кого-то убить достаточно? Они что, дураки и не ждут нас? Не подозревают, что за Никс кто-то придет?

– Я могу сравнять эту больницу с землей.

Найк почувствовал, что он не врет. Но испугаться не сумел. Ему показалось, что или он пугаться совсем разучился, или несущественно то, что говорит Рейнахрд относительно уже произошедшего.

– Ты сам понимаешь, что именно это и не поможет, – Найк вздохнул. – Тут тоньше надо думать. Вообще, чего сидим? Почему никуда не идем? Раз нам известно местоположение больницы...

– Камориль ждем, – ответил Рин.

– Вот это поворот. Старый некромант все-таки сумел сюда добраться?

– Еще пока нет. Остальные сейчас пытаются придумать дальнейший план действий. А ему, как ты верно заметил, неплохо бы быть филигранным, так как права рисковать и бить в лоб мы не имеем – в этом ты совершенно прав. И да, ты бы там, наверное, пригодился.

– Ладно. Сейчас переоденусь... кстати, где тут всё? И... – Найк прочистил горло. – Ты не мог бы выйти?

Рин не двинулся с места.

– Давай-давай, вали отсюда.

Рин остался сидеть.

– Ты нарываешься.

– А что ты мне сделаешь?

– О, заотвечал. Ну... хочешь, устроим спарринг? Только без фокусов. Может, это поможет тебе понять, что ты все еще просто живой человек из плоти и крови.

– Только что отреставрированный ты и я не в самой лучшей своей форме. Это будет выглядеть жалко.

– Какая разница, как это будет выглядеть!

Рин хмыкнул, улыбнулся, а затем даже негромко хохотнул, впрочем, не особо весело. Он встал и подошел к выходу из палаты:

– Твоя одежда в камере хранения. Я сейчас принесу.

– Ну... ладно, – удивленно ответил Найк.

Через полчаса он выписался из больницы (оценив выдуманное товарищами подставное имя – те постарались на славу) и, пока они шли на выход, успел заметить, как пялится на Рина персонал. А люди смотрели... как-то по-особенному. Не все, в основном те, у кого из-под медицинских шапочек пробивались светлые прядки.

– На тебя и раньше внимание обращали, а теперь что-то совсем бредовое творится, – заметил Найк. – На меня они вообще не смотрят, с моим-то цветом волос – непривычно как-то. Почему, реально, за мной ты пришел, а не Кей? Тебя бы под замком теперь хранить... Что они от тебя хотят?

– На тех, в ком есть северная кровь, я, скорее всего, действую, как жареный стейк на любителей мяса – в смысле, они не то чтобы хотят меня сожрать, но я им определенно очень нравлюсь, – объяснил Рин. – Это им не подотчетно. Они, вроде как... ну, из-за того, что моя сила пробудилась, они теперь... готовы служить мне. Так что пускай смотрят.

– Бр-р, аж мурашки по коже. Что, правда, что ли?

– Похоже на то, – невесело ответил Рин. – Но не волнуйся об этом, наверное. Мои силы сейчас на пределе. Воспринимай меня как... не знаю. Охранный амулет. Именно поэтому я за тобой и пришел – мне здесь некого бояться.

Найк слегка вздрогнул от этих его слов.

– Ладно-ладно, как скажешь, суперсильный ледяной элементалист.

– Исключительный чародей, – тихо произнес Рин.

– Нет, правда? – Найк остановился. – Вот так вот, да? А разве нет какой-нибудь комиссии, которая бы это определяла? Ты просто взял и назвался высшим титулом этих ваших гильдий? Что там с тобой произошло, в этом Лунном?

– Пойдем, расскажу, – ответил Рин спокойно. – Чтобы ты все знал.

Они вышли под обычное пасмурное небо Тасарос-Фесса, рассыпающее щедро мелкий сухой снег.

Пока они двигались пешком вдоль проезжей части, Рин рассказывал Найку о форте Лунном и обо всем, что видел там. Он рассказал о воскрешенных предках, о девочке-старике Люсе Мирсине, о шантаже и обещаниях, о ледяной армии, о призраке войны на границе, которого отсюда не видно, и о том, как он, Рейнхард Майерс Даблкнот, принял это все в один миг и тут же сумел высвободиться, а потом... А потом, судя по его рассказу, из-за угла вышла Кей, сказала что-то вроде: «Слышь, да хватит уже, пойдем!» – и они достаточно мирно добрались обратно на электродрезине.

– Значит, ты такой весь голый в темном зале висишь, а тут выходит маленькая девочка, – кивнул Найк, выслушав рассказ. – Ага...

– Это все, что тебя заинтересовало?

– Ну, ладно, не все. Осознал ты такой свою силу, вышел из капсулы в темную залу, все еще голый, а тут входит такая Кей...

– Тиха!

– Меня зовут Найк. Попробуй запомнить, исключительный дуралей.

– Я не...

– Ладно-ладно. Так а что эти Дети Зимы теперь? Не выскочат ли они так же из-за ближайшего угла, чтоб затащить тебя обратно?

– Если ты про тех, которые в организации – да, скорее всего они знают, где я. Но я им больше не нужен. У них теперь хватает своих проблем. Я так и не разобрался, как там все на самом деле с этой осажденной границей и всем таким – но это не моя забота. Это не моя судьба. Может быть, когда-нибудь потом, через несколько лет, они залижут раны, восстановят базу и попытаются снова. Но тогда уже я намерен избавиться от проклятия Вьюги и всей этой излишней силы. Сейчас она нужна мне. Я сделаю то, что должен. А если Дети Зимы сунутся к нам сейчас – я прикажу им встать на мою сторону. Посмотрим, как их будет трясти. Они-то думали, что Белый Король – это просто сила... Но старуха Вьюга была щедра. Пожалуй, даже чересчур.

Они шли по мосту через замерзшую реку. Слева гудел бесконечный поток машин, перемешивая снег в серо-желтую кашу. Сверху он падал совершенно чистый и белый. Рин кутался в черное пальто и синий шарф и смотрел на Найка, щурясь.

– Ты поможешь мне? – спросил он.

Близорукие щурятся, чтобы лучше видеть.

– Ты мне, главное, потом огонька верни, – улыбнувшись, сказал Найк. Посерьезнел: – И параграф три поменяй на два. Я не хочу ей самого жестокого испытания. Ты не должен так ее мучить.

– Да уж, – хмыкнул Рин. – Ее и так испытывает жизнь, как может.

– И почему я раньше не догадался просто попросить?

Рин ничего не ответил. Дальнейший путь они преодолели молча. Найк думал о том, что они, по сути, делают сейчас одно дело, и внезапно осознал, что то дурацкое ощущение соперничества, которое терзало его раньше, куда-то ушло. Он смотрел на Рина и видел другого человека. И не в титулах и силе дело. Найк понял, что с этим парнем ему теперь нечего делить, нечем мериться и нечего ему доказывать. Это чувство было чем-то похоже на жалость, только тоньше, болезненней, и при этом чище.

Найк остановился, глядя в серое небо и ловя снежинки ртом.

А ведь север действительно показал, кто есть кто.

– А мы с вами в огне не горим, – голос Никс звучал пылко и вдохновенно, она даже сама себе поверила на секунду. Перед ней толпились элементалистки огня, особенно разные в условиях морока. Сама она стояла на высоком камне, переливающемся розовым и фиолетовым, сжимая солнечный клинок в руках. За ней высилась основа огромной лозы, с которой они все спустились. Девчонки-маги, заполнившие каменистую площадку перед Никс, шептались, согласно кивая. Никс продолжила, не сбавляя напора: – Эти изверги задумали бесчеловечный эксперимент. Иначе никак это не объяснить. Но в наших силах его предотвратить, прервать. Вместе мы – сила. Кем бы ты ни была, каков бы ни был твой дар – проснись и сожги их всех. Пускай разгорится огонь, пускай пожрет их, тех, кто покусился на нашу свободу. Мы выживем, потому что мы в огне не горим, а они – горят. И они запылают, как миленькие. Они сгорят, словно спички. Мне их не жалко, потому что им не жалко было меня и вас. Ну, кто со мной?

Толпа заголосила и заулюлюкала. Девушки вздымали вверх руки и сжатые кулаки, кто-то хлопал. Некоторые элементалистки не разделяли восторгов большинства и смотрели откровенно скептично.

На это Никс и рассчитывала.

Она внимательно всматривалась в лица скептиков. Она старалась запомнить каждую освобожденную девушку. Не показалось ли ей? Вот эта, кажется... а, нет. Эта была. Но как заметить, не делся ли кто куда? Их оказалось сто двенадцать – приличное число. За всеми не уследишь. И это ж каким должно быть здание, чтобы вместить их всех?

Никс ждала и боялась вопроса, который кто-то должен был задать.

Да, они не горят в огне.

Но задохнуться угарными газами – не проблема.

Ну, кто?

Кто-нибудь догадается возразить ей?

Неужели они настолько глупы?

– Пробуйте поджарить их – врачей или тех, в защитных костюмах – не важно, – продолжила Никс. – Если ничего не выйдет, угрожайте поджечь себя. Мы рождены, чтобы жить свободными и свободными умереть, если нас призовут на бой за свою страну. Но никто из наших предков не согласился бы на то, чтобы их дети умирали так! Зачем они собрали нас и поместили в ложную кому? Ничего хорошего я от этих людей не жду. Мы не можем позвать на помощь – мы должны сами себя спасти. Поэтому я заклинаю вас Заповедью Неугомонного Сердца: дадим отпор врагу! Выжжем его изнутри! Маги огня закаляются в пламени, словно мечи!

И она вознесла над головой изогнутое лезвие солнечного клинка.

Элементалистки в этот раз не стали хлопать и кричать: они молча кивали, яростно сжимая кулаки. Кто-то с кем-то шептался, но в основном все взгляды были прикованы к импровизированной трибуне.

– Ну и, на самом деле, я очень рада, что повстречала вас всех, – не выдержав стилистики заготовленной речи, добавила Никс от души. – Я всегда хотела пообщаться с коллегами – огненными элементалистами, узнать, как у кого сложилась судьба, сумели ли вы применить свое проклятье в мирной жизни. Когда все это кончится, нам нужно будет найти друг друга снова, может, мы создадим отдельную ассоциацию? Но пока нам нужно выбраться и выжить. Да, это главное. Так что давайте постараемся и сделаем все возможное...

Последним, что Никс увидела, были растроганные слезы Шани – она искренне ей улыбалась, стоя в первом ряду, и вытирала правый глаз запястьем.

В следующий миг Никс почувствовала, как затхлый воздух врывается ей в легкие, насыщенный запахами медикаментов и плесени, открыла глаза широко до боли и обнаружила вокруг себя людей в защитных костюмах, а себя – затянутой в смирительную рубаху так, что руки ныли в локтях.

Она дернулась. Человек слева отвел от ее лица кислородную маску.

– Суки, – зашипела Никс. – Сволочи! Я вас всех сожгу! Отпустите меня!

Их было человек шесть, и защитились они предусмотрительно, с головы до пят. Никс успела увидеть, что находится в огромной темной палате, в которой рядами лежат увитые проводами и трубками девушки – все неподвижные и бледные. Хором пищат контроллеры, сверху крутятся лопасти вентиляторов, нарезая на ломтики пыльные световые столбы.

Пока ее отвязывали от койки, Никс не дергалась. Призывать магию она тоже не стала, понимая, что в таком положении может поджечь только себя саму. Можно, конечно, попробовать мифическое «прикосновение взглядом»… Но момент показался ей не подходящим.

Двое крепких мужчин взяли ее и потащили куда-то, ногами вперед. Никс начала вырываться – тщетно, поэтому все, что ей оставалось – вдохновенно ругаться на своих пленителей всеми известными ей оскорбительными словами.

Ее несли по узким темным коридорам, подсвеченным зелеными лампами. Вокруг было сыро и промозгло.

Подвалы?

Путь завершился перед железными дверьми с множеством засовов. Трое в защитной одежде завозились с замками, кто-то вводил какие-то коды в электронное устройство справа. Никс занесли в помещение – там было потеплее, посередине стояла койка с перекладинами для фиксации «пациентов». Никс уложили на нее, но привязывать не стали.

Отпустили.

Пятясь, вышли и захлопнули дверь.

Заскрежетали замки.

Дрогнул и погас свет.

Никс наконец позволила себе кривую усмешку.

Все это может значить только одно: среди элементалисток были наблюдающие, присутствующие в мороке по своей воле, способные в нужный момент проснуться. Она ни капли не удивлена тому, что чтецам и пламенному просвещению доступны подобные фокусы.

Ее призывы были смешными, она сама это понимала, как должны были понимать и засланные шпионки. Но кто же знает этих элементалисток огня, обиженных почем зря... Кто поручится, что одна из них не обладает достаточной мощью и сумасбродством, чтобы и правда спалить всю эту дыру дотла?

И вот они вытащили ее, призывавшую к мятежу, и отделили от остальных. А дальше что?

Снова усыпят? Или теперь ей тут куковать в темноте, одной? Может, воспитательная мера?

У нее все внутри дрожало от напряжения, она была готова к прыжку и драке, и даже к смерти, если в бою – вот такое у нее было настроение. Но адреналин спал минут через двадцать, и Никс расслабилась, насколько позволяла тугая смирительная рубаха.

Она смотрела вверх, в пустоту. В голове возник недавний разговор.

«Хорошо ли ты подумала? – спросил тогда Керри. – Ты станешь катализатором... и ты не знаешь, как именно они себя поведут».

«Я думаю, они ищут меня, – ответила она ему. – Среди них. Наверное, они догадываются, кто им нужен, но не знают точно. Что же, я покажу им, кто есть кто».

«А как же... Ты же понимаешь, что подвергаешь себя... возможности скорой смерти?»

«Что важней – моя жизнь или этих девчонок? Что, если, пока я буду спать, эти твари начнут убивать их по одной? Так я хотя бы отведу угрозу от них... тех, кто ничем такую беду не заслужил. А так... захотят убивать – пускай так хоть меня одну».

«Неужели в исходном мире существуют такие коварства? Я думал, раз вы беспечны, значит, исходный мир не так уж жесток...»

«Я вот тоже надеюсь, что эти ребята – не совсем дураки и не настолько злодеи. Только б не ошибаться».

И вот результат. Наверное, все же, перед Керри она бравировала. Ей не слишком хотелось умирать за не особо знакомых, пускай и коллег. Но она не могла не делать ничего. Бездействие угнетало, лишало надежды.

Никс решила, что вот сейчас самое время попробовать «прикосновение взглядом». Оно ей никогда не давалось. Но чем теперь еще заниматься? Не страдать же о собственной не сложившейся судьбе? Хватит, уже настрадалась.

Она сосредоточилась на темноте перед собой. Где-то там был потолок, в нем, в защитных дырчатых панцирях – лампы. Тут особо нечего поджигать, но на пробу сгодится хоть пластик, хоть металл.

Никс попыталась высвободить магию, выбросить ее вперед себя, чтобы коснуться невидимой рукой потолка. Перед глазами мелькнула вспышка, еще несколько устремились вверх... но потухли в десяти сантиметрах над ее лицом.

Бесполезно.

Никс вспомнила шутки про воспламеняющуюся слюну – но пробовать не стала. В действительности, у нее не было цели поджечь потолок или саму тюрьму. Она сказала так лишь для того чтоб испугать возможного наблюдателя.

Ее цель – высвободиться. Ей еще столько надо успеть.

Сейчас бы, действительно, к морю. Чтобы снова костер, песок, мягкие волны. Можно дома, на Змеиной Косе. Там еще на камнях растут мидии – огромные, с палец, с острыми, как ножи, створками. Никс вспомнила свое любимое место на обрыве, где в камни вцепилась корнями изогнутая толстая сосна. К ее стволу привязана веревка с дощечкой. Можно прыгать и кубарем скатываться в мелкий белый песок. Туда мало кто доходит, и место получается идеальным для уединения и занятий каким-нибудь рукоделием.

Никс подумала, что знает, кого туда надо бы привести. И, возможно... вот чисто теоретически... может, он мог бы... с ним можно было бы... ну... Ведь есть какая-то толика вероятности, что ему можно... доверять? Что, если он отнесется достаточно серьезно?.. Улыбчивый – да, но есть в нем какая-то глубина... безопасная глубина. Ласковое летнее море. Оно поет и шепчет, ему не нужны жертвы.

Никс погрустнела, вспомнив, зачем все это и как она сюда попала. Точно. Вьюга. Обещающая встречу с тем, кого она ищет. А найдет – все это прекратится. Она заставит его снять проклятье. Да он и сам поймет, что оплошал. Никс была уверена, что долго объяснять не придется. Нужно только встретиться.

И тогда... и тогда можно будет вернуться домой.

Осталось выбраться и надавать по щам супостатам, кем бы они ни были.

Через мгновение эхо донесло приближающийся топот. Скрипнул замок, дверь отворилась, и внутрь камеры пробился свет. Темные силуэты людей в защитных костюмах показались знакомыми и привычными. Никс уже не отбивалась и не щурилась.

Ее снова куда-то несли.

– Эй, а поесть мне дадут? – поинтересовалась она с горькой веселостью. – Или кофе хотя бы?

Никто ей не отвечал – безликие маски бликовали в подрагивающем свете зеленых ламп, коридоры сменялись один за другим, пока, наконец, Никс не внесли в еще одну комнату – просторней и светлее прежней, ее даже можно было бы назвать уютной, если бы не металлические стол и стулья с явно заметными сварочными швами.

Сверху свисала на длинном шнуре лампа в коническом непрозрачном абажуре, на противоположной от входа стене располагалось большое темное зеркало.

Никс усадили спиной к входу и лицом к зеркалу.

Они всерьез надеются, что кто-то не подозревает в таких зеркалах односторонние? Там наверняка стоит какая-нибудь компания мерзких злобных старикашек, вздумавших, что они имеют право судить того, на кого смотрят.

Никс зло прищурилась, буравя черное стекло взглядом, выискивая в нем намеки на какое-либо движение.

Движение появилось – в комнату зашел кто-то еще. Обогнув стол, он неспешно, со вздохом, уселся на стул напротив Никс, и она с удивлением, за которое тут же себя отругала, узнала в визитере старого знакомого – чтеца и лектора Абеляра Никитовича, того самого, который был не похож на остальных чтецов.

– Ну, здравствуй, Никола Рэбел, – сказал он. – Снова здравствуй.

Найк сидел на табурете и пил бульон из большой темной чашки. Во времянке стало тесновато: на такую толпу она была не рассчитана. Мебель сдвинули к стенам, стол поставили посередине, притащили дополнительно старый торшер и настольную лампу на гнущейся ножке. На кресле у окна полулежа расположился Рейнхард – снова с книжкой, делает вид, что перестал вникать в беседу. Хозяин времянки Виталис – наоборот, внимателен, хоть и молчалив как обычно: этот вступает в беседу только по делу. Основной диалог идет между Кей и Эль-Марко – оба курсируют вокруг карты – но вот прямо сейчас у них временное затишье. На полу, возле дивана, в ногах у Ирвис устроился Алаис, которого уже пытались выгнать, да не смогли: прижился, как приблудившийся кот. Уговоры на тему «а как же мать?» на этого неблагодарного змееныша не подействовали – и пока что с его присутствием смирились.

Не смотря на то, что болезнь отступила, Найк тоже никак не мог придумать ничего сносного. Карту, лежащую на столе, он уже изучил. И он бы, как и Кей, пошел бы туда сам – да кто ж его пустит. Кроме того, он понимал, что просто так соваться в эту психушку не стоит. Он видел своими глазами тех огромных псов, что гнались за минивэном, и помнил толпу людей с пустыми глазами, что встали между ним и Никс возле горящей гостиницы. Там, где сейчас держат Никс, могут быть и те, и эти. Ну и еще просто какие-нибудь специально натренированные охранники с огнестрельным оружием. Всего-то.

– И я еще раз повторяю, – заговорила Кей, опираясь на стол. – Последние распоряжения шефа такие: всем возвращаться домой, дело идет уже на высшем уровне, вам всем обещают защиту.

– Да ладно, – сказал Рейнхард тихо и чуть насмешливо, при этом не отрываясь от книги.

– По сути, что могут поглощающие, чего не можем мы? – спросил Эль-Марко. – Если я правильно понял, Рейнхард сейчас достаточно силен, чтобы взять лечебницу штурмом. Какие другие варианты предлагает твой шеф?

– Никакого штурма, понятное дело, – ответила Кей, – переговоры. Мы найдем рычаги давления.

– Мы можем не успеть, – так же тихо произнес Рейнхард. – То, что они религиозны – как раз минус: они ее не пощадят. Их бог им это простит.

– Он прав, – грустно вздохнул Эль-Марко. – Эти... этих ничто человеческое не остановит.

– У них должна быть веская причина похищать ее и удерживать, – убежденно проговорила Кей. – Они не тупицы. Да, они мыслят иначе – но они не сумасшедшие и не кровожадные в прямом смысле слова.

Кей говорила убежденно. Допив свой суп, Найк встал и подошел к столу с картой. Оперся на столешницу, посмотрел на Кей:

– Я уже в конец запутался, если честно. Поправь меня, если я не прав: поглощающие маги – против несанкционированной магии и запрещенных заклинаний, но при этом они работают над тем, чтобы вызволить Никс, которая, судя по всему, обладает как раз какой-то выдающейся магической силой, применять которую чревато и лучше бы запретить. При этом крайне религиозные чтецы крадут и удерживают Никс в психушке, исполняя, по сути, то, что должны были делать поглощающие, чтобы предотвратить...

– Она еще ничего не нарушила, – ответила Кей. – И то, что она обладает какой-то странной магией – тоже не доказано. Именно поэтому мы будем ее вызволять. Потому что она – жертва других магов, а не те маги – ее жертвы.

– Гкхм, – Рин кашлянул в кулак и удостоился колкого взгляда Кей.

Найк все еще не знал, что именно между ними произошло, но теперь отчетливо видел, что отношения изменились. Они и раньше были странные, а теперь... Словно далекая грозовая туча все мечется и никак не прольется над городом долгожданным градом.

– Смотри, передумаю и перепишу отчет, – Кей грозно сдвинула брови. – Чтобы совесть твоя была чиста. Помрешь спокойненько!

– Катерина, я прошу вас пока не писать подробных отчетов, – вежливо попросил Эль-Марко. – Рейнхард в самом деле может помочь. И, насколько я понял, Вьюга обещала ему, что поможет Никс в некоторых ее делах. Если я хоть что-то понимаю в этом всем – раз для решения этой задачки нужны оба – значит, так надо. Я вижу даже какую-то логику: один из сильнейших элементалистов льда и... элементалистка огня, тоже не самая простая. Вдруг для того, чтобы исполнить просьбу Вьюги, действительно нужна сила обоих? Звучит логично.

– Мы с Никс уже решили, что пойдем в морок и встретимся с Вьюгой, – произнес Рейнхард. – Так что я лично не рассматриваю пути отступления. Но как выколупать ее из той лечебницы? Живой? Вот в чем вопрос, и я предлагаю всем сосредоточиться именно на нем.

– Вот я и говорю, – повторила Кей, кажется, уже в третий раз. – Силой – не выколупать. Только дипломатией, копая сверху. Мы тут ничего не сделаем. Мы должны возвращаться и...

– ...а меня, значит, выколупали, – фыркнул Рин.

– У тебя не было вообще никаких шансов, даже дипломатических, – Кей криво улыбнулась. – По здравому разумению ты был уже покойник. А поглощающие – это все-таки не Дети Зимы, они куда более... многоуровневые, они – в системе.

– Раз они в системе, – продолжил Рин, – неужели у вас среди чтецов нет никакого засланца вроде тебя?

– Этих не проведешь, – скривилась Кей. – Рано или поздно – заденут и почуют, что в тебе не стенка коллективной защиты, а черная дыра, – она вздохнула и продолжила: – Итак, скорее всего, выбраться самостоятельно Никс не сможет. Раз это магическая психушка, логика подсказывает, что там все специализировано для удержания свихнувшихся магов. Попытки силового воздействия могут спровоцировать чтецов неизвестно на что. Поэтому я настойчиво предлагаю принять помощь нашей гильдии.

– От помощи поглощающих мы не отказываемся, – заверил ее Эль-Марко. – Передай начальству, чтобы действовало согласно своим правилам, что там они могут? Переговоры? Пускай. Главное – больше информации. Пока что мы тычемся наобум. Мало ли – вдруг какая-то кроха секретных данных поможет нам сложить головоломку?

Кей сдержанно кивнула.

– Собственно, если твой шеф поможет нам с этим – с информацией – это будет очень хорошо, – продолжил Эль-Марко.

– И сколько нам ждать результатов? – спросил Найк.

Кей пожала плечами.

– Паршиво.

Ему в голову вдруг пришла кое-какая идея.

– От кого можно выйти в сеть? – спросил он, оглядываясь.

– Вот, держи, – Эль-Марко протянул ему практичный новый коммуникатор в титановом корпусе.

– Благодарю.

Найк забрал устройство и вышел из комнаты на мороз, запустив внутрь гостевого дома немного зимы.

Снаружи было уже темно. В звенящем от холода чистом небе мерцали северные звезды. Найк не сразу нашёл в сети нужный почтовый адрес – на память он его не знал. Стараясь управиться прежде, чем пальцы вконец замерзнут, Найк принялся набирать сообщение.

– Вот теперь, наверное, пора, – пробормотал он, прислоняясь к холодной стене, замерев, прежде чем нажать кнопку «отправить» – если еще не поздно, конечно.

Письмо полетело к адресату. Найк решил ещё немного постоять на ночном морозце, раз никто не гонит, и немного поразмышлять в одиночестве. В отдалении что-то гудело – Найк решил, что это провода.

Итак, ситуация так и этак выходит не простая. Дети Зимы охраняли Рина хорошо, но недооценили своё супероружие. Кей, по сути, попросту повезло. Она воспользовалась тем, что с ней некому было спорить, и сумасбродно сунулась наобум. Наверняка, тем самым она нарушила пачку каких-нибудь своих гильдейских правил. Очевидно, это того стоило, но это ее дело.

Может ли Найк сделать так же? И да, и нет.

С одной стороны, никакие гильдии его не сдерживают. С другой... Ладно, предположим, он проникнет внутрь – пути должны быть. Внутри тем модифицированным псам делать нечего, но двигаться все равно может быть сложно – если здание наполнено людьми, чужие взгляды спугнут его тонкую магию. Если наблюдателей будет больше одного – ему не уйти. Он – не спецназовец, всего-то умеет уклоняться, немного драться, ну, и физической силой не обделен. Но этого мало. Если идти вовсе против закона, можно добыть оружие – у той же Кей одолжить. Но что тем чтецам смерть одного из роя? А убивать рои – имён не напасешься... Но это все, если предположить, что чтецы настроены серьёзно и не дураки. Но поводов считать их дураками они не давали. Значит, будут защищать свою добычу любой ценой.

Найк со злостью стукнул кулаком по стене: сколько можно медлить? Все эти раздумья – бессмысленны и глупы. Надо идти туда, смотреть своими глазами. Надо действовать.

И тут же укорил себя: бездумные рывки наобум сейчас могут привести к полному краху. Никто не знает, зачем им Никс. Для Рина хоть языка взяли, а тут как? Нет, никаких надежд на удачу. Только продуманность. Только точный расчет.

А кроме того, что в больницу надо проникнуть, из неё ещё надо как-то удрать. Тут бы пригодились невидимость, вот только Найк ни разу не слышал, чтобы кто-то из магов такое умел. Может только... Кого не увидят чтецы? Своего. Стать для них своим? Нереально. Переманить на свою сторону одного из них? Почти невозможно.

Разве только есть какая-то лазейка... Кто-нибудь, кто уже там, но не с концами. Кто-то вменяемый, разумный. Чтец, который не похож на остальных. Например – тот, к которому они заезжали ночью, в самом начале. Хотя... судя по всему, он их и сдал – но ведь он не мог иначе, и время им действительно обеспечил.

Эта мысль показалась не такой уж бредовой, как предыдущие, но додумать Найк не успел. Звук оформился и усилился, в миг многократно вырос, окреп и размолотил ночную тишь в труху. Через мгновение из-за тёмной полоски леса вынырнул мигающий проблесковыми маяками вертолёт – жирная чёрная туша, угрожающе покачивающаяся при маневре, изрыгающая в ночь конус слепящего желтого света.

Найк сунул телефон в карман и инстинктивно пригнулся, впиваясь глазами в вертолёт и пытаясь понять, враг это или нет. Он медлил всего секунду. Машина тем временем, задрав нос, плавно опускалась посреди поля, разбрасывая вокруг сухой снег, а потом и вовсе сообразила небольшую снежную бурю.

– Вертолёт прибыл с юга, – прокричал Найк, когда из времянки вывалились Кей во всеоружии и Рейнхард, вокруг которого, кажется, морозно потрескивал сам воздух. Найк попятился: Рейнхард шёл вперёд, и снег перед ним сначала утрамбовывался, словно под прессом, а потом вставал острыми пиками. Откуда там столько снега?

Лопасти вертолета никак не желали останавливаться. Кто копошится в кабине, было не разглядеть.

– Рин, контролируй себя, дубина! – прокричала Кей.

Выбежавший следом Эль-Марко секунду оценивал ситуацию, а потом шлепнул себя по лбу.

– Оставить панику, – рявкнул он, но услышали его только Найк и выбравшиеся следом остальные. – Шоу двух идиотов, – прокомментировал Эль-Марко чуть тише, но достаточно яростно. Кого он имел в виду, Найк не сразу понял, даже когда грузовой отсек вертолета открылся и внутри показались пассажиры.

К тому моменту Рина окружали уже три снежно-каменных голема устрашающей величины и, ко всему прочему, сам он облачился в ледяной доспех.

Найк присвистнул: хорошо, теперь он Рейнхарду верит.

Снежная пыль улеглась и из вертолета выбрался темноволосый мужчина, одетый в практичный, военного кроя летный костюм. Найк тут же узнал в нем некроманта Камориль Тар-Йер. За ним обнаружился и его… хм, партнер – крупный, простоватый на первый взгляд парень с вьющимися рыжими волосами – Мйар Вирамайна.

– Красавчик! – громко и восторженно комментировал некромант, разглядывая Риновых големов и доспехи. – Вот это мощь! – он протянул Рину руку. – Доброй ночи, Рейнхард, правильно? Мы и не рассчитывали на такой приём! А ты можешь поставить их одного на другого?

Найк многое бы отдал, чтобы взглянуть на лицо Рина в этот момент – неловкая пауза затянулась. Но не успел. Когда они с Кей, Ирвис и Виталисом подошли ближе, Рин и Камориль уже пожали друг другу руки, а големы замерли – наверное, Рейнхард лишил их магической поддержки.

– Всем добрый вечер, – Мйар приветственно поднял руку. – Простите, что напугали. Предупредить не было никакой возможности.

Вблизи Найк заметил, что с прошлой встречи оба как-то пообтрепались. В них все еще слишком много пройденных путей для такого видимого возраста, но это уже не так режет глаза.

– Где вы достали вертолет? – спросил Эль-Марко.

– Старые связи, где-где, – ответил Камориль. – Ну что, где будем вести беседы о спасении мелкой рыжей бестии? Вляпалась-таки!

– Вот он – хозяин дома, Виталис Сонмин, – Кей показала на улыбающегося с хитринкой Виталиса. – А я – Катерина Берса, мы представляем гильдию поглощающих, поэтому все решения по спасению надо согласовать со мной.

– О, у меня тоже был как-то свой наблюдатель, – оживился Камориль. И тут же погрустнел: – Жаль только, умер.

Кей кашлянула.

– Идемте в тепло, – Мйар вышел вперед. – Нечего девушек на морозе держать. Надеюсь, мы влезем в эту х...

– Времянку, – подсказал Найк.

– Времянку.

Вот теперь в комнате со столом и картой стало действительно тесно – понял Найк, которому снова досталась шатающаяся табуретка в углу. Ирвис вызвалась делать новоприбывшим чай (впрочем, чая тут же захотели все остальные) и Найк пошел ей помогать. Когда вода вскипела, сахар растворился и все кружки были розданы, Кей объявила совет снова открытым.

Камориль, стоящий напротив окна, заговорил:

– Кроме вертолета я привез кое-какие вести. Со мной связался некий... «друг». Сообщение было передано через аша сильной помеси с котом...

– Того самого? – переспросил Эль-Марко.

– Не знаю, с ашем говорила Кристина, если можно так выразиться. Он пришел под дом и рассказал следующее: нашу девочку действительно какое-то время держали в магической психбольнице под протекторатом Пламенного Просвещения. Но затем ее перенаправили в колонию строгого режима для магов, которая располагается на западе, в горах, к другим элементалисткам огня. Называется это чудное место «Нок-Лойр». Чтецы вместо со жрецами Потерянного зачем-то собирают молодых огненных волшебниц. Согласно информации от того же «друга», всех девочек поместили в искусственную кому. И это... совсем не весело, учитывая, что мне известно из других источников: там же, на территории колонии, находится тайная лаборатория, принадлежащая, опять же, чтецам и целителям.

– Еще и военная небось, – протянул Мйар.

– То есть все... настолько серьезно? – проговорила Кей, качая головой.

– По-хорошему в эту колонию можно попасть только после суда, – Камориль обвел всех присутствующих взглядом. – Значит ли это, что суд был? Над всеми девочками? Или чтецам настолько важно собрать их там, что они идут против Заповеди? Наличие лаборатории не делает ситуацию более радужной.

– Шеф говорит, что на данный момент глава гильдии чтецов отрицает факт удержания ими каких-либо элементалистов, – сообщила Кей.

– Эти расскажут, конечно, – Эль-Марко потер глаза под очками.

Найк выразил общий настрой коротко и нецензурно.

– Таки что мы имеем, – продолжил Камориль. – Один некромант, один маг ветра, один сильный элементалист льда, один поглощающий, один хороший целитель, двое гражданских.

– Ну, ты меня совсем со счетов не сбрасывай, – укорил его Мйар. – Кое на что я еще гожусь.

– А можно я тоже с вами? – восторженно спросил затаившийся до поры до времени Алаис. – Я тоже немножко снежный элементалист!

– Ты останешься здесь, – сурово сказала Кей.

– И это после всего, что я для вас сделал?

– Да, – хором цыкнули на него Кей вместе с Ирвис.

– Я тоже обладаю кое-какими незадекларированными возможностями, – спокойно проговорил Найк, обращаясь к Камориль. – Могу помочь добраться в пункт назначения быстрее, чем получилось бы без меня. Я вижу пути, которыми когда-то ходили и могу использовать их, даже если сейчас их не существует. На местности я могу найти дорогу к определенной цели в радиусе примерно пятисот метров, если только это вообще возможно. Так же я могу уйти от нескольких пуль или от ножа – я вижу путь, по которому пуля или нож пройдут.

– Если так, это похоже на ступень мифа, развитую до очень высокого уровня, – ответил Камориль. – Схожие способности давали, кажется, только какие-то древние диады... и то по описанию ни на что не похоже особо. Разве только...

– Мне не очень интересно, откуда это у меня и что это такое, – честно признался Найк. – Я просто хочу, чтобы все знали, кто на что способен, раз мы все тут для одного – решить, как нам вызволить Никс.

– Переговоры... – начала Кей.