В формах крім риби можна заливати краби, креветки або кальмари.

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 629

Учебное пособие

Подписано в печать 12.05.2009 г. Формат 60х80¹/₁₆

Бумага кн.-журн. Усл. п.л. 10,5. Гарнитура Таймс.

Тираж 300 экз. Заказ №3998

Федеральное государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Воронежский государственный аграрный университет имени К.Д. Глинки»

Типография ФГОУ ВПО ВГАУ 394087, Воронеж, ул. Мичурина, 1

Информационная поддержка: http://tipograf.vsau.ru

Первое знакомство. или "Определяем, с какого конца у этой штуки пули вылетают".

И так, вам в руки попало незнакомое оружие и вы хотите поскорее научиться использовать его с наибольшей эффективностью. Первое, что следует сделать, это определить его возможности. В этом не стоит полагаться ни на заявленные характеристики, ни тем более на описание. Единственный достоверный способ - эксперимент, но проверять эффектиность оружия на людях это не лучшая идея. Лучше всего было бы пойти в тир/на полигон, но так как ни того, ни другого нет, устроим себе тир в любом командном бою. Наша задача - "почувствовать" оружие, понять, как ложатся пули в различных ситуациях. Для этого мы должны провести пробную стельбу в стену на разных дистанциях с разных положений: с колена, стоя, на ходу, на бегу, в прыжке (); на ближней, средней и большой дистанции; короткими, длинными очередями и одиночными выстрелами с перерывами разной продолжительности. Тем самым мы получим базовое представление о трех основных параметрах выбранного оружия (которые можно узнать только экспериментально): кучность стрельбы, стабильность стрельбы, потеря точности при движении.

***

Quot;Прицел 15, трубка 120, батарея ПЛИ! ... Бац, бац и мимо." или Учимся стрелять как надо.

Будем считать, что вы выпустили достаточно пуль и уже поняли, как стреляет ваше оружие. Теперь перейдем к более детальным советам уже с учетом характеристик оружия.

- Первое правило для любой ситуации и любого оружия - никогда не паниковать. Если вы запаниковали, значит враг уже победил... если только он не запаниковал еще сильнее.

- Что делать, если у вашего оружия тяжелая отдача.
С таким оружием вы крайне уязвимы в бою на больших дистинциях и на открытой местности. Старайтесь избегать открытых мест. Если вы не видите врага, это не значит, что он не видит вас. По возможности не вступайте в бой на больших/средних дистанциях: либо уклоняйтесь от столкновения с противником, либо старайтесь навязать ему бой на короткой дистанции. Занимайте оборонительные позиции так, чтобы атакующий противник был вынужден вступить с вами в ближний бой.

- Сбалансированное оружие: золотая середина или "ни то, ни се"?
Обстреляв какое-нибудь хорошо сбалансированное оружие (М4А1 например), можно подумать, что это идеал. Но на деле все оказывается иначе. Хорошая кучность компенсируется относительно низким уроном, меткость при стрельбе на ходу - неспособностью эффективно поразить цель на большом расстоянии. Так что же делать счастливым обладателям такого оружия и для чего оно вообще нужно? Сбалансированное оружие - король средней дистанции; постоянно двигайтесь, стреляйте короткими очередями по 3-5 патронов в район груди и враг ваш. В ближнем бою сильно сказывается недостаток урона. Цельтесь в голову, хорошая кучность сыграет вам на руку: промахнетесь первой пулей - попадете второй, чуть сместив прицел. Первое время, если не получается стрелять в голову, можно прыгать и выдавать длинные очереди. Перестрелки с противниками на большой дистанции советую избегать.

- Как быть, если у оружия низкий урон в секунду.
Такая ситуация характерна для всех пистолетов-пулеметов и некоторых штурмовых винтовок. Скорострельность высокая, но урон от каждого попадения крошечный. Это значит, что в прямом столкновении противник гарантированно убьет вас быстрее независимо от того, будет ли он стрелять в корпус или в голову. А зачем нам прямые столкновения, когда мы можем зайти к врагу с фланга? Используйте скорость и эффект неожиданности, не бейте врага в лоб, бейте в спину. И пусть совесть вас не мучает, вы не виноваты,что он дал вам зайти сзади.

***

quot;Представь: идешь ты по чисту полю, вокруг ни куста, ни деревца, как вдруг - из-за угла танк!" или Учимся использовать оружие неожиданным, неправильным образом.

Игра непредсказуема, зачастую игрок оказывается в ситуации, когда у него нет выбора и приходится использовать оружие не по назначению. Это является частью мастерства - умение при необходимости использовать оружие не по назначению. Выше я описал типичное применение различных типов оружия, ниже опишу некоторые примеры его нетипичного применения. Иными словами,

опишу то, как делать нельзя, но если иного выхода нет, то можно.

- Тяжелая отдача и большое расстояние до противника.
С такой отдачей если враг далеко, можно забыть о стрельбе очередями, даже короткими. Единственный выход - одиночные выстрелы. Для повышения точности имеет смысл останавливаться или переходить на шаг на момент выстрела. Однако, останавливаться на долго нельзя. Иногда помогает схема "прыгнул в сторону-присел-выстрелил".

- Сбалансированное оружие на дальней дистанции.
Зачастую у такого оружия меткости оказывается недостаточно, чтобы прицельно поразить противника в голову. А попадение в корпус нанесет слишком низкий урон, чтобы для этого приседать/останавливаться. В этой ситуации одно из наиболее эффективных решений - стельба на бегу очередями по 2-3 патрона (в зависимости от характеристик оружия) в район груди. Или попадете в голову и убьете, или собьете врагу прицел.

- Низкий урон в секунду в прямом столкновении с врагом.
Используйте сорость чтобы сблизиться с противником, двигайтесь непредсказумо (не двигайтесь долго в одном направлении). Старайтесь целиться не ниже шеи. Промахи не допустимы. Крайне важно, чтобы вы открыли огонь первым (и попали естественно), это собьет противнику прицел и даст вам лишние доли секунды на попадение в голову.

23.12.2011

Духовное становление Лермонтова началось очень рано и причины тому следует искать не только в его личной одаренности и в исторических особенностях биографии его поколения, но и в обстоятельствах его индивидуальной судьбы. М.Ю. Лермонтов – продолжатель и наследник пушкинских традиций русской литературы.

Будущий поэт родился в ночь со 2 на 3 октября 1814 года в Москве. Его отец, Юрий Петрович Лермонтов, был небогатым и неродовитым армейским капитаном, притом человеком светским и красавцем, пользовавшимся успехом у женщин. Мать, Мария Михайловна, урождённая Арсеньева, была единственной наследницей значительного состояния, которым владела её мать, бабушка Лермонтова, Елизавета Алексеевна, принадлежащая к богатому и влиятельному роду Столыпиных. Брак, заключенный против воли Елизаветы Алексеевны, был, по тогдашним понятием, неровным и к тому же несчастливым: по преданию, Юрий Петрович охладел к жене, не стесняя себя в увлечениях и, кажется, играл. Мальчик рос в обстановке семейных не согласий; через пятнадцать лет смутное воспоминание о них ляжет в основу сюжетной коллизии « Странного человека». Ему было два года с небольшим, когда Мария Михайловна скончалась от чахотки. Сразу же после смерти дочери бабушка взяла внука на воспитание; отец должен был устраниться от сына, в противном случае бабушка лишала его наследства, - ситуация другой автобиографической драмы - «Литературное наследство» (1830 г.). Мальчик воспитывался в бабушкином имении Тарханы Пензенской губернии.

В Тарханах поэт узнал и навсегда полюбил красоту родной природы, русские песни, сказания, былины. Бабушка очень любила своего внука и заботилась о нем. Лермонтов овладел английским, французским, немецким языком, занимался живописью, играл на скрипке и рояле, прекрасно читал стихи.

Мемуаристы оставили выразительный портрет Елизаветы Алексеевны. Женщина твердая и властная, пережившая в свое время самоубийство мужа, а теперь – смерть дочери, она все свои привязанности перенесла на внука.

«Нет ничего хуже, как пристрастная любовь, - признавалась она в одном из писем 1836 года, - но я себя извиняю: он один свет очей моих, все мое блаженство в нем». Она привлекала молодежь « умом и любезностью», веселостью и снисходительностью. Семейство было не чуждо гуманитарных интересов: дед Лермонтова, Михаил Васильевич Арсеньев, играет на домашнем театре в «Гамлете» Шекспира (во время этого спектакля он покончил собой); отец будущего поэта выражает свои чувства, записывая в альбом популярный в 1820 годы романс, и то же делает Мария Михайловна; бабушка Лермонтова наслаждается в 1835 году « бесподобными» стихами внука в « Хаджи Абреке» - произведение, которое могло бы шокировать человека, воспитанного на сентиментальной литературе, а в 1820 годы пытается читать вместе с ним греческие тексты и следить за его литературными успехами. Всё это не вполне обычно для провинциальной дворянской семьи; это уровень столичного воспитания. Домашнее образование, которое бабушка дает Лермонтову, а также не вполне обычно: помимо обязательных французов-гувернеров у него есть немка-бонна, и он с детства свободно владеет немецким языком, а затем к нему приглашается преподаватель-англичанин. Все это уже не редкость, в особенности в провинции. Вместе с тем домашнее образование мальчика отнюдь не блестящее и даже не литературное по преимуществу: его не окружает ни атмосфера философского интеллектуализма, как это было, например, у братьев Тургеневых, ни среда высокообразованных дилетантов, в которой воспитывался юный Пушкин. В его юношеской тетради сохранились выписанные явно с учебными целями тексты Лагарпа и Сент-Анжа, французских литераторов, считавшихся образцовыми в XVIII веке, - для конца 1820 годов это почти уже анахронизм. Среди его домашних наставников по русской словесности мы находим московского семинариста Орлова и будущего известного педагога, тогда еще молодого А.З. Зиновьева, готовившего его к поступлению в Московский благородный пансион.

Осенью 1828 году Лермонтов был зачислен полупансионером в четвертый класс Московского университетского благородного пансиона – привилегированного учебного заведения, из которого вышли Жуковский, Грибоедов, Тютчев, В.Ф. Одоевский и целая когорта деятелей декабристского движения. Здесь были сильные и литературные, и философские, и фиологические интересы; родственник Лермонтова А.П. Шан-Гирей, посетивший его в это время, в первые видит у него систематическое собрание русских книг: сочинения Ломоносова, Державина, Дмитриева, Озерова, Батюшкова, Крылова, Жуковского, Козлова и Пушкина. Этот подбор имен характерен не только для учебных чтений: он как бы символически обозначает вкусы пансионской литературной среды, где еще прочно держались традиции старой, классической поэзии. К концу 1820-х годов прежний интеллектуальный центр почти потерял свое значение; и А.Ф. Мерзляков, видный в свое время поэт и эстетик, у которого Лермонтов брал домашние уроки, и С.Е. Раич, руководитель пансионского литературного кружка, отставали от современного литературного движения. Мерзляков, некогда выступавший против баллад Жуковского, тем более не мог принять пушкинской поэзии. За несколько лет до вступления Лермонтова в пансион прежние ученики Раича и Мерзлякова – И.В. Киреевский, Д.В. Веневитинов, С.П. Шевырев, М.П. Погодин, В.Ф. Одоевский – отделились и даже прямо выступали против эстетических принципов своих учителей, образовав особое литературно-философское общество, известное в истории русской литературы как «общество любомудров». Когда в 1826 году в Москву приехал освобожденный из ссылки Пушкин, он нашел в молодых литераторах наиболее близкую себе и творчески и творчески активную среду, произошло сближение, и «любомудры» при поддержке Пушкина основали новый журнал «Московский вестник». Со страниц его провозглашалась романтическая философская эстетика, опиравшаяся на учение Шеллинга; здесь делала свои первые шаги русская философская поэзия, печатались статьи по общей теории искусства, истории, фольклористике; здесь появились впервые суены из «Бориса Годунова», «Порок», «Зимняя дорога», «Поэт», «Утопленник», «Поэт и толпа», («Чернь»).

«Московский вестник» считался «пушкинским» журналом и в русской журналистике конца 1820-х годов стоял несколько особняков; он противопоставлял себя, в частности, «Московскому телеграфу» Н.А. Полевого – едва ли не самому популярному из русских журналов, провозвестнику новейшего французского романтизма и буржуазно-демократических идей. В годы пансионского учения Лермонтова, правда, все яснее стали обозначаться и точки расхождения «любомудров» с Пушкиным, - однако это были внутренние взаимоотношения, о которых мальчик-пансионер вряд ли мог знать.

В этой сложной борьбе противоположных литературных сил ему приходилось определять свои симпатии и антипатии. О них мы можем судить по его раннему творчеству. Еще в 1827 году, накануне поступления в пансион, он вписывает в свою тетрадь «Шильонского узника» Байрона в переводе Жуковского и «Бахчисарайский фонтан» Пушкина. Итак, он приезжает в Москву с отчетливым интересом к Байрону и русской байронической поэме.

В 1828- 1829 годах он сам пишет несколько таких поэм – «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата».

Все эти поэмы – факт литературного ученичества, причем не столько у Байрона, сколько у русских «байронистов» 1820 годов. Основной образец для Лермонтова – «южные поэмы» Пушкина, интерес к ним поддерживается еще детскими воспоминаниями: к 1828 году Лермонтов однажды побывал с бабушкой на Кавказе, и реальные впечатления вплетались в литературный облик экзотической «романтической страны». Вместе с тем текст ранних поэм Лермонтова буквально пронизан литературными реминисценциями – из Пушкина, байронических поэм И.И. Козлова, А.А. Бестужева; батальные описания создаются под воздействием и доромантической литературы: Ломоносова, И.И. Дмитриева. Это ученичество – вместе с тем и литературная позиция, хотя и не до конца осознанные: Лермонтов выбирал себе учителей в прямом противоречии с направлением пансионского литературного воспитания – ни Раич, ни Мерзляков, ни даже «любомудры» «Московского вестника» отнюдь не сочувствуют русскому байронизму. Тот факт, что творчество Лермонтова начинается под знаком именно поэмы (а не лирических жанров), также заслуживает внимание: поэма считается основным жанром романтического движения.

Байроническая поэма имела свою эстетику, которую усваивает юный поэт. Повествование в такой поэме концентрируется вокруг единого героя, находящегося в состоянии непримиримой войны с обществом. Это изгой, дерзко нарушающий нормы общественной морали; «преступник», повинный в страшных грехах – убийстве, прелюбодеянии, кровосмешании, - и вместе с тем человек, наделенный необыкновенной силой духа и сверхчеловеческими страстями, которые возвышают его над обществом.

Имя Михаила Юрьевича Лермонтова принадлежит к числу самых дорогих и любимых имен поэтов и писателей. Ранние стихотворение Лермонтова « Нет, я не Байрон…» (1832) – своеобразный лирический дневник, откровенный разговор с самим собой, чистосердечная исповедь молодого человека. Поэт оценивает важнейшие политические события своего времени, размышляет о назначении поэта и поэзии, напряженно думает о смысле жизни, о дружбе, о любви.

Внимательно читая стихи Лермонтова, можно проследить, как рос его могучий талант, как настойчиво он искал свое место в жизни и в поэзии.

У Лермонтова были великие предшественники и современники. В юношеской поэме «Последний сын вольности» он с любовью пишет о сосланных поэтах – декабристов. Его немеркнущим кумиром был Пушкин – слава и гордость России. Лермонтова увлекала и бунтарская, романтическая поэзия Байрона.

Познавая поэтическое наследие талантливых учителей, Лермонтов настойчиво развивал свое мастерство. Восемнадцатилетний поэт осознает, что у него свой путь:

Нет, я не Байрон, я другой,

Еще не ведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

«Нет, я не Байрон…»

В лирике Лермонтова отразились настроения «мыслящих людей нового поколения», которое жило в период политической реакции, наступившей после разгрома декабристов. «И душно кажется на родине, И сердцу тяжко, и душа тоскует,» - признается Лермонтов в стихотворении «Монголы».(1829).

В самодержавно – крепостнической России, по верному наблюдению поэта, «стонет человек от рабства и цепей» («Жалоба турка», 1829). Юноша сожалеет порой, что вынужден жить в тяжелое, мучительное время.

Все, что было тогда в России «благородного и великодушного, томилось в рудниках или в Сибири»,- писал Герцен. В стихотворениях «Желание», «Узник», «Сосед», «Соседка», «Пленный рыцарь» и других нарисован образ узника, рвущегося к свободе:

«Отворите мне темницу, Дайте мне сиянья дня…» («Узник», 1837)

Мысли об одиночестве воплощены в целом ряде ярких аллегорических образов. Вот «парус одинокий» мелькает среди бушующих волн. Сосна «стоит одиноко на голой вершине». Утес одиноко «и тихонько плачет… в пустыне». Дубовый листок, выросший «в отчизне суровой, Один и без цели» носится по свету. «Одинок я – нет отрады», - жалуется узник. В лирическом монологе «И скучно, и грустно…» (1840) Лермонтов с тоской говорит о том, что «некому руку подать В минуту душевной невзгоды». Белинский писал об этой миниатюре: «И какая простота в выражении, какая естественность, свобода в стихе! Так и чувствуешь, что вся пьеса мгновенно излилась на бумагу сама собою, как поток слез, давно уже накопивших, как струя горячей крови из раны, с которой вдруг сорвана перевязка…»

Лермонтов грустит глубоко и искренне о том, что в жизни «и радость, и муки, и все так ничтожно». Да и сама жизнь в целом, «как посмотришь с холодным вниманием вокруг, - Такая пустота и глупая шутка!» Восторгаясь стихотворением, Белинский понимал, что Лермонтов говорит не вообще о жизни. Сама по себе жизнь для поэта, разумеется, прекрасна. Его тяготили условия жизни «высшего» общества. Недаром реакционная критика обронила лирический монолог «И скучно и грустно…» Белинский, живой свидетель жизни поэта, писал: «И скучно и грустно» из всех пьес Лермонтова обратила на себя особенную неприязнь старого поколения. Странные люди! Им все кажется, что поэзия должна выдумывать, а не быть жрицею истины, тешить побрякушками, а не греметь правдою!»

Сознание одиночество не отрывало Лермонтова от жизни, не уводило его в мир отвлеченных мечтаний. «И нет в душе довольно власти – Люблю мучения земли, » – пишет поэт в стихотворении «1830. Мая, 16 числа.» Эта же мысль развита в стихотворении зрелого периода «Выхожу один я на дорогу…», принадлежащим «к лучшим созданиям Лермонтова» (Белинский). Поэт взволнован величием ночи, очарован торжественной тишиной и покоем, разлитым в природе. Это настроение передается и нам, читателям. Мы видим и «кремнистый путь», и «сияние голубое», и яркие звезды, ощущаем торжественную тишину ночи. Это гимн красоте, гармонии свободной и могучей природы, не знающей противоречий.

От ночного пейзажа, тонущего в голубом сиянье, мысль поэта обращается к человеческому обществу, в котором бушуют страсти и душевные тревоги, к своим грустным мыслям. Поэту «больно и …трудно» оттого, что нет «свободы и покоя». Но он любит жизнь с ее страданиями и радостями, гонит прочь промелькнувшую мысль о «холодном сне могилы». В заключительных строчках стихотворения появляется образ дуба как символ вечной жизни.

В стихотворениях «И скучно и грустно…» и «Выхожу один я на дорогу…» наиболее полно отразились особенности лирики Лермонтова, приемы его письма. Взгляд поэта сосредоточен не столько на внешнем мире, сколько на душевных переживаниях человека. Он обнажает борьбу противоречивых мыслей и влечений. Стихи Лермонтова – это почти всегда напряженный внутренний монолог, искренняя исповедь, себе же задаваемые вопросы и ответы на них: «Желанья?.. Что пользы напрасно и вечно желать?», «Любить – но кого же?..». Или: «Что же мне так больно и так трудно? Жду ль чего? Жалею ли о чем?». Поэт глубоко и тонко раскрывает психологию лирического героя, его мгновенные настроения и переживания. Это художественное открытие, сделанное в лирике, находит широкое применение в романе «Герой нашего времени», где рассказано, по словам автора, «история души человеческой».

Тоска, чувство одиночества не покидают юного Лермонтова и тогда, когда речь идет о любви. Его отношения к женщине отравлены трагическими обстоятельствами, тяжелыми предчувствиями. Прислушаемся к тому, что говорит поэт любимой девушке в стихотворении «К***.»:

Когда твой друг с пророческой тоскою

Тебе вверял толпу своих забот,

Что смерть его позорная зовет,

Что голова, любимая тобою,

С твоей груди на плаху перейдет.

В ранней интимной лирике Лермонтова очень мало светлых, радостных настроений, тех «чудных мгновений», что воспеты Пушкиным. В стихотворении «Стансы» («Гляжу вперед сквозь сумрак лет…» 1831) поэт пишет: «Пусть я кого-нибудь люблю: «Любовь не красит жизнь мою».

В ранней лирике чаще речь идет о неразделенной любви, об измене женщины, не оценившей возвышенные чувства друга. В стихотворении «К***» («Я не унижусь перед тобою…», 1832) он прощается с обманувшими мечтами и с той, которая тяжко ранила его чуткое сердце. Поэт, однако, находит себе нравственные силы, чтобы отказаться от личного счастья во имя счастья любимой:

О нет! Я б не решился проклянуть! –

Все для меня в тебе святое:

Волшебные глаза, и эта грудь,

Где бьется сердце молодое.

«К***» («всевышний произнес свой приговор…»). 1831г.

С годами окрепла вера Лермонтова в дружбу и любовь. Он искал и находил «родную душу» («Гляжу на будущность с боязнью»), не представлял себе жизнь без «друзей и братьев», деливших с ним радость и горе («Спеша на север из далека…»). В лирике зрелых лет все реже встречается тема одиночества, все чаще поэт говорит о возможности и необходимости взаимопонимания между духовно близкими людьми, о верности и преданности («Слышу ли голос твой…», «Расстались мы, но твой портрет…»). Интимная лирика последних лет почти свободна от безысходного душевного надрыва. Дружить и любить, по мысли поэта, значить желать добра близкому человеку, подавлять в себе чувство недоверия, прощать мелкие обиды. «Прощать святое право Страданным куплено…» – читаем в стихотворении «Оправдание» (1841г.).

Ни личные невзгоды, ни николаевская реакция не сломили волю Лермонтова. Вера «гордая в людей», в лучшую жизнь помогла поэту преодолевать разочарование и чувство одиночества. Его страстная натура рвалась к деятельности, к героическому подвигу. В стихотворении «1831-го июня 11 дней» он пишет:

Мне нужно действовать, я каждый день

Бессмертным сделать бы желал, как тень

Великого героя, и понять

Я не могу, что значит отдыхать.

Воля к действию у Лермонтова проявилась в отрицании самодержавия, в обличении уклада жизни светского общества, в осуждении молодого поколения, стоящего в стороне от борьбы.

Гражданская лирика Лермонтова продолжает традиции поэзии декабристов и Пушкина. Поэт верит в правоту дела дворянских революционеров, боровшихся с самодержавием. В стихотворении «Новгород», обращаясь к декабристам, он пишет:

Сыны снегов, сыны славян,

Зачем вы мужеством упали?

Зачем?.. Погибнет ваш тиран,

Как все тираны погибали!..

Революционная тема в лирике Лермонтова сливается с темой личного участия в общественной борьбе. Ради свободы порабощенного народа поэт готов пожертвовать своей свободой и даже жизнью: "За дело общее, быть может, я паду, Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу…" ("Из Андрея Шенье." 1831)

"За дело общее" Лермонтов смело выступил в 1837 году, когда трагически погиб Пушкин. Это одно из лучших стихотворений русской революционно-политической поэзии. Оно состоит из двух частей. Первая напоминает элегию, в каждой строчке которой слышатся приглушенные рыдания, чувствуется сдержанный гнев.

Разностопный ямб, риторические вопросы, короткие восклицательные предложения, повторы - все этопридает поэтической речи взволнованность. В первой части открытое негодование прорывается лишь в тех стихах, в которых говорится о Дантесе:

Его убийство хладнокровно

Навел удар… спасенья нет:

Пустое сердце бьется ровно,

В руке не дрогнул пистолет.

Лермонтов пока глухо, намеками говорит о тех, кто направлял пистолет Дантеса.

Не вы ль сперва так злобно гнали

Его свободный, смелый дар

И для потехи раздували

Чуть затоившийся пожар?

Что ж? веселитесь… - он мучений

Последних вынести не мог…

Нетрудно, разумеется, догадатся, кого Лермонтов имел в виду, когда писал: "Вы… злобно гнали Его свободный, смелый дар", "они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него." Они - это придворная знать, продажные журналисты, идейные защитники самодержавия, жандармы николаевской России. Недаром Лермонтов нарисовал на полях рукописи профиль Дубельта, начальника штаба жандармского корпуса.

Но одно дело намекнуть, что в трагических событиях замешаны предворные и жандармы, совсем другое - назвать истинных виновников гибели Пушкина. И Лермонтов назвал их, когда поклонники и защитники Дантеса стали хулить покойного поэта. "Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей…" - признается поэт. Презирая опасность, Лермонтов пишет вторую часть стихотворения. Заключительные строки - это беспощадная обвинительная речь оратора - патриота. Пушкина погубили "надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов."

В "жадной толпе" царедворцев, окоторой пишет Лермонтов, узнали себя бекендорфы и другие представители новой знати, оказавшей услугу Николаю 1 в его кровавой расправе с декабристами. Это они таятся "под сению закона", пред ними "суд и правда - все молчи". Лермонтов грозит им суровым судом потомков: "Есть грозный суд: он ждет"… Друг Лермонтова С.А.Раевский справедливо писал, что стихи его были отражением мнений не одного лица, но весьма многих. В скорбные дни прощания с Пушкиным люди плакали молча, шепотом проклинали царя и придворных. Лермонтов громко, открыто заклеймил высокопоставленных преступников. "С тех пор всем, кому дорого русское слово, стало известно имя Лермонтова," - писал современник поэта.

Стихотворение "Как часто пеструю полпою окружен…"(1840 г.) в основе своей имеет реальный факт. Лермонтов присутствовал на маскарадном бале в благородном собрании под новый, 1840 год. И.С.Тургенев вспоминает, что поэту "не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другой, а он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, - продолжает Тургенев, - что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества. Быть может, ему приходили в голову те стихи:

Когда касаются холодных рук моих

С небрежной смелостью красавиц городских

Давно бестрепетные руки…

И т.д."

На балу произошло столкновение поэта с дамой из царской семьи, что явилось лишь поводом для написания стихотворения "Как часто пеструю толпою окружен"… Как и встихотворении "Смерть поэта", здесь сатирические мотивы находятся в соседстве с элегическими. Вначале несколькими точными штрихами поэт рисует надменных, духовно нищих людей "большого света". В "пестрой толпе" звучат "затверженные речи", "мелькают образы бездушных людей". Поэту духовно чужды эти "приличьем стянутые маски". Чтобы забыться, отдохнуть от "блеска и суеты", он погружается в воспоминания о близкой сердцу "недавней старине".