Основні причини виникнення горючого середовища і загорання в електричному устаткуванні

Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 555

Вместо вступления.

«Мыслители, как стилисты.Большинство мыслителей пишут плохо, потому, что они сообщают нам не только свои мысли, но и мышление мыслей» (Ф. Ницше «Человеческое, слишком человеческое» аф. 188).

Само мышление не передаваемо, процессы мышления не раскрыты. То, что мы в произведениях многих философов принимаем за мышление или нечто к нему относящееся, есть след их мыслительного процесса. Этот след со стилистической точки зрения – помеха, загрязнение литературной формы в которую они облачают свою мысль. Отнюдь не все мысли вербальны, а необходимые доказательства зачастую ломают структуру текста – это основные проблемы пишущего философа. Различные части мысленного рассуждения могут являться образами, выводами из давно доказанных рассуждений, практическими или чувственными основаниями… и еще очень многими и различными формами мышления, названий которым еще не придумано и вряд ли будет придумано.

Так, в процессе высказывания или письменного выражения своей сложной мысли, философ, натыкаясь на образ какого-либо предмета или на отголосок своего давно доказанного суждения, встречается с достаточными трудностями в выражении своей мысли.

Не всякая сложная концепция может быть разъяснена и обоснована в словесной форме, здесь наряду с опытно-практической формой основания, существуют основания такого рода, которые просто нельзя никак обозвать. Всякая сложная правильная и неправильная идея, зачастую может быть понимаема лишь одним самим ее автором. На мой взгляд, лучший известный пример наличия в творчестве автора явных философских концепций, но при этом невозможность их окончательного выражения – творчество Виктора Цоя.

Полностью словесно выразима, как известно, только очень примитивная мысль. Невозможные к выражению мысли философствующего субъекта, как вещь в себе ничуть, не умаляются в своем значении. Разумеется, исключается всякое необоснованное самомнение, когда субъект вдруг считает себя великим гением. Мнения, в любом случае, должны быть в той или иной форме абсолютно доказаны. Истинная философская мысль, как мы знаем, вершина умственных способностей человека и потому должна быть необычайно сложна.

Из вышесказанного следует, что не всякий, а очень редкий философ умеет вполне и при этом стилистично передать и выразить свои мысли. Все, известные нам философы-гении, главным образом, таланты стилистического выражения своих мыслей, хотя, разумеется, априорно должна иметься философская мысль, которую необходимо стилистически оформить. Гении – совпадение философа и стилиста. Отсюда вывод: большинство философов, возможно не уступающих гениям ценностью своих идей, исчезают, так и не появившись, вследствие отсутствия у них стилистического умения. Если учитывать еще и бесчисленное количество тех давящих на мыслителя внешних воздействий, таких как отторжение его идей обществом, отсутствие умного читателя, способного понять умного писателя, то получится совсем ничтожная вероятность пробиваемости гения В случае с Шопенгауэром, например, не совпало всего два фактора – общество не хотело его идей и не нашлось второго умного человека, чтобы понять первого (Шопенгауэра), поэтому и известен он стал в конце жизни или после смерти, смотря, что принимать за известность.

Изначальные философы, как мы знаем, были в первую очередь не философами-писателями. Вспомним Сократа, который вообще ничего не написал, Сенеку, Диогена, Эпикура, вместе со всеми стоиками, циниками и эпикурейцами, которые считали философию в первую очередь жизненным принципом и жизненной установкой. То время позволяло философам поучать на улице прохожих, уличая их в глупости и невежестве, высказывать свои мысли на площадях (Сократа, как мы знаем, за это казнили, но философствование его все же пришло к вполне удачному финалу) и всячески выказывать их своим образом жизни. Философия жила, как мы видим, в различных формах, а не только в одной литературной. И хотя сейчас такое философское существование невозможно, да и вообще мучительно быть философом сегодня, (философ в наши дни, испытывает от своего философского нутра, посредством внешних влияний на это нутро, со стороны окружающего мыслителя социума, различного рода страдания и становится в той или иной форме и степени, похожим на героя романа «Тошнота» Сартра), я, тем не менее, яростно настаиваю именно на понимании философии в первую очередь, как принципа и образа жизни.

О предрассудках и об истинном уме.

Наука занимается описанием различных процессов и областей окружающей действительности и называет это описание исследованием.

Подобно тому, как, находясь в комнате, мы стали бы описывать расположение предметов в ней находящихся, рассказывать, в какой стороне от нас расположен стол, в какой диван и под каким углом к нам повернут шкаф, наука описывает окружающий нас мир. Как не может следовать никаких выводов из подобного описания комнаты, - бессмысленно подробно описывать очевидные вещи, - так и за научным исследованием не может следовать никаких сущностных выводов.

Когда мы идем по улице, мы знаем, куда мы идем, и с какой целью осуществляется наше движение. Куда бы мы ни направлялись, нам всегда известен предмет нашего похода, мы знаем, что есть причина нашего движения.

Наука идущая по пути так называемого познания(открытый вопрос, возможно ли оно вообще) не может видеть и не видит конца своего пути.

Человек, направляющийся попросту на работу, знает и не может не знать цели своего направления. Наука не может видеть цели своего движения. Она не замечает, не может и не хочет замечать того, что со всех сторон окружена бесконечной и бездонной пустотой. Наука – путник, не знающий, что есть конечный результат его движения, двигающийся не для того, чтобы прийти к конкретной цели, а для того, чтобы «исследовать», какую длину имеет его шаг, из какого материала сделан его ботинок, какой ширины дорога, по которой он идет и т.п. Вместо того, чтобы ответить на основной, сущностный, единственный и уничтожающий при ответе на него все другие возможные вопросы вопрос «что?», наука отвечает на вопрос «как?»

Так невролог может поведать о том, что мозг состоит из фосфора и еще некоторых элементов, что во время работы мозга в нейронах с такой-то скоростью протекает электрохимическая реакция, но что такое мысль, и как она возникает, не один невролог никогда не скажет.

Физик подробно объяснит, что такое атом, сколько атомов в каждом материальном теле и как они его составляют, но он вряд ли даст ответ на вопрос, как и при воздействии какой силы, атомы составили весь окружающий нас материальный мир.

Биолог в свою очередь расскажет, чем отличается друг от друга строение различных видов животных, но не ответит на вопрос, откуда взялись все эти животные вместе со всем их окружающим, почему существуют они и все, что их окружает.

Я не требую от науки того, чтобы она отвечала на только что затронутые мною вечные вопросы, однако необходимо видеть в каждом предмете его сущность, учиться проницательности, а не наблюдать какую-либо сферу окружающей действительности, выпучив глаза, как это делает наука. Для того, чтобы узреть суть, нужно вместо того, чтобы отвечать на вопрос «как?», чем и занимается наука, ответить на вопрос «что?»

Мы никогда не узнаем в чем суть мира, что он такое и почему мы здесь, но мы всегда можем научиться видеть во многих значительных предметах их суть, ответив на вопрос: «что их причина, и что движет ими?»

Так, например, вместо того, чтобы заниматься бессмысленной политологией и историей и изучать различные исторические личности, нужно понять, что правитель – лишь ярлык исторических действий, представляющих собой слепое стихийное движение. (данная мысль встречается у многих мыслителей, но она как и все мысли этого сочинения равно и моя мысль, так как пришел я к ней до ознакомления с работами, высказывающих ее философов. Вижу и доказываю я ее по своему, как это и проглядывается в нижеприведенных афоризмах. Как сказал бы Мамардашвили, здесь мы имеем дело с коинциденцией.

Вместо того, чтобы искать романтики и любви, следует понять, что романтика и романтическая любовь ( здесь я имею ввиду не ту рационализированную и осмысленную любовь, про которую писал Эрих Фромм) – субъективная способность к эмоциональному подъему при соответствующих предварительных внешних условиях. ( подробно будет рассмотрено в нижеприведенных афоризмах)

Подобным же образом, чтобы одержать победу в войне, следует не обучать военных техникам стрельбы и тактикам ведения боя, а довести до их умов ту непростую мысль, что в войне побеждает дух.( Мысль доказывается мною в нижеприведенных афоризмах и, как известно, она, в несколько различном от моего понимания значении была выдвинута еще Львом Николаевичем Толстым.)

Наука не должна и не может существовать – такой логический вывод должен бы был следовать из всего вышесказанного. Однако есть две основные причины, по которым наука продолжает существовать.

Первая причина существования науки – ее практическая выгода. Не секрет, что наука постоянно улучшает условия существования человека, делает жизнь более комфортной в материальной сфере. Наука носит исключительно практический смысл, и в этом смысле, безусловно, существует научный прогресс. К добру или худу приводит этот прогресс – вопрос спорный и открытый. Следует отметить, что наука соответственно пользе, которую она приносит, относится к низшей, материальной сфере и не должна оцениваться как что-то исключительно высокое, чем ее считают до сих пор.

Отдельные ученые до того увлекаются занятиями наукой, что совершенно забывают об абсурдности и бессмысленности своего занятия, а вместе с тем и о бессмысленности жизни.

Как и почти все в этом мире, наука существует оттого, что помогает ученому забыть о всех вопросах «что?», в том числе и о бессмысленности существования. – в этом вторая причина существования науки.

Ответить на вопрос «что?», значит узреть сущность рассматриваемого предмета, узреть сущность значит решать вопрос о целесообразности предмета вообще.

Видение сущности - первый критерий истинного ума.

Второй критерий истинного ума – отсутствие предрассудков и стереотипов.

Хороший пример предрассудка – когда пару веков назад большинство людей полагали, что человек не летает только оттого, что у него нет крыльев.

Хотя еще не были известны биологические данные того, что птица вообще каждой частью своего тела, каждой системой органов приспособлена к полету, что у нее есть киль, гиперразвитые грудные мышцы, полые кости и т.д.; редкий ум, ум проницательный и свободный от предрассудков понимал, что птица летает не только из-за крыльев, а потому что она сама по себе летательное существо, всем свом телом приспособленное к полету.

Сегодня большинство людей уверены в том, что лучше всех дерется боксер или каратист. Однако умение боксировать вряд ли может существенно помочь в драке, так как в драке, как и в войне побеждает сила духа(это будет рассмотрено позже). Кроме того, любой боевой спорт невозможен в драке, так как в ней нет правил и внешние условия, при которых она проходит, отличаются от условий, при которых проходит спортивный поединок.

Так узрев сущность в данном предмете нужно не только избавиться от предрассудка, но и прийти к выводу. В данном случае к выводу, что бокс нецелесообразен.

Как известно, в древнем мире существовал табу-предрассудок. Если человек нарушал, к примеру, табу «нельзя ходить голым», он почти всегда умирал от психостресса, полагая, что его покарал бог. Христианство изначально было рассчитано на подобные суеверные предрассудки – украдешь или убьешь, обязательно попадешь в ад, -каждый христианин был в этом уверен.

Предрассудки могут быть обращены для подчинения массы какой-либо высокой и глубокой идее, когда масса не способна эту идею понять.

Так, например хороший способ господства истины и ума применяли в древнем мире шаманы – люди умные, видящие суть во всем их окружающем. Способ был основан на закреплении через предрассудок толпы общественной установки, умного правила, иногда научного закона который шаман вывел из личного опыта.

Шаман мог к примеру знать, что если человек, больной гриппом начнет делать физические упражнение, то повысится температура тела больного и это поможет ему излечиться. Шаман заставлял больного до пота танцевать под звуки магического барабана. Болезнь уходила, шаман объяснял, что это колдовство.

Шаманы были мудрыми людьми. Шаман мог что-то предсказать, видя сущность предсказуемого, но народу, который восхищался, когда предсказание сбывалось, он объяснял, что он колдун.

Тупому большинству шаманы показывали результат их ума, результат их истинных, изначальных познананий, не оглашая сам путь познания и открытия истины, так как дураки все равно бы не поняли этого пути и возможно назвали бы шамана дураком. Шаманам, поэтому, приходилось навевать на себя ореол чего-то сверхъестественного, божественного. От этого их только больше уважали.

Основной массе людей не свойственно пытаться узреть суть, посмотреть в глубину. Ею движет внешняя логика. Подобно тому, как древние люди плясали вокруг идола быка, полагая, что танец – причина их удачной охоты, современные массы считают, что счастье в материальном богатстве, что жить надо времяпрепровождением, что в драке побеждает тот, кто больше весит, а не тот, чей боевой дух выше.

Чтобы ввести человека в заблуждение, насчет какой либо в сущности пустой вещи, необходимо показать ему восхитительную и необычную внешность, форму этой вещи.

Так египетские фараоны - правители, стремившиеся к неограниченной власти и потому желающие казаться своему народу богами, заставляли этот народ строить различные шокирующие для того времени божественные постройки. Впоследствии внуки тех, кто строил восхищались этими религиозными зданиями-символами, воспринимали их, как нечто непостижимое, восхитительное, а потому божественное. Такая методика заставляла народ верить в своих фараонов-богов.

Подобным образом поступало и христианство, возводя шокирующие глаз, восхищающие своей величественной несхожестью со всем обыденным, храмы.

Русские цари на различных церемониях, как известно, были облачены в сияющие одежды, украшенные всяческими драгоценностями, именно для того, чтобы простой люд поверил, что царь – наместник бога на земле.

Подобно тому, как мы не боимся Шварценеггера, исполняющего роль страшного Терминатора, не стоит переносить всерьез то огромное и основное количество заурядных людей, по различным причинам пытающихся скрыть пустое содержание при помощи красивой формы. Таковы все те люди, занимающихся различного рода тщеславным самообманом, начальники и директора выказывающие серьезный и значительный вид, но в действительности являющиеся внутренне пустыми людьми, маски системных рабов, к примеру милиционеров и т.д. Таких людей следует называть «пустая скорлупа», так как за их страшной многообещающей формой в действительности ничего нет, они - пустая форма без содержания.

Подростки, а также вообще все люди инфантильного склада характера любят называть себя убийцами и делать вид бандита, однако бандит не так крут и не крут вовсе по сравнению со своим предрассудочным образом. Убийце не выгодно разглашать всем тайну своего преступления, кричать всюду, что он убийца.

Самое частое проявление пустой скорлупы – командный, грубый, басистый голос и свирепый вид. Однако если такой человек не увидит в том, на кого он воздействует этой актерской игрой страха, то он скорее всего испугается сам. И как его не «упрашивай» он вряд ли покажет вам то, что обещает его свирепый вид, что скрывается за этой пустой скорлупой.

Обещание солдату в армии нарядов вне очереди и заточения на гауптвахте гораздо страшнее самого ареста и самих нарядов.

Обещание учительнице ученику в школе выгнать его из школы или отослать к директору – гораздо страшнее обещаемого. Директор, вместо того, чтобы исполнить угрозу учительницы, в свою очередь тоже что-то пообещает.

Самый сильный страх – страх перед неизвестностью. Он широко используется в военной системе и правоохранительных органах. Служащие в этих органах - рабы системы. Если человека хотят «расколоть», то ему либо очень плохо объясняют, если вообще объясняют, почему его арестовали, либо объясняют хорошо, но врут, обещая то чего быть, не может, обещают с тем, чтобы испугать. Если бы арестованный сам знал, что с ним будет он, гарантированно нашел бы выход из ситуации и не искал бы ответов в обещаниях следователя, которые страшнее обещаемого.

Объективно мало что существует. Представления об объективном моменте гораздо страшнее самого этого момента. Обещания страшнее обещаемого.

Маску и командный голос используют те, кто не может воздействовать по-другому. Единственное давление, которое может оказать к примеру учительница на ученика – строго угрожать отвести к директору и выгнать из школы. Угрожают почти всем. Выгоняют одного из пятидесяти тысяч.

Угроза дать в морду производит обыкновенно больше эффекта, чем само не столь значительное повреждения лица.

Система формирует предрассудки у граждан именно за счет угроз. Система образования хочет, чтобы ребенок думал, что если его выгонят из школы наступит конец света.

Не отрицаю, что в тюрьме нет ничего хорошего, но страх тюрьмы страшнее самой тюрьмы. Повторюсь: система заинтересована в том, чтобы граждане мыслили предрассудками – это зомбирует.

Поэзия – лучший пример яркой формы и скудного содержания.

Наше представление о мире – это идеализированное представление. Объективный мир слишком скуден, в нем ничего нет. Человек не смог бы выжить без идеализации, его психика не выдержала бы объективной картины мира. Для того, чтобы психически облегчить человеческое существование существует идеализация. Человек может вкладывать в объективные явления окружающего мира субъективный смысл, теоретически идеально представлять то, с чем не встречался на практике. Мир – наше представление, как доказал Шопенгауэр. Следует добавить, что у большинства людей оно идеальное.

Так поэт в стихах может передать свое субъективное отношение к весне – «птички поют, ручейки журчат» и такое видение – личная способность поэта. Скептик отметил бы что журчание ручейков естественно, так как весной тает снег, и нет ничего особенного в пении птиц, так как они хотят размножаться.

Человек склонен к идеализации, психически он хочет облегчить объективную скудность жизни, для этого он наслаждается различными художественными, музыкальными, художественно-литературными произведениями, которые, не секрет, полное искажение реальности.

Способность к идеализации порождает и предрассудок. Когда человек начинает теоретически представлять то, чего не видел на практике, то складывается предрассудок.

Так древние индусы и китайцы, по всей видимости, не знали, что такое война, но боялись в войне проиграть. В силу предрассудка, они решили что в войне побеждает не боевой дух, а техника ведения боя и придумали боевые искусства, которые никогда не применялись на практике, и являются чистой предрассудочной теорией. На практике, поэтому, боевые искусства никакого результата принести не могут.

Когда человек видит лишь внешнее следствие, отголосок сущности того или иного явления, то принимает это следствие за причину и снова формируется предрассудок.

За физическую силу отвечает не рельефность мышц, тем не менее, большинство полагает, что накачанный, значит самый сильный, а самый сильный – самый лучший воин и боец. Не говоря о том, что в войне побеждает дух, бойцу из физических качеств больше необходимы выносливость, скорость, резкость и реакция, которых внешне никак увидеть нельзя. Таким образом, неоднозначное и непрямое следствие физической подготовленности мышц принимают за причину, полагая что в бою побеждает тот, кто больше накачан.

Когда человек понимает (или думает, что понимает) содержание, то судя по форме этого содержания он формирует стереотип.

Стереотип формируется по принципу индукции. В большинстве случаев индукция в стереотипизации приводит к верному выводу, однако такой метод дает свои крайне нежелательные исключения. Исключение составляют выдающиеся люди, так как общество в силу стереотипов принимает их не за то, чем они являются.

Так например, большинство дворников и бомжей – опустившиеся люди, хотя возможно, что человек стал дворником из убеждений христианского аскетизма, а бомжем из философского учения кинизма. Большинство престарелых людей страдают старческим маразмом, однако выдающийся человек Лев Толстой писал в старческом возрасте философские статьи. Большинство молодых людей не опытны и отличаются от взрослых типом ума, однако выдающийся юноша может обладать не юношеским типом мышления. Не каждый выдающийся человек будет признан, и никакой выдающийся человек не будет признан массами. Незачем тебе ради честолюбивого желания выставлять напоказ свой дар, выходить на середину толпы и читать ей вслух, либо рассуждать перед нею: по-моему это следовало бы делать будь твой товар ей по душе, а так никто тебя не поймет. (Сенека «Нравственные письма к Луцилию» письмо 7) Пока выдающийся человек не будет признан, массы будут относиться к философствующему старцу, как к маразматику, а к выдающемуся юноше, как к лишившемуся ума пацану.

Теория должна быть описанием практики, а не ее предположением. Не знание практики побуждает представить незнаемое теоретически. Теоретическое представление у большинства людей, не знающих законов практического действия представляемого предмета, вместо верного предположения вызывает полностью искажающий реальность предрассудок.

К знаниям чаще всего стремиться тот, кто духовно скуден и внутренне пуст. Опасаясь своей пустоты, зачастую оценивая ее, как собственную неполноценность, такой человек стремиться заполнить ее знанием. Худшая сторона таких людей в том, что они загребают в себя все, что не попадется им под руку, совершенно не задумываясь над ценностью и истинностью поглощаемой ими информации. Человек внутренне богатый, напротив, с огромным сомнением и строжайшим контролем будет фильтровать, стремящуюся проникнуть в его голову внешнюю информацию. Пустой человек, сколько бы не прочел он книг, все равно останется не способным к собственным суждениям, не сможет самостоятельно оценивать и подвергать сомнению все, что его окружает.

Человек духовно скудный на все стандартные вопросы, которые могут ему задать, имеет набор стандартных заученных ответов. Он не имеет собственных мнений, а во всем придерживается общественного мнения. О таком человеке можно сказать то, что он мыслит предрассудками, или то, что он не мыслит вообще. Для него не существует не то, что каких-либо вечных философских вопросов, но и вообще всех тех вопросов, которые не связаны с его непосредственной растительной жизнью. Он не задумывается над тем, что жизнь не бесконечна, над тем, зачем он пришел в этот мир и что конкретно он в нем сделает. Такой человек не только «Man», как называет его Хайдеггер, не только «масса», как называет его Ортега-и-Гассет, не только обыватель и заурядный человек, как называет его Шопенгауэр, этот «человек» в обществе, все равно, что овца в своем стаде.

Обыватель с его обществом и системой – главный враг незаурядной идеи и выдающегося человека. Любая выдающаяся идея, если она не служит массам, массами отвергается. Для того, кто не относится к основной массе, поэтому такое видение обывателя, человека толпы должно быть очевидным. Объемный вопрос, почему видение заурядного человека, как массы, как «Man» является опорным пунктом наверное только одной экзистенциальной философии, в то время, как большая часть остальных мыслителей касалось этого вопроса лишь вскользь.

Краткий ответ на него звучит так: до восстания масс работы того или иного философа всегда легко могли быть оценены обществом других настоящих философов, которые находились на своем месте. Теперь же на месте философа находится псевдо философ, и найти настоящего, истинного философа очень трудно, трудно особенно в той сфере, где он должен был бы находиться.

Из вышесказанного следует, что не тот философ, кто прочел больше философских книжек, а тот кто способен иметь самостоятельно доказанные суждения.

Каждый великий ум обладает проницательностью, как одним из критериев истинного ума, поэтому умный человек видит суть во всем его окружающем, насквозь проницает окружение.

Незаурядный, проницательный, свободный от предрассудков ум – отклонение от нормы, а точнее полная противоположность и полное противопоставление этой норме. Умный человек, поэтому, враг своего окружения – общества, системы, морали. Человек, обладающий истинным умом сам должен стоять у власти, хотя в действительности это не возможно и является утопией, подобной «Государству» Платона. Государство, система и общество – враг незаурядного человека, а также враг любого выдающегося человека и гения.

Хорошим комплиментом считается признание за личностью ее креативности. Create – по-английски создавать. Однако не все, что создается ценно и достойно существования. Ценность в себе несет лишь ничтожная доля создаваемого. Креативность еще не залог гениальности.

К истине приходят, ее открывают и осознают, она не создается. Чтобы прийти к истине необходимо видеть в предметах их сущность, быть проницательным, а не креативным.

Чтобы понять умного человека, нужен другой умный человек. Основная масса – это масса дураков, она никогда не поймет оригинального гения и назовет его дураком не потому что он дурак, а потому что дураков составляющих это мнение больше, это их основной псевдоаргумент и вместе с тем их психологическая защита, так как они подсознательно чувствуя в сравнении с умным человеком свою тупость, не хотят и не могут признать ее. Второй метод защиты, защиты уже от признанного гения - объявить гения вне конкуренции.

Умная идея никогда не может быть принята большинством. Это проверено и доказано практикой. От того и невозможен идейный прогресс.

Не все в этом мире зависит от нас. Другие умные люди могут не хотеть оригинальной идеи. Чтобы гений был признан, он должен быть желаем, он должен первым выразить назревшую в его сфере идею, следовательно, и идея такая не столь гениальна. Оригинальность критерий истинной гениальности, но истинная гениальность никому не нужна.

Большинство людей уникального ума пропадают бесследно, потому что массы не понимают, не видят и не замечают их уникальности, а другие крайне малочисленные люди схожего уникального ума не натыкаются

друг на друга, так как слишком мала вероятность их столкновения.

Идея тем оригинальней, чем менее она может прийти в голову другому, чем более она уникальна. Но совершенно уникальная, совершенно оригинальная идея будет не созвучна своему времени, не к чему в своем времени не сможет быть применена и никем, кроме самого ее отца не будет востребована. Чтобы гений был признан, его идея должна назреть если не у масс, то хотя бы у меньшинства, занимающегося сферой идеи этого гения. Если идеи назрели у масс или у избранного меньшинства, значит и гений не столь оригинален и уникален, а только называется гением, называется этой самой массой, которой он востребован.

Истинный гений, совершенно уникальный и оригинальный не может найти последователей и быть принят.

Гений тем менее оригинален и гениален поистине, тем более он выражает желания и настроения масс.

Мир мыслителя – это он сам. Ментально молодой мыслитель пока не может осознавать этого вполне. Он по тому составляет суждение о ком либо, как тот понимает его, и по тому, насколько он соответствует концепциям молодого мыслителя об истинном человеке (иначе говоря, является ли этот человек духовным врагом, противоположностью мыслителя). Таким образом, мыслитель составляет мнение о человеке не потому, кто такой этот человек,( если это его не враг, то больше мыслителя ничего не интересует) а потому, как тот дал ему высказаться. Забавную картину представляет ситуация, когда два таких мыслителя, совершенно не слушая друг друга и получая удовольствие от собственных высказываний, удовлетворяющих потребность самовыражения, получая удовольствие от высказывания собственного мнения, совершенно уверены в том, что тот, с кем они беседуют – родственная им душа.

Выдающийся человек свободен от предрассудков, что с точки зрения психологии, которая – есть наука для масс, за норму принимающая психологию человека-массы, - не нормально. Выдающийся человек все подвергает сомнению и, следовательно, живет своей, не схожей с общественной жизнью.

Эти два фактора – свобода от предрассудков, и не похожие не на что принципы существования на практике делают выдающегося человека исключением из всех норм поведения личности. Практика показывает, что выдающийся человек – вообще во всем является исключением.

Человек есть не нечто иное, как его поступки (Ж.- П. Сартр «Экзистенциализм – это гуманизм») Для представляющего субъекта он есть не нечто иное, как поступки, но представление представляющего субъекта всегда как уже говорилось и доказывалось субъективно. Объективно же нет ничего или почти ничего. Сила духа для объективного субъекта - просто дерущийся сумасшедший.

Я мыслю, следовательно, существую – старая, давно доказанная ДеКартом истина. Следовательно, если человек мыслит, как дурак, то он и существует он, как дурак. Если человек мыслит, как гений, то и существует он соответственно , как гений.

Если человек мыслит, как гений, то он гений в независимости от того, как он умеет записать свои гениальные мысли.

Познавая себя, человек существует для себя без всяких осуществлений, скажу я вопреки противоположному определению экзистенциализма. Наиболее правильное представление о субъекте, как объекте может представить лишь сам субъект. «Только наедине с собой мы являемся собой в полной мере» ( Артур Шопенгауэр «Афоризмы житейской мудрости») Есть абсолютное представление о человеке.

Так, сложно увидеть гения. Из всех существовавших гениев был признан только мелкий процент. Признанный гений – это гений, которого общество представляет как гения. Причем представление о гении у каждого члена общества будет по-своему так или иначе искаженным. Шопенгауэра, к примеру, долгое время не было, как гения, но абсолютно он всегда гением оставался. И, тем не менее, Шопенгауэр оставил о себе лишь представление, неполное представление.

Как писарь, не имея под рукой бумаги и пера, тем не менее остается писарем, так и мыслящий,, но не умеющий писать гений остается гением.

ПО экзистенциализму, интерсубъективность – познать себя через мнение других. Соответственно этому принципу, главный герой пьесы Грибоедов «Горе от ума» должен был абсолютно увериться в своем сумасшествии.

Скажи дураку, что он талантлив, креативен или умен, он расцветет и обрадуется. Гений, талант или творческий человек поморщится от такого комплимента.

Дурак не знает, что такое гениальность и талант и делает комплимент в талантливости другому дураку, судя по себе ожидая, что тот будет доволен.

Человек с необоснованным самомнением и наполеоновской самооценкой достоин презрения и отвращения, однако умного, талантливого, гениального человека может познать лучше всего он сам, или другой умный человек. Второе на практике проблематично. Большинство людей мыслит стереотипами и предрассудками, истинно умный человек для них непонятен и потому они зовут его дураком. Представление рисуется в большей степени представляющим субъектом, нежели объектом представления, поэтому повторяюсь наиболее верное представление об умном человек может составить только о себе он сам. Реже, это может сделать другой умный человек, свободный от стереотипов и предрассудков.

Счастья нет, но привилегия философа в том, что он внутренне богат, заполняет себя изнутри и не ищет счастья во внешнем мире, счастья поиски которого слишком дорого стоят, и которого во внешнем мире нет.

Не каждый человек может умом оценить правильность той или иной вещи. Для этого существует врожденное чувство красоты. С биологической точки зрения, когда мы наслаждаемся красотой понравившейся нам женщины, мы тем самым выбираем себе здоровую сексуальную партнершу с тем, чтобы иметь от нее здоровых детей.

Если мы наслаждаемся вкусом принимаемой пищи, значит пища не наносит прямого вреда нашему организму.

Когда мы смотрим балет и наслаждаемся грациозностью тел танцоров, мы видим правильные движения с превосходно развитой гибкостью.

В боевых искусствах есть такое понятие как «красивый удар». Красивый удар всегда техничен и наносит противнику существенный урон.

Не стоит, однако поддаваться только слепым чувствам. Чувством красоты приходится пользоваться тому, кому не хватает ума. Красивая партнерша может заразить сифилисом, вкусная пища может содержать холестерин, гибкость балерины – отклонение от физиологической нормы, красивые удары красивы, когда их исполняют по воздуху, и они не проходят на практике.

Все некрасивое отталкивает нас. Красота или уродливость – лишь формы. Видя форму, мы не всегда можем изучить содержание. Чувство красоты – вид предрассудка.

О возрасте человека следует судить по типу и зрелости его мышления. Иногда, очень редко, по определенным показателям пятнадцатилетнему подростку, судя по его мышлению, можно дать тридцать лет, и наоборот.

Достаточно подло поступает писатель, когда через свое литературное произведение старается вбить в голову читателя какую-либо философскую мысль. Писатель обыкновенно не обосновывает достаточно либо не обосновывает вовсе утверждаемую мысль, облачая ее в романтическую атмосферу, которая является высшим приемом вводящим в заблуждение и искажающим реальность, а также очень часто освещает только положительные стороны этой мысли, оставляя отрицательные, сколько бы их не было по количеству, и какими бы сильными, действенными, опасными, они не были по качеству, в тени.

Писатель ко всему прочему обыкновенно воздействует на подсознание и легко может воздействовать на неопытного человека, который сознательно не ищет подвоха.

Писатель сам почти всегда убежден в своих мыслях(если только он подобно шакалу не служит режиму какой-либо системы) и может продвигать также какую либо истинную, действенную, правильную мысль. Но не стоит становиться рабом одностороннего взгляда. В этом случае, как и во всяком, все идеи конкретного литературного произведения, необходимо подвергать сомнению.

Романе Льва Толстого «Война и Мир» Элен Безухова произносила в своем салоне судя по их внешнему виду, очень умные фразы, представляющие собой однако набор слов и не имеющие никакого смысла. Посетители салона, не понимающие, естественно, этих изречений одобрительно, со значительным и умным видом кивали головами, слушая Элен. Они вели себя таким образом оттого, что боялись показать себя в обществе не достаточно умными. Крайне комичный эпизод.

Подобно Элен Безуховой поступают очень часто различные писатели, художники, композиторы, режиссеры. Изобретая причудливые и необычные формы, за которыми скрывается пустое содержание, они часто приобретают широкую известность. Такой художник должен быть по характеру фокусником, авантюристом, искателем счастья. Он в любом случае ничего не теряет. Считается, что главное достоинство такого художника – оригинальность, однако не стоит путать оригинальность с простым и не выдающемся отклонением от нормы, которое и имеет место в таких случаях. Кроме того, сам прием очень стар и поэтому не оригинален, его очень просто использовать. Чтобы использовать этот прием, достаточно узнать о его существовании. Эти люди не гении, а простые любители легкой наживы.

Выиграть, победить, значит, повести себя в соответствии со своими ценностными, принципами установками.

Так, например, принципиально честному человеку, на войне или на дуэли главное не остаться в живых, а не уронить чести и не поступить подло.

В жизни не может быть никакой цели. Невозможно изменить мир, он неизменен. Все «цели» жизни религий и философских учений лишь установки жизни, помогающие забыть то, что жизнь бессмысленна и бесцельна. Очень многие мыслители ото Льва Толстого до Сартра в общих чертах говорили, что люди спасаются от жизни, спасаются от существования кто наукой, кто политикой, кто спортом, кто играми, кто вином… только бы забыть о бесцельности и бессмысленности жизни.

У истинного философа не может быть цели в жизни. Есть только установка и путь быть не массой и не подлецом. Противоположные варианты невозможны. Слишком силен, будет внутренний конфликт.

Все сравнительно. Если вселенная бесконечна, то и быть бессмертным среди людей тоже бессмысленно. К тому же вряд ли кто из массы имеет о ком то великом верное представление и еще меньше людей понимают великого. Чтобы понять умного человека, нужен другой умный человек.

Об агрессии и подлости,

как о психологических и социальных основах.

Одной из основ социального поведения личности является агрессия. Для массового человека, агрессия является потребностью.

В одном из учебников по психологии я нашел такое определение агрессии:

«Агрессивными принято называть действия, наносящие человеку какой либо ущерб: моральный, материальный или физический.» (Общая психология: Учебник для вузов/ А. Маклаков. – СПб.: Питер, 2003 - с.532)

Выводя определение за рамки психологической науки, расширяя его я добавлю, что агрессия всегда носит атакующий характер и в наше время агрессия всегда направлена на нанесение объекту психического, морального урона. Материальный и физический ущербы – только средства нанесения психического урона. Психический урон всегда абсолютный и наиболее важный – психически подавленная личность абсолютно недееспособна, психически подавленный противник совершенно не боеспособен. Система не позволяет одному человеку убить, физически уничтожить другого. Возможно только психологическое уничтожение.

Наиважнейшее определение агрессии – это то, что ее всегда направляют на того, кто по различным причинам – чаще всего из-за скованности какими-либо внешними воздействиями - не может на нее ответить. Агрессия, поэтому, не атака в поединке, а мерзкое избиение того, кто не имеет возможности обороняться, так как связан обстоятельствами и скован независящими от него условиями, условиями, в отношении которых он не свободен.

Человек массы – образец агрессивности. Обыватель ничтожен и никчемен, подсознательно он понимает свое ничтожество и хочет доказать себе обратное. Никогда не задумываясь о том, что есть высокие ценности, что есть сила и что есть истинный ум, он унижает того, кто по обстоятельным причинам не имеет возможности ему ответить. Образно говоря, обыватель обижает пятилетнего ребенка и говорит ему – «Я тебя сильней» или с теми же словами травит сидящего на цепи льва. Это и называется агрессией, и хотя агрессией, он доказывает свою подлость и слабость, человек массы получает рационально не в коей мере не обоснованное, низкое, животное удовольствие от того, что он якобы сильнее того пятилетнего мальчика или закованного в цепи льва.

Людей, получающих от агрессии низкое, животное, не основанное на разуме наслаждение, большинство. Все они хотят создать такие внешние условия, при которых объект их агрессии не мог бы защищаться ,и при которых они не могли бы сами служить объектом агрессии. (Первое выполняется превосходно, второе постоянно не поспевает за способами агрессивного нападения.) Эти условия – система и общественная мораль. Массовый человек подл, а система – высшее проявление подлости, но нам предстоит подойти к этой мысли значительно позже.

Очевидно, что агрессия сама по себе предполагает подлость.

Честный, духовно сильный человек, полный силы духа ищет самоотверженного поединка( как в прямом, так и во всех смыслах этого слова) с тем, кто не уступает, а возможно и превосходит его по силам. Сильный человек победит за счет силы духа. Сильный человек не агрессивен, он честен. Десять слабаков бьют одного сильного, так как каждый слабак не способен на честный поединок с сильным, – это агрессия.

Обыкновенный, заурядный человек, масса, Man агрессивен по своей природе. Сильный человек не агрессивен, он никогда не станет атаковать того, кто вследствие внешних обстоятельств не имеет возможности ответить, того, кто физически и духовно слаб, но при этом не злобен, не подл и сам не агрессивен. В обратном случае, сильный человек, рискует вступить с самим собой во внутренний конфликт, доказывающий то, что поскольку он дерется только со слабыми, а на сильного нападает подло – то он сам слаб. Духовно-сильный человек понимает это априорно. Такое поведение для него недопустимо.

Очевидно, что тот, кто подходит сзади, стреляет в спину, убивает спящего, вместе с толпой себе подобных слабаков бьет одного сильного, нападает с оружием на безоружного человека, издевается и дразнит того, кто связан системой и не может ответить на издевательства – слаб, а метод его действий и способ выживания – подлость.

Основная масса людей сегодня живет по законам подлости, она видит и понимает свою слабость, но не хочет ее замечать, она не делает волевых усилий, чтобы стать сильнее. Обыкновенному, заурядному человеку не противен он сам. Несложно понять, что тот, кто подл – слаб и ничтожен, это даже очевидно, однако обыватель сознательно избирает в качестве жизненного пути подлость.

Подлость и агрессия не могут быть искоренены, уничтожены какой-либо моралью или учением, их нельзя уничтожить не мыслью, ни словом. Агрессия – одна из основных потребностей обывателя. У обывателя нет истинного ума и сильного духа, чтобы бороться с агрессией, он и не желает с нею бороться. Заурядный человек - раб своих потребностей, по сути об этом писал Сенека. «Я же называю мудрецом того, над кем нет господина, и в первую очередь как раз того, кем не командует наслаждение…» (Сенека «О блаженной жизни») Наслаждение здесь синонимично потребности, так как наслаждение – следствие удовлетворенной потребности.

В подростковом возрасте, человек выясняет свое положение в этом мире, он хочет убедиться в том, что силен, подростки, поэтому наиболее агрессивны, агрессия из них так и хлещет.

Обыватель подсознательно ощущает свое ничтожество. Он не знает в чем честь и сила, но тем не менее подросток-обыватель дразнит другого подростка, обычно превосходящего его в чем-то, чтобы доказать себе свое превосходство, значимость и величину. На инстинктивном уровне он получает удовлетворение, однако сильнее он от этого не становится.

Молодежная жизнь, жаргон, курение, выпивка, увлечение модными компьютерными играми, экстремальным спортом – все это для подростка, как удовлетворение низших потребностей, стремление к низшим наслаждением, так и способ тщеславного самовыражения, потребность в котором и является причиной такого поведения. Хотя подросток, катающийся на роликах и считает себя экстрималом, кем-то «крутым» и значительным, но он как и любой обыватель труслив. Достаточно ответить ударом по лицу на его вербальные оскорбления, как крутой экстримал спасется бегством.

Подросток не знает, что такое истинная сила. Он издевается над тем, кто слабее его и странным образом убеждается в том, что силен. Подросток с друзьями вдесятером нападает на одного сильного и думает, что силен.

Честь и истинная сила не рациональны. Чаще всего рациональней убежать, а не драться. Рационально быть слабым. Не все, что рационально заслуживает уважения и имеет право на существование.

Возможно, что истинно сильный человек не жизнеспособен. Он всегда готов на честный поединок, пусть даже с противником, объективно превосходящим его по силам, для сильного человека главное не выиграть, не победить, а не уронить перед самим собой чести, вести себя достойно. Но слабак, враг сильного человека боится чести, он при возникновении честных условий в прямом смысле убежит от сильного, объединиться со стадом слабаков и вместе с толпой нападет на сильного. Впрочем, вряд ли толпа, стадо способно в отношении одного сильного на что то большее, кроме лая. Каждый боится первым подойти к сильному. У толпы нет силы духа, она может только отойти на безопасное расстояние и лаять.

Пьяный обыватель, быдло хоть и утверждает, что когда выпьет становится свободней, «ему на все плевать», в действительности же он очень последователен в выборе объекта агрессии. На улице пьяный начинает атаку на свою жертву с агрессивного тона, злобной мимики и жестикуляции. Если это действует и объект выказывает страх, то пьяный быдла избивает свою жертву. Психология обывателя устроена таким образом, что он обязательно должен проверить на кого нападает, убедиться, что жертва слаба и его боится. Если по внешнему виду, человек, на которого хочет напасть пьяный не принадлежит к разряду «лохов», как выражаются в народе, то придется напасть для начала вербально. Обычный, нормальный, человек, напившись, если его не преследуют какие-либо посторонние цели не может подойти к своей жертве и сразу же ударить ее, так как он боится неизвестности, ему неизвестно на кого он нападает, он опасается, что противник может оказаться сильней.

Большой бьет маленького, а маленький бьет того, кто еще меньше – такой принцип назван Фрейдом «психологической защитой» и представлен, как закон психологии. Из этого закона следует, насколько слаб человек.

Сила у людей выясняется не в бою, а до боя. Агрессия – это холодная война. Проигравший определяется до боя, он пугается и, видя его испуг, его бьют.

Животные не обладают сознанием. Победитель, к примеру, в поединке за самку, выясняется после боя.

Открытый вопрос, положительная ли вещь сознание. Человек пугается из-за предрассудка, стереотипа, сознание обычного человека отнюдь не направлено и не способно к выяснению вероятности победы сторон, а напротив вводит его в заблуждение и запускает страх, который мешает трезво оценить ситуацию.

Та же психология давно выяснила, что стереотипизация естественный механизм интеракции, то есть мышление стереотипами – естественное свойство сознания нормального человека. Между тем, Максим Горький успел сказать: «Человек - это звучит гордо» На что я совершенно обосновано, могу ему ответить: человек – слабая, дрожащая и глупая тварь. (Если конечно за человека принимать обыкновенного человека, массу, заурядную личность, коих большинство.)

Теоретически, если представить действительность утопией, человек не обязательно должен быть силен. Мир был бы прекрасен, если бы воцарилось христианство, или любая из мировых религиях в своих основах, но все религии исчерпали себя к настоящему моменту. Воцарение религиозной морали «Не обижай других людей» невозможно, так как человек агрессивен, а агрессия – обязательная потребность среднего, нормального, заурядного человека. Агрессия, как и все психологические законы не может быть искоренена не мыслью, не идеей, не религией, не учением.

Если бы слабых подлецов было не 99%, а хотя бы 40, то мир был бы прекрасен, так как слабые жизнеспособны только за счет своей количественно превосходящей массы.

Мир могла бы спасти только утопия, подобная платоновскому государству. Наверху философы, их защищают честные воины, внизу весь оставшийся скот.

Панический страх, желание к самосохранению, использование мозга как средства, инструмента удовлетворения низших телесных потребностей, отсутствие сильных – все это наряду с подлостью и тупостью законы слабых.

Подлость, мотивированная инстинктом самосохранения – равносильная подлость. Лучше умереть человеком (т.е. жить им и им остаться), чем выживать, подобно подлой гниде.

Подлый – самое высшее, самое грубое и последнее ругательство.

Интересен тот факт, что все животные, кроме человека, от рождения или, по крайней мере, с половым созреванием полностью готовы к самостоятельной жизнедеятельности. Они готовы добывать себе пищу, бороться за территорию, драться за самку, словом полноценно существовать.

Человек не таков. Родившись, он начинает кричать, требуя к себе огромного внимания, неимоверного, не бывалого и не выгодно дорогого труда, ухода. Лишись ребенок этой заботы со стороны других людей, его ожидает неминуемая и жалкая гибель. Недополучив ничтожную часть заботы из того огромного, неисчисляемого объема, которого он к себе требует, - он умрет. Но мало того, даже если этот ребенок за двадцать лет жизни благополучно сформируется, вырастет, превратится в молодого мужчину, окажись он один посреди джунглей, или в глуши сибирского леса, да просто вдали от других людей, он умрет, прекратит свое существование из-за влияния только одного из миллиона тех агрессивных внешних факторов, действующих на него. Человек слаб. Слаб физиологически, биологически, естественно, от рождения, от природы.

Мозг не основное приспособление человека в жестких условиях. Мозг может подготовить человека до наступления тяжелых условий. Более старшие члены общества передадут недавно появившемуся на свет свой опыт и свои достижения в приспособлениях к внешним условиям – так новый человек приспособится к окружающей действительности. Самое главное и основное приспособление человека – жизнь в обществе. Мозг сам по себе не на что не способен, он только может перенять опыт, накопившийся в другом человеческом мозге.

Любой человек, окажись он голый в зимней тайге, пустыне или тропиках, через день превратиться в тушу свежемороженого мяса или теплую, разлагающуюся массу. Мозг в такой ситуации вряд ли сможет ему помочь.

Основная не сила (человек от природы слаб, и не силен), но приспособление человека к окружающей чреде – это его окружение другими людьми. Этот факт, кстати говоря, предполагает, что для того, чтобы родился человек, сначала должно существовать общество, которое его примет и о нем позаботится. Человек, сам по себе, как отдельное существо, деятель, субстанция чрезвычайно слаб. Он наислабейшее из всех известных существ. Человек слабее волка, не смотря на то, что те и сбиваются в стаи. Волк может существовать сам по себе, в стаю он сбивается при наипагубнейших условий, для более удачной охоты. Человек же совершенно не может существовать без присутствия рядом с ним себе подобных. Так устроена каждая его система, от физиологических, до психических.

Человек подл от природы, он не может убить медведя или льва голыми руками. Но подлость такого образца, биологическая подлость, не является подлостью в высшей степени, она по определению сознательной подлости человека по отношению к другому человеку вообще не подлость. С такой подлостью ничего нельзя поделать, и стремиться надо к другому типу чести, к сознательной чести, которая предполагает честь для себя. Главное для честного человека даже по отношению к подлецу не поступать подло, чтобы самому не сделаться подлецом. Человек может осознать себя сильным, только если он честен с другими. Большинство обывателей не достойны чтобы к ним относились как к равным по чести, но напасть пусть даже на обывателя сзади, напасть подло, значит самому стать слабым.

По логике, убивать на охоте Льва из ружья с целью прокормиться такая же подлость, однако по сути, это не следует приписывать в ранк подлости, так как здесь у человека нет выхода. Воля к жизни, о которой писал Шопенгауэр, не позволяет человеку с жизнью покончить. Единственная способность выжить - убить другое существо, будь то растение или животное. Все в этом мире формально говоря подло. Даже Лев охотиться на травоядных, а не на равных себе. Однако такого рода подлость относительна, она не низка, ее не может не быть, ее исчезновение невозможно, она закон мироздания.

Все в этом мире подло. Человек, добывая себе пищу, убивает на охоте льва из ружья, да и сам лев охотиться не на равных себе, а на травоядных. Этот закон устройства мира следует все же называть не подлостью. Подлость это сознательное проявление агрессии слабого человека по отношению к другому человеку, в то время, как человек потенциально всегда может поступить честно.

Человек может не быть подлым, но не использовать свой мозг для добычи пищи человек не может, также как лев не может убивать всегда равных ему по силе зверей. Настоящая драка с равным противником бывает всегда только одна, охота не драка, а выживание. Закон естественной подлости следует назвать, не подлостью, а например выживаемостью, потому что это, подчеркиваю, единственный способ выживания. Если выживаемость все же и подлость, то подлость относительная, не абсолютная.

Большинство людей подлы. Их подлость господствует, и они выживают за счет того, что их много. Нам этого хочется, и мы все так считаем – вот основные псевдоаргументы, руководствуясь которыми общество масс принимает те или иные законы, общественные установки моральные принципы.

Любая мораль создается большинством, массой, тогда как истина открывается преимущественно выдающемуся меньшинству.

Мораль заставляет каждого бояться общественного осуждения. Общество, полное предрассудков, осуждая кого-либо, действует подобно системе. Мораль сама по себе система, и в то же время она часть общей системы, поэтому мораль - это система в системе.

Большинство, принимая то или иное моральное положение, руководствуется двумя "принципами". Первое: это для нас удобно и нам это нравится, поэтому это так и будет. Второе: нас много и все мы так считаем, дави того, кто думает иначе. (Дави массой. Не уменьем, а числом.)

Массы давят того, кто думает иначе. Они давят сильного, который говорит им, что надо подвергать все сомнению и избавиться от предрассудков и стереотипов. Массы давят честного, который ненавидит их за их подлость и является их врагом. Подлый обыватель слишком слаб, чтобы противодействовать сильному. Чтобы уничтожить сильного, подлец должен создать систему, мораль, общественные установки, которые будут механически давить сильного.

Слабый хочет задавить сильного, потому что не хочет чтобы им управляли, хотя по справедливости сильный должен управлять слабым, не издеваться над ним, но управлять. Прав Ницше, который пишет в своей «Воли к власти», что к власти стремиться каждый, в том числе и слабый. Каждый стремиться к власти, не каждый ее достоин, и не каждый с ней управиться.

Когда десять бьют одного – это уже примитивная схема, модель, прототип системы.

Государство – продукт слабости. В нем слабаки собрались вместе, чтобы подавить одного сильного.

Система представляет собой аппарат. Идея аппарата подла. Слабаки сами по себе ничтожные, не на что не способные являются механическими детальками системы, безлично, механически, не затрачивая никаких личных усилий, не активизируя волевых и духовных процессов, давящими сильного.

У человека-массы нет истинного ума, силы духа, он не способен волей бороться со своими потребностями, с внешними на него воздействиями, он представляет собой нечто безъэнерционное, костное, растительное, скобообразное. Масса идеально подходит на роль самого многочисленного общественного слоя в утопическом государстве Платона. Однако, масса не хочет подчиняться сильному, полной своей противоположности и образует собой систему, быть частями которой – единственный задаток, единственная способность массы

Роль системы во времена, когда церковь в европейских странах господствовала над государством играла христианская мораль. Позже, государство, как известно, подчинило себе церковь. Созданная в Израиле, как новая система слабых, восставших против старого строя, христианская мораль изначально выполняла все установки системы и являлась главной и основной системой.

Мораль изначально синонимична системе, мораль и система изначально одно и тоже. В наше время существует только общественная мораль, которая представляет собой набор догм, стереотипов и предрассудков. Она очень действенна и является значительной частью всей общественной системы.

Когда я говорю «система», то я подразумеваю под этим термином все общественные образования, которые делают из личности раба, нечто растительное скотообразное и формируют этого раба по своему системному образу К системе относятся, к примеру: общественные мнения – догмы и предрассудки, государство с его «правоохранительными» органами и правовыми нормами, подлые потребности масс – к примеру агрессия и т.д.

Под рабством я подразумеваю духовное рабство. Духовный раб «мыслит», шаблонами, готовыми, заученными мнениями, он таков, каким его хочет видеть система. Духовно свободный человек потенциально способен на талантливость, на гениальность, он способен пойти против системы. Духовно не свободный человек не способен на нечто выдающееся.

Очевидно, что человек массы изначально не способен мыслить иначе, чем хочет этого система. Психология считает стереотипизацию нормальным качеством, так как она исследовала основную массу людей, которые являются посредственностями. Тот, кто свободен в своих мыслях, мыслит не предрассудками и готовыми шаблонами – выдающийся человек, исключение из всех законов.

Когда я ставлю какой-либо глагол в кавычки, то подразумеваю, что тот, к кому этот глагол принадлежит в действительности, на эти действия не способен. Так я употребляю по отношению к женщине или обывателю глагол в кавычках «мыслит» или глагол «считает», так как то мышление предрассудками, стереотипами, заученными шаблонами нельзя назвать мышлением. Мнения их нельзя назвать мнениями, так как они не обоснованы.

Приведу примеры общественных мнений, то есть догм и предрассудков.

Корнями общественных мнений могут являться различные психологические потребности тех или иных общественных слоев.

Хорошим примером подлого общественного мнения является сегодняшнее закрепление женщинами джентльменской морали. Корнем этого принципа является то, что женщины попросту очень агрессивны, им хочется разрядиться и вульгарно ударить мужчину несколько раз по лицу, но сдачи они получить бояться. Чтобы побить ненавистного мужика, место которого, как «считает» каждая женщина на полу в прихожей, и не получить сдачи и существует джентльменская мораль. Необходимо отметить, что сегодняшнее понимание джентльменской морали полнейшее искажение изначального, истинного средневекового отношения к леди, и суть антимораль и демораль.

Человек пятидесятилетнего возраста подводит итоги своей жизни. Для того чтобы удовлетвориться в них он использует тщеславные методы, требуя к себе уважения. Об этом собственно и говорит Шопенгауэр в "Афоризмах житейской мудрости. " Он не хочет более повиноваться, а желает сам повелевать" (А. Шопенгауэр, "Афоризма житейской мудрости", глава шестая, стр. 208(последняя)). Глупо верить, что каждый старший человек достоин уважения, однако каждый хочет чтобы его уважали, он более не хочет слушать, он хочет, чтобы его слушали. - это и есть причина общепризнанной морали уважения к старшим.

Главный принцип общественной морали – общее для всех мнение, общественное мнение. Этот принцип – один из метолов психологической защиты массового человека.

Так например, обыватель столкнувшись с истинно умным человеком, подсознательно понимает, что этот человек его превосходит, чтобы убедить себя в обратном, он спрашивает мнение другого обывателя об этом истинно умном человеке, второй обыватель соглашается с первым и оба вполне удовлетворены. Так действует принцип «Горе от ума», когда общество дураков называет истинно умного человека дураком.

Общественное мнение « У каждого свои таланты» корениться также в потребности психологической защиты заурядного человека, который безталантлив и подсознательно ощущает это, но вдруг натыкается на кажущуюся ему законом мысль « У каждого свои таланты» и успокаивается. Также дело обстоит с общественным мнением «Без женщин жить нельзя на свете» Женщины хотят, чтобы общество признавало если не их превосходство над мужчинами, то хотя бы то, что они не в чем мужчинам не уступают. Разумеется, никакими основаниями это мнение не подкрепляется. Главной отличительной особенностью общественных мнений вообще является то, что не одно общественное мнение, не имеет никаких оснований, а существует оно потому, что представителям того или иного общественному слоя или класса хочется, чтобы о нем думали в соответствии с этим мнением.

Общение с обществом – тщеславный, наиболее дешевый способ самовыражения. В обществе масс человек-масса по обыкновенно говорит чужую и при том предрассудочную, тупую (умную мысль сложно позаимствовать, выучить и понять) массовую мысль. Общество, состоящее из таких же как и сам высказывающийся человек дураков, масс, разумеется, примет эту мысль и даже назовет этого человека умным. Таким образом, у человека-массы вырастет самооценка.

Умный человек, напротив, высказав в обществе подлинно умную вещь будет непонят дураками и будет что самое интересное назван дураком. Умному, человеку, в любом случае не нужно быть признанным людьми, которые не годяться ему в подметки. Его наблюдательный ум и способность к самопознанию сам оценит свою ценность.

Таким же образом, обывателю удовлетворяются, когда их мнение на счет умного человека, показавшегося им дураком, схоже с общественным.

Что одному дураку кажется правильным, кажется правильным и ста дуракам. Дураки, разумеется, мыслят предрассудками и никогда не обосновывают, своих мнений. Это способ, по которому массы решаю, что правильно, а что нет. Это их основное псевдооснование. По такому же принципу устроена и современная демократия. Хотя в данном случае уже не может быть никаких сомнений, что лучше один умный у власти, чем обыватель представляющий массы, поддерживаемый миллионом дураков.

Я выразился, что умный человек сам может оценить свой ум. Здесь я, разумеется исключаю те самоуверенные персоны с наполеоновской самооценкой, мнящие себя пупами земли. Умный человек всегда имеет, доказательства, обосновывающие то, что он не принадлежит к тому основному классу массовых людей.

Для того, чтобы у субъекта, которому вбивают в голову мораль не могло возникнуть на ее счет никаких сомнений (а это и есть главная задача системы морали, производящей духовных рабов) необходимо закрасться в его подсознание. Первый способ воздействия на подсознание – указать субъекту то, что мораль придумали до него и поэтому ее справедливость несомненна. – ДеКарт с правилом подвергнуть сомнению отдыхает! Второй способ – скрыть причины происхождения морального правила, указать, как должное, что в нем не может заключаться ничего плохого – наиболее подлый способ. Ницше подробно разъяснил истоки формирования христианства и моральных чувств, доказав, что любая мораль корениться в корыстной потребности к себе уважения тех слоев, которые мораль вводят. Я бы добавил, что в момент создания христианства в мире начали преобладать подлые слабаки, которые, нападая сами, получив ответ на нападение просят проявить сострадание. Но, человеку, принимающему Христианство этого не объясняют( Он правда и не способен понять). Детям с раннего возраста вбивают какой хороший Боженька и они зомбированные до конца жизни не могут усомниться в религиозной морали, не могут понять того, что она была на руку тем, кто ее создавал.

Конституционная статья – все равны перед судом и перед законом – классическ