Види емпатії

Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 591

Процессы создания и сбора информации завершает процесс ее распространения. Факторы, влияющие на процесс создания информации в Соединенных Штатах, в равной степени обнаруживают себя и в процессе ее распространения. Доминирующие интересы экономики государственного капитализма определяют характер информационного потока и управляют им. Это совершенно очевидно проявляется на следующих трех национально-правительственных уровнях распространения информации: правительство как пропагандист на международной арене, правительство как агент по связи с общественностью внутри страны и, наконец, что важнее всего, правительство как распорядитель и манипулятор огромными информационными ресурсами, находящимися в его распоряжении.

Правительство как пропагандист

Создание в 1953 г. Информационного агентства Соединенных Штатов как официального правительственного информационного инструмента за границей совпало с послевоенным развитием американского предпринимательства и усилением его влияния за рубежом. Так как Соединенные Штаты видели главную задачу своей внешней политики в том, чтобы тормозить социальные изменения в других странах или управлять ими в целях обеспечения выгодных капиталовложений для американского капитализма («защита свободного мира» — эвфемизм, которым обычно пользовались для этих целей), то создание официального органа считалось необходимым для разъяснения подобной политики озадаченному по вполне понятным причинам местному населению. Президентский меморандум 1963 г. не оставлял на этот счет никаких сомнений. «ЮСИА,— говорилось в нем,— должно помогать Соединенным Штатам в достижении их целей... оказывая влияние на установки общественности в других государствах»²⁶.

Хотя официальные круги неохотно признавали характер основных функций ЮСИА, скрыть их практически было очень трудно. Алан Уэллс пишет: «Представители иностранных государств часто утверждают, что ЮСИА является пропагандистским органом правительства Соединенных Штатов. Именно таковым оно и замышлялось и выполняло эти функции весьма успешно». Уэллс цитирует бывшего директора агентства: «Я могу с гордостью доложить, что экспозиции, радиопередачи, телепередачи, фильмы, книги, брошюры и периодические издания, выпущенные Информационным агентством США, считаются образцовыми с точки зрения профессионалов, занимающихся искусством и техникой убеждения»²⁷.

Для распространения информации и образов о Соединенных Штатах и других странах, которые совпадали бы с представлениями и намерениями власть имущих в США, ЮСИА использует штат, превышающий 10 тыс. человек (немного меньше половины которых составляют граждане США), расходует ежегодно почти 200 млн. долл. (что более чем в 4 раза превышает федеральные затраты на национальное радиовещание внутри страны) и занимается разносторонней информационной деятельностью в международном масштабе. Его радиофилиал «Голос Америки» осуществляет ежедневные радиопередачи на тридцати пяти языках по пяти радиовещательным станциям в Соединенных Штатах. Передачи эти ретранслируются за рубежом по многочисленным станциям, некоторые из которых расположены в Марокко, Либерии, Таиланде, Шри Ланке, Греции, Западной Германии, на Окинаве, Филиппинах, в Родезии, Южном Вьетнаме и Англии²⁸.

Бывший директор кино- и телевизионной службы ЮСИА так охарактеризовал работу радиослужбы агентства: ««Голос Америки» всего-навсего старается подать факты, которые могли бы быть негативно восприняты зарубежной аудиторией, в правдивом контексте»²⁹.

ЮСИА представляет иностранным средствам массовой информации и отдельным гражданам книги, фильмы, телефильмы, журналы и разные периодические издания. Хотя агентство и нельзя причислить к числу тайных организаций, все же его операции не всегда легко прослеживаются. Зачастую распространяемые среди местных средств массовой информации материалы используются без ссылки на источник, что затрудняет распознавание сообщения и придает ему видимость большей независимости и подлинности³⁰.

ЮСИА неоднократно подвергалось критике как внутри страны, так и в тех государствах, где оно действует. Проблемы, возникающие в связи с его деятельностью за рубежом, вполне очевидны. Пытаясь приукрашивать политику, идущую вразрез с интересами тех стран, где оно функционирует, ЮСИА неизбежно оказывается в эпицентре конфликта.

Внутри страны положение агентства более сложное и часто весьма нелепое. Как признают теперь все специалисты в области массовой информации, эффективные политические сообщения должны быть сдержанными и порой даже самокритичными. Специалисты ЮСИА, пытающиеся использовать этот подход, обнаруживают, что их утонченные методы убеждения часто не оказывают никакого воздействия на реакционеров внутри самих Соединенных Штатов, которые должны одобрять их финансовый бюджет. Таким образом, они ежегодно сталкиваются с трудностями при получении ассигнований. В этих постоянно повторяющихся схватках наиболее сведущие адвокаты американской корпоративной экономики вынуждены доказывать качественные результаты своих усилий.

Периодически фонды расположенных за рубежом библиотек ЮСИА подвергаются проверкам с целью выявления информационных материалов и литературы, критически оценивающей задачи официальной политики Соединенных Штатов. ЮСИА постоянно подвергается жесткому контролю. Его директор (назначаемый президентом) вряд ли может неверно истолковывать основные информационные представления, которые хозяева внутри страны хотели бы довести до сведения международной общественности. Помимо ежегодных проверок со стороны конгресса общий контроль за деятельностью ЮСИА осуществляет назначаемая президентом Консультативная комиссия США по вопросам информации.

Комиссия комплектуется из наиболее надежных представителей корпоративной экономики, как правило, имеющих значительный опыт работы в средствах массовой информации. В 1973 г. в ее состав входили: Фрэнк Стэнтон — бывший президент суперконгломерата Си-би-си (он являлся председателем комиссии с 1964 по 1971 г.); Гобарт Люис — президент и главный редактор «Ридерс дайджест» — журнала, имеющего тираж 18 млн. экз. внутри страны и одиннадцать зарубежных изданий; Джордж Гэллап — руководитель службы по опросу общественного мнения, который вот уже на протяжении многих лет близок к правительству.

Кроме ЮСИА существует еще ряд менее рекламируемых органов политико-культурного проникновения. В 1971 г. сенатор Клиффорд Кейс обнаружил, что ЦРУ финансировало радио «Свобода» и радио «Свободная Европа», которые начиная с 1951 г. вели радиопередачи на Восточную Европу и Советский Союз. Примечательно, что только через двадцать лет это стало достоянием гласности. Информационный комплекс, насчитывающий тысячи сотрудников и получивший за время своего существования 500 млн. долл. федеральных ассигнований, вряд ли можно отнести к малозаметным операциям³¹. Средства массовой информации Америки в течение двух десятилетий обходили вниманием этот факт не потому, что считали его малоинтересным, а лишь в силу своей приверженности целям послевоенной экспансии Соединенных Штатов³².

Уже спустя много времени после того, как изменяющиеся течения в международной политике вынудили правительство раскрыть связь между этими радиостанциями и разведывательными службами, помощник государственного секретаря по политическим вопросам продолжал оправдывать их деятельность (поддержка, подкрепленная новыми и открыто признаваемыми правительственными ассигнованиями) на том основании, что они якобы выступают в роли «свободной и независимой прессы»³³. В 1972 г. конгресс подавляющим большинством проголосовал за продление срока деятельности указанных радиостанций по крайней мере еще на один год. Сумма ассигнований в 38,5 млн. долл., выделенная на 1972/73 финансовый год для продолжения радиопередач на Восточную Европу и Советский Союз, не на много меньше ежегодного бюджета внутренней Общественной радиовещательной корпорации.

Повсюду, где происходят или назревают значительные социальные изменения, американские радиовещательные станции усердно сеют сомнения относительно новых социальных форм и воспевают стяжательско-потребительскую систему. Согласно оценке Эрика Барноу, некогда тайные информационные усилия правительства Соединенных Штатов обходятся ежегодно в 1 млрд. долл.³⁴

Правительство как агент по связи с общественностью

Хиллиер Кригбаум, бывший несколько лет назад президентом Ассоциации по журналистскому образованию, писал об информационной службе правительства, что, «согласно данным «Ассошиэйтед пресс», в 1967 г. исполнительная власть потратила на информацию общественности около 400 млн. долл.». Два года спустя профессора Стэнфордского университета Уильям Л. Риверс и Уилбур Шрамм заявили, что «федеральные затраты на информирование налогоплательщиков более чем в два раза превышают отпускаемые на сбор информации бюджеты двух основных телеграфных агентств, трех телевизионных сетей и десяти крупнейших ежедневных газет Соединенных Штатов»³⁵. В 1970 г. бюджетное бюро США установило, что текущий счет нескольких правительственных агентств составляет 164 млн. долл.³⁶

Каковы бы ни были суммы, они значительны. Должны ли подобные расходы вызывать беспокойство? Кригбау говорит по этому поводу следующее: «Часть этой информации действительно нужна общественности. Например, Национальная служба погоды предсказывает солнечные дни, дождь или снег; Бюро по переписи населения поставляет статистические данные о том, сколько нас, чем мы занимаемся, где живем и т. д.; Бюро трудовой статистики дает сведения о стоимости жизни... Но часть этой информации нельзя охарактеризовать иначе, как чистой воды пропаганду»³⁷.

У правительства есть законные основания делиться информацией с общественностью, а у последней есть настоятельная потребность быть в курсе дел правительства. Но как следует из анализа создания и сбора правительственной информации, ее социальная полезность целиком зависит от характера и ориентации соответствующих правительственных агентств. Другими словами, вопрос в том, кто занимается распространением информации и какие при этом преследуются цели? Способствует информация повышению осведомленности общественности или, наоборот, препятствует ей? Именно это и является важнейшим критерием при оценке распространения любой информации.

Осведомленность есть определенное состояние готовности сознания, чувство реальности, предшествующее действию. Соответственно если сознание притуплено, а осведомленность неполная, то ослабевает чувство опасности и это ставит под угрозу благополучие. Пробужденное сознание — состояние предельного напряжения человеческих сил — есть, возможно, единственная надежная сила, способная привести к изменениям в материально- институциональной среде. Если это состояние подорвано, то положение общества серьезно.

По этой причине правительственные агентства, занятые в настоящее время информационной деятельностью, должны служить источником величайшего беспокойства. Как и следовало ожидать, крупнейшим представителем правительства по связи с печатью является Пентагон. Нам бы следовало благодарить сенатора Уильяма Фулбрайта за предание гласности этих до того времени скрытых операций. Книга сенатора Фулбрайта «Пропагандистская машина Пентагона»³⁸, в основу которой легли произнесенные им в сенате речи в конце 1969 г., представляет собой исследование, разоблачающее механику манипулирования информацией правительством.

Тридцать лет войны и подготовки к ней, обошедшиеся стране в триллион долларов, привели к созданию постоянной армии, насчитывающей миллионы человек, и строительству военных сооружений по всему миру, присутствие которых Фулбрайт назвал «частью нашей среды, такой же, как загрязнение». Но сенатор обращает внимание на загрязнение среды совершенно иного рода. Он говорит об искалеченном национальном сознании.

Короче говоря, произошло следующее: «чудовищная бюрократическая машина», находящаяся на службе вооруженных сил страны, распространила свою деятельность и на сферу обработки информации. Возможно, конечно, что это неизбежно после стольких лет зависимости от военных «решений», но высоко организованная машина манипулирования сознанием сегодня является не просто еще одной частью хорошо известного военно-промышленного комплекса. Она представляет собой опасный шаг в направлении манипулирования, который затмевает такие незначительные манипулятивные действия, как проталкивание деловых контрактов и сделок — военные взятки.

Созданная первоначально с заслуживающей похвалы целью информирования общественности о деятельности Пентагона, информационная структура министерства обороны превратилась в небывалой величины аппарат по рекламе — «крупнейшее рекламное агентство в мире», - насчитывающий в своем составе тысячи журналистов и других специалистов по созданию образов и расходующий десятки миллионов долларов налогоплательщиков для того, чтобы убедить сограждан в полезности выделения огромных финансовых средств на военную безопасность.

Американский народ становится объектом применения разнообразных тактических приемов военной службы общественной информации. Организуемые Пентагоном турне по военным базам для собственных и иностранных журналистов — особенно излюбленный прием. Поскольку американские базы разбросаны по всему миру, можно представить себе, какое удовлетворение приносят такие увеселительные поездки за казенный счет. Достопочтенные граждане от деканов колледжей до благонамеренных буржуа и банковских служащих также пользуются щедростью военных. Более того, каждый из родов войск вносит свою лепту в скользкое дело убеждения масс. Сухопутные войска, например, содержали собственные съемочные телевизионные группы, которые снимали во время боевых действий во Вьетнаме все, что можно было хоть как-то назвать положительным. Эти короткометражные фильмы широко демонстрировались по коммерческому телевидению. Благодаря этому трюку частным телекомпаниям представлялась возможность снять с себя ответственность и не производить затрат на съемки собственных информационных материалов, а военные получали столь желанный доступ к зрительной аудитории страны.

Группа лекторов Пентагона включает адмиралов, генералов, а иногда рядовых военнослужащих, которые выступают в клубах для «бизнесменов», женских клубах, на патриотических собраниях и разнообразных муниципальных митингах. Военно-морской флот предоставляет свои корабли для посещения представителями общественности. Радио- и телевизионная система вооруженных сил («крупнейшая радиотелевизионная сеть, сосредоточенная в одних руках») располагает 204 радио- и 80 телевизионными наземными станциями, а также 56 радио-и 11 телевизионными станциями, смонтированными на военных кораблях, которые не только предлагают военнослужащим тщательно отредактированную версию происходящих в мире событий, но и проникают в дома миллионов людей, живущих в радиусе действия этих станций.

Военные имеют в своем распоряжении и другие средства убеждения. Они предоставляют коммерческим кинорежиссерам возможности для изображения вооруженных сил в нужном им свете. Армия предоставила практически по ленд-лизу войска и огромное количество снаряжения для фильма Джона Уайна «Зеленые береты», восхваляющего роль Соединенных Штатов во Вьетнаме. Военно-морские силы, не желая отставать, предложили своих людей и эскадры также на филантропической основе для съемок фильма Даррила Занука «Тора! Тора! Тора!»— голливудской версии нападения японцев на Пирл-Харбор.

Связь правительства с печатью не ограничивается информационными уловками Пентагона. Прочие исследовательские программы, другие правительственные ведомства также активно участвуют в компаниях за получение общественной поддержки их проектов. Особенно активны Комиссия по атомной энергии и Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства.

Конечно, Комиссии по атомной энергии нельзя особенно рекламировать главный свой товар — ядерное оружие. По соображениям благоразумия, если не этики, они делают главный упор на развитие исследований по использованию атомной энергии в мирных целях, так, как это должно было бы быть на самом деле.

Что касается НАСА, то здесь дело обстоит несколько иначе. Хотя эта организация, несомненно, тесно связана с военными программами, она может подбросить общественности прекрасный, якобы не связанный с идеологическими целями спектакль — например, снимки лунной поверхности — всякий раз, как интерес населения к космосу начинает ослабевать.

Прикрываясь исследованиями космического пространства, НАСА предоставил в распоряжение американской системы средства для ведения глобального шпионажа, а также возможность для осуществления мгновенного военного вмешательства. Усилия НАСА, гипотетически ориентированные на достижение полезных целей, до сих пор в основном были направлены на усиление корпоративной экономики, интересам которой служит это управление.

В отчете конгресса по указанным проблемам говорится: «Не вызывает сомнений, что деятельность правительственных агентств по информации общественности может привести к пропаганде. Граница между «информацией общественности», «рекламой, или связью с общественностью» и «пропагандой» очень незначительна, и, так же как о красоте, здесь у каждого есть свое представление»³⁹.

Когда правительство забывает о своей обязанности заботиться о благе всего народа и начинает заботиться лишь о благополучии власть имущих, то его информационная деятельность неизбежно принимает то же направление. Информация подменяется манипулированием информацией, и это снижает способность масс разбираться в сути происходящих событий.

Правительство как манипулятор информацией

До сих пор мы рассматривали федеральное правительство как более или менее единую, хотя и не совершенную структуру, стоящую во главе национального административного аппарата. Настало время несколько изменить наше представление.

Правительство наравне с другими главными социальными институтами подверглось влиянию сил, толкнувших Соединенные Штаты на курс, которому они следуют после второй мировой войны. В информационном секторе это развитие было несколько заторможено правительственными реорганизациями, административными перетасовками, ростом и отмиранием бюрократических агентств. И все же довольно четко прослеживается главное направление развития. В то время как поток созданной или финансированной правительством информации продолжает нарастать, доступ к контролю над ним внутри самого правительства становится все более ограниченным. Что же касается общественности в целом, то она полностью лишена возможности контролировать поток информации.

Могло ли быть иначе? Корпоративно-военные круги, на которые опирается бюрократия, необыкновенно богаты и влиятельны, но они опираются на весьма незначительную часть населения страны. Отстаивая интересы небольшой, хотя и могущественной части общества, правящая элита чрезвычайно обеспокоена проблемой обеспечения надежности основной массы населения. Как объяснить широкой общественности действительные причины глобального военного «присутствия», массовой слежки за гражданским населением и другие программы, необходимые для управления обществом, находящимся в стадии развитого кризиса?

В результате мы сталкиваемся с поистине невероятной ситуацией, когда конгресс Соединенных Штатов сетует на недостаточную информацию. Председатель подкомиссии по вопросам деятельности правительства заявил в 1972 г., что «за последние годы произошло усиление власти президента за счет конгресса, и конгрессу все труднее получать определенную информацию, необходимую для выполнения его законодательных и конституциональных обязанностей»⁴⁰.

Еще один конгрессмен обращает внимание на неравное распределение власти, что сказывается на распределении информационного потока внутри самого правительства: «Одна из проблем конгресса заключается в том, что у нас не хватает людей. Министерство обороны, ведомство президента, органы исполнительной власти имеют в своем распоряжении тысячи сотрудников, самую последнюю информацию, самое современное оборудование и т. д. Мы же страдаем от нехватки самой необходимой информации»⁴¹.

Воспрещение доступа к информации стало наиболее эффективным инструментом управления внутри самого правительства. Положение это наиболее характерно для исполнительной власти. Джордж Риди, бывший пресс-секретарь президента Линдона Б. Джонсона, объяснил, какого рода изменения позволили передать контроль над информацией новому звену бюрократии, стоящему в стороне от традиционных правительственных агентств. Этот новый вид держащих бразды правления бюрократов, включая личный штат президента, сосредоточен в Белом доме. Риди пишет о влиянии подобной ситуации на общий доступ к информации: «... постепенно управление значительным большинством операций правительства концентрируется в Белом доме, где всем ведают представители исполнительной власти. Я думаю, в настоящее время мы сталкиваемся с таким положением, когда в Белом доме создаются новые агентства, где информация собирается, обрабатывается и используется, подобно тому как это делалось ранее в таких ведомствах, как министерство обороны, государственный департамент, министерство труда и т. д. ... Нам следует серьезно призадуматься над появлением этих новых форм организации, над появлением в Белом доме новых сотрудников, которых уже нельзя назвать личными советниками президента, но которые относятся к Белому дому, а потому остаются малоуязвимыми для прессы».

Риди приходит к следующему выводу: «Постепенно весь наиболее важный персонал, равно как и все наиболее важные правительственные функции, передается в распоряжение нового гигантского суперведомства, которое относительно неуязвимо как для конгресса, так и для критики со стороны печати»⁴².

Насколько далеко зашел этот процесс, становится ясно из доклада исследовательской службы библиотеки конгресса. Член палаты представителей Уильям С. Мурхед цитировал строчки из этого доклада во время слушаний в подкомиссии по вопросам информационной политики и практики США. Он, в частности, сказал: «В 1939 г. было шесть советников президента, причем ни один из них не числился в штате Белого дома или Исполнительного ведомства. В 1954 г. было уже 25 советников, 266 человек в штате Белого дома и 1175 человек в штате Исполнительного ведомства. В 1971 г. изначальные 6 советников превратились в 45, штат Белого дома вырос до 600 человек и штат Исполнительного ведомства — до 5395 человек. Исследование показывает, что Белый дом решает не только вопросы, входящие в компетенцию государственного департамента, но и министерства торговли, наиболее ответственные решения по которому принимаются не министром торговли, а помощником президента мистером Питером Фланниганом»⁴³.

Член палаты представителей Мурхед остановился также на некоторых последствиях упомянутого увеличения штата Белого дома: «...мы являемся свидетелями разрастания в геометрической прогрессии штата Белого дома — ответственные за принятие политических решений деятели из различных агентств и министерств объединены под незаконным прикрытием Белого дома, название которому — «президентская неприкосновенность...». Начиная с 1969 г. штат Белого дома увеличился на 100%. Удивительно, но многие из этих сотрудников считаются личными советниками президента и не подотчетны конгрессу.

Ранее в этом году (1972) наша подкомиссия хотела, чтобы г-н Герберт Клейн, директор службы информации президента, предстал перед группой бывших помощников по печати. Он отказался.

Подкомиссия пригласила также г-на Дэвида Янга, главного автора нового постановления правительства о секретных документах. Он тоже отказался. Даже Дональд Рамсфелд, глава Совета по проблемам стоимости жизни, отказался отчитаться перед этой подкомиссией, прикрывшись титулом советника президента.

Я спрашиваю Белый дом — что же делать конгрессу? Может быть, нам следует довольствоваться уверениями Белого дома, что все идет прекрасно, как это следовало из ничего не стоящих заверений бывшего агента по рекламе Диснейленда (Рон Зиглер, пресс-секретарь президента)? По-моему, нет»⁴⁴.

Вопиющим примером последствий подобного развития служит создание в 1972 г. при Белом доме Управления по политике в области телекоммуникаций (УПТ). Это ведомство консультирует президента по таким вопросам, как связь через спутники, кабельное телевидение, общественное радиовещание и возобновление лицензий коммерческих станций, т. е. по всем вопросам, входящим в юрисдикцию Федеральной комиссии связи.

Член палаты представителей Лионел Ван Диерлин также пытался разобраться в этой быстро выходящей из-под контроля ситуации и пришел к следующему выводу: «Меньше чем за два года подчиняющееся президенту Никсону Управление телекоммуникаций Белого дома приобрело черты новейшей вашингтонской империи. Его персонал уже теперь в пять раз превышает персонал комиссии конгресса с аналогичными компетенциями. В управлении насчитывается 65 штатных сотрудников, т. е. больше, чем весь персонал Белого дома до второй мировой войны»⁴⁵.

Председатель подкомиссии по коммуникациям палаты представителей США Торберт X. Макдональд обвинил УПТ в том, что оно открыло вспомогательное подразделение в министерстве торговли и что между УПТ и группой в министерстве торговли «существует еще 300 групп (на содержание которых тратится свыше 10 млн. долл.) , выполняющих работу, порученную конгрессом Федеральной комиссии связи более 40 лет тому назад»⁴⁶.

С момента вступления Генри Киссинджера в должность советника президента по вопросам внешней политики конгресс практически утратил возможность оказывать влияние на решение вопросов и в этой области. Киссинджер и штат его Совета национальной безопасности, «узурпировавшего сферу дипломатических функций», отказываются отчитываться перед комиссиями конгресса (ранее это являлось установившейся практикой государственного департамента), прикрываясь все той же президентской неприкосновенностью»⁴⁷.

Ряд наиболее важных функций правительства и связанной с ними информации полностью скрыт от контроля общественности и конгресса в недоступных управлениях Белого дома. В этих новых условиях нарушаются даже принципы представительной демократии.

Другие департаменты и ведомства правительства, особенно те, что осуществляют управление экономикой, также стремятся хранить тайну относительно своей деятельности. Например, Центральное финансово-контрольное управление (ЦФКУ), в чьи законные функции входит контроль и проверка всех одобренных конгрессом правительственных программ, жалуется, что ему отказывают в доступе к информации и данным по многочисленным программам, осуществляемым министерством обороны, государственным департаментом, департаментом налогов и сборов и другими могущественными ведомствами.

Директор ЦФКУ — главный ревизор Соединенных Штатов — вынужден был осенью 1971 г. обратиться к министру обороны со следующим посланием: «Я полагаю, вы поймете мою озабоченность тем, что министерство обороны все настойчивее препятствует Центральному финансово-контрольному управлению исполнять наложенные на него конгрессом обязательства в сфере международных вопросов»⁴⁸.

Сам конгресс, остро критикующий исполнительную власть за скрытие информации, также весьма неохотно приподнимает завесу над своей деятельностью. В ежегодном обзоре секретных заседаний комиссий конгресса «Конгрешнл Квортерли» пишет, что в 1971 г. 36% слушаний в комиссиях прошло при закрытых дверях. В 1972 г. 40% слушаний прошло в обстановке секретности. Более того, приведенные статистические данные далеко не полностью отражают действительное положение дел. В основных комиссиях, там, где принимаются решения по таким жизненно важным вопросам, как война, налоги, распределение ресурсов, процент закрытых заседаний значительно выше. Например, в 1971 г. Комиссия по ассигнованиям палаты представителей провела 92% из 455 заседаний при закрытых дверях, 62% заседаний постоянной бюджетной комиссии палаты представителей также были закрытыми. Среди комиссий сената с числом закрытых заседаний выше среднего можно назвать такие, как по аэронавтике и космическим наукам (30%), по вооруженным силам (79%), по международным отношениям (43%), по процедурным вопросам (68%), финансовая комиссия (47%), комиссия по атомной энергии (35%)⁴⁹.

Парадоксально, но с принятием 4 июля 1967 г. закона о свободе информации процент закрытых заседаний лишь увеличился. Закон этот, на принятие которого его сторонники затратили свыше десяти лет, должен был положить конец секретности правительственной информации. К сожалению, сфера его действий ограниченна и не распространяется на ряд агентств и ведомств, которые более других склонны к засекречиванию своей деятельности. Согласно этому закону, любой гражданин имеет право ознакомиться с архивами любого правительственного учреждения. Однако закон предусматривает и ряд исключений. Наиболее важными исключениями с точки зрения нашего анализа являются те, которые касаются основ национальной структуры власти.

Закон предусматривает девять исключений, когда утаивание информации разрешается. Три из них существенно подрывают обеспечение свободы доступа к информации: «(1) когда, согласно распоряжению правительства, информация должна сохраняться в тайне в интересах национальной обороны или внешней политики; (2) торговые секреты, а также коммерческая или финансовая информация, полученная от какого бы то ни было лица и не подлежащая оглашению или конфиденциальная; (3) геологическая или геофизическая информация и данные, включая карты скважин»⁵⁰.

Согласно этим исключениям, военная машина, вопросы внешней политики, касающиеся корпоративных интересов, а также решения, связанные с распределением ресурсов, оказались под прикрытием информационной неприкосновенности. Например, старший редактор «Нью-Йорк таймс» Джеймс Рестон жаловался, что «секретность информации чрезвычайно затрудняет расследование военных прибылей. Новый закон о свободе информации лишь теоретически распространяется на правительственные контракты. Попытки «Нью-Йорк таймс» и других газет получить информацию были отклонены на основании других законов, охраняющих эти контракты от разглашения»⁵¹.

Приведем в качестве примера еще несколько выдержек из документов международного отделения Центрального финансово-контрольного управления: «Мы не смогли в должное время завершить работу и представить отчет в силу отнимающей много времени проверки, проводимой государственным департаментом и министерством обороны перед тем, как предоставить нам необходимые архивы. Нашей работе в значительной степени мешало нежелание ведомств предоставлять в наше распоряжение документы, доклады и архивы, которые, по нашему мнению, были нам необходимы. В общем мы получили доступ лишь к тем документам, которые мы смогли точно указать и востребовать, но и к ним доступ был предоставлен лишь после длительных проверок на различных уровнях указанных ведомств⁵².

Следует отметить, что с перечисленными выше трудностями столкнулось облеченное административными правами правительственное учреждение, пытавшееся получить информацию у другого правительственного учреждения. Представьте себе, с какими трудностями столкнулся бы простой гражданин, попытайся он получить информацию из тех же источников, ссылаясь на права, данные ему законом о свободе информации.

На первый взгляд информационная деятельность правительства может показаться запутанной и иррациональной. Система, которая расходует ежегодно десятки миллиардов долларов на получение данных и предоставляет информацию лишь привилегированному меньшинству, вряд ли может считаться социально эффективной или действующей в соответствии с принципами демократического управления. И все же это противоречие можно объяснить: обеспечение интересов частно-корпоративной монополистической экономики и мировой империи приводит к созданию перевернутой пирамиды распространения информации, характерной как для правительственных, так и для неправительственных средств массовой информации Соединенных Штатов.

Правительственная информация как источник наживы

В силу многих причин большинство механических процессов, связанных с производством и распространением правительственной информации — печатание, обработка и распространение,— остались вне сферы деятельности коммерческих каналов. Такое положение сложилось вовсе не в результате пренебрежительного отношения к частному предпринимательству. Просто до тех пор, пока эти виды деятельности не приносили прибыли, частные предприниматели предпочитали заниматься другими вещами. Теперь, когда информационная индустрия достигла современных внушительных размеров и государство вынесло на своих плечах все тяготы роста, ситуация меняется. Частное предпринимательство пытается получить доступ к правительственной информации, которая может иметь рыночную стоимость, и принять участие (на прибыльной основе) в управлении, обработке и распространении информации, которую правительство разрешает обнародовать.

Что касается коммерческого использования правительственной информации, то и здесь корпорации, получившие, как уже отмечалось, правительственные контракты на исследования и разработки, находятся в выгодном положении — они первыми используют разработанные ими же новые процессы и технологии.

Основанная на принципе частной собственности система дает также возможность отдельным людям наживаться на хранящейся в архивах государственной информации. Многие известные должностные лица извлекли для себя из этого выгоду. Механика обогащения за счет неприкосновенной правительственной информации особенно поучительна. Один автор, специально занимавшийся изучением подобной деятельности, писал: «...общественность должна понимать, что эти мемуары (воспоминания бывших правительственных чиновников) зачастую используют секретную информацию и что сами чиновники наживаются на продаже книг, содержащих секретные данные о событиях, о которых в свое время правительство не считало нужным информировать прессу и общественность. Таким образом, система засекречивания данных используется для того, чтобы сначала лишить американский народ информации, которая впоследствии продается ему выбранными им самим должностными лицами или их ставленниками. В то же время эта информация была скрыта от американцев в период, когда она могла оказать влияние на формирование их мнения и повлиять на решения, принимаемые ими на выборах»⁵³.

Линдон Б. Джонсон, например, «прихватил из Белого дома 31 млн. различных служебных документов, 5,5 млн. страниц микрофильмированного текста, 500 тыс. фотоснимков, 2 010420 футов кипопленки и 3025 магнитофонных записей... Первый том мемуаров бывшего президента, основанных, как утверждалось, на секретных материалах, вышел в свет в конце 1971 г.»⁵⁴.

Дэниел Элсберг, бесплатно предоставивший для публикации документы Пентагона, совершил тяжелый проступок с точки зрения этики свободного предпринимательства.

Еще одна любопытная, но показательная форма коммерческой эксплуатации правительственной информации была обнаружена Фрэнком Хортоном, членом подкомиссии палаты представителей, занимающейся изучением информационной политики правительства. Хортон писал: «В прошлом году (1971) я узнал от одного из избирателей, которому нужно было зарегистрироваться в министерстве финансов как коллекционеру оружия, согласно закону о контроле за оружием от 1968 г., что его фамилия, равно как и фамилии других 140 тыс. коллекционеров и торговцев оружием, продается. Обработанный на вычислительной машине список, продававшийся министерством финансов, использовался торговыми фирмами для продажи оружия занесенным в список лицам, а также политическими кандидатами, искавшими, на кого можно опереться в борьбе с контролем за оружием, и вообще всеми, кто готов был заплатить за список 140 долларов (или одну десятую цента за фамилию)»⁵⁵.

Существуют и более систематические и далеко идущие попытки направить огромную информационную деятельность правительства по коммерческому руслу, несмотря на все отрицательные последствия, которые может иметь такой подход для распределения информации. Попытки эти пользуются полной поддержкой правительства. Одной из частных организаций, старающихся ускорить передачу информационной деятельности правительства в ведение частного сектора, является Ассоциация информационной индустрии (АИИ)—прибыльное торговое объединение в сфере информации. Из отчета о третьем ежегодном заседании ассоциации, состоявшемся в 1971 г., видно, какие тесные дружеские связи существуют сегодня в этой области между бизнесом и правительством. А. Н. Спенс, директор государственной типографии (главный типограф) Соединенных Штатов, сказал: «Как известно многим присутствующим, мы действуем сейчас согласно новой Федеральной программе печатания, введенной Объединенным комитетом по печатанию. Программа эта предполагает передачу всех выгодных с коммерческой точки зрения правительственных печатных контрактов частным промышленным предприятиям»⁵⁶.

Второй по значению человек в области информационной деятельности правительства также дал чрезвычайно оптимистическую оценку сотрудничеству правительства с деловыми кругами. Еженедельник издателей «Паблишез уикли» пишет: «Точно так же Уильям Нокс, первый президент и один из основателей АИИ, ныне возглавляющий Национальную службу технической информации министерства торговли, открыто заявил, что он был призван поощрять участие частных организаций в проводимой службой новой важной программе по распространению информации, подготовленной гигантской бюрократической машиной министерства торговли»⁵⁷.

Полное единодушие было достигнуто после замечания Мелвина Дея, директора информационной службы HAСA, ответственного за одну из крупнейших информационных программ правительства. Дей, являющийся также президентом Комитета по научно-технической информации Национального научного фонда, заявил: «Лично я намерен способствовать привлечению частных организаций к участию в нашей программе, и мое начальство в Национальном научном фонде знает об этом»⁵⁸.

Теперь, когда состояние информационной индустрии правительства исчисляется миллиардами долларов, она стала открытой для участия частного капитала, так же как это было с разработкой природных ресурсов, которая ранее находилась в руках федерального правительства. Правительственная информация —- национальное достояние, созданное с помощью государственных фондов, — постепенно становится еще одним товаром потребления, который продается или придерживается в соответствии с рыночными принципами и из соображений получения прибыли.

Это означает, что те, у кого есть средства, смогут купить все, что они пожелают. А менее состоятельные, т. е. большинство американцев, окажутся полностью исключенными из потока распределения информации, и это представляет собой еще один тяжелый удар по Американской Мечте. Если, как заметил один ученый, «информация есть основа участия»⁵⁹, то такие факторы, как корпоративная монополия, секретность правительственной информации и распределение информации по принципу платежеспособности, означают конец участию большинства граждан Америки в процессах управления страной.