Part 3 Third Epoch 3 страница

Дата добавления: 2015-08-30; просмотров: 534

покончил с собой в Ленинграде 17-го февраля 1988 года. Случилось так, что я был на трех его последних концертах. В большом переполненном зале московского энергетического института он несколько раз порывался уходить: "Хватит...", но его вызывали снова. И все бы хорошо — только потерял новую шапку. Настя стала его утешать: "Плюнь, другую купишь", а он сказал: "Снявши голову, по волосам не плачут". А потом опять улыбался: действительно, ерунда какая, главное — концерт хорошо прошел.

Спустя несколько дней мы поехали в химический "ящик": сначала я что-то рассказывал про наши группы — тогда к ним проявляли огромный интерес во всех поколениях и слоях общества, как позднее к колдунам, — потом представил "первого поэта нашего архипелага". Знаете, перед Сашиными концертами всегда возникал страх, и не только у меня: а поймут ли? Вдруг какие-нибудь жлобы начнут уходить, ругаясь: слишком, мол, сложно, "Шизгару" давай! Но этого не случилось ни разу, где бы он ни выступал, а он выступал в самых разных аудиториях. После концерта химики в восторге устроили банкет... На фоне общего сухого закона они чувствовали себя великими Гетсби. Саша был довольно равнодушен к СНЗ—СН2—ОН, в хит- параде наших рок-звезд по этому признаку он занял бы одно из последних мест, но здесь его так старательно угощали... И уже совсем поздно, в полупустом метро, он решил спеть "Лихо" — но не так, как обычно, а весело, и как раз на словах "В огороде рыщет бедовая шайка..." перед нами остановился вагон и оттуда вывалился еще более поддатый мужичок в каком-то нелепом полушубке и в шапке с торчащими ушами, в кино такими изображают старых партизан — как будто из песни выскочил. "А вот и батька-топорище" — обрадовался Саша.

А третий и самый последний концерт он отыграл на квартире у Марины Тимашевой. И уехал в Питер.

Не хотелось бы углубляться в причины и мотивы того, что он совершил, дабы не разводить сплетни, тем более что причины эти не общественные, они скрывались в нем самом, и смерть его была много раз им самим пропета:

Рука на плече, печать на крыле,

В казарме проблем банный день, промокла тетрадь.

Я знаю, зачем иду по земле.

Мне будет легко улетать.

Как и те поэты, кто до него уходил рано и добровольно, он был поэт — этим и интересен. Наверное, настоящая медицина могла бы спасти его от депрессии — та медицина, которой у нас нет. Но Саша не считал себя больным — и кто из нас, изучивших на собственном опыте прелести "психушки", решился бы "сдать" туда товарища?

Сразу после похорон в не слишком ясном рассудке я написал в некрологе такие слова: "Он ушел именно тогда, когда, казалось бы, p`qo`umsr{ все двери: пиши, пой, живи". Именно — казалось бы. Только для меня это был речевой оборот, гармонизирующий предложение. А Саша уже больше года как не писал новых песен. И из старого знаменитого "Времени колокольчиков" выбрасывал слова "рок- н-ролл".

Именно Башлачев прожил это рок-н-ролльное время так честно и последовательно, как никто другой. Удивительно спокойный в отношении всей той внешней суеты, которая окружает творчество, он не был против (резкий протест — тоже свидетельство повышенного внимания), а скорее вне. Выступал не там, где больше заплатят (о ТВ, престижных тусовках, заграничных вояжах и не говорю), а там, где было приятно выступать, где собиралась симпатичная аудитория.

Я с ужасом осознаю, насколько меньше стало таких мест с Сашиным уходом.