Огромный цветок для фотосессий

Дата добавления: 2015-08-31; просмотров: 452

Посмотрим, как ты теперь убежишь! – издевались над ним моряки. Руки и ноги Джона были закованы такими толстыми цепями, что он едва мог пошевелиться. Поставив его на ноги, моряки повели его в город, а потом, как самого страшного преступника, провели по главной улице. Народ останавливался, смотрел ему вслед. От страха и позора Джон опустил голову, но в душе у него закипала злоба и ненависть. Джона привели не к кораблю, а на городскую гауптвахту. Моряки втолкнули его в помещение, в котором находилось около десяти заключенных. Потом громко хлопнув дверью, они плотно заперли ее на засов.

Продолжительное время заключенные смотрели на него молча, а затем человек с видом разбойника, с большим шрамом у глаза, спросил:

– За что ты здесь?

– Я сбежал с корабля, ответил Джон.

– С какого корабля? - поинтересовался он.

– С «Харвика», с корабля, принадлежащею его величеству.

С «Харвика»! – удивленно воскликнул человек со шрамом – Это военный корабль?

– Да, – сказал Джон.

Услышав это, человек со шрамом разразился взрывом дикого смеха. Он хохотал без умолку и вскоре к нему присоединялись остальные. Хохотали все, кроме Джона. Он не представлял себе, какая это была жестокая шутка.

– Так ты говоришь, что сбежал с военного корабля? – снова спросил заключенный со шрамом.

– Да, глупее ничего нельзя придумать! Ты что, не знаешь, что делают с дезертирами?! Дезертиров убивают!

– Может быть, меня не вернут на корабль, а оставят здесь, - с надеждой произнес Джон. – Ведь если меня оставят здесь, меня не убьют, правда?

Человек со шрамом ничего не ответил. Видимо ему надоело разговаривать. Вытащив из левого сапога нож, он начал обрезать свои ужасные ногти. Никто больше не поддержал разговора, и Джон остался наедине с мыслями о своей судьбе.

До самого вечера он без устали ходил по гауптвахте из одного угла в другой. Перед самими сумерками снова пришла охрана с корабля. Когда Джон увидел моряков, сердце его ушло в пятки. Оказывается, его не собирались оставить на гауптвахте, но, закованного, повели на корабль.

– До свидания, дезертир! – крикнул ему вдогонку заключенный со шрамом. – До свидания, удачи тебе! Видит Бог, тебе понадобится удача, – снова расхохотался он. К нему присоединились другие заключенные. Их издевательский смех слышен был на улице.

Поднявшись на корабль, Джон с ужасом отметил, что почти вся команда была на палубе. Моряки ожидали его возвращения. Они молча сопровождали его угрюмыми взглядами. Когда он проходил мимо, некоторые пинали его, другие выкрикивали оскорбления, швыряли в него камни. Трудно было поверить, что это были те же самые люди, с которыми Джон жил и работал долгие месяцы.

Его провели прямо к месту наказания и, в полном молчании, привязали. Один за другим, обрушились удары. И хотя раньше ему много раз приходилось испытывать жгучую боль, ее нельзя было сравнить с тем, что пришлось вынести на этот раз.

– Пощадите меня, пожалуйста, пощадите! – умолял Джон. Но, казалось, что его крики только раздражали палачей.

– Пощадить дезертира?! – с возмущением спрашивали они.

– Я намерен был возвести тебя в ранг офицера, – кричал капитан. – А теперь, если тебе повезет и ты останешься в живых, ты будешь самым несчастным человеком на этом корабле! Тебя ожидает самая худшая работа, какая только найдется. Ты – трус! Ты – глупец! Ты сам доказал это. И теперь с тобой будут обращаться так, как ты этого заслуживаешь.

Ту страшную ночь Джон Ньютон провел на холодной палубe в полном одиночестве. Он был так страшно избит, что моряки решили, что он умер, и оставили его.

Ни один человек не пытался облегчить участь Джона от части, он сам был в этом виноват. Своим поведением он отталкивал oт себя людей, так что мало кто сочувствовал ему. Некоторые были готовы протянуть руку помощи любому, попавшему в беду. Но поступок Джона настолько рассердил капитана, что он отдал строгое приказание не разговаривать с ним и не откликаться на его просьбы, даже если он будет умолять о глотке воды.

Будучи не в состоянии пошевелиться Джон долгое время пролежал на палубе. Он лежал неподвижно, когда моряки подняли якорь, и корабль медленно отчалил от берега. Потом он с трудом приподнял голову и увидел, что берег исчез. В этот момент исчезли и его мечты о побеге.

«Какой я неудачник, – с горечью думал Джон. – Я не только не сумел бежать с корабля, но натворил еще больше бед, теперь моя жизнь станет еще невыносимее.»

Преодолевая страшную боль, Джон приподнялся и посмотрел на небо. Его глаза блестели от гнева, а лицо свело судорогой ненависти.

«Нет Бога на небе! – задыхаясь крикнул он. – Но даже если Он есть, я ненавижу Его за то, что Он позволил всему этому случиться!»

Упав на палубу, Джон закрыл лицо руками и горько заплакал.

На палубе не было ни одной души. Прошло много часов, но все попытки Джона встать на ноги по-прежнему не увенчались успехом. Наконец, ему удалось подтянуться, и он ухватился за перила.

«Моя жизнь так ужасна, что совсем не стоит жить, – простонал Джон. – Капитан ненавидит меня. Теперь мне никогда не стать офицерам. За мной постоянно следят. Нет никакой надежды на побег. Остается одно: прыгнуть за борт и утонуть. Только тогда кончатся мои страдания.»

К такому решению пришел Джон Ньютон, и он имел самые серьезные намерения осуществить его. Но почему-то он не сделал этого. Почему? В течение долгих лет он снова и снова задавал себе этот вопрос, но не мог найти на него ответа.

Моряки презирали Джона и постоянно насмехались над ним. Каждый день его заставляли работать все тяжелее и тяжелее, находя задания одно хуже другого. Капитан задался целью сделать из него примерного моряка, потому что терпеть не мог дезертиров.

Тем временем Джина захлестывала ненависть. Он злился, постоянно затевал драки, воровал у всех и у каждого, он лгал и мошенничал. Его самым любимым занятием было сочинение небылиц. Неопытные моряки верили ему, а потом их жестоко наказывали. Джон же с удовольствием наблюдал за тем, как их пороли розгами. Как правило, он наблюдал за экзекуцией из первого ряда и когда несчастный кричал от боли, Джон злобно хохотал.

Неудержимый гнев Джона был направлен не только против моряков. Довольно часто он потрясал кулаками в направлении неба и выкрикивал страшные ругательства. Так он выражал свою ненависть к Богу