Тема 2: Відповідальність за порушення екологічного законодавства

Дата добавления: 2015-09-19; просмотров: 532

Лодка двигалась достаточно быстро, а вот скала, мимо которой они плыли, казалось, не движется вовсе – настолько огромен был морщинистый каменный бок уснувшего в морских объятиях зверя. Айра ни на миг не сомневался, что эта скала – спящий дракон, настолько древний, что кажется каменным. Но зверь не выдаст себя. Он проспит до самого конца времён. Хоть ты разыщи в каменных щелях мягкую горячую кожу и ткни его в бок – все равно не проснется.

Вздулись фиолетовые пузыри растения-симбионта, двигающего костяную лодку, и в лицо ударил ветер.

Они вышли за острый уступ, который Айра окрестил про себя «хвостом». Сразу же за ним им открылся вид на просторную бухту и раскинувшуюся на побережье деревню, белые приземистые жилые здания, острые золоченые пики храмов. Над поселением возвышалась гора, вершина которой терялась в низко висящих облаках. Гору спирально опоясали тонкие белые лестницы, собираясь вместе где-то на невидимой из-за погоды вершине. Ветивер говорил, что там находится главный храм местных богов.

Айра почувствовал на себе взгляд. Обернувшись, он прочел в глазах спутника невысказанный вопрос.

– Не знаю, – ответил Айра. – Надо подплыть ближе. Может, погулять там. Похоже. Есть что-то похожее.

– Похожее, но не то? – спросил Ветивер с усмешкой.

– Я ещё не знаю.

– Сегодня мы оттуда не уплывем. Придется ночевать.

Айра кивнул. Он не особо возражал, хотя и задумывался иногда, а есть ли у него какой-то лимит времени? Был ли? Сейчас он вспомнить ничего такого не мог.

Это был уже третий подобный город на их пути. Он пах солью и рыбой, пылью и медом; этот город пропитывало волшебство. Когда они ступили на пристань, Айра почувствовал было узнавание, внутренне возликовал, боясь, конечно, снова ошибиться, но искренне надеясь оказаться правым. Они шли по шумному и людному торговому ряду, рассматривая ценники и товары, трогая руками цветные поделочные камни, шелковые платки, веера из перьев и прочую яркую, вычурную ерунду, ничего конкретного не ища. У одного из лотков Ветивер задержался чуть дольше. Айра уже знал, что это значит: его спутник и учитель нашёл среди сувенирного барахла что-то по-настоящему драгоценное или магическое. В таких местах можно было случайно разыскать незамеченные местными жителями сокровища: шкатулки из кости божества, глаза гигантов, пыльцу фейри, книги одноразовых заклинаний.

Ветивер принялся торговаться, размахивая тяжелыми красными рукавами нижней рубахи. Никого здесь не смущали его острые, словно у акулы, зубы. Торговец – загорелый лопоухий пузач – стоял на своём, клялся мамой и смешно коверкал слова. Ветивер картинно проклинал его за непомерную жажду наживы и просил посочувствовать бедным паломникам.

Но на его рукавах сверкала рыжеватая позолота и бисерная вышивка отменного качества. Сапоги из мягкой, хорошо прокрашенной кожи тоже не были нищенскими.

Ветиверу пришлось платить.

– И ради чего весь сыр-бор? – смеясь, спросил Айра.

Ветивер жестом фокусника выудил из рукава ажурный металлический цветок на двух острых спицах с красными и лазурными эмалевыми лепестками.

– Что это? – Айра был в замешательстве. – Что оно может?

– О, функционал этой вещицы предельно прост и точно так же незаменим, – ответил Ветивер.

– Каков же он? – заинтересовался Айра. – Может быть, это – какое-то экзотическое оружие?

– Ну, убить и чашкой чая можно, а эти зубцы остры, – Ветивер повёл неопределённо плечом. – Но нет, это не оружие. Иди-ка сюда, поближе.

Айра недоверчиво подчинился. Он, в принципе, уже привык к тому, что какой-то новый урок Ветивер может преподать совершенно внезапно, спрятав его в некой житейской ситуации и лишь затем объяснив, что к чему. Так было с бисером, так было с открытием и поиском врат. Может, Ветивер снова задумал что-то такое?

Ветивер взял его за подбородок и заставил повернуть голову. Другой рукой он воткнул только что приобретенный цветок Айре в волосы поверх завязанного на затылке хвоста.

– Вот так тебе будет спокойнее.

– Зачем это? Это же женское украшение.

– Я говорил тебе, что мелочи порою меняют все и требуют тщательности и внимания. В этом городе юноши вроде тебя ценятся очень дорого и зачастую этим развращены. Теперь ты помечен как «занятый». Так будет меньше вопросов.

Айра вспыхнул. Он прямо ощутил, как краснеют щеки и лоб. Но спорить не стал: Ветивер знает, что делает, и если ношение дамской заколки упростит перемещение по городу, то почему бы и нет.

Они двинулись дальше, и Айра, попытавшись разглядеть себя в одном из оплывших примерочных зеркал, отметил, что Ветивер был прав. Его уже сложно было назвать мальчишкой. Образ, наконец, сформировался и перехотел отлипать. Айра помнил, как в мирах, полных серого ветра, не мог нащупать своего лица. И вот он его «нашёл» – запомнил, изучил и теперь нет потребности что-то менять.

Пускай это и не данное от рождения лицо, оно теперь – его.

И тут же Айра испугался, что однажды так же согласится жить в мире, который ему чужой. Однажды он совсем забудет шум того единственного моря, которое живет в его сердце, цвет солнца, отражающегося в осколках стекол искомого города, запах того лета, которое он потерял.

«Ты ищешь путь домой, и я тоже ищу дорогу в мир, который никак не могу найти, – однажды сказал Ветивер. – Ведь я обещал... Поэтому наше сотрудничество имеет смысл, раз мы оба не знаем, куда идти и оба потеряны».

Помнит ли Ветивер этот свой мир так же, как помнит Айра? Или он никогда там не был?

– Однажды я был таким же, как ты, – сказал Ветивер, когда они остановились на холме у подножия храмовой горы, чтобы обозреть город с высоты.

– Поэтому ты был со мной так строг с самого начала?

– Ты очень похож на тогдашнего меня. А я на себя тогдашнего очень зол.

– Что ты такого сделал, что даже через столько времён и мест не можешь себя простить?

Но Ветивер не ответил.

На фоне садящегося солнца кружили чайки.

Они простояли ещё немного, выбирая, в каком районе города будут искать место для ночлега.

Снятая комната на третьем этаже красовалась прозрачными стеклянными потолками. Кроватей не было – в этом городе спать на высоте не принято, но весь пол устилали мягкие ковры и разноцветные лоскутные одеяла.

Хозяйка дома смотрела им вслед хитро, но Айра слишком устал, чтобы об этом шутить. Он разлегся крестом посередине комнаты и уставился в прекрасно видимое за гнутым стеклом небо, усыпанное звёздами. Ветивер черным пятном подпирал стенку, ссутулившись над очередным тёмным томом. Он частенько читал без света. Эта его привычка немного пугала.

Ровно до тех пор, пока Айра не вспоминал о том, что у Ветивера сорок теней, он ходит между мирами несчетное количество вечностей и умеет менять обличье так же легко, как дышать. После этого привычка читать в темноте казалась совсем несущественной.

Ветивер захлопнул книгу.

– Ну что? – просто спросил он.

Айра отметил, как черное небо прошивают стежки сгорающих в атмосфере метеоров.

– Нет, – ответил Айра. – Это снова не тот город. Это снова не тот мир.

Алаис выдул лимонную спиртовую настойку, будто страждущий в пустыне – воду. Виталис, предоставивший напиток, блаженно сощурился, довольный тем, что его самодельное пойло оценили. Потом он вытаращил глаза и расхохотался: распробовавший настойку Алаис скукожился, будто сейчас вывернется наизнанку через затылок.

– Гадость какая! – поделился он.

– А ты чего хотел? – возмутилась Кей.

– Я ж не знал!

Ирвис охнула:

– Мы что, помогли дитю вырваться на свободу? И теперь оно пустилось во все тяжкие?

– Следующим пунктом потребует продажных женщин, – серьезно предположил Найк.

Алаис утер рот, шмыгнул носом, скривился:

– Вы таскали меня по морозу полуголым. Не хочу простыть.

– Это он дело говорит, – похвалил Виталис.

Они засели в той самой комнатке во времянке, где Виталис их поселил. Верхнего света во всей постройке не было (с потолка свисали пустые патроны), а тусклых настенных светильников едва хватало, чтобы разогнать тьму. Комнату наполнял полумрак. Фоном потрескивал небольшой старый радиоприемник, зачем-то принесенный Виталисом. Кроме того, он достал из своих запасов подробную карту местности – опять-таки трофейную. В крайнем левом углу карты даже стояла надпись «секретно» и штамп с логотипом поглощающих. Мятое на сгибах бумажное полотно пестрело красными рукописными заметками, нанесенными кем-то, у кого был совершенно неразличимый почерк.

Найк кашлянул в кулак, почувствовав свербение где-то в легких. Ощущение, сопутствующее этому, ему совсем не понравилось. Где-то внутри, за грудиной, как будто вилкой поцарапали. Это встревожило. Может, стоит тоже выпить, как Алаис? Но алкоголя не хотелось – в голове и так сплошной туман, сосредоточиться на чем-то конкретном трудно.

Алаис, уже без скукоживания выпив еще лимонной настойки, вдохнул и, наконец, начал вещать:

– Ситуация, значит, такая. Вам это покажется бредом. Невероятностью. Шизофренией, возможно. Примерно, как и мне. Я тоже так думаю, и за это меня отстранили от всех важных дел.

– То есть, ты ничего не знаешь? – уточнила Кей.

– Нет. Я успел залезть в это все примерно по пояс. А потом мне стало дурно. Матушка, впрочем, надеется, что я еще передумаю и что я безвреден. Почти. Постольку-поскольку. Поэтому всего один охранник внутри и четверо снаружи. Кстати, как вам удалось их обойти?

– Это не должно тебя интересовать, – ответила Кей. – Продолжай.

– В общем, это все ради благой цели. Ну, как обычно оно и бывает. На восточной границе копошатся, словно опарыши, вражеские войска. Танки. Самоходные артиллерийские установки. Грузовики со снаряжением. Они прекрасны. Но войны нет. Но она будет. Но пока ее нет.

– Но почему у нас никаких новостей об этом не было? – возмутилась Ир. – Это же не вчера началось? Со спутников же видны маневры, все такое? Почему мы ничего не знали?

– Цензура, – пожал плечами Алаис. – Не верите? Проверьте сеть.

– Пацан не врет, – протянул Виталис, – по нашим каналам уже какое-то время передают про эти маневры, но дело ясное, что дело мутное.

Ирвис обернулась к Кей:

– Ты знала?

Та ответила не сразу.

– Знала.

Найк присвистнул. Произнес:

– И зачем-то не связала это и то, что Дети Зимы хотят приручить Рейни.

– Я не знала, что сторонники Белых Королей так сильны на севере, – ответила Кей. – И связывать маневры на границе с делом Рейнхарда мне как-то в голову не пришло. К тому же, какое мне дело до не-магов и людской политики. Это не моя юрисдикция.

– А вот тут стоп, – Алаис поднял палец вверх, – с той стороны маги тоже есть. По крайней мере, согласно моим сведениям. Да-да, все думали, магов прижмут к ногтю, и больше не будут цвести опаловые венчики заклятий над разрушенными городами. Как бы ни так. И эта страна не справится. Все будет кончено быстро. За час. Если только нам не удастся возродить мощь Детей Зимы. Если только, – он понизил голос, – мы не вытащим чеку. А для этого нужна правильная кровь, и ваш-наш Рейнхард, белый принц, свою настоящесть доказал, – в глазах Алаиса начал разгораться сумасшедший огонь. – Ему никуда не деться. Он, конечно, тот еще пи...рожок. Но Вьюга говорила с ним. Его кровь чиста. Они возьмут его – возьмут и...

Алаис принялся грызть ногти, покачиваясь. Кей вздохнула глубоко и раздраженно, Ирвис перегнула брови.

– Возьмут и что? – спокойно спросил Найк.

– Они наделают из него копий, – с дурацкой улыбкой ответил Алаис. – Двадцать. Тридцать. Таких же, как он. Конечно, они будут одноразовые. Хрупкие и мягкие. Но они могут.

– Копии? – переспросила Ирвис. – Какие копии?

– Живые, один к одному, только без проклятия и полностью подконтрольные им. Биологические организмы. Сосуды. Проводники. Антенны для трансляции и передачи его истиной силы. Внедрив правильно измененные воспоминания и нужные директивы в эти копии, они создадут необходимых размеров сеть, чтобы контролировать всю неисчислимую ледяную армию.

По Алаису было видно, что сама идея ледяной армии ему нравится. Так говорят люди, которые истинно болеют какой-либо идеей. Но в то же время Алаис казался окончательно поехавшим фанатиком – но только ли из-за манеры речи?

Найк вспомнил, когда последний раз бывал в районе той самой восточной границы. Глухие села, небольшие промышленные города, серая степь, мелкие реки. Когда там выпадает снег, все становится ровным и полностью белым. Был он там полтора года назад, проездом, и никаких волнений или предпосылок конфликта не заметил.

В груди снова заскребло, но он сдержал кашель. Вместо этого проговорил, хмурясь:

– Какая, блин, ледяная армия против востока? Это вон про тех, которых мы видели под замком Сорос? Как против танков, ракет и самолетов сработают хрупкие ледяные истуканы? Я все понимаю, но...

Кей хмыкнула, но отчего-то промолчала.

– Не только там спрятана северная кровь, – заговорил Алаис, поведя ладонями перед собой, будто раздвигает дверные створки. – Легионы ледяных солдат укрыли своими телами нашу землю, и вы видели их в лесах и полях, вы видели их кровь, что саваном белым укрывает вершины гор. Враг вдохнет ледяную пыль, и его разорвет изнутри. И там, где пройдет снаряд, вырастет ледяной цветок. Земля вздыбится острыми холодными пиками, упадут с неба градины размером с пушечное ядро, раскрошится в пыль промерзший металл, в клочья раздерут лица и тела ледяные ветра, вопьются в глаза снежные иглы.

– И это все разнообразие им обеспечит правильно обработанный Рейнхард? – уточнила Ирвис, ежась.

– А он может? – удивился Найк.

– Судя по документам его испытания – нет, – ответила Кей. – А вот левая моя пятка говорит, что... кто знает. На что-то же эти Дети Зимы надеются. Описанное, конечно, больше походит на страшилки, оставшиеся с прошлой войны. Эти истории опираются на быль, но не стоит забывать, что тогда маги были сильней – каждый сам по себе, и могли творить такие заклинания, на которые сейчас ни одному внутреннего ресурса не хватит, за исключением элементалистов, конечно.

– Рейни как раз элементалист, – пожала плечами Ир. – Но, действительно, я не представляю, чтобы кто-то из ледяных мог... не физически, не морально, но... я имею в виду – я не думаю, что один ледяной элементалист может быть достаточно эффективен.

– Ну, он же говорит про копии, – напомнил Найк. – Хотя не представляю, как это может сработать. Не очень мне как-то верится в возможность сотворения, считайте, жизни из ничего.

– А теперь внимание, вопрос, – серьезно произнесла Кей. – Алаис. Вот ты красиво так рассказываешь нам, что, как, куда. Зачем? Ты против, что ли? Планы матушки тебя не устраивают? Хочешь сдать свою страну? Предатель инакомыслящий, что ли? А сразу не мог сказать?

– Не знаю, – усмехнулся тот, трогая ссадину на скуле. – Как бы так объяснить половчее... – он снова хлебнул наливки. – Я не уверен, что нам угрожают с востока. Мне даже кажется... мне иногда кажется... Что может быть лучше мгновенной победоносной войны для вернувшегося на престол ставленника древнего божества? Даже не знаю... Какие-нибудь добрые чудеса? Тогда какой он король? Он не вызовет сочувствия и любви. Нет... сработать может не зависть, но сопричастность. В первом случае, работая на страну изнутри, он покажет себя как филантропом, бесящимся с жиру. Будто ему доставляет удовольствие помогать кому попало, возвышаясь тем самым над страждущими. Он покажется народу бесчувственным и чуждым, как сама судьба. Но если будет общее дело, если мы начнем восстановление утраченного, пусть кровь, так чужая ведь... Если к делу его каждый сможет примазаться с минимальными рисками и ощутить гордость, ранее невиданную – тогда да... тогда у них будет король-марионетка, в этот спектакль поверит весь мир и народ, который пойдет за ним.

– Нам нет дела до войн севера, – твердо сказала Кей. – Мы просто заберем Рейнхарда обратно и вернем все, как было.

– Мне подходит, – сказал Алаис. – Разворачивайте карту.

Виталис убрал со стола чашки и кувшин, Ирвис смахнула крошки. Найк поднялся с низкого кресла, чтобы тоже взглянуть на разложенную на столе карту. Кей подсветила сверху фонариком и отметки стали понятней. Алаис ткнул пальцем в северо-западный край карты:

– Тут. Он не отмечен, но он есть – форт Лунный. Здесь, – Алаис провел кривую черту сверху вниз через ранее указанную точку, по блеклой пунктирной линии, – раньше проходила магическая граница – арочная такая конструкция метров двести в высоту, но ближе к форту она разрушена.

– Там были тонкие прозрачные щиты, как будто окна из мыльной воды вместо стекла, – сказал Виталис, щурясь. – Я их помню, красивые были.

– Сам форт Лунный, его наземная часть так же наполовину разрушена, – продолжил Алаис. – Ходы внутрь большим счетом перегорожены естественными завалами или вручную залиты бетоном. Но кое-какие пути внутрь имеются. Сверху, на одном из оставшихся строений, расчищена вертолетная площадка и расположен смотровой пост. Остальная часть, что на поверхности – в руинах: чего не сделали люди, тем занялись тамошние ветра. Форт большой. В нем несколько подземных ярусов, жилые помещения, складские, экспериментальные залы... Сейчас там находятся некоторые из потомков белых королей и толпа их свихнувшихся фанатиков. Короче, место крайне небезопасное. И где-то там, внутри, сейчас и держат вашего-нашего Рейнхарда. Я даже думаю, что знаю, где. «Трон» ему готовили заранее – в бывшем зале собраний, посередине амфитеатра, напротив ворот. Я был там, когда туда начали заносить механизмы и устанавливать водные компрессоры.

Найк, слушая Алаиса, смотрел на карту и понимал: что-то не так. Ладно, неотмеченный форт. Местность вполне позволяла ему там быть. Вот магическая граница, проведенная пунктиром... Нет, Алаис вряд ли врет насчет Лунного. Но сам этот невидимый форт – что с ним не так? Найк нашел взглядом ближайшую к форту деревню, проследил, куда от нее идет линия железной дороги. Протянул руку и пальцами измерил примерное расстояние от деревеньки до форта.

– А что эта толпа, которая сейчас живет в Лунном, ест? – поинтересовалась Кей. – Как организована поставка материалов для тех же экспериментов? Форт-то посреди заснеженной пустоши, магическая граница разрушена, ближайшая деревня...

– На расстоянии восьмидесяти километров от форта, – за нее произнес Найк. – А дорог к форту нет. Если он еще довоенный, то на этой карте должны быть отмечены дороги к нему…

– Все так, – подтвердил Алаис. – Никто туда поверху не ездит, хотя и можно было бы... да незачем. Из Тасарос-Фесса в Лунный ходит подземный экспресс, так же он соединяет Тасарос-Фесс и замок Сорос. Правда, это направление уже многие годы не обслуживается. Раньше это был такой себе путевой треугольник, но сейчас экспресс движется только между Лунным и Тасарос-Фессом.

– И как он ходит? – напряженно спросила Кей. – Сколько времени занимает путь?

– Три часа. Движение – полностью автоматическое, контролируется из форта.

– Хорошо, – она кивнула. – Предположим, вот ты такой красивый хочешь проехаться к матушке в форт. Что ты для этого сделаешь?

– Спущусь на станцию. Если экспресс здесь, зайду в пассажирский вагон, дождусь отправления.

– И как они поймут, что ты не злостный шпион-супостат?

– Видеонаблюдение в вагоне и на перроне, три поста с охраной, возможность пустить внутрь вагона газ, – спокойно перечислил Алаис.

– Прекраснота-то какая, – Кей сложила руки на груди. – То есть, экспресс отпадает.

– Может, мы сможем как-то по-хитрому проникнуть на станцию, минуя охрану? – предположила Ирвис. – И спрятаться в одном из грузовых вагонов.

– Найк? – Кей подняла взгляд на него.

– Надо на месте смотреть, – ответил он. – К сожалению, издалека и по карте я не особо работаю. То есть, не работаю вообще.

– Там халтурщиков не держат, – покачал головой Алаис. – Вряд ли вам удастся спрятаться в грузовом отсеке. Вагоны проверяют тщательно, два раза и с собаками.

– А что, если напрямую по земле? – спросила Кей. – Найк, минивэн там проедет?

Он пожал плечами:

– Без понятия.

– С другой стороны, это нам придется подъезжать к форту, а вдруг забуксуем? А там вышка с дозорными... начнут стрелять... положат всех нахрен, – Кей продолжила размышлять вслух. – А если не на минивэне, а на чем-то скоростном, чтобы пройти рывком?

– Где мы возьмем что-то такое? – усомнился Найк. – Памятник-танк украдем? Так это как минимум механик нужен, да и остановят нас еще до выезда из города.

– Воровать танки – это совсем уже, – покачала головой Кей.

– У памятников ходовая часть демонтирована, – отметил Виталис. – Как раз на случай чего-то подобного.

– Может, тогда нам поможет классика вроде чего-то, замаскированного под что-то, а внутри мы? – предположила Ирвис. – И экспрессом.

– Под что? – спросила Кей.

– Не знаю... – протянула Ир. – Хм, ну... например, под заложников! Пускай Алаис сделает вид, что поймал нас, и конвоирует к матушке.

– Повяжут всех вчетвером, – без энтузиазма откликнулся Алаис. – Матушка не так глупа, она знает о том, как я принципиален.

– Ну, зато мы будем уже там, – предположила Ирвис.

– Не факт. Смысл им везти нас в форт? – Кей покачала головой.

– Потому что мы будем уже на поезде? – продолжила Ир.

– И упекут вас в камеры со всеми потрохами, да применят антимагические кандалы, – с улыбкой проговорил Алаис.

– Нас уже пробовали повязать, но мы сумели выбраться. Плюс, я думаю, пожар был не просто так. Думаю, его могли подстроить друзья или сообщники наших милейших чтецов, – поделилась Кей. Потом она будто просветлела: – А скажите мне, Алаис и Виталис... Тут у вас нигде... каких-нибудь черных механических коней... не запрятано? Ну, знаете, что-нибудь вроде оставшейся с войны старинной магической техники...

Оба отрицательно покачали головами.

Кей разочарованно цыкнула. Ирвис устало подперла голову рукой, продолжая рассматривать карту.

Найк обошел стол с другой стороны, вчитываясь в названия мелких поселков, дорог и речушек. Снова закашлялся, на этот раз не сдержавшись. В глазах на секунду потемнело. Упершись руками на стол, он внимательно уставился на карту, пытаясь представить себе всю эту местность, будто бы он видит ее на самом деле.

– Скоро рассвет, – произнесла Кей, нарушив затянувшуюся тишину. – А плана у нас нет как нет.

– Да уж, задачка у вас не простая, – Виталис глянул в окно. – Лунный и в войну-то не взяли ни разу. А сегодня обещали метель, кстати.

– Час от часу не легче, – Кей вздохнула. – Найк, ну что? Видишь чего? Как вообще эта твоя фишка работает? Как мы пробрались в дом к Алаису? И почему, будь она неладна, она работает на меня тоже?

– Знать не знаю.

– Мы можем так же где-нибудь свернуть и оказаться уже внутри форта?

Найк отрицательно покачал головой:

– Я никогда не был в Лунном.

– В их доме ты тоже не был.

– Дом я видел своими глазами. Форт даже на карте не отмечен. Кстати, а в сети фотографии с ним есть? – он поднял взгляд на Алаиса.

– Нет. Все подчищают.

– Они контролируют сеть? – удивилась Ирвис.

– Пытаются, – уклончиво ответил Алаис. – Иногда выходит. Там вообще... много кто замешан. Среди фанатиков маги всех гильдий, правительственные шишки, поглощающие даже.

– Могли ли Эль-Марко и компанию задержать на границе из-за этого? – спросила Ирвис.

– Вполне, – кивнула Кей. – Раз все настолько плохо...

Все замолчали. Виталис искал какую-то волну, подкручивая настройки на своем тихо шипящем радио. Найк пытался осознать положение вещей и найти в нем ранее не замеченную лазейку.

Не может этот форт быть совершенно неприступным.

Такого не бывает.

Просто они думают в каком-то не том направлении.

– Алаис, а какова высота форта? – спросил Найк.

– Ну... – тот замешкался. – Метров сто.

– Предлагаешь залезть на него, как альпинисты? – спросила Кей.

– Даже если бы кто-то из нас умел лазать по скалам и зданиям, это не решило бы вопроса, как подобраться к форту и не быть расстрелянным охраной со смотровой вышки, – подытожил Найк и снова закашлялся, прикрывая рот рукой.

В этот раз его знатно тряхнуло, скребущий сухой кашель, кажется, решил вырвать из нутра самую душу. Найк отставил руку ото рта и обомлел.

– Ох ты ж, – произнесла Ирвис.

Найк взглянул на карту, по которой разбрызгалась кровь, и на свою руку, тоже окровавленную, и ему поплохело. Подкосились ноги, накатила холодная тошнота.

– Это я? – выдавил он. – Да что ж такое... – он вытер запястьем губы, на которых тоже оказалась кровь.

– Совсем с дуба упал, – поднялась Кей, яростно сверкая глазами, – в постель! Быстро! Ты почему не сказал, что тебе плохо? Виталис! Вызывайте врача!

– Да я живой! – попытался спорить Найк, и тут же новый приступ кашля согнул его напополам.

– Живой он! Быстро ложись! – настойчиво повторила Кей.

Ирвис потянула Найка за локоть, мол, давай, иди в кровать. Впрочем, упрашивать долго не пришлось: тело само с радостью приняло горизонтальное положение. Найк снова закашлялся – уже в какое-то кухонное полотенце, подсунутое Ирвис.

– Да может, оно само пройдет, – попытался протестовать он. – Смотрите! Больше крови нет!

Найку было сложно уследить за начавшейся в домике суматохой: все ускорилось, люди носились туда-сюда, как размытые призраки.

Что же они делают. Почему они перестали искать решение? Он бы потерпел... Да, кровавый кашель – хреново, но такое ведь не убивает за день? И он ведь держался все это время... Как же они без него попадут внутрь форта? Да и с ним... вообще, как?..

Будто земля ушла из-под ног, все стремительно рушилось, планы, надежды. Найк разозлился, попытался встать.

– Лежи, – ему надавали на плечо. – Надо было, как я, вовремя пить, – ласково проговорил Алаис, оказавшийся вдруг у его постели. Он раздвинул потрескавшиеся губы в жутковатой улыбке и всунул Найку в руки стакан лимонной наливки, а рядом поставил еще чайник чаю.

Найк осушил наливку, скривился, встряхнул головой.

– Алло, Валерия Себастьяновна? Да, это снова мы, – звонил куда-то Виталис. – Вы тут кое-что пропустили у нашего гостя с юга. Да, требуется срочная помощь. Выезжайте немедленно, за такси заплатим. Ага, они нежные, тепличные! Но люди-то неплохие!

По жилам растеклось тепло, тело расслабилось. Копошение людей в комнате на секунду замедлилось. Он увидел, как Ирвис забирается на табуретку и, сверкая плотными шерстяными колготами под короткой юбкой, вкручивает в патрон лампочку.

– Я врач, не волнуйтесь, – говорит нежным негромким голосом женщина с гладким лицом. Ее возраст невозможно определить. Найк переключается на нее, чувствуя, что влажная тряпка на лбу уже совсем горячая и потихоньку высыхает. – У вас переохлаждение, на этом фоне у вас внутри завелся зловещий черный демон зла, и он сжирает вас изнутри.

Найк смеется: кажется, это сон проникает в реальность. Кашляет тут же. Врач такого не говорила. Она говорит...

– ...это не смертельно, просто вам нужна госпитализация.

– Какая госпитализация, – говорит Найк, – мне нельзя. У меня... мы же так и не решили, как пробраться в...

– Кушай сиропчик, – Ирвис затыкает ему рот ложкой со сладко-горькой субстанцией.

– Но как же... Как же я спасу Ни...

Ирвис снова затыкает ему рот ложкой с сиропом.

Размытый силуэт Кей: она говорит с врачом.

– Точно частная клиника? Смотрите, мы платим деньги, а вы храните врачебную тайну. А если нет, мы...

Она чем-то там угрожает, врач ее успокаивает, профессионально улыбается. Видно, как за окном проносятся снега. Небо над городом отчего-то совсем белое. Ирвис держит его за руку, и в этом жесте – целая пропасть тепла и сочувствия. Найк начинает вспоминать, как дошел до жизни такой. Сам виноват. Сам дурак.

– Это, наверное, я зря купался в том храме. Потом на улицу без куртки выскочил...

– А потом еще валялся фиг знает сколько на морозе в отключке, – говорит Ирвис. – А ворожея-то проглядела, а мы не заметили, а сам смолчал.

– Мошенники они все, – говорит Кей, скривив рот. У нее обыкновенные серо-зеленые глаза, брови нахмурены. Она присаживается на край постели. Тонкими пальцами убирает ему со лба налипшие пряди.

– Не волнуйся, бегемотик. Ирвис за тобой присмотрит.

– А ты? – голос его слаб и низок. – А как же... форт? Рин?

– Если дороги нет, – медленно говорит Кей и улыбается, горько так, краем рта, – ее нужно сделать, – потом молчит. Добавляет: – Проложить.

Никс нащупала руками пол – покатый, будто бы восковой. Поднялась, оглянулась. С удивлением обнаружила, что находится внутри полой сферы, поверхность которой тускло светится. Выхода нигде не наблюдалось.

Сразу же в голове возникли кадры из фильмов, где герои задыхались в замкнутом пространстве. Быстрый взгляд на свои руки – чёрные. Ага, значит, снова морок. Снова сон. Задыхаться, скорее всего, не придется, если она тут, конечно, не во плоти. Но где, спрашивается, головокружительная свобода здешних небес с их островами, китами и Фантасубвеструмом? Что за белый кокон?

Никс заставила себя не паниковать. Пока что ничего катастрофического не происходит. Сейчас нужно понять, где именно она находится и сможет ли выбраться отсюда.

Она сделала пару шагов, забираясь по наклонной. Когда стена стала отвесной, Никс оглянулась. На дне её странной темницы ничего не было – ровная вогнутая поверхность.

А ведь так хотелось обнаружить там внезапно возникший люк, например. Но нет.

– Да сколько можно? – гневно воскликнула Никс. – Когда это все прекратится?

В голове промелькнули яркими вспышками события, предшествующие этому сну.

Вот ей угрожают приставленным к горлу стволом; вот волоком втаскивают в тёмное нутро грузовика; она обжигает руки слишком нахальному похитителю, пинает в ногу другого, оба шипят от боли и отвлекаются, но человек в сером ловко хватает её за загривок, и в голове все озаряется белым; Никс проваливается в тревожное небытие. Затем наступает утро, по крайней мере, так кажется. В белой комнате стены обиты чем-то мягким, Никс обнаруживает себя прикованной к полу цепью. В маленькое зарешеченное окошко вверху двери заглядывают чьи-то глаза, синие, любопытные. Никс, почти обезумев от страха и ярости, пытается расплавить металл, но он не поддается. Цепь и скоба на ноге сработаны из вольфрама. Мигает красным табличка. В комнату вбегают люди в защитных костюмах, с ними – двое врачей, судя по халатам. Женщина что-то говорит Никс сладким монотонным голосом, пытается успокоить. Мужчина суров, он молчит, не подходит близко.

Никс дергается, безуспешно пытаясь расплавить и порвать цепь. Та нагревается, но обивку стен не жжет. Никс тщетно пробует применить в одной точке всю имеющуюся силу – впустую. Двое в халатах уходят. Люди в защитных костюмах тоже. В комнату начинает просачиваться газ, Никс успевает понять, что дело – дрянь, по её лицу катятся слёзы от осознания собственной беспомощности. Последнее, что она запоминает – те ярко-синие глаза в прорези окошка.

Заснув, она оказалась снова в Мире Снов. Вот он – герметичный пустой шар.

От ярости хотелось колотить кулаками в стены, но осуществить это было бы проблематично: помещение-то сферообразное. Никс снова огляделась. Снова попробовала призвать магию, и тут же в руке ее воплотился, соткался из светящихся нитей огненный клинок, имеющий теперь длинное волнистое лезвие и удобную рукоять.

– Теперь-то меня никто не остановит, – зло проговорила она, перехватывая оружие двумя руками. – Морок, ты или выпускаешь меня отсюда, или пеняй на себя!

Никс отошла на несколько шагов назад, сжалась, как пружина, и прыгнула вперёд, занеся меч над головой. Удар, словно росчерк пера – и по белой стене прошла царапина.

– Ага! – воскликнула Никс и, размахнувшись, ударила снова, крест-накрест.

Клинок отскочил, Никс не удержала равновесия и упала назад. Поднявшись, она увидела, что в царапине на белой стене набухают темные блестящие капли. В следующий миг оттуда хлынуло что-то густое и красное. Жижа вытекала толчками, все больше и больше.

– Кровь? – ошалело пробормотала Никс.

Без разницы. Если эта субстанция заполнит всю сферу, Никс попросту нечем будет дышать.

Успокоить себя тем, что это морок, не получилось. Мозг не верил в ненастоящесть происходящего. Никс, подобравшись, бросилась к кровоточащему разлому и попыталась заткнуть его руками. Это помогало слабо, поэтому она оторвала кусок чёрного одеяния и стала затыкать им.

Сколько там этой крови? Что, если это живой организм? Утроба? Аллюзия рождения? Значит, нужно не затыкать, а рубить ещё! Или нет?

Делать-то что?

Какой тут вариант – правильный?

Все насквозь пропиталось алым цветом, белые стены покрылись бордовыми кляксами. На черных руках красного видно не было, но Никс все равно ощущала себя по уши в чьей-то крови.

Бесполезно. Заткнуть этот разлом не выйдет. Крови натекло, кажется, по щиколотку. Она холодная, как морская вода, и вязкая, как сироп.

Внезапно где-то словно закрыли кран – жидкость перестала прибывать.

Никс недоверчиво глядела на произведённый ею разлом. Красный выцветал на глазах, словно впитывался в белую стену. Царапины зарастали, как рана в ускоренной съёмке.

Никс сделала шаг назад. В тот же миг сзади что-то булькнуло. Она тотчас же обернулась. Вытекшая из разлома субстанция скопилась в центре сферы, ведя себя как-то странно, не так, как положено жидкостям. Субстанция оттекла от ног Николы, концентрируясь внизу, странно выгибаясь посередине. Поверхность лужицы пошла рябью. Рябь превратилась в волны, те же вздыбились, надуваясь и вытягиваясь.

Никс, сглотнув, попятилась, выставляя огненный клинок перед собой. Она уперлась в стену – рука прошла по восковой поверхности.

В центре сферы стала отчётливо видна человекоподобная фигура.

Тёмный силуэт распростер руки, кровавые капли соткались в плащ. В просвете чёрной ткани мелькнуло голое тело – белое, исчерченное красными татуировками.

– Керри! – воскликнула Никс, опуская оружие.

– Мне радостно видеть тебя, – ответил Кровавый Рассвет. Его тонкие красные губы сложились в улыбку. – Непросто было найти путь к тебе.

– Что происходит? – тут же спросила Никс, подойдя к нему ближе.

– Кто-то проник в морок и попытался спрятать тебя, – Керри слегка поклонился.

– Они и такое могут? – Никс нахмурилась. – Меня поймали какие-то люди, посадили в камеру, потом запустили газ. Это что же выходит... я, что ли, не сплю? Я без сознания?

– Ясно, – Керри кивнул. – Это значит, что мне тебя не изгнать.

– Вот это приехали. То есть, меня спрятали? В этой сфере? Что это? Кому-то подвластен морок? Кому-то, кроме тебя? Мне удалось рассечь стенку, и ты...

– Мне неведомо, кто и что сотворил с тобой. Но я знаю, что должен сделать я. Осталась последняя капля.

– Керри, ну слушай, давай без этого? – устало попросила Никс. – Что опять ты такое рассказываешь?

Керри тоже сделал шаг вперед, вскинул голову:

– Пламенный клинок отведал крови твоей, дева огня. Он испил крови переменившегося, алчного и злого. Остался лишь я один. Пронзи же меня клинком цвета солнца, и тогда ты обретешь силу, способную резать ткань сна, из которой сплетен этот мир.

Никс не сразу поняла, что это она такое сейчас услышала. Резать... ткань сна? Клинок? Испивший крови ее, еще кого-то... он имеет в виду Оливера, тогда, на берегу Края Мира? И теперь надо еще крови его, Керри... Но откуда он все это взял?

– Ты заранее знал об этом, с самого начала? – спросила она, щурясь, и потихоньку начиная закипать. – А сразу нельзя было это сделать? При первой же встрече?

– Я не хозяин себе, – Керри склонил голову, – знание это открылось мне лишь сейчас. Я – покорный слуга...

– Да что с тобой, блин, не так? – взорвалась Никс. – Ты сам-то себе веришь? Ты же… создание, наделенная силой, умом, добротой, в конце концов! С хрена ли ты себе не хозяин? Не хозяин – так стань хозяином! Как ты можешь так жить? Ты же на котят смотрел тогда, в Тасарос-Фессе! От Тихомира отстал – значит, у тебя есть свои желания! Ты же любишь котят? Отвечай!

Керри опешил. Он молчал какое-то время, будто бы не мог произнести само слово «котята».

Наконец, не поднимая головы, он спросил:

– Ты про тех пушистых существ с круглыми животами?

– Да, – яростно кивнула Никс.

– Что же, они милы мне... – ответил Керри, отводя взгляд.

– Это чувство тебе тоже кто-то свыше внушил? – спросила Никс. – Эта твоя Вьюга? Или чье ты там дитя? Нашедшего Путь? Кто он? Кто твой хозяин? Назови имя!

Керри молчал.

– Не знаешь?

– Я...

– Когда ты в последний раз видел этого своего хозяина?

– Я... Никогда... Не видел его, – ответил Керри смиренно. – Но, огненная дева, сейчас не время...

– Сейчас самое время разобраться в этом всем бреде, – все еще зло проговорила Никс. – Хозяин морока – Кровавый Рассвет! – в чьей голове в нужный момент возникают знания. Значит, они там все есть? Ты знаешь все, но это все сокрыто от тебя? Тебя это не бесит? Ведь все могло бы пойти совсем по-другому с самого начала!

Керри молчал, лицо его выглядело безэмоциональным.

– Что ты предлагаешь взамен повиновения? – спросил он, подняв на Николу взгляд.

– Не знаю! Но знаю, что я бы на твоем месте по мере возможности искала правду. Кто ты, откуда ты? Кто твой хозяин? Почему ты не можешь быть своим собственным? Что еще у тебя в голове такого, о чем ты не знаешь?

– Но разве вы, люди, не ищете своего хозяина без какого-либо успеха? – спросил Керри.

– Может, это потому что мы и есть – люди? – парировала Никс. – Свои собственные!

Керри покачал головой:

– Бунт означает смерть.

– Ага! То есть, на самом деле морок прекрасно обойдётся без тебя? – она наклонила голову вбок. – Так нужен ли ты мороку, или морок нужен тебе?

– Отчаяние в голосе твоем, – Керри прикрыл глаза. – Страшны вопросы твои и опасны мысли.

– Жить вообще означает когда-нибудь умереть, – буркнула Никс. – Тьфу, банальщина какая.

– Если я преступлю правила и отрину свой долг – что станет с теми, кто переменится? – снова взглянул на нее Керри. – Что, если пришедшие во плоти вынесут в земли исхода все сокровища Мира Снов? Кто будет прогонять их от расщелин между мирами, кто убережет их от опасностей испорченных внешних миров?

– Если морок тебя породил – породит ещё. Если ты здесь, как сторожевая собака, по воле чужой – не все ли равно, что случится со всем, что ты перечислил? А если ты все еще в самом деле не знаешь, зачем именно нужен? Разве можно служить только потому, что должен? И вообще, зачем ты пришёл сюда за мной? Кто тебе приказал?

Керри ничего ей не ответил.

Он провёл ладонью по лезвию, придерживая его другой рукой, и алая кровь запузырилась, впитываясь в огненное тело клинка.

– Я иду против воли отца, подчинившись тем, кто мудрее его, – произнес Керри. – Я не способен пока сам решать за себя. Но я обещаю: я буду пытаться. А ты... Теперь ты способна свершить предначертанное. Все дороги ведут туда. Ты не сможешь обойти свою судьбу.

Никс подняла перед собой лезвие, уже начавшее слегка меняться.

– И что я теперь с этим могу?

Керри повёл ладонью, отступая и снова кланяясь:

– Испытай же силу солнечного клинка.

Никс отвернулась от Керри, примерилась к гладкой поверхности сферы. Рассекла воздух для пробы – пламенный клинок прочертил светящуюся линию, свет хлынул вперед, умножаясь стократ, впиваясь в белую восковую стену, прорезая ее, словно масло. Полетели куски камня и пыль.

– Ну, ничего себе!

Никс взмахнула клинком еще раз, наискось, продвигаясь вперед.

Снова вспыхнул свет, и пламенное лезвие, не касаясь, располосовало стену наискось, ударная сила одновременно вытолкнула часть стены куда-то вовне.

– Вот это да! – когда пыль улеглась, Никс подошла к развороченному краю, ногой расшатала и столкнула в разверзшуюся перед ней пропасть камень. Керри подошел к дымящемуся разлому, встал рядом.

Они снова смотрели на бескрайнее небо морока.

– Ладно, – проговорила Никс, невесело улыбаясь. – Вот мне и свобода. И что с ней такой теперь делать? Обратно выбраться-то я все равно не смогу.

– Ты можешь попытаться освободить других, – произнес Керри.

– Кого – других? – спросила Никс озадаченно.

Керри вместо ответа подал ей руку:

– Держись.

– Э-эй, куда? Опять летать?

– Верь мне.

Она сжала его тонкие пальцы, решив довериться. Пока что этот чокнутый красноволосый не подводил. Керри же взобрался на камни в разломе, подождал, пока Никс окажется рядом и произнес:

– Делаем первый шаг.

Они ступили в бездну одновременно. Теплый воздух объял их, прекратив какое-либо падение, и они, словно застывшие в сиропе мушки, поплыли вниз медленно, как плывут по небу облака.

– Смотри назад, – сказал Керри.

Никс обернулась на свою прошлую тюрьму. Оказалось, что в синеве неба застыло что-то вроде гигантской виноградной грозди, выросшей на огромном изогнутом корне, что простирается бесконечно вниз и вверх. Скопления белых матовых сфер опоясывали этот корень тут и там.

– Что это? Неужели я вижу... – Никс нахмурилась.

– Точно. Кажется, почти в каждой из ягод – пленник. Я чую их. Но я не могу пробраться к ним, чтобы изгнать.

– Они были тут всегда?

– Нет. Эта лоза выросла здесь не так давно, и она по ощущениям похожа на то, из чего сотканы Антарг и Фантасубвеструм. Я чую присутствие древней исходной магии. Сейчас вы на такое, кажется, уже не способны.

– Ладно, – сказала Никс, поправляя подол, – давай узнаем, что это такое, и кого еще, кроме меня, решили упрятать в эту тюрьму.

– Ты не боишься истинных преступников?

– Боюсь или нет – это уже не имеет значения. Может быть, мне удастся узнать, зачем я здесь и почему, и как я могу выбраться.

Керри взмахнул «крылом» – и их парение изменило вектор. Они плавно поплыли в сторону огромной лозы.

Кей, усевшись на снег, отстегнула лыжи.

Вокруг завывала вьюга, не видно было ни зги. Единственным ориентиром оказалась одна из гигантских опор старой магической границы, и не так уж важно, какая именно. Главное, Кей сумела добраться до этой части древнего акведука.

Позади осталась деревушка, в которую она доехала электричкой, и сорок километров снегов.

Тело ныло и требовало срочного отдыха. Впрочем, ныть оно начало еще в самом начале, и Кей уже перестала особо прислушиваться к ощущениям. Она понимала, что в таком физическом состоянии рассеяна и беззащитна. Но делать нечего.

Кей сунула руку в рюкзак и достала оттуда шоколадный батончик. Опора магического акведука защищала ее от промозглого ветра, так что она смогла снять ненадолго перчатки и развернуть фольгу дрожащими пальцами. Кей вгрызлась зубами в твердый от холода шоколад и принялась исступленно жевать. Вскоре во рту растеклась блаженная сладость и мир вокруг стал чуточку менее бесцветным. Кей позволила себе ненадолго расслабиться и вдумчиво дожевать шоколадку.

«Так, эту я съем тут, а следующую – когда проберусь внутрь», – клятвенно пообещала она себе.

Кей снова надела перчатки, порылась в рюкзаке и вытащила оттуда веревку и крюк. Закинув рюкзак за спину, она принялась обходить опору акведука по периметру.

Где же тут путь наверх? Как-то же туда должны были забираться.

Впрочем, могло случиться и так, что на магическую границу пути нормального не будет и придется лезть, как попало. Люди севера, при всей своей былинной суровости, суеверны, и даже теперь, когда магическая граница уже тридцать лет как разрушена, ее побаиваются, а количество мифов и сказок вокруг нее только растет. Иначе и быть не может – этот мост в небо извечно маячит на горизонте Тасарос-Фесса, непокорный ветрам и стуже. Однажды разгромленный, он теперь напоминает хребет какой-то гигантской змеи без головы. Заплутавший между опорами ветер вытягивает устрашающую мелодию, словно где-то воет сокрытый от взора неведомый хищник, и вряд ли к этой песне можно привыкнуть.

Но люди боятся другого. Они боятся, что их сожрут измененные магией ледяные соры, ненасытные, тихие, быстрые. Или они сами, коснувшись камней магической границы, превратятся во что-то жуткое, а то и умрут в одночасье.

Кей не боялась магии, но побаивалась настоящих волков, которых мельком видела пару раз по пути сюда. Звери, впрочем, оставили ее без внимания. Тем лучше и для нее, и для зверей.

Идея пройти по границе показалась Алаису и Виталису, коренным северянам, настолько безумной, что они волей-неволей признали, что это может сработать. И вот теперь осталось всего ничего – осуществить план.

Кей почти закончила обходить опору по кругу и, наконец, увидела с подветренной ее стороны, на высоте метров этак пятнадцати, сохранившиеся металлические кольца – поручни технической лестницы. Хорошенько раскрутив крюк, она закинула его вверх.

– Вот блин!

Крюк отлетел на снег. Кей подбежала к нему, подняла, отряхнула, стала пробовать снова. С третьего раза удалось попасть и зацепиться.

Кей потянула за веревку, проверяя надежность крепления. Осталась довольной. Заткнув толстые лыжные перчатки за шиворот, она защелкнула все нужные карабины, взялась за веревку голыми руками и полезла вверх, упираясь в стену ногами. Руки, в отличие от ног, устали меньше, но все равно дрожали от напряжения и ледяного ветра.

Кей, ругаясь под нос, тяжелым рывком вбросила себя на обнаружившуюся возле лестницы платформу, невидимую снизу. Полежала на ней немного, уткнувшись взглядом в серый камень. Выдохнув, подобралась, спрятала веревку с крюком обратно в рюкзак, снова надела перчатки и подняла взгляд вверх, на уходящую ввысь лестницу.

Так, ну хорошо. По крайней мере, этот металл еще так же крепок, как камень. Это значит, он ее выдержит. Выдержит ли она – Кей предпочла не задумываться.

Перевалившись с платформы на лестницу, она полезла вверх, стараясь не смотреть вниз. Она боялась высоты ровно как большинство, ни больше, ни меньше, но все-таки предпочитала иметь поменьше дел с пропастями и безднами.

Гудящий вокруг ветер забивал снег под капюшон, проникал под шарф. Где-то посередине лестницы Кей остановилась, чтобы все-таки взглянуть вниз. Она увидела только мечущиеся потоки снега, а между ними - полупрозрачную темную землю под основанием опоры. Голова закружилась. Кей тут же вцепилась в лестницу сильней и решила до самого конца смотреть только вверх.

Последние несколько метров дались особенно тяжело, ведь руки уже совсем устали, тело молило о пощаде, разум подпевал ему, будто нет у них никакого инстинкта самосохранения. Кей отмахнулась мысленно от идеи о таком желанном и легком суициде, который поможет покончить со всем и сразу, и вытащила себя на самый верх. Перевернулась на спину, уставилась в серое небо, пытаясь отдышаться.

Дыхание пришло в норму – но это не значит, что надо останавливаться. Кей приподнялась, потом села. Обозрела то, что из себя представляет верхняя грань магического акведука: словно разрезанная надвое труба, вогнутая поверхность, по которой раньше курсировал незамерзающий золатунный раствор, убегает куда-то вдаль, теряясь в жемчужной мгле. Из-за высотности и небольшой ширины снега здесь не так уж много – очевидно, он тут не задерживается. Кое-где по бортикам проглядывают синие, лазурные, зеленоватые скульптуры, покрытые эмалевыми изразцами со следами древних магических формул. Веет холодом, тревогой и, едва слышно, старым, перемешавшимся в какой-то нераспознаваемый сплав, волшебством.

Кей поднялась на ноги, вытащила из кармана компас. Стрелка беспорядочно вертелась, чем ничуть не удивила Кей. Она сжала компас в двух руках и выпила из него накопленную за время восхождения магическую энергию. Отведя ту ладонь, что сверху, Кей успела определить, где север на самом деле. В следующую же секунду стрелка резко дернулась и поползла сначала налево, потом направо, замерла на миг и снова принялась хаотически кружиться.

Кей уже спрятала компас обратно. Значит, не так уж зря местные боятся этого места. Пожалуй, прогулки тут действительно могут сослужить не лучшую службу незадачливому смельчаку.

Впрочем, ей все равно надо спешить. Все еще существует возможность быть на месте до заката, а когда настанут сумерки, осуществить свой коварный план.

Кей поправила рюкзачные лямки, перестегнула ворот пуховика и двинулась в северном направлении.

В отличие от компаса, заставить часы показывать точное время ей не удалось. Стрелки не собирались сами по себе возвращаться в правильное положение. Поэтому Кей шла, стараясь держать ритм и пытаясь считать пройденные опоры магической границы, чтобы хоть как-то определять преодоленное расстояние. Но, сбившись несколько раз, она бросила их считать.

Чем ближе она была к цели, тем сильней сжимались кулаки. Кей не знала, что именно ждет ее на подступах к форту и внутри него. Ее план кончался ровно там, где она проникает в само здание – дальше она должна будет действовать по обстоятельствам.

Ей предстояло дело из тех, что всякий раз – словно подвиг. Ты вроде бы и не в таких передрягах бывал (хотя, тут лукавить не стоит – этот форт и вся эта история все же из ряда вон), а все равно не применишь к ситуации какой-то универсальной стратегии. А прошлый опыт – поможет ли? Не узнаешь, пока не попробуешь.

Что может сделать один человек против целой организации?

А чем лучше была бы вся честная компания, заявившаяся в форт? А как иначе? Штурмом его брать? В лоб? Нет. Вариантов, конечно, много. Но, при прочих равных, вполне вероятно, что один человек как раз таки справится лучше. Или сгинет. Пятьдесят на пятьдесят.

Тем более, чем меньше народу – тем меньше моральных проблем и шире возможности.

Уходя, Кей сказала оставшимся, что, если все будет выглядеть безнадежно, она вернется.

Про себя Кей решила, что попробует в любом случае.

Самый тяжелый вопрос – время. Пока они собираются, думают, отвозят горемычного Тиху-Найка – или как он там себя еще придумал называть – в больницу, пока собирают все нужное, пока выжидают погоды – никто не знает, что творится с Рейнхардом. Может, там уже и нечего спасать.

А даже если так, Кей зашла уже слишком далеко. Не время думать о том, зачем все это. Конечно, можно попробовать разграничить наконец у себя в голове понятия «долг» и «призвание». Но это все – слишком высокие слова. Личная причина может быть ниже, но важней. И никто не узнает ее, если о ней не говорить.

Кей хмыкнула про себя, вспомнив тот сон, что про черную полумеханическую тварь и другой, где ей виделись голые разгоряченные тела, сплетающиеся страстно – кажется, ни одному из них не суждено осуществиться. В форт она идет на своих двоих, и никаких уловок. Ну, кроме одной, но это позже. Сейчас важно то, что ущербный недомаг успешно движется по гребню магической границы. Тут у обычного человека наверняка бы давно уже шарики за ролики заехали от страха и, возможно, остатков волшебства.

Впрочем, Кей сама не далека от того, чтобы на фоне этого всего свихнуться – вокруг только белое небо, впереди сплошная полоса пути, ветер воет, как будто скулит от боли, быстро заметая оставленные Кей следы.

Из-за метели конец акведука возник совершенно внезапно. Граница прервалась, будто этот ее изломанный край – след от зубов великана.

Завывание ветра усилилось, словно потоки воздуха здесь трутся о неровный камень и выбивают из него мелодию особенно рьяно.

– Что ж, дальше дороги назад уже не будет, – произнесла Кей, обращаясь к себе самой.

Ей все еще не было холодно – белый пуховик и шапка помогли удержать тепло, но это пока. Если она останется здесь дольше, чем нужно, эта зима убьёт её ласково и властно, и в своих ледяных объятиях сохранит на века.

Кей по-пластунски преодолела последние несколько метров к краю. Прежде чем доставать бинокль из чехла, она замерла, рассматривая раскинувшийся внизу пейзаж.

Итак, вот он, форт Лунный. С двухсотметровой высоты прекрасно виден его южный бок.

Массивные наклонные стены, сработанные из цельных каменных плит, отливающих зеленовато-серым металлом, тут и там исковерканы, будто сверху на них падали гигантские капли кислоты, прожигая и оплавляя. Но порода оказалась крепкой. Какой бы мощной ни была та древняя магическая атака – форт устоял, хоть и остался выщербленным, будто изъеденный древоточцем пень. Теперь из основания огромного здания торчат, словно реберные кости, опорные оси, уже ненужные: раньше они, вероятно, поддерживали какие-нибудь башни, сейчас разрушенные. Свисающие с этих осей цепи слегка покачиваются, утыкаясь в стены, подернутые сеткой запорошенных снегом трещин.

Над многоярусным фортом, превращённым войной в изгрызенную сырную голову, не реет флагов. Кажется, что он заброшен и полностью позабыт. Но, приглядевшись, можно заметить, что в некоторых разломах горит свет.

Форт еще жив.

Кей расчехлила бинокль и, стараясь не высовываться, зарылась в снег ближе к краю обрыва, сдвинула на лоб лыжные очки и впилась взглядом в резко приблизившуюся даль.

Сквозь косо летящий снег было видно, как от одного разлома к другому по узкому проходу идёт вооруженный человек. Пройдя половину пути, он останавливается, смотрит вниз, на подступы к форту.

Вверх, туда, где в трехстах метрах от форта высится оборванный край магической границы, боец не смотрит. Местный, значит, – смекнула Кей.

Виталис и Алаис наперебой рассказали ей штук восемь мифов и сказок про это место. Они оба выросли тут, оба слышали все эти страсти от своих родителей, а те – от своих. Стена стоит дольше, чем существует Тасарос-Фесс. Она была незыблемой, пока не случилась Войны Причин и не прозвучала Тишина. Даже по прошествии тридцати лет никто из местных не рискует не то что забираться на неё, люди боятся даже приближаться к белой арочной конструкции, которая, кажется, переживёт их всех.

«Этот камень все ещё помнит свое предназначение», – говорил Виталис, когда Кей озвучила свой сумасшедший план.

Вот и отлично. Пускай эта граница отделит зерна от плевел.

Теперь надо дождаться сумерек и до тех пор не умереть. Кей рассудила, что в полутьме проскользнуть будет проще всего. К тому же, за это время она сумеет разгадать, как именно устроен здешний дозор, и, возможно, успеет проскользнуть, пока охранники будут меняться.

Застегнув пуховик по самые уши, она принялась ждать. Основных охранников было трое. Один на вышке, кажется, со снайперкой, двое других обходят вышку по периметру, посматривая вниз. Кроме живых людей Кей заметила несколько камер, мерно поворачивающихся по заданному алгоритму.

– М-да, это будет не просто.

Бойцам, вероятно, тоже было скучновато исполнять свой долг. Они иногда сходились в одной точке и начинали курить и разговаривать. После беседы один из них отправился по новому маршруту – судя по всему, решил обойти верхний ярус форта целиком, для чего ему пришлось кое-где перебираться через завалы по вспомогательным металлическим конструкциям, накинутым поверх проплавленных в камне дыр.

Кей почувствовала, что замерзает без движения. Аккуратно отползла от края, встала, убедилась, что снизу ее не видно, размяла ноги, поприседала. Тело ныло и подчинялось с трудом, но выбора у него особого не было. Поделав немного растяжку и наклоны, Кей в довесок побегала на месте. Стало теплей.

Она, размяв еще и шею, снова подползла к краю магической границы и поднесла к глазам бинокль.

Как раз в тот момент, когда один из бойцов очевидно забеспокоился. Он пару раз дернулся, как будто на звук, потоптался, глядя вниз и куда-то в сторону внутренностей форта, потом махнул рукой и побежал внутрь смотровой башни. Его товарищ с противоположной стороны, который как раз возвращался с кругового обхода яруса, продержался дольше. В его движениях читалась неуверенность, он колебался. Спустя мгновение мужчина ринулся туда же, внутрь башни.

– Что же там у вас стряслось? – задумчиво пробормотала Кей.

В любом случае, это – шанс. Она поняла, что не будет ждать сумерек. Она попробует сейчас.

Кей вынула из рюкзака то, что занимало большую его часть. Расстелила на снегу чёрное полотно, изукрашенное золотыми гнутыми линиями, тонкими, причудливыми.

– И это должно сработать, – утвердительно сказала она.

Нужно было торопиться. Те бойцы могли вернуться в любой момент – мало ли, вдруг это была ложная тревога? А вот если они заметят её, тревога ложной не будет.

Перед Кей лежал большой треугольный отрез плотной черной ткани. Она видела в своей жизни уже много чудес, да и не верить Ирвис не было причин. Другое дело, что Ирвис сама сомневалась в надёжности колдовства.

Зашитые в углы полотнища обломки шкатулки, которую подарили Рейнхарду в той деревне, должны были сконцентрировать и усилить магию, что и так была запаяна в балахон Керри.

Ирвис сказала, что это сработает, словно дельтаплан, вот только ему не нужны ветра как таковые, и управление тоже. Крыло обеспечит полет, магия сработает на него, не касаясь Кей, а значит, все должно пойти, как надо.

По расчетам планирование займет около трех секунд.

Она успеет.

Кей подхватила ткань за заранее обозначенный край и затянула золотистую тесьму на животе и груди. Так правильно, точно.

Затем подошла к краю. Руками взялась за полотнище слева и справа, и, как учила Ирвис, взмахнула импровизированными «крыльями».

Ткань натянулась, словно купол зонта, поймав ветер.

– Работает! – возликовала Кей, не верившая в успех вплоть до этого самого момента. - Зашибись!

Кей почувствовала, что ее тянет вверх. Она вспомнила мимолетом курсы молодого бойца, тренировки на вестибулярный аппарат и как было страшно тогда, когда мир уходил из-под ног, взметаясь ввысь, как не хотелось быть хуже других, и поэтому приходилось заталкивать крик себе в глотку. Тут будет точно так же. Она справится.

Кей отступила на шаг, мысленно запретила себе колебания и, оттолкнувшись, спрыгнула в белую пустоту под обрывом.

Крылья дернули ее вверх, ткань затрещала. К горлу подкатила тошнота, страх наконец догнал и сжал все внутри железными клешнями. Кей не смогла бы рулить, даже если бы захотела. Форт приближался с невероятной скоростью, в ушах свистел ураганный ветер. Секундой позже Кей с глухим ударом шлепнулась в снег, перекувыркнулась по инерции, распласталась тряпочкой, накрытая опавшими крыльями. Очухавшись, она тут же подобрала ткань и, передвигаясь на плохо гнущихся ногах, шмыгнула за какой-то приличных размеров камень, когда-то отколовшийся от стены.

Там она протерла лоб от испарины и выдохнула.

«Вот я и здесь».

Сложное и опасное только начинается. У нее есть в запасе отобранный у охранника Алаиса пистолет. В нем пять патронов. Хватит в случае чего, но лучше бы без случаев. Соваться прямо в сторожевую башню – самоубийство. Нужно отыскать другой ход.

Этот огромный форт должен как-то дышать.

Кей, не дожидаясь, пока сердцебиение выровняется, выглянула из-за камня: охранников все так же не наблюдалось, по крайней мере, их не было видно с этой точки. Значит, не видно и ее. Кей осторожно высунула голову из-за края стены, глянула вбок, на северную часть форта.

Возможно, придется обойти его весь кругом, прежде чем она найдет вход.

– Погнали, – скомандовала Кей сама себе.

Она начала пробираться по тонкой кромке над отвесным обрывом, нацелившись на площадку, за которой виднелась лестница.

Цепляясь пальцами за голый холодный камень, Кей молила Потерянного об удаче и помощи. Выкарабкавшись на площадку, она выдохнула. Глянула вниз – лететь бы пришлось метров восемьдесят. И это без крыла.

Кей осторожно, полупригнувшись, по стеночке, двинулась по лестнице вверх. Вынула из кармана зеркальце, глянула за угол с его помощью. Чисто. Она быстро пересекла открытую площадку, загнула за следующий угол и притаилась в разломе стены. Сбоку оказалась одна из опорных осей, и теперь Кей смогла оценить натуральные размеры цепей, когда-то поддерживавших башни форта. Одно звено было размером примерно с нее, а ростом Кей не уступала большинству мужчин.

Кей снова воспользовалась зеркалом – никого. В этот момент она уже начала что-то странное подозревать. Где, спрашивается, враги? Хорошо, они не ожидали никого сверху. Глупо, конечно. Но можно списать на менталитет. Те двое, что побежали на какую-то тревогу – где они? Все еще не вернулись. Никого не послали им на замену.

Форт на секунду показался оледеневшей каменной могилой, будто бы это какой-то гигантский запорошенный снегом склеп. Кей отогнала дурные мысли, оглянулась, бегом преодолела расстояние до следующего укрытия.

Она оказалась снова у края стены, там, где, чередуясь разломами, выщербленный камень уходит под небольшим уклоном далеко вниз. В этот момент форт затрясло. Показалось, будто бы по огромному строению прокатилась дрожь – и тут же все снова замерло.

– Землетрясение? – пробормотала Кей. – Этого еще не хватало.

Она снова посмотрела кругом, разыскивая что-то, похожее на вентиляционную решетку или оголовок шахты.

Есть. Нашла.

Метрах в ста от того места, где сейчас замерла Кей, высились две небольшие цилиндрические башенки с квадратными прорезями, накрытые какой-то арматурой, придавленной сверху камнями. Путь к ним преграждал разлом и несколько огромных поваленных каменных блоков.

Контрольным рывком Кей вскарабкалась на один из них, оцарапав пальцы в кровь, с разбегу перескочила через разлом и, быстро оправившись от не слишком удачного приземления, преодолела последние несколько метров до вентиляционных шахт.

Оказавшись рядом с ними, Кей подняла валяющуюся рядом арматурину и, не долго думая, приспособила ее как рычаг, сунув в щель между металлической решеткой и стеной. Пришлось приложить всю свою силу и вес, чтобы сдвинуть решетку. Получившийся зазор был достаточным, чтобы Кей смогла пролезть. Не теряя ни минуты, она скинула рюкзак, надела на голову фонарь и полезла вниз, в последний миг затащив рюкзак следом за собой.

Кей повисла, держась за поручень узкой внутренней лестницы, и посветила вниз.

Свет фонаря выудил из темноты длинную шахту с ржавыми стенками, кончающуюся чернильной кляксой пустоты. Снизу отчетливо тянуло промозглым холодом. Казалось, температура внутри еще ниже, чем наверху.

Сцепив зубы и помня о второй шоколадке, Кей стала спускаться.

Если ее никто не заметил, все может пройти гладко. Она найдет Рейнхарда. А дальше... дальше они что-нибудь придумают. Тут должны быть какие-то запасные пути. Уж тут-то точно есть или снегоходы, или снежные мотоциклы. Даже если нет – они попробуют взять штурмом этот злополучный экспресс. Если все будет хорошо.

Если...

Кей добралась до основания шахты и спрыгнула вниз. Пол оказался черным, покрытым чем-то плохо отражающим свет – оттого сверху он привиделся пустотой. Коридор с покатыми стенами уходил влево, оттуда же яростно тянуло холодом. Кей двинулась туда, то и дело выпуская изо рта облачка пара, подсвечиваемые налобным фонариком. Сверху тянулись пучки толстых электрических кабелей и еще какие-то трубы. Кей прошла весь коридор, снова повернула и увидела, что тут он сопрягается с другим, и, сойдясь, два коридора расширяются в один. Впереди шумно поворачивались лопасти двух огромных вентиляторов, работающих как будто бы на холостом ходу: они вращались медленно, скрежеща, и почти не разгоняли воздух. Между ними была установлена металлическая лесенка. Кей прошла мимо герметизационных ворот, сейчас распахнутых, взобралась по лестнице, спустилась мимо вентиляторов и увидела впереди, в круглом отверстии окончания вентиляции, теплый желтоватый свет.

Кей тут же выключила фонарь.

Затаившись, она присела на грязный пол и, не расслабляясь ни на секунду, нашарила в кармане вторую шоколадку.

Есть не хотелось совсем.