Продовжте визначення: «Цитата – це…».

Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 487

- Да отвечаю, ДА!!!

- Чё, правда? – Казуки кажется, сдаётся…Но всё еще с надеждой смотрит на сестру.

Энн вздыхает.

- Правда. Теперь я – Сейлор Эрида. – она показывает ему свою подвеску-ключик, превращающий её в Сейлор Воина.

Казуки поник. Даже глаза как-то потускнели. Энн напряглась. Она не хочет ссоры с ним. Она не может, не имеет право оставить его одного. Она не имеет право его разочаровать. Она просто не хочет его отпускать, в конце концов! «Братик…» Перед глазами проносятся картинки из счастливого детства, когда они все еще жили большой и дружной семьей. А потом… Потом Казуки мог переносить лишь её присутствие. Теперь у неё «две семьи» – мама с папой – раз, и братик – два. Ненормально. Но она к этому привыкла, её жизнь, семья, да и она сама – никогда не были обычными. Но терять близких из-за долга воина…

На глаза наворачиваются слезы, а к горлу подступает комок.

Казуки отвернулся и вновь подошел к окну.

- Беда не приходит одна.

- Что?

- Беда не приходит одна. – Повторил он. – Случилось что-нибудь ещё?

Вроде спокоен. Грубости или колкости нет. Но этот голос… Этот лед в нём намного хуже скандала. За что он с ней так? Она же не виновата…

Энн уже давно вышла из укрытия и теперь неотрывно смотрела на брата. Небо за окном заволокло тучами, предвещая дождь, словно подстраиваясь под настроение Казуки.

- А.. – голос срывался, по щекам текли слезы. Энн не собиралась и не хотела себя контролировать. Она понимала только одно – нельзя отпустить. Нельзя… - У меня.. – тихий всхлип… – Неуд за контрольную…по хи…ик…мии…

Казуки развернулся. А его сестра уже плакала навзрыд, бормоча что-то несвязное, руками растирая по лицу слёзы вместе с тушью и румянами – она в кои-то веки наложила макияж (Минако была просто в восторге и даже хотела устроить по этому поводу небольшую вечеринку человек на 300 (только свои!). Слава Серенити, её остановил Кайто…)!

- Энн?... Ты чего?... – Это вечный рок сильных мужчин – они никогда не знают, как вести себя с плачущей женщиной. – Ты про двойку… – Ага!!! Вот Она, мужская логика!!! Идиот… – Так ты же исправишь… ты же у меня умница… – Казуки неуклюже гладил Энн по макушке, другой рукой обняв её за плечи. Причёске конец, на плече останутся синяки… – А если не исправишь, тебе Алла поможет… или Анна. Черт, всегда забываю, которая из них умнее!

Энн улыбнулась сквозь слёзы, и уткнувшись ему в грудь, проговорила:

- Глупый… Плевать мне на эту химию… *шмыг*… я из-за тебя…

- Что-оо?! – Казуки такого поворота явно не ожидал. От крика Энн сжалась, сильнее вцепившись в его рубашку и зажмурилась. Казуки смутился. – Почему?

- Ты ведь сердишься, да? За то, что я стала Сейлор Воином…

- «Тупой и еще тупее», картина акварелью! – проворчал Казуки. – Кто из нас тут глупый?

Напряжение исчезло… Тучи рассеялись… Неужели Хэппи Энд?

- Ты, конечно, что за вопрос! – рассмеялась Энн, вытирая щёки. – Так ты не сердишься?

- Нет. – Казуки отпустил сестру. – Не сержусь.

- Правда? – Верилось с трудом.

Казуки тяжело вздохнул.

- Я предполагал, что так будет… В конце концов, ты – дочь Командующей Гвардии. – Казуки ласково провел рукой по её голове, пригладив чёлку. – Хоть я до последнего надеялся, что тебя это обойдёт, но всё давно было предрешено. Я не удивлён, но немного расстроен – мои надежды не оправдались. Так что на тебя или на кого-либо ещё я не сержусь. Причин нет…

- Помнится, раньше отсутствие причин тебе не мешало… – пробурчала Энн. – Но, знаешь, я рада. Я так боялась тебя потерять… – Энн кинулась обнимать брата, но тот был настроен иначе.

- Эй! Отпусти! Кому говорю, отпусти! – Казуки пытался отцепить от себя сестричку, что удавалось ему с трудом. – Что у тебя за мода такая пошла – обниматься?!

- Чего же ты мне это 5 минут назад не сказал? Между прочим, ты первый меня обнял!

- Но ты ревела!

- Ах так? Тогда я зареву снова!!!

- Неееееееет!!!!...

***

День не задался с самого утра. Мало того, что сахара в кофе положили не 1 и 3/4 ложки, а целых 2, так ещё и подали его остывшим на целый градус! ЛиЛи, как истинная ценительница кофе, была просто в бешенстве.

Очередной скандал принцесса закатила, обнаружив пылинку на плазменной панели телевизора в своих апартаментах. Ну, а когда ко всему этому добавилась складочка на идеально заправленной кровати, особняк содрогнулся…

ЛиЛи Роквелл жила как принцесса, считала себя принцессой, вела себя как принцесса и плевать ей хотелось, что настоящая принцесса – Леди Серенити. Она знать не хотела ничего о тяжкой жизни и бедности, о словах «нельзя» и «нету», делала всё, как желала, и вообще развлекалась по мере возможностей. Именно поэтому сейчас, в светлый полдень, ЛиЛи шагала по улицам Хрустального Токио в надежде развеяться и поднять себе настроение именно таким образом. На карточке как раз обнаружилась пара лишних миллионов, так почему бы и не погулять, раз так хочется?

Заглянув в любимый ТРЦ, ЛиЛи была приятно удивлена: витрины её любимых бутиков пестрели сообщениями о поступлении новых коллекций. Осталось лишь не попасться на глаза своим верным телохранителям, от которых она в очередной раз сумела ускользнуть…

Проводив сестру до дома и скурив ещё две пачки сигарет, Казуки в задумчивости присел на скамью в парке. Домой возвращаться абсолютно не хотелось. Мало того, что сестра его новостями «обрадовала», так ещё и погода… Словно с ума сошла, честное слово! Ещё буквально в полдень – всего пару-тройку… или не тройку?...часов назад – светило солнышко, птички там всякие пели, и – что самое главное – на небе не было ни облачка! Передавали, что «ясно и солнечно» будет до самого вечера… следующей пятницы. Так какого хрена происходит вообще?! Чертов дождь не прекращается уже два часа и грозит перейти в ливень… Точнее, уже перешел в ливень. Ксо, это были новые туфли!...

В общем, протирать штаны на лавке в парке Казуки надоело, и он твёрдым шагом направился в ближайший ТРЦ – отдохнуть, обсохнуть и, по возможности, поднять себе настроение.

Да! Шопинг – лучшее лекарство от стресса, кто бы там чего ни говорил. Потратив на покупки энное количество времени, Лилиана Роквелл не спеша потягивала кофе в самой замечательной кофейне Хрустального Токио. «La Kaffeè» славилось качеством и непревзойденным вкусом кофе чуть ли не на всю Галактику. Ну, может быть это и преувеличение, но ЛиЛи было, в общем-то, плевать. Главное – здесь умели делать её любимый кофе и всегда были рады её видеть. Идеально для того, кто хочет скрасить одиночество…

ЛиЛи всегда сидела за последним столиком у окна – отсюда открывался потрясающий вид на город. Вот только сегодня пейзаж за окном не впечатлял. Да и вообще навевал тоску. Холодные свинцовые тучи нависли над самой землей, почти физически ощутимо давя тяжким грузом, угнетая все больше и больше. Капли дождя барабанили по стеклу с такой силой, словно пытались его пробить и добраться до неё…

ЛиЛи тряхнула головой, отгоняя наваждение. Что за день сегодня такой? Словно всё против неё…

Списав все это на какой-то Вселенский заговор, ЛиЛи расплатилась по счёту – кофе она уже давно допила – и отправилась в супермаркет в этом же торговом центре. Ей захотелось чего-нибудь вкусненького прикупить с собой – домой она сегодня не вернётся.

В супермаркете было весьма многолюдно. Казуки чертыхнулся. Сегодня же не выходной день, в конце концов, и даже не пятница. Так чего им всем дома-то не сидится?! Как и учила Энн, Казуки, досчитав до десяти и глубоко вдохнув, отправился вглубь магазина. Бесцельно бродить меж торговых рядов юноше не пришлось – большая часть провианта была доставлена сегодня любящей сестрой, осталось лишь докупить недостающее. Чего-нибудь мясного, например. Его Энн просто-напросто забыла купить, зато сладостями ненаглядного братца буквально завалила. Это конечно, хорошо, но организму требуются также и белки…

Казуки свернул в бакалею и не успел даже толком рассмотреть предлагаемый ему товар, как восхищённые вздохи заставили его обратить внимание на… девушку. Ну, девушка и девушка, казалось бы. Подумаешь, фигура как у супермодели, а цену этого платья простым смертным лучше вообще не знать, дабы избежать несчастных случаев, и локоны золотые как у Барби какой-то. И походка… да. Этими бы ножками да тайский массаж…

Так думал каждый юноша, издающий сейчас восторженные вздохи. Казуки стандартным никогда не был, поэтому думал совершенно иначе.

Декольте его не покорить – видали и поглубже, локоны крашенные явно, платье могло бы быть и подороже, походка как у страуса и раскраска ста тысяч индейцев впечатлить его не могли в принципе. Кукла она, может, и красивая, вот только чем внутри набита – непонятно. А идёт-то как… Вся такая гордая, и посмотрите на меня, какая я красивая…

Фыркнув, Казуки отвернулся к витрине, не желая более смотреть на это шоу.

О, эти завистливые взгляды! Лучше всяких комплиментов.

ЛиЛи гордым лебедем плыла меж торговыми рядами, ловя завистливые взгляды девушек и полные восхищения взгляды парней. Ну да, красавица. Что уж поделаешь…

Миновав овощной отдел, Лили решила завернуть в бакалею – купить что-нибудь питательное на ужин. Обходиться перекусами и питаться урывками она не любила, поэтому решила позаботиться о полноценном ужине.

Освещённая лампами не хуже софитов, ЛиЛи дефилировала меж колбасных рядов скорее по привычке, чем нарочно, но ощущать на себе восторжённые взгляды и слышать восхищённые возгласы всё же очень приятно. О, да.

В конце ряда ЛиЛи заметила юношу, внимательно её изучающего. Высокий светловолосый парень с аппетитной подтянутой фигурой буквально пронизывал её взглядом от макушки до пят. Юноша ЛиЛи приглянулся и она заулыбалась ещё шире, стараясь придать себе побольше обаяния, дабы очаровать молодого человека. Но тот лишь отвернулся к прилавку, напоследок презрительно скривившись. А вот это уже форменная наглость! Возмущению ЛиЛи не было предела! К уязвленному самолюбию добавился азарт, поэтому девушка решила на достигнутом не останавливаться и всё же обаять столь холодного, но, безусловно, красивого юношу.

Достав миниатюрное карманное зеркальце, с коим ЛиЛи не расстается вот уже сколько лет, девушка придирчиво осмотрела себя на наличие изъянов типа испортившейся причёски, размазанной туши или помады. Изъянов не обнаружилось, и, глубоко вдохнув и широко улыбаясь, ЛиЛи зашагала навстречу желанному объекту. Объект ещё ни о чем не догадывался и спокойно изучал предлагаемую продукцию, медленно двигаясь в сторону девушки. ЛиЛи также замедлила шаг, и, дабы не привлекать лишнего внимания, сделала вид, что тоже выбирает, чем бы подкрепиться.

В желудке заурчало. Недовольно уставившись на свой живот, мол, что за фиг, девушка вздохнула и мысленно прокляла эту бакалею вместе с супермаркетом. Затем вспомнила о Вселенском заговоре и вздохнула ещё раз. Отойдя от прилавка и чуть не поскользнувшись, ЛиЛи была готова орать дурным голосом на весь Токио – нервы уже просто не выдерживали. Девушка посмотрела на пол и невольно ужаснулась – из-за дождя на улице было слякотно, и люди нанесли эту грязь и сюда. Да тут уже даже не лужи – озёра! В пору утопиться….

Медленно вдохнув и так же медленно выдохнув, ЛиЛи вновь вернулась к изучению витрины, похоже, напрочь забыв о покорении незнакомца. Её внимание привлекла колбаса. Да не какая-нибудь, а аргентинская – ужасно вкусная и столь же дорогая. Её вообще редко можно увидеть на прилавках – разбирают сразу по привозу, а тут одна палка осталась. Решив, что удача соизволила-таки повернуться к ней лицом ( первый раз за весь день!), ЛиЛи улыбнулась и потянулась за заветной палкой. И вот, уже взяв её с полки, она поняла, что ей что-то мешает. Подняв взгляд чуть выше, ЛиЛи обнаружила ещё одну ладонь, сжимающую палку…

Господи Боже, сколько же здесь всего.

Выбрать из этого разнообразия мясных деликатесов что-то одно попросту невозможно. Слюнки так и текут.

Сглотнув, Казуки решил купить колбасу, которую обычно покупала его сестра - она была невероятно вкусная (интересно, что за специи туда добавляют?) и всегда очень быстро исчезала из холодильника. Но Энн каждый раз приносила ещё и еще. Как эта колбаса выглядит, Казуки представлял смутно, но был уверен, что найдёт здесь то, что ему нужно.

Тщётно потратив на поиски десять минут, Казуки уже готов был уйти, как вдруг одна палка колбасы в яркой обёртке привлекла его внимание. Приглянувшись и внимательно изучив этикетку, юноша убедился в правильности своего решения - это была та самая колбаса, которую ему приносила Энн. Кинув взгляд на ценник, Казуки был готов побить сестренку этой самой колбасой - цена за какую-то колбасу чуть ли не превышала его месячный гонорар! Это же уму непостижимо! Энн не могла покупать такую дорогую колбасу на деньги, которые он ей давал - это было ясно, как божий день. Значит, столь любимая Казуки колбаса доставалась ему за счёт родительских денег. Казуки чертыхнулся. Энн ещё своё получит...

Голод не забыл о себе сообщить - желудок вдруг скрутило. Пожав плечами, Казуки решил почитать состав на этикетке. Может, он даже купит её. Материальное положение нынче позволяет. Казуки уже потянул колбасу на себя, как понял, что нечто мешает ему эту самую колбасу забрать.

Переведя взгляд немного в сторону, Казуки заметил, что с другого конца к палке прицепилась та самая Кукла, которая недавно устраивала здесь шоу.

Недовольно нахмурившись, Каузки потянул колбасу на себя. ЛиЛи сдаваться не спешила.

- Простите. Мм... Милый джентльмен, не уступите ли мне эту колбасу? - после минутной борьбы спросила ЛиЛи, умудряясь одновременно строить ему глазки.

- А с какой, простите, стати? - ответил джентльмен, не отпуская колбасу.

- Я же все-таки леди.

Казуки смерил её скептическим взглядом.

- А по-моему, ты, деточка, просто нахалка. - Каузки вновь потянул колбасу на себя и дальше продолжал куда более тихо. - Совсем распустились. Правы были великие: женщина у власти - катастрофа.

- Чего-чего? - переспросила ЛиЛи. - Да мы не хуже вас справляемся. И вообще, женщина у руля гораздо надёжнее мужчины. А Нео Королева Серенити вообще большая молодец! - повысила тон ЛиЛи и в праведном гневе потянула на себя палку вместе с Казуки.

- Я про неё и говорил. Развела тут бардак. - прорычал Казуки, вновь перетягивая на себя несчастную палку. Обёртка трещала и грозилась вот-вот порваться.

- А ты, как я погляжу, шовинист? - хитро прищурилась ЛиЛи, стараясь принять более удобное положение - каблуки ужасно скользили по мокрому кафелю. Одно неверное движение - и они с Казуки полетят в лужу.

- С тобой не только шовинистом станешь, а ещё и сторонником однополых браков.

- Хам цвета голубого неба! - притворно ужаснулась ЛиЛи. - И это в наше-то время...

- Мы не в двадцатом веке. Новые веяния всё пагубней...

- Так, стоп! - перебила его ЛиЛи, дёргая на себя. - От политики и геев перейдём к делам насущным.

Казуки удивлённо похлопал глазами. ЛиЛи пояснила:

- Отдай мне палку!

- Да чёрта с два! - Казуки тоже приходилось быть осторожнее - он скользил по полу не хуже ЛиЛи.

- Сказала же - отдай! Тебе же хуже будет!

- А ты чё, крутая самая? - ухмыльнулся Казуки.

- А чё, автограф дать?

На шум в бакалею стал подтягиваться народ в надежде увилдеть что-нибудь интересное. Казуки и ЛиЛи эти надежы оправдывали в полной мере. Хоть на камеру снимай, честно слово. Словно сцена из какой-нибудь старой доброй комедии двадцатого века.

- Послать бы тебя, да вижу, ты и так оттуда...

- А на тебе природа сла-авно отдохнула! Родители ведь гении, признайся?

- Осядь, моль!

- Пф. Вы только посмотрите на него - хам из городского вытрезвителя, да и только!

Зрители уже ввели тотализатор. Шустрый мальчишка лет двенадцати принимал ставки.

А страсти тем временем накалялись:

- На жизнь насрасть или бегать быстро умеем?

- Фи. Решать проблемы грубой силой. Как примитивно. Тоже мне, ум и честь эпохи неолита.

- Я тебя так на пазли пошманаю, ни один хирург не соберёт.

- Ха! Испугал! Буржуазные предрассудки этого общества не позволят тебе ударить даму.

Толпа загудела и утвердительно закивала. ЛиЛи встала в позу, весьма довольная собой.

- Почему же... - пожал плечами Казуки и отвесил Лилианне пощёчину. ЛиЛи отшатнулась, но устояла на ногах.

Ударив, Каузки выпустил из рук колбасу, и уже, видимо, напрочь о ней забыл:

- Позволили, как видишь.

Толпа шокированно вздыхала и, уставившись на ЛиЛи, ждала ответной реакции.

Удар был несильным, но достаточно ощутимым. Каузки об этом позаботился. Щека горела. ЛиЛи, жутко раскрасневшись, так и стояла, повернув голову набок с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, молча хватая вооздух, не в силах что-либо сказать.

Казуки довольно неплохо разбирался в девушках, чтобы понять - эта цаца сейчас либо разревётся, либо истошно завопит, зовя на помощь администрацию. Второе было вероятнее.

Казуки просто ещё не понял, что отпускать колбасу было его самой большой ошибкой.

- Ах... Ах ТЫ! - девушка моментально изменилась в лице и теперь с каким-то маньячным оскалом кинулась на него, размахивая колбасой.

От неожиданности Казуки пропустил первый удар, что пришёлся аккурат по селезёнке. Удар был весьма ощутимый – палкочка колбасы вытягивала килограмма на полтора, а в руках этой чокнутой девицы и вовсе превращалась в арматуру.

Второй удар пришёлся под дых, и Казуки согнулся.

Толпа восторжённо визжала. Скволзь весь гомон можно было даже различить слова поддержки:

- Давай, девочка! Так его!

- Вставай, парень! Мужик ты или нет?

Казуки бы и рад разогнуться и надавать зарвавшейся девице по первое число, но ЛиЛи было уже не остановить: она не стала ждать, пока Казуки разогнётся, и что есть силы двинула ему колбасой по макушке. Колбаса сломалась пополам, а у Казуки, кажется, будет сотрясение мозга.

Разозлённо прорычав слова проклятий, Казуки двинулся на девушку и ловко парировал несколько ударов, один раз даже дав ответный шлепок по заднице. Красавица возмушенно зашипела и ринулась в бой с новой силой. Ставки росли, публика неистовствовала. Народу собиралось все больше и больше. Грязи на полу появлялась прямо пропорционально народу.

Казуки, уклонившись от удара сверху, дёрнул ЛиЛи за длинные локоны, но больше ему так не везло – он пропустил два удара по рёбрам и один, слабый, конечно, зато прямо по почкам. Отвесив ЛиЛи ответную пощёчину, Казуки увернулся от стремительного хука справа, но немного не расчитал траекторию. Потеряв равновесие, парень пошатнулся и наступил прямиком на скользкую грязь, которой под его ногами собралось немало. На несколько секнд он замирает в таком положении... толпа замирает вместе с ним... и Казуки всё-таки растягивается на полу, собирая на белоснежную рубашку всю грязь, добросовестно нанесённую сюда зрителями.

Публика вновь оживилась. Радостные вопли перемешивались с полными разочарования стонами – выиграли в тотализатор далеко не все. Шустрый конопатый мальчишка, принимавший ставки, подсчитывал прибыль. Он ставил на ЛиЛи.

Пол, самоочищающийся здесь каждые 20 минут, наконец вспомнил о том, что пора бы уже навести читоту. Грязи на полу как не бывало, да только рубашку Казуки уже не спасти. Поднявшись с глухим рыком, он направляется к ЛиЛи с явным желанием свести счёты. Девушка же, звонко хохоча, сгибалась чуть ли не в три погибели и успела уже забыть о возможной угрозе.

- Ах ты, пигалица! - рявкнул Казуки, кидаясь на неё. Она удивленно вскидывает голову и её глаза широко распахиваются. Казуки почти сомкнул на её тонкой шее свои ладони, как вдруг встретил на своём пути препятствие. Двухметровое мускулистое препятствие. Не успевая толком сообразить, в чём, собственно, дело, Казуки оказывается в крепких тисках. Оглядевшись, он увидел четверых мужчин. Высоких, накачанных, в чёрных костюмах и солнцезащитных очках. Звёздные телохранители, что ещё скажешь.

- Госпожа ЛиЛи, Вы в порядке? – спросил самый крупный из них, напоминавшего больше чемпиона Галактики по реслингу, нежели простого телохранителя.

- Да... А вы чего тут делаете, парни? – хотела было возмутиться ЛиЛи, угрожая тому самому реслеру. Мужчина, изучив колбасу на процент опасности, перевёл очи на ЛиЛи. Та как-то сразу притихла.

- Нам следует задать вам тот же вопрос, госпожа ЛиЛи. Что с этим парнем? – невозмутимо продолжал реслер, кивая на Казуки.

ЛиЛи перевела взгляд на Казуки и не смогла сдержать улыбки. Растрёпанный, в помятой и безнадёжно грязной рубашке, он мрачно взирал на неё, стараясь придать своему виду побольше брутальности и страха, но все равно выглядел как взъерошенный воробушек. ЛиЛи решила сжалиться:

- Да отпустите вы его. Не видите, человеку и без вас есть чем заняться.

Казуки выпустили из крепкого захвата, и он, передёрнув плечами, сердито прошипел:

- Ты у меня ещё получишь...

- Ага. Попробуй, дотянись. – помахав перед его носом злосчастной колбасой, улыбнулась ЛиЛи и, эффектно развернувшись, направилась прочь в окружении телохранителей.

Казуки крепко стиснул зубы и только сейчас заметил, что толпа всё так же наблюдает за ним.

- А вы чего уставились?! – рявкнул Казуки. – А ну пошли отсюда!!

Толпа, увидав разъярённого парня, предпочла рассосаться. И только шустрый конопатый мальчишка неспеша покидал бакалею, хмыкнув:

- А здорово она тебя отделала... – и в мгновение ока скрылся за поворотом.

Разъярённый рык Казуки услышал, наверное, весь Токио.

***

Получив от администрации супермаркета право на бесплатную прачечную и душ, (что есть в каждом ТРЦ Хрустального Токио) за причинённый ему моральный ущерб, Казуки наконец смог немного успокоиться.

Стоя под горячим душем и смывая пену, он продумывал план своей великой мести.

- Допрыгалась ты, козочка, допрыгалась...

В подтверждение его слов за затемнёнными окнами душевой раздался гром, а небо озарила невероятно яркая молния.

Всё было не так уж и плохо.

(конец отрывка от Лакки Стар)

III

Господин Эйс молча перевернул ещё одну страницу старого фотоальбома. Лекция начнётся только через час, а до места преподавания никак не больше двух минут ходу. В конце концов, он ведь вроде директор, может и позволить себе минутку отдыха и размышлений. А размышлять было о чём, к величайшему горю бедного Кайто. Он уже полдня сидел с альбомами и не обедал, рассматривая старые семейные фотки. Альбом, который он держал в руках, был одним из самых старых в истории их семьи – он содержал в себе фотографии их с Минако свадьбы и начала семейной жизни, а также самые старые фотографии детей. Вот Минако бросает букет. Вот они на шашлыках вместе с Усаги и Мамору, ещё в девяносто девятом году. Вот Минако, Рей и Усаги позируют вместе, Мина и Рей уже с малышами на руках, а Уса ещё с животиком. А вот Мина в его объятиях, довольная как слонёнок, с пищащим что-то шестимесячным Каззи на руках… Они тогда ещё жили в небольшой квартирке чуть ли не на окраине города. Вспомнив, как в двухтысячном на их глазах дом разнесло бомбой, Кайто содрогнулся. Сколько раз после этого ему снились кошмары о двухтысячном году, после которого началась ядерная война! Да если бы Усаги не воспользовалась тогда силой Серебряного Кристалла… Ужас, что могло бы ожидать человечество. А вот Каззи делает первые шаги, Минако держит его за руку; эту фотку он сам делал. Но в два с половиной годика Каззи вдруг превратился в монстрёнка и стал просто несносным. Кайто не имел ни малейшего представления, что могло сломать его сына, да ещё и в столь юном возрасте. Минако тоже очень удивляли деяния Казуки. С трёх лет он даже начал отказываться фотографироваться, поэтому первая фотография Энни получилась весьма странной. Вся компания, родители Минако, друзья и знакомые смотрят в объектив, даже малолетний Ючи, а Казуки, которого пытались поставить в центр рядом с мамой, затесался в толпу и повернулся спиной к фотографу. После этого практически на всех фотках он пытается не попасть в кадр. Даже на той, где Энн сидит у папы на плече и ловит бабочку, Казуки развернулся спиной к зрителям. Да, тут он ещё позволил матери держать себя за руку, но делал это явно в виде одолжения. Кайто тяжело вздохнул. Он никогда не мог понять сына и частенько корил себя за невнимательность к Каззи. А может, именно потому, что они слишком часто показывали любовь к нему, он и решился на такие опровержения вечных истин, касающихся человеческих отношений? Кайто не позволил себе рассказать жене о том, что знает, чем занимается сын. Минако бы это выбило из колеи. Кайто давно уже был в курсе его ночных похождений, азартных игр, настоящей миссии «исторического» кружка и даже его отношений с представителями обоих полов. Всё началось с того, что Кайто совершенно непонятно почему взял в руки одну из книг, стоящих на раскладке в книжном магазине, подписанную «Казуки Акино». Минако с Энн выбирали учебники для её последнего класса (физика, химия, биология и что-то ещё) и не заметили, как он открыл книгу. Кажется, это была «История Второй мировой войны глазами итальянских фашистов» или что-то подобное. Об авторе сказано было немного, но этого хватило, чтобы Кайто понял: авторство принадлежит его сыну. Вряд ли кто-либо иной в Токио мог написать нечто подобное. Кайто дико захотелось купить книгу, но, взглянув на хихикающих жену и дочь, он поставил книгу на полку. Пусть радуются. Не стоит их волновать.

С тех пор прошло немного, но и немало времени. Господин Эйс знал, что делал. Втайне от своих любимых женщин он залез в сегодняшний день с головой. Хрустальный шар стал точным проводником и открыл немало страшных вещей несчастному отцу о неправедном сыне. Настолько страшных, что Кайто решил не копать глубже и дал Казуки полную свободу действий. Но то, что он увидел утром в брошенном прямо на тумбочке в коридоре нотесе Энн, всё же искусило его и Кайто набрал номер. Наверное, она уже успела переписать себе номер куда-то ещё, а из нотеса его стёрла. Что же, пусть скрывают. Перед Энн он извинится, а Казуки… А с Казуки поговорит, когда сын опомнится либо окончательно запутается и сам прибежит к нему так же, как всегда прибегал, не видя выхода. Кайто вот уже сколько лет ломает голову над тем, почему Казуки закрылся и перестал впускать их в свою жизнь, но тоже не видит выхода. Впервые в жизни.

Перевернув ещё одну страницу, Кайто горько улыбнулся. Большая фотография представляла Казуки в обнимку с Энн. Это было, кажется, на десятый день рождения Энн. Минако запретила менять последовательность фотографий и теперь они были разложены совершенно анахронично, но Кайто знал, почему она так делает. Часть фоток вообще оказалась в другом альбоме. Это были фотографии только с Энн и Казуки… Кайто внимательно всмотрелся в лица детей. Энн хохочет, довольная, что ей наконец-то столько лет и что ей подарили крутой велик, а вот Казуки улыбается очень натянуто. Он опять смотрит в объектив в виде одолжения, на этот раз ради сестички, которую, наверное, единственную и любит. Вспомнив, как Казуки ждал её появления и с какой радостью впервые обнял Энни, Кайто резко закрыл альбом. Да, Энн действительно была, есть и, возможно, будет единственным человеком во всём белом мире, который может хоть как-то повлиять на своего непутёвого брата. Ну, может, ещё тот его приятель, с которым Казуки видится слишком часто для обычной дружбы, тем более мужской… Дальше думать о нём Кайто себе запретил… Так вот, может, ещё он. Но не родители. Именно они с Минако его испортили, Кайто был в этом почти уверен. Возможно, Казуки даже считает отца подкаблучником, а мать слишком ветреной и блондинистой. А ему как раз надо бы таких родителей, как Рей с Юичиро. Правда, Юичиро действительно подкаблучник, но какого сына вымутшровал! А он, Кайто Эйс, понятия не имеет, что делать со своим юным неонацистом. Впрочем, звёзды и карты не раз предупреждали его, что их первый ребёнок будет слишком странным и они ничего не смогут сделать. Зато второй… Казуки как будто стал чем-то вроде платы за Энн. Кайто содрогнулся. А чтоб меня метеоритом шибануло, что это я себе позволяю?!? Положив альбом в коробку к остальным, он взглянул на часы и чуть не выругался вслух. До лекции всё равно оставался час.

IV

Входная дверь хлопнула и в гостиную вошла Минако с двумя огромными пакетами чего-то и мокрая настолько, что даже её любимый бант свисал как последняя тряпка. Кайто сорвался с места, забрал у жены тяжёлые пакеты, расцеловался с ней и, отнеся пакеты на стол, помог ей стащить с себя верхнюю одежду. Одежда была настолько мокрой, что с неё можно было выкрутить пятилитровое ведро воды (да, Минако любила многослойные вещи…). Отправив жену в ванную, Кайто отнёс мокрые вещи в сушилку, а сам направился за любимой на второй этаж.

- Потрёшь мне спинку? – услышал он кокетливый голосок из-за прикрытой двери ванной и, улыбнувшись, зашёл. Минако успела насухо вытереть волосы особым полотенцем и завязать их новой ленточкой, после чего влезла в ванную. Зашумела вода. Кайто уселся на широком бортике, любуять идеальной фигурой жены.

- Что?

- Да так – Кайто хитро ухмыльнулся и потянулся за мылом, лежащим на верхней полке. – Мне вдруг показалось, что с момента нашей встречи в конце двадцатого века практически ничего не изменилось. Ты, наверное, никогда не завянешь и при следующих реинкарнациях всё равно будешь самой красивой женщиной на Земле.