Із запропонованих відповідей оберіть правильну

Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 524

По дороге в управление Западного округа, прямо из патрульной машины, которую организовала Уинсом, Бэнкс позвонил и договорился насчет жилья. Миссис Хаггерти, квартирная хозяйка, была совершенно потрясена последними событиями.

– Это же надо, стрельба в доме у полицейского! – возмущалась она. – Куда мы катимся?

Затем она поведала Бэнксу, что в прошлый (и единственный) раз у них в деревне стреляли в 1942 году, когда местный фермер по ошибке принял какого‑то бродягу за немецкого шпиона и разрядил в него свой дробовик. Бродяга отделался незначительными повреждениями, и уголовного дела возбуждать не стали.

По счастью, квартира, которую миссис Хаггерти однажды уже сдавала Бэнксу – тогда в коттедже «Ньюхоуп» делали ремонт после пожара, – оказалась свободна. Ее забронировала американская пара, но муж потерял свои сбережения и работу во время недавнего кризиса, так что они отменили поездку в Старый Свет. Ну что же, подумал Бэнкс, хотя бы место знакомое, а все туалетные принадлежности и кое‑какая одежда у меня с собой. В квартире, насколько он помнил, имелась стиральная машина с сушилкой, так что к завтрашнему дню будет что надеть.

В управлении было гораздо больше народу, чем обычно; известие о ранении Энни как‑то всех пришибло, и атмосфера царила мрачная. Несколько офицеров сдержанно кивнули Бэнксу, Уинсом помогла ему отнести сумки наверх, в его кабинет, перед тем как идти в отдел по особо тяжким, чтобы узнать, как продвигается расследование.

Открыв дверь в свой кабинет, Бэнкс обнаружил, что тот уже занят. И тут напряжение и усталость последних часов наконец дали себя знать – Бэнкс взорвался.

– Какого черта вы шаритесь у меня в комнате? – злобно спросил он, с грохотом бросая тяжелый чемодан на пол. – Вон отсюда!

Суперинтендант Редж Чамберс и не подумал встать из‑за стола.

– Добро пожаловать домой, – поздоровался он. – Никто не предупредил меня, что вы объявитесь сегодня, но раз уж мы встретились, давайте немного поболтаем.

Бэнкс недовольно огляделся. Все, кажется, выглядит точно так, как он оставил перед отъездом, а шкаф с документами и ящики стола он всегда закрывает на ключ. В управлении есть запасной, но он хранится у суперинтенданта Жервез. Что до компьютера, то Чамберсу ни в жизнь не отгадать пароль.

– Еще раз спрашиваю: какого хрена вы тут делаете?

– Я делаю свою работу, старший инспектор Бэнкс. Провожу расследование. А это значит, что у меня свободный доступ к любому помещению в участке.

– Очень в этом сомневаюсь.

Чамберс махнул рукой и встал:

– Ну, это частности. Послушайте, давайте не начинать с упреков. Это единственное тихое место в управлении. А мне нужно было уединиться в тишине и покое, вот и все. Не волнуйтесь, я ничего здесь не трогал. Все снова в полном вашем распоряжении. – Он собрал свои бумаги со стола. – Я уже ухожу. – В дверях притормозил и добавил: – Вот разве что…

– Разве – что?

– Ну, я действительно хотел бы перемолвиться с вами парой слов. Мы можем это сделать и позже, но я не вижу смысла откладывать. Раз уж мы оба здесь? Вы как, не возражаете? Вы ведь еще в отпуске, если я правильно понимаю?

Бэнкс подошел к окну и посмотрел на рыночную площадь, мощенную крупным булыжником. Там, к счастью, все было по‑прежнему. Затем он обернулся и присел на холодную батарею у подоконника:

– Зачем вам говорить со мной? Меня здесь не было. Ко мне все это не имеет отношения.

– Но ваше имя неоднократно упоминалось. Вы знакомы с людьми, которые замешаны в деле. Вы могли бы быть полезны.

– Это вряд ли.

– И все же… Слушайте, я знаю о том, что случилось с Энни Кэббот. – Чамберс нахмурился, и глубокие морщины перерезали его лоб. – Мне очень жаль. Как она?

– Паршиво. – Бэнкс подошел к столу и сел в свое кресло, которое еще хранило противное тепло Чамберсовой задницы. Жестом он предложил суперинтенданту занять стул напротив. – Давайте, спрашивайте…

Он предпочел бы отложить разговор, однако понадеялся, что от Чамберса удастся узнать что‑нибудь полезное. Кроме того, он не желал проявить перед ним слабость и растерянность: для стервеца это самая лакомая пища – так хрен ему.

Чамберс устроился поудобнее и почесал в затылке:

– Полагаю, у вас есть общее представление о том, что произошло в ваше отсутствие?

– Есть, – сказал Бэнкс.

– Ну да, конечно. Моя же задача во всем дойти до сути.

– Ваша задача – накопать как можно больше дерьма на радость журналистам, чем вы и занимаетесь. В том и заключается суть ваших «связей с общественностью». Так что обойдемся без громких слов. Не забывайте, с кем разговариваете.

– Если вы занимаете такую позицию, то вряд ли у нас получится конструктивный разговор.

– Не надо надувать щеки. Это вы со мной хотели поговорить. Задавайте свои гребаные вопросы. Да побыстрее. И все время помните, что перед вами отнюдь не перепуганный новичок‑констебль, который забыл внести в общую кассу деньги на чай за прошлую неделю. Вперед, Чамберс.

Несмотря на разумный совет, Чамберс все же раздулся от негодования:

– Я уполномочен расследовать дело о применении тазера, повлекшее за собой летальный исход. Патрик Дойл умер. На всякий случай сообщаю вам, что это произошло в понедельник, в его доме, в ходе стандартной полицейской операции.

– Стандартной? Как я слышал, ситуация была отнюдь не стандартная.

– Возможно, вы слышали не то? Или не все?

– Не важно, – отрезал Бэнкс. – Ко мне это не имеет отношения. Я был за границей.

– Насколько мне известно, женщина, которая пришла в полицейский участок, спрашивала именно вас.

– Да. Джульет Дойл. Мы знакомы. Но, повторяю, меня там не было.

– Насколько близко вы с ней знакомы?

– Мы жили в соседних домах.

– И это все?

– Чамберс, вы испытываете мое терпение.

– Значит, вы просто дружили?

– Да.

– И ваши дочери тоже?

– Да. И Патрик Дойл был моим добрым приятелем, так что ваши гнусные намеки неуместны.

– Я должен понять, почему эта женщина спрашивала именно вас, когда пришла сообщить о незарегистрированном оружии.

– Вполне естественно, что человек обращается к знакомым, когда попадает в затруднительное положение, разве не так?

– А вам не кажется, что она рассчитывала на особое к себе отношение?

– Не знаю. Не мне анализировать ее мотивы. Или ваши. Еще раз говорю: если ты попал в неприятную ситуацию, логично пойти к тому, кого ты знаешь.

– Как вы думаете, миссис Дойл знала о том, какое наказание полагается за незаконное хранение оружия?

– Понятия не имею. Очень многие об этом не знают.

– Речь же идет о ее дочери. Ей безусловно угрожает тюремный срок.

– Миссис Дойл поступила так, как сочла нужным.

– Ну, это просто слова.

Бэнкс встал и снова подошел к окну. В мясной лавке на другой стороне улицы хозяин убирал товар с витрины, а его помощник вытирал подносы. В последнюю секунду в магазин влетела покупательница, и мясник с улыбкой обслужил ее.

Бэнкс обернулся к Чамберсу:

– Зачем вы меня спрашиваете обо всем этом? Чего вы надеетесь добиться? Я вам десять раз сказал: меня там не было. Займитесь лучше спецназовцами, которые участвовали в операции.

– Не указывайте мне, чем я должен заниматься! – Чамберс хлопнул ладонью по столу. – Эта женщина пришла лично к вам, и я должен знать, что бы вы сделали, если бы были там.

– Ах вот оно что, – протянул Бэнкс. – Мы, значит, расследуем если‑бы‑да‑кабы?

– Погиб человек.

– Нечего мне об этом напоминать. Он был моим другом.

– Вы могли бы это предотвратить?

– Откуда я знаю? И какая теперь разница? Вы хотите знать, что бы я сделал? Все просто. Я бы постарался выяснить у миссис Дойл максимум информации, затем оценил бы факты и действовал по обстоятельствам. Конечно, я внес бы происшествие в журнал регистрации и о нем стало бы известно диспетчерской округа. Там поставили бы в известность дежурного инспектора округа, ответственного за наш участок, а он, в свою очередь, сообщил бы оперативному дежурному центра спецподразделений. Они обсудили бы ситуацию, и оперативный дежурный по спецподразделениям затребовал бы у дежурного инспектора округа дополнительную информацию. После того он направил бы дежурному инспектору запрос на разрешение подготовки специальной операции. Далее, оперативный дежурный связался бы с командиром дежурного спецподразделения и потребовал бы провести внеочередную проверку штатной амуниции, средств защиты, средств связи, боеприпасов… Вы хотите, чтобы я продолжал?

– Нет. Вполне достаточно.

– Неужели? То есть вы тоже в курсе, что такова обычная процедура, и я могу не учить ученого?

– И вы не пошли бы к Дойлам, чтобы разобраться во всем самому?

– Ну, это было бы наиболее разумное действие. Они бы меня ждали, а значит, не испугались бы. Со мной пошла бы миссис Дойл, она бы меня впустила в дом, значит, не было б нужды ломать дверь. И у меня не было бы тазера, а равно и другого оружия. Только это же все против правил, а, Чамберс? Какого дьявола вы хотите от меня сейчас услышать?

Чамберс, похоже, готов был взорваться от злости. Он издал звук, напоминающий нечто среднее между фырчаньем и сопением, и вскочил со стула:

– Ну знаете, вы ничем не помогли расследованию. Напротив, вы всячески ему препятствуете. Я об этом доложу, не сомневайтесь.

– Да ничему я не препятствую. Все это сплошные домыслы. Случилось то, что случилось. Я находился в этот момент за пять тысяч миль отсюда. А вы делайте, что хотите, – спокойно ответил Бэнкс. – Идите и докладывайте. Но прежде, чем вы уйдете, запомните одну вещь.

Чамберс обернулся в дверях и злобно спросил:

– Это какую же?

– Ситуация изменилась с тех пор, как вы начали свою охоту на ведьм.

– Я протес…

– Пострадала сотрудница полиции. Энни Кэббот. Мой друг. И напарник.

Он почувствовал, что ему сдавило горло, и перевел дух, чтобы справиться с собой. Черт, как странно отозвался Дэшил Хэммет с его «Мальтийским соколом»! До поездки в Америку он назвал бы Энни «коллегой» или просто «инспектором», а теперь ему кажется, что слово «напарник» наиболее точное. Именно так он и будет ее отныне называть. Бэнкс вспомнил, что в книге было сказано: когда убивают твоего напарника, ты должен что‑то сделать. Энни, слава богу, не убили, но он все равно должен что‑нибудь сделать и для начала неплохо бы поставить Чамберса на место. Энни это одобрит.

– Стреляли в сотрудницу полиции, – продолжал Бэнкс, – и теперь журналистам уже мало интересен инцидент с тазером. Теперь они полностью на нашей стороне. В центре внимания окажется тема нелегального оружия, и вы мало чего добьетесь, пытаясь растоптать кого‑то из нашего отделения.

– Я никого не…

– Вот и отлично, значит, вам есть о чем подумать. Обстоятельства изменились. Если вы мечтаете попасть на обложку, то следите за ходом игры и не перепутайте, на чьей вы стороне. Прикройте за собой…

И тут в дверь постучали. Чамберс отступил в сторону, и в кабинет вошла суперинтендант Жервез.

– Я не помешала? А, суперинтендант Чамберс! Я вижу, вы сами справились без особых проблем. Алан, с возвращением. Как насчет чаю и немного поболтать? У меня в кабинете. Прямо сейчас.

Трейси видела, что Джафф сыт по горло их утомительной экскурсией. Он притих, даже перестал чертыхаться и, без сомнения, прокручивал в голове какой‑то новый план. Типа вырастить крылья и улететь отсюда на хрен.

Они шли, стараясь, где можно, укрываться в лесу. Таких мест было немного – вокруг простирались цветущие вересковые пустоши. Они выбирали самые неприметные, заброшенные проселки и даже битый час продирались вдоль заросшего крапивой оврага, отчего покрылись волдырями и промокли насквозь. Наверняка, уверяла себя Трейси, их машину уже кто‑нибудь обнаружил и сообщил о ней в полицию. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы связать эту находку с Джаффом и Энни? Есть ли в полицейской базе номера машины Вика? И как там Энни? Жива ли? Слишком много вопросов, на которые, увы, нет ответов.

Они ушли от коттеджа миль на десять, из которых только первые две проделали на машине. Сейчас они забрались в пустоши так далеко, как она никогда не заходила с отцом. Трейси уже плохо представляла, где они находятся. Вертолет больше не появлялся, а дорог, на которых можно встретить машину, они всячески избегали. Да здесь и дорог‑то никаких нет. Издали их можно принять за парочку туристов, но вблизи они мало похожи на любителей пеших прогулок: слишком неподходящая одежда. Джафф оказался совершенно неприспособлен к походам по полям, он вел себя как на городской улице, не смотрел под ноги и поэтому постоянно спотыкался и падал.

Трейси держалась настороже, и все же пока ей ни разу не представился шанс для побега. Джафф ни на миг не выпускал ее из виду, и она понимала, что после вчерашней неудачной попытки он не станет с ней церемониться.

Был уже полдень, когда они вышли на гребень высокого, поросшего травой холма и увидели внизу стоянку для машин. Ни деревни, ни строений там не было, только полупустая парковка, две туалетные кабинки, каменная ограда и счетчики для оплаты стоянки, а в дальнем конце проселочная дорога, терявшаяся за соседним холмом. Была еще и пешеходная тропа с деревянным указателем. Тропа вилась вниз и уводила куда‑то в рощу. Теперь Трейси поняла, где они находятся: бывала здесь раньше.

– Куда это нас черт занес? – спросил Джафф.

Они лежали на земле и смотрели вниз. Травинка пощекотала Трейси нос, и она недовольно чихнула.

– Довольно популярное место. Сюда многие приезжают полюбоваться видами и просто погулять. Тут тропинка для пешей экскурсии проложена.

– И сколько времени занимает такая экскурсия?

– Часа три с половиной. А что, ты хочешь прогуляться?

– Не умничай. Есть у меня одна мысль. Если все получится, мы через три с половиной часа будем уже в Лондоне.

У Трейси упало сердце.

– Мне кажется, это плохая идея. Разве ты не понимаешь, что вся полиция в стране поставлена на уши и тебя задержит первый попавшийся коп? После того, что ты сделал с Энни Кэббот, на снисхождение можешь не рассчитывать.

– Эта трахнутая дура сама напросилась.

Трейси глубоко вздохнула.

– Очень есть хочется, – печально сказала она.

– Мне тоже. Но придется потерпеть. Так, давай подберемся поближе.

Низко пригибаясь, они осторожно спускались по склону, не напрямик, а по пологой кривой. Когда парковка оказалась прямо под ними, ярдах в двухстах, Джафф велел снова залечь. Глубокое русло пересохшего ручья вело с холма к асфальтированной площадке.

– Если мы пойдем по нему, – прошептал Джафф, – нас никто не заметит, ни с дороги, ни с тропы. Отсюда есть выезд на М1? И не пытайся мне врать, я все равно это выясню, и тогда ты очень пожалеешь.

Трейси указала налево:

– Надо ехать по этому проселку. Другого выезда отсюда вообще нет. Он упирается в небольшое шоссе, с которого надо свернуть налево, чтобы попасть на А1. А потом южнее, в районе Лидса, будет перекресток с М1.

– Хорошо, те места я знаю. Именно так мы и поступим, и будет лучше, если ты не наврала.

Трейси хотела встать, но Джафф потянул ее обратно:

– Не спеши. Подождем, когда подъедет очередная тачка. Тогда мы сможем быть уверены, что у нас в запасе три часа, пока они не поднимут вой.

Долго ждать не пришлось. Вскоре прикатил старенький белый фургончик и оттуда вышли молодой человек и девушка. На обоих были прогулочные ботинки, брюки заправлены в высокие гетры. За спиной у них висели небольшие рюкзаки, а у мужчины на шее – карты в пластиковом футляре.

– Отлично, – сказал Джафф. – Ботаны хреновы! Эти точно пройдут весь маршрут.

– Но как ты заведешь машину? К тому же сигнализация…

– В этой раздолбанной таратайке? Да ни черта там нету.

Джафф оказался прав. Они спустились вниз по пересохшему ручью – Джафф оступился всего один раз – и подкрались к фургону. Вокруг не было ни души. Джафф легко открыл заднюю дверь ключом из своей связки, и они мигом забрались внутрь. Так же быстро он соединил какие‑то провода и завел двигатель. В машине пахло растворителем для краски и опилками.

– Я вижу, ты не в первый раз это проделываешь, – заметила Трейси.

Джафф усмехнулся:

– Да уж! Отголоски беспутной молодости. Я несколько месяцев работал на одного типа, который продавал за кордон дорогие авто. Давно это было, однако. Совсем пацан тогда был. Сразу после универа. С навороченными тачками бывало нелегко, они набиты всякими компьютерными примочками – системами защиты и сигнализацией, а завести барахло вроде этого не проблема. Нам повезло, на такие машины никто внимания не обращает. – Он хлопнул ладонями по рулю и весело крикнул: – Вперед! Лондон ждет нас!

И они неторопливо выехали со стоянки.

– Алан, вы ужасно выглядите, – сочувственно заметила Жервез.

Они сидели у нее в кабинете и пили чай.

– Да, хорошо бы как следует выспаться, – ответил Бэнкс. – Однако похоже на то, что в ближайшее время это мне не грозит.

– Жаль, что вы не можете поехать домой. Сами понимаете, коттедж опечатан не по нашей дурацкой прихоти. Таковы правила, ничего не поделаешь. Может, помочь вам подыскать временное жилье?

– Благодарю вас. Уже нашел. Но мне нужна машина: моя стоит в гараже. То есть я надеюсь, что она там все еще стоит…

– Да, машина на месте, – успокоила его Жервез. – Не волнуйтесь. А пока возьмите из резервного фонда. Как ваши дела, Алан? Надо бы сказать вам «добро пожаловать домой», но, к сожалению, возвращение оказалось не слишком радостным.

– Признаться, я ощущаю себя так же паршиво, как и выгляжу. Вы правы, радости мало. Когда я увидел Энни в больнице, то… – Он покачал головой и отвернулся, чтобы скрыть слезы. Вдохнул поглубже и велел себе успокоиться. На место жалости пришла злость. – Ладно, надо работать. Я должен разобраться, что происходит. Если я расклеюсь, толку от меня будет немного.

– Алан, это вовсе не ваша задача – во всем разбираться. Лучше бы вам поехать в гостиницу и выспаться.

– Нет, спать я сейчас не смогу. Когда Энни между жизнью и смертью, а Трейси неизвестно где с сумасшедшим убийцей? Вы бы сумели заснуть?

– Наверно, нет. Как вы съездили?

– Потрясающе. На самом деле. То, что доктор прописал. Отдых явно пошел мне на пользу. Вот беда – теперь кажется, что это было давно и неправда.

С трудом верилось, что только вчера он проснулся рядом с Терезой в Сан‑Франциско, они вместе позавтракали и она уехала на такси в аэропорт. У Бэнкса оставалось немного времени, и он прогулялся напоследок вокруг Юнион‑сквер, перекусил в бистро «Скала» и вернулся в отель, чтобы собрать вещи. Чуть позже и сам поехал в аэропорт, радуясь солнечному, ясному дню и в мыслях не имея, что ждет его в недалеком будущем.

– Вы, я так понимаю, хотели бы поскорее войти в курс дела? – спросила Жервез.

– Именно так.

– Ситуация очень непростая. – Жервез сплела пальцы шалашиком и помолчала. – У нас не хватает людей, все загружены по уши. И вдобавок ко всему суперинтендант Чамберс нервно дышит нам в затылок.

– Ну, насчет него я бы не стал особенно беспокоиться.

– А я вот беспокоюсь. И мне очень важно, чтобы вы не крушили все вокруг себя, как… как…

– Как слон в посудной лавке?

Жервез улыбнулась:

– Я пыталась помягче сформулировать, но раз уж вы сами сказали, то да, как слон.

– Можно и мягче. Скажем, мышка бежала, хвостиком махнула…

– Господи ты боже мой, да не надо ничем махать! Вас здесь не было, когда заварилась вся эта жуткая каша, и вы поэтому думаете, что нет оснований не допускать вас к расследованию. Однако они есть. И серьезные.

– Во‑первых, Энни и Трейси, да?

– Да. Вы не сможете непредвзято относиться к ситуации, и одного этого достаточно, чтобы не допускать вас к активному участию в деле. Кроме того, вы знакомы с Дойлами, ведь так?

– Да. Наши дети дружили и росли бок о бок. Пат был моим добрым приятелем, хотя в последнее время мы виделись редко. И я бы хотел понять, как это все с ним случилось.

– Ужасная история. К тому же вы тесно связаны с Энни, а в довершение ко всему мы пока не знаем, в каком качестве Трейси участвует в этом деле.

– Главное, что она в опасности и надо как можно скорее ее найти, верно?

– Ну естественно. Мы не жалеем ни сил, ни средств. Бюджет уже многократно превышен к чертовой матери. Подключили местную воздушную поисковую команду и спасателей, и те и другие поднимают вертолеты по первому нашему требованию. Но впереди возможны любые неожиданности, и я бы не хотела, чтоб вы заводились с пол‑оборота. И еще не хотела бы, чтобы у Чамберса или кого другого могло сложиться впечатление, будто вы готовы хоть как‑то вмешаться…

– В каком смысле «вмешаться»?

– Вы отлично понимаете, о чем я говорю. Пытаться повлиять на следствие, если выяснится, что ваша дочь крепко замешана в это дело.

– Согласен, что вам необходимо обсудить со мной все возможные обстоятельства, но поверьте, на самом деле вы плохо знаете и меня, и мою Трейси.

– Не надо нападать на меня, Алан, это совершенно лишнее.

– А чего вы ожидали? Вы обвиняете мою дочь в том, что она преступница, а меня – в том, что я готов влиять на ход расследования, пользуясь своим служебным положением. И как, черт подери, я должен на это реагировать?

– Ладно, извините. Возможно, я действительно погорячилась. Просто на меня тоже давят. В последние дни нервы у всех на пределе. Я лишь хотела объяснить вам, что суперинтендант Чамберс настроен категорически против вашего участия в следствии. У меня самой двойственное положение. Поверьте, я как раз очень хорошо вас знаю. Мне понятно, что, если я отстраню вас, вы все равно будете вести собственное расследование, и это только усугубит общие проблемы. Запереть вас в камере, пока все не закончится, у нас вряд ли получится. А позволить вам действовать на свой страх и риск… Господи, даже подумать страшно, что из этого может выйти. Поэтому я поговорила с заместителем главного констебля Маклафлином, а он поговорил с первым замом, и все дружно сошлись на том, что лучше оставить вас в деле, если вы того захотите, но при условии: вы забудете о личной заинтересованности и согласитесь следовать установленным правилам. Нельзя позволить, чтобы вами руководили чувства, Алан. Вы должны быть объективны – это основное требование. Не грубая сила, а сила ума, вот что пойдет на пользу. Как вам кажется, вы справитесь? Имейте в виду, за вами будут пристально наблюдать. Да, и держитесь подальше от дела о тазере. Вы вообще отдаете себе отчет в том, чем мы все рискуем? Суперинтендант Чамберс…

– В задницу Чамберса, и пусть вылизывает свои яйца.

– Интересный образ, но мне чужда ваша экспрессивность. Короче, Алан, я знаю, что вы с Чамберсом не слишком нежно друг друга любите, но он имеет некоторое влияние на первого заместителя и даже на самого главного констебля.

– Такие, как он, всегда имеют влияние.

– Алан, я же стараюсь вам помочь!

– Да знаю, знаю. И весьма признателен. Да, хочу участвовать в расследовании. Да, готов себя контролировать. Буду вести себя хорошо. Не касаться дела о тазере. Постараюсь не свернуть шею ублюдку, который захватил мою дочь, когда мы его возьмем. Ни на что влиять не стану. От Чамберса готов держаться как можно дальше. Годится?

– Вполне. Переходим непосредственно к делу?

– Хорошо. О пистолете есть что‑нибудь новое?

– Да. Наоми Уортинг недавно позвонила мне из Лидса. Она достала пули, которыми был убит Марлон Кинкейд. Его дело вел следователь Квислинг. Сейчас он уже в отставке. Живет в Шипли. Нам повезло, что убийца оставил гильзы на месте преступления. Теперь можно будет сравнить их с патронами в пистолете и точно установить, из него ли стреляли в Кинкейда.

– А отпечатки?

– Здесь пусто. В общей базе таких нет. С отпечатками Эрин и ее матери они тоже не совпадают.

– Надо проверить еще и отпечатки Джаффа Маккриди, – сказал Бэнкс.

– В процессе. Лидская полиция сейчас получит ордер на проникновение в его квартиру. Они снимут отпечатки с каких‑нибудь личных вещей Джаффа.

– И пусть найдут его фотографию. А что пресса?

– Мусолит на разные лады и дело о тазере, и нападение на Энни. Господи, Алан, в это трудно поверить, но ведь все случилось только вчера вечером. События развиваются стремительно. Какое‑то время журналистов удастся держать на расстоянии, но недолго. Они и так уже вьются вокруг нас, как стервятники. Конечно, мы стараемся, чтобы не было утечки информации, особенно сведений о том, что в дело замешана дочь старшего офицера полиции.

– Это правильно. Но только не замешана, а вовлечена насильно.

– Алан, никаких доказательств этому пока нет, кроме разбитого мобильника.

– Вы же не станете меня уверять, что Трейси по своей воле участвовала в вооруженном нападении на Энни, да и в любом другом нападении, уж если на то пошло.

– Я этого и не говорила. Я на вашей стороне, целиком и полностью. Хватит обижаться по малейшему поводу. Речь о том, что мы должны действовать крайне осмотрительно. Повторяю, пока нам удается все скрывать. Но у них свои методы…

– Это точно. Значит, мы должны порезвее шевелить задницей и опередить всех. Надо допросить Яна Дженкинсона…

– Стоп, стоп. Поподробнее, пожалуйста.

– Разве Уинсом вам не доложила?

– Вы о чем? У нее пока не было возможности что‑нибудь со мной обсудить.

Бэнкс рассказал Жервез о Марлоне Кинкейде, Яне Дженкинсоне и о том, как с давним делом об убийстве связаны Киаран и Даррен, которые по поручению Фермера, то есть Джорджа Фанторпа, разыскивают Трейси и Джаффа.

Жервез негромко присвистнула.

– Все страньше и страньше… Ладно, вы правы, – согласилась она, – тогда нам действительно надо допросить Дженкинсона, а заодно пообщаться с суперинтендантом Квислингом. Я пошлю Дуга Уилсона и Джеральдин Мастерсон.

– Откуда все же у Эрин пистолет? – спросил Бэнкс. – Я так понимаю, вы убеждены, что он принадлежал именно Маккриди, а не попал к ней каким‑то иным образом?

– У нас нет прямых доказательств, и мы пока не предъявляли ей никаких обвинений. Она под домашним арестом. Да, мы считаем, что пистолет Эрин взяла у Маккриди. Так думает Энни, и Уинсом с ней согласна. Мы стараемся раскопать подноготную этого парня: его связи, чем занимался. Но и это не даст ответа на вопрос: как пистолет попал в руки Эрин?

– Ну, – заметил Бэнкс, – по мне, так варианта два: либо он дал ей его на хранение, либо она взяла его без спросу.

– Зачем бы он стал ее просить подержать оружие у себя?

– Опасался, что у него могут возникнуть проблемы с полицией, – предположил Бэнкс. – Надо бы спросить у Кена Блэкстоуна из Лидса. Может, Джафф боялся, что к нему нагрянут с обыском, если поймают на очередном дельце.

– А если она все же сама взяла пистолет? Зачем?

– Да разозлил он ее чем‑нибудь. Хотела ему насолить, привлечь таким образом к себе внимание.

– Кстати, есть сведения, что за день до ее отъезда из Лидса между ней и Джаффом в одном из клубов произошла ссора. – Жервез кашлянула. – К сожалению, в этой ссоре участвовала и Трейси.

– Вот как? Мне про это ничего не говорили. И по какому поводу ссора?

– Ревность.

– Трейси с Эрин поругались из‑за Джаффа?

– Похоже на то.

Бэнкс крепко потер ладонью лоб. На него вдруг накатила страшная слабость.

– А я‑то думал, она разумная девочка.

– Простите, я не могла не сказать…

– Да вы‑то ни при чем. Это не ваша проблема.

– Теперь и моя.

– Как вы думаете, что произошло? – нехотя спросил Бэнкс.

– Если постараться сложить все воедино, то картинка, по‑моему, такова: Эрин и Маккриди отправились после клуба к нему домой. Возможно, они помирились, но с утра опять начали скандалить.

– А Трейси где была?

– Дома, в своей кровати. Мы полагаем, что Маккриди уезжал на все выходные – был в Амстердаме и в Лондоне. Он уехал в пятницу утром, а Эрин осталась у него в квартире одна, так что легко могла порыться в его вещах и найти пистолет. А дальше, как вы говорите, решила ему насолить, вот и взяла ствол.

– Логично. Это объясняет, почему он не бросился ее разыскивать в выходные.

– Ну да. Не знал о пропаже, его просто дома не было, – согласилась Жервез. – Да и вряд ли он проверял пистолет каждый день.

– Почему Трейси первым делом пошла на квартиру к Маккриди?

– Мы думаем, она торопилась его предупредить о возможном приходе полиции.

– И почему же она так торопилась?

– Я, как и вы, могу только гадать. Вы сами‑то как считаете?

– Выходит, она знала, что он занимается темными делишками.

– Не исключено.

– Откуда?

– Мы совершенно уверены, что Маккриди снабжал посетителей клубов экстези. Возможно, и кое‑чем еще.

– Вы считаете, что Трейси употребляет наркотики?

– Может быть, и так. Алан, кто из нас рискнет утверждать, что хорошо знает своих детей? На мой взгляд, ей было известно, чем он занимается, и, поскольку он ей симпатичен, она решила его предупредить. Своеобразное представление о дружбе, столь распространенное в молодости.

– Но тогда получается, она сама с ним убежала?

– Видимо, да. Наверно, ей казалось, что это увлекательное приключение. В тот момент ведь еще никого не убили, ни в кого не стреляли – новости о Патрике Дойле появились позже, да и погиб он от разряда тазера.

– Да, если Джафф порвал с Эрин и закрутил роман с Трейси, то это многое объясняет, – хмуро кивнул Бэнкс. – Могла Трейси в тот момент знать про пистолет? Это было в новостях?

– Мы ничего не сообщали прессе, но в вечернем сюжете местного ТВ показали, как спецназовцы вынесли из дома Дойлов завернутый в полотенце предмет, в котором без труда угадывался пистолет. Вопрос в том, видели они эту передачу или нет.

– Если да, то Маккриди моментально сложил два и два и обнаружил, что его оружие исчезло.

– Верно. Но не факт, что он сообщил об этом Трейси.

– Я совершенно уверен в одном, – заявил Бэнкс. – Может, Трейси, сначала и пошла с Маккриди добровольно, но сейчас он точно держит ее силой. Трейси, как и все на свете, совершает ошибки, допускаю и то, что она балуется наркотиками и способна увлечься обаятельным негодяем, но у нее доброе сердце. Я это твердо знаю.

– Алан, я не собираюсь с вами спорить. И полностью согласна с тем, что девочка попала в беду и ей угрожает опасность. Говорю это вовсе не для того, чтобы вас напугать – вы и сами все отлично понимаете. Нам необходимо их найти и попытаться уладить проблему миром. Чем быстрее, тем лучше.

– Как продвигаются поиски?

– Нам не хватает людей. Слишком обширная территория.

– Где их ищут? – спросил Бэнкс.

– Ну, вы лучше моего знаете окрестности Грэтли. Мы очень сомневаемся, что Джафф рискнул бы поехать из коттеджа по дороге на Иствейл. Там бы их точно кто‑нибудь заметил. Всем патрульным машинам разослано специальное уведомление. Значит, остаются вересковые пустоши на востоке и незаселенные области на севере и западе. Мы высылали вертолеты, но они никого не засекли. Завтра с утра они снова вылетят на поиски. Кроме того, задействованы патрульные машины и пешие отряды. Повторюсь, территория огромная, а направиться они могли в любом направлении. Давайте вернемся к Эрин Дойл. Вы можете еще что‑нибудь о ней рассказать? Вы с ней в последнее время общались?

– Совсем мало. Девочки выросли, я даже собственной дочери уделял недостаточно внимания. У меня выдалось трудное лето… Личные проблемы…

– Стало быть, вас не удивит, если я скажу, что Эрин не отличалась примерным поведением?

– Наверно, как и многие ее сверстницы. К тому же она хорошенькая… Но нет, раньше я о ней ничего дурного не слышал.

– Ей нравятся плохие парни.

– Дело житейское.

– Да, но это объясняет ее интерес к Маккриди.

– Вы хотите сказать, она знала, что он занимается темными делишками?

– Она нашла у него пистолет, а до того наверняка была в курсе, что он связан с наркотиками.

– Вы клоните к тому, что Эрин была замешана в дела Маккриди?

– Мы не должны сбрасывать со счетов такую возможность. Непохоже, что она была всего лишь невинным наблюдателем.

– И Трейси тоже?

– Этого я не сказала. Если Трейси и оказалась как‑то связана с Маккриди, то лишь в самое недавнее время. Может быть, они просто друг другом увлеклись. Однако теперь он покажет свою истинную суть. И ей это вряд ли понравится. Она поймет, что совершила очень серьезную ошибку.

– Да, это уж наверняка, – тяжело вздохнул Бэнкс. – А что будет с Эрин?

– Не представляю. Пока она по‑прежнему молчит.

– Маленькая она была смешная, – усмехнулся Бэнкс. – Ходила с косичками, и нос вечно в веснушках. Очень милая. Я как‑то взял их с Трейси на фейерверк в Блэкпул. Они были в полном восторге. Хотя, мне кажется, им больше понравилось не спать допоздна, чем вся эта пиротехника. По дороге домой обе заснули в машине. И Брайан тоже. – Бэнкс потряс головой, чтобы отогнать воспоминания. – Извините. Вся эта история действительно слишком близко меня касается.

– Когда Джульет Дойл пришла рассказать о пистолете, она спрашивала вас.

– Да, Чамберс говорил. Он придает этому какое‑то особенное значение, невесть почему. Мне ее желание поговорить именно со мной не кажется странным. Она меня знает, поэтому решила посоветоваться со знакомым человеком, это нормально. Ей, конечно, нелегко было пойти в полицию, чтобы донести на родную дочь.

– Вы думаете, она надеялась, что благодаря вам Эрин отделается легким испугом?

– Наверно, – согласился Бэнкс. – Не знаю, что думала Джульет, но сам я считаю, что сумел бы уладить проблему мирно, без трупов.

– Может быть. Но вас тут не было, а гадать теперь без толку.

Зазвонил телефон. Жервез подняла трубку, молча выслушала собеседника, поблагодарила и отсоединилась.

– Это Уинсом звонила. Нашли машину. Недалеко от вашего коттеджа, в пустошах.

Бэнкс нервно сжал кулаки:

– Пустую?

– Да. Ее спрятали на опушке, за изгородью. Кто‑то из членов местного общества охраны природы на нее наткнулся, вспомнил, что передавали в новостях, и решил сообщить в полицию на всякий случай.

– Значит, теперь они передвигаются пешком. Далеко им не уйти.

– Не будем радоваться прежде времени. Мы еще не уверены, что это их машина. Хотя есть основания так думать.

– Какие?

– Последняя заметка в блокноте Энни. Она записала номер машины.

– Ну да, приехала ко мне, увидела рядом с коттеджем незнакомую машину, и это ее насторожило.

– Записан только номер. Ни времени, ни места, ни даты. Она могла увидеть эту машину в тот день где угодно. Или в другой день. Это неофициальная запись, вот в чем дело.

– Вы верите в такие совпадения?

– Нет. Поэтому в тот район направлены усиленные патрули и поисковые отряды. Теперь можно сузить область поисков и сосредоточиться на пустошах. А там, как вы знаете, места дикие. Они, вероятно, провели ночь в заброшенном амбаре в трех милях от вашего коттеджа.

– И какие у вас соображения? – спросил Бэнкс.

– Мне кажется, городскому парню вроде Маккриди очень неуютно в чистом поле. Он попытается выйти к ближайшей деревне или городку и украсть машину. И поедет в город, в большой город.

– Рискованно.

– После нападения на Энни для него все рискованно. И ставки очень высоки.

– Н‑да, – задумчиво произнес Бэнкс. – Ближайшая от тех мест деревня – Болдерсхилл. Большой ее никак не назовешь.

– Тамошних полицейских уже предупредили. Да, и еще вот какая информация. Машина зарегистрирована на некоего Виктора Мэллори. Живет в Хорворте, в Лидсе.

– Машина в угоне?

Жервез покачала головой:

– Не думаю. Зачем ему лишние неприятности? Уинсом докладывала, что Виктор Мэллори проходит как один из подозрительных приятелей Маккриди.

– Замечен в связях с Фермером или с Киараном и Дарреном?

– Об этом ничего не известно.

– Значит, Джафф взял машину у Мэллори?

– Очень похоже на то. Пока это наша главная зацепка.

– А с ним успели поговорить?

– По нашей просьбе полиция Лидса держит его дом под наблюдением. Вам стоит начать именно с Мэллори. А раз уж вы будете в Лидсе, заодно пообщайтесь и с Фермером. Но только поаккуратнее.

– Обещаю, – кивнул Бэнкс. – Спасибо вам, что допустили меня к делу. Я вас не подведу.

– И это правильно, – хмыкнула Жервез. – А не то вам придется зализывать собственные яйца. Потому что они будут очень сильно болеть.

Возвращаясь к себе в кабинет, Бэнкс столкнулся с женщиной из отряда спецназа, которую уже видел в больнице, – она поджидала его в коридоре.

– Есть новости? – спросила она, пока он отпирал дверь.

– Входите, – предложил Бэнкс, и женщина вошла следом за ним. – Садитесь. Констебль Ньювелл, кажется?

Нерис села:

– Пауэлл, сэр.

– Точно, теперь вспомнил. Вы меня извините, я несколько не в себе из‑за разницы во времени после перелета. Обычно у меня железная память на лица и имена.

– Ничего страшного, сэр, я и не думала, что вы меня запомните. Я хотела бы узнать насчет Энни… насчет инспектора Кэббот. Есть какие‑нибудь новости?

– Боюсь, не самые утешительные. Врач говорит, они сделали все, что могли, теперь остается только ждать. Все решат ближайшие сутки.

– Вы хотите сказать… то есть все так плохо?

– Шанс есть.

Нерис закусила нижнюю губу:

– Очень вам сочувствую. Я знаю, что вы с ней были… ну, что она много для вас значит.

– Это было давно, – хмуро сказал Бэнкс.

– Да, сэр. Но я уверена, она по‑прежнему вам небезразлична. Такую, как она, нелегко забыть, верно?

– Позвольте узнать, – нахмурился Бэнкс, – чем объясняется ваше горячее участие? Я имею в виду, помимо обычного сочувствия к коллеге?

Нерис отвернулась и беспокойно поерзала на стуле:

– Я ведь уже говорила, сэр, мне кажется, я несу за ситуацию некоторую ответственность. Мы вместе работали, общались. Она дала мне ряд добрых советов. Вот и все.

– Ответственность? С чего вдруг?

– Ну, не в прямом смысле, сэр. Это просто… в общем… из‑за тазера.

– Так это вы…

– Нет, сэр, не я. Это был Уорби. Констебль Уорбертон. А я была вместе с ним. Я его напарница. Мы дружим.

– Понятно. Ну и каким же образом это делает вас ответственной за то, что случилось с Энни?

– Никаким. Точнее, впрямую – никаким. И все же я чувствую себя отчасти виноватой. Если б все пошло по‑другому…

Бэнкс откинулся в кресле:

– Послушайте, констебль Пауэлл. Если бы мы все занимали подобную позицию, то неизбежно зашли бы в тупик. Если б то, если б се. С тем же успехом я могу обвинять себя за то, что меня тут не было, когда пришла Джульет Дойл. А если б я тут был, все могло бы обернуться иначе, верно? («И моя дочь не болталась бы бог знает где с сумасшедшим придурком, и Энни не лежала бы в больнице при смерти»!) Вы всего лишь делали свою работу. Не надо взваливать на себя бремя вины и ответственности. Теперь без толку гадать, что могло бы быть. Это просто бессмысленно.

– Да, сэр. Только не подумайте, что я жалуюсь. Наоборот, все очень добры ко мне и поддерживают нас с Уорби. Все далеко не так плохо, как я ожидала.

Бэнкс усмехнулся. Он отлично понимал, что она говорит о Чамберсе, который заранее внушал ужас младшим чинам.

– Ну и отлично, так держать.

– Я бы хотела как‑то помочь.

– Помочь? В чем именно?

– В расследовании, сэр. Инспектор Кэббот ранена…

– Минутку, – перебил ее Бэнкс, – разве в отношении вас не ведется следствие?

– Нет, сэр. Мне предложили уйти в оплаченный отпуск, да я не хочу. Разве мы сделали что‑то не так? Нет никаких предписаний, требующих, чтобы я взяла отпуск или временно была отстранена от своих обязанностей. Просто никто не знает, что со мной делать и как меня можно использовать. А я считаю инспектора Кэббот своим другом.

– Мне понятна ваша позиция, поверьте. И я ее уважаю. Но ничего не получится.

– Почему?

– Начать с того, что вы констебль и служите в группе спецназначения. Вы не относитесь к управлению уголовных расследований.

– Можно перевести меня.

– Это верно, но на оформление огромного количества бумаг уйдет куча времени. У нас его нет.

– Ну можно же что‑то придумать. Я много чего умею, помимо того что метко стреляю. Может быть, временное назначение? Наверняка я сумею быть чем‑то полезна!

Она выглядела такой подавленной и несчастной, что Бэнксу стало ее жаль. Однако он был бессилен: у него и без того весьма шаткое положение, и если он станет поощрять устремления Пауэлл, то в итоге его тоже отстранят от дела.

– Сожалею, – сказал он, – сейчас вы ничем помочь не можете. Да и не в моей это власти: дело веду не я.

– Вы могли бы замолвить за меня словечко.

– Толку от этого не будет.

– Я профессионал. И хорошо знаю свое дело.

– Уверен, что так оно и есть, – кивнул Бэнкс, подавив улыбку, – но есть еще одна проблема.

– Какая?

– Вы профи из спецназа. Из той самой группы, что была в доме Дойлов. Признаете вы это или нет, а в отношении вас идет служебное расследование. И, кроме того, нам в этом деле не нужны сотрудники спецназа.

– Прошу прощения, сэр, позвольте вам напомнить, что этот человек вооружен и опасен.

– Я это знаю.

– Ходят слухи…

– Какие слухи, констебль?

– Ну, так просто, всякое болтают. Говорят, что в это дело как‑то замешана ваша дочь. А значит, вы заведомо предвзяты.

Стало быть, уже просочилось. Бэнкса это не слишком удивило. Полицейский участок мало чем отличается от любого другого офиса. Слухи и сплетни здесь так же неизбежны, как и везде, где работают люди.

– Я бы на вашем месте не стал верить всему, что болтают, – сухо ответил он.

– Да я и не верю, сэр. Но я слышала, что этот Джафф Маккриди изрядный засранец. Извините, сэр. Это его пистолет нашли в доме Дойлов, и это он стрелял в инспекто…

– Прошу меня извинить, констебль Пауэлл. Нерис, правда, извините, на этом наш разговор закончен. Я не могу сделать то, о чем вы просите. Обещаю, что буду держать вас в курсе насчет Энни, и это все. Вы меня поняли?

Нерис встала и мрачно поплелась к двери.

– Да, сэр. Если вы передумаете, то я всегда… – обернулась она.

– Я не передумаю, – ответил Бэнкс и еще с полминуты сидел, мрачно уставясь в закрывшуюся за ней дверь.

– Ты звонишь по чистому телефону, да?

– Конечно, босс.

– О’кей. Говори.

Фермер прогуливался по своей любимой садовой дорожке. Стоял тихий теплый вечер, но он все же надел толстый свитер двойной вязки. Аккуратно подстриженные деревья и мерный скрип гравия под ногами действовали умиротворяюще. Он, впрочем, и так ничуть не волновался: парни все сделают в лучшем виде и скоро проблема под названием Джафф перестанет существовать на свете.

Пожалуй, единственное, что его слегка тревожило, – это дочка Бэнкса. Вспомнив цепкую хватку старшего инспектора, Фермер вдруг осознал: в прошлый раз ему повезло, что он вышел сухим из воды. Теперь это может оказаться не так просто, особенно если с девчонкой что‑нибудь случится. Джафф способен вести себя как помешанный ублюдок – Фермер видел его в деле, – и если она у него в заложницах, то ее шансы невелики. А Бэнкс непременно рано или поздно обнаружит связь между ним и Джаффом и наверняка уже обнаружил ее между ним и этими красавцами, Киараном и Дарреном. Девка, с которой они общались, как там ее… Роуз, сумеет их опознать, это ясно. А Бэнксу этого будет вполне достаточно. Он хитрый, этот гребаный коп, и на сей раз он от них так легко не отвяжется.

Фермер хотел взвесить все за и против, прежде чем решить, убрать ли девчонку вместе с Джаффом или, наоборот, оставить ее в живых, да так, чтобы инспектор был благодарен за это именно ему, доброму Фермеру Неплохо иметь в должниках старшего инспектора полиции.

– Всплыл один чувак, – сказал в трубке Даррен. – Зовут Джастин, живет в Хайгейте.

– Этого маловато, тебе не кажется? – осведомился Фанторп.

– Он при делах. Связан с незаконной иммиграцией и поддельными паспортами. Старый друган Джаффа.

– Так‑так, – заинтересовался Фанторп. – Надо иметь кое‑какие мозги и связи, чтобы крутиться в таком бизнесе. Зная Джаффа, я склонен думать, что ребятки вместе учились в колледже или в университете. Где же, как не там, можно найти подпорченных друзей?

– Не знаю, – сказал Даррен. – Я ни там, ни там не был. Я и в школе‑то бывал нечасто.

– Дебил. Я задал риторический вопрос.

– Чего задали?

– Ходил бы в школу, так понял.

– Что нам теперь делать, босс?

– Заткнись! Мне надо подумать.

Фанторп подошел к фонтану, где сходились четыре садовые дорожки, и постоял, глядя на русалок с обнаженными грудями, окруживших маленького писающего мальчика. Зеновия, черт, придумала композицию!

– Если этот Джастин при делах, – наконец сказал Фанторп, – то крутит он их не в одиночку, тем более он связан с иммиграцией и всякими документами. Логично, да? А значит, кто‑то его должен знать. Правильно я говорю?

– Конечно, босс.

– Во‑от. И я думаю, его точно знает Гэвин Небторп, потому что он вообще знает всех. Джастин, говоришь, из Хайгейта? Я про него сам выясню, парни. А вы двигайте по‑быстрому в Лондон. Езжайте прямо сейчас, до темноты доберетесь.

– А куда ехать‑то? Лондон большой.

– Я в курсе, Даррен. Потому он и столица Соединенного Королевства. И парламент там. И Биг‑Бен. И Букингемский дворец. И королева этой гребаной страны тоже там. А все потому, что в Лондоне до хрена места.

– Ну. И куда нам ехать?

– Я вам позвоню еще до того, как доберетесь. Если я почему‑нибудь с вами не свяжусь, поселитесь в отеле. Выберите, какой потише, и селитесь под чужими именами. И не лезьте на рожон, ясно? Вам почти наверняка предстоит обстряпать мокрое дельце. Ты меня понял?

– Да, босс. Мы выезжаем.

Фанторп нажал отбой и, нахмурясь, уставился на беспечные струи фонтана. Затем набрал чей‑то номер и снова взглянул на скульптуру. Вот ведь искусство – я не могу! – ссыкун с рыбками. И он в который раз обругал жену тупой коровой.