Підтема 2 Шум.

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 471

– Кэролайн, перестань сутулиться! Расправь плечи!

Кэролайн, стоя на табуретке посреди просторной примерочной, увешанной большими зеркалами, послушно расправила плечи.

– Ума не приложу, в чем дело, – пожаловалась ее мать. – Оно плохо сидит на тебе, а почему – не понимаю!

Кэролайн с досадой покосилась на ворох кружев, грозивший вот-вот задушить ее до смерти. Она-то отлично знала, почему подвенечное платье не сидит на ней как положено.

Она подняла голову и наткнулась на собственный мрачный взгляд в зеркале, висевшем прямо перед ней. Девушка, стоявшая на возвышении и отражавшаяся в зеркалах, развешанных на всех стенах мастерской, уже не была Кэролайн Линфорд. Она знала это твердо. Девушка на возвышении была похожа на Кэролайн Линфорд как две капли воды, но, конечно, не могла быть ею на самом деле. Потому что Кэролайн Линфорд больше не была целомудренной девицей. А значит, у нее не было права надевать белое подвенечное платье.

Во всяком случае, она была уверена, что утратила свое целомудрие. Разве можно оставаться целомудренной, если мужчина трогал ее там? Разумеется, нет. Но с другой стороны, полной уверенности у нее все-таки не было. И спросить было не у кого.

– Да стой ты прямо, Кэролайн! – сердито воскликнула ее мать, теряя терпение.

Кэролайн, и без того вытянувшаяся в струнку, выпятила грудь. Подгонявшая платье портниха не ожидала этого движения и сильно уколола себе палец.

– Ох, простите! – испугалась Кэролайн и нагнулась, чтобы погладить портниху по спине. – Вам очень больно?

– Кэролайн! – рявкнула леди Бартлетт. – Держись от нее подальше! Ты что, не видишь, у нее течет кровь! Или ты хочешь измазать в крови свое подвенечное платье? Ты этого добиваешься? Чтобы какая-то девчонка испортила твое подвенечное платье, сшитое на заказ самим Уэртом, измазав его своей кровью?

Кэролайн снова выпрямилась и с сочувствием посмотрела сверху на портниху, сосавшую палец.

– Простите! – повторила она.

– Не обращай на нее внимания, Кэролайн! – приказала леди Бартлетт. – Вайолет! Эта коробка совсем пустая! Пойди попроси у мистера Уэрта еще! – И леди Бартлетт величественным жестом протянула служанке коробку из-под конфет.

Вайолет поспешила отправиться на поиски хозяина заведения и новой порции сладостей.

– Я не хотела говорить это при Вайолет, – заявила леди Бартлетт, очевидно, не смущавшаяся тем, что их слышит портниха. – Но мне необходимо знать: Томми больше не заводил речь о своем глупом намерении отправиться в Оксфорд в ближайшее время?

Кэролайн покраснела как маков цвет. Подумать только, после всего, что она позволила Грэнвиллу вчера в карете… ей хватило наглости отправить ему это письмо! Наверное, только самые бесстыжие шлюхи способны вот так развлекаться с мужчиной, а потом как ни в чем не бывало требовать от него каких-то услуг! Можно себе представить, как отреагировал на него Брейден Грэнвилл!

Она не знала, что и думать, прочитав его ответ. Он был написан учтиво, но холодно и без эмоций. Всего несколько слов. Он, Брейден Грэнвилл, будет счастлив оказать леди Кэролайн любую услугу.

Правда, он еще написал, что с нетерпением ждет ее сегодня, чтобы продолжить «уроки», и Кэролайн виновато подумала, что совсем забыла о том, что он сказал на прощание, когда она покидала его карету. Он сказал, что не хочет расторгать их соглашение, даже несмотря на то что она объяснила ему всю бессмысленность этих занятий.

Четыре часа. Она снова увидит его в четыре часа. Ах, какая она грязная, развратная лгунья! Именно в эту минуту Кэролайн поняла, что не имеет ни малейшего права стоять на возвышении и примерять белое платье непорочной невесты.

– Нет, он ничего мне не говорил, – ответила она. – Но я не видела его с того часа, как он уехал на утреннюю прогулку.

– Ох уж эти его утренние прогулки! – проворчала леди Бартлетт. – Как будто он не знает, что врачи запретили ему садиться в седло!

– Он ездит очень осторожно, мама! – возразила Кэролайн.

– Он вообще не должен ездить! – отрезала леди Бартлетт. – Так сказал его личный врач! – И с сокрушенным вздохом она призналась: – Он и мне ничего не сказал. Ну, насчет его дела в Оксфорде. Когда я захотела расспросить Томми об этом, он посоветовал мне…

Какая-то странная нота в голосе матери заставила Кэролайн с тревогой посмотреть на леди Бартлетт.

– Что он тебе посоветовал, мама?

– Не лезть не в свое дело! – Леди Бартлетт побагровела от возмущения. – Ты только представь себе, какая дерзость! Ведь я его родная мать! И он советует мне не лезть не в свое дело! Мало того, у него повернулся язык обозвать меня… – она понизила голос до театрального шепота, – толстушкой!

Кэролайн пришлось согнуться невероятным образом, чтобы ее услышать. Она решила, что ослышалась:

– Прости, что ты сказала?

– Толстушка! «Не лезь не в свое дело, толстушка!» Вот как он сказал! Это его собственные слова. Кэролайн, мне чуть не стало дурно в ту же минуту!

Кэролайн напряглась, стараясь задушить рвавшийся из груди смех, и пробормотала:

– Ох, мама, мне ужасно жаль! Но он наверняка не хотел…

Ее перебила Вайолет.

– Простите меня, миледи, – виновато пролепетала девушка, – но я не смогла поговорить с мистером Уэртом. Мне сказали, что он занят с другой клиенткой в соседней комнате.

– С другой клиенткой?! – И снова красивое лицо леди Бартлетт налилось угрожающим румянцем. – Что я слышу? Неужели мистер Уэрт позволяет себе назначать на одно время две примерки?!

Портниха вынула изо рта пострадавший палец и произнесла с сильным французским акцентом:

– Месье Уэрт очень занятой человек, мадам! Если он не успеет обслужить в одно время нескольких клиенток, то очень скоро растеряет всех…

Но леди Бартлетт не желала слушать никаких оправданий.

– Я заранее условилась с ним о примерке свадебного платья для моей дочери! Не хватало еще ждать у него под дверью, пока он…

– О, мадам, вам вовсе не придется ждать! – заверила ее француженка. – Если мадам и мадемуазель угодно пройти вот сюда, я покажу вам самые модные кружева. Их только что доставили нам из Вены. Может быть, мадемуазель захочет выбрать что-нибудь из них для своей фаты?

– Я иду, – быстро ответила Кэролайн, увидев, как угрожающе насупилась леди Бартлетт. – Ты посиди пока здесь, мама! Я мигом.

Портниха вывела Кэролайн через узкую дверь в соседнюю комнату. Здесь стояли рядами длинные столы. На столах ворохом были навалены самые разнообразные кружева.

Именно кружева это и сделали.

Это сделало отнюдь не платье. Когда Кэролайн торчала на табуретке посреди комнаты, полузадушенная бесчисленными слоями атласа и шелка, она размышляла лишь об иронии этой картины. Но теперь ей предложили выбрать кружева – кружева для фаты! Почему-то именно при мысли о фате она наконец сполна осознала реальность предстоящей свадьбы.

Кружева. Перед ней простиралось целое море кружев: цветные, сплетенные в виде сердечек и даже такие тонкие, что могли бы поспорить с паутиной. И Кэролайн подумала: сколько девушек стояли вот так же перед этим столом до нее и перебирали кружева? Девушек, полных надежд. Девушек, уверенных в своем счастье. Вряд ли среди них было много таких, как Кэролайн, с трудом сдерживающих рыдания.

Только когда она посмотрела на кружева, она поняла, что все это ей не снится. Она представила себе, как поднимает над лицом полупрозрачную вуаль, поворачивается к мужчине, с которым обменялась брачными клятвами, и подставляет свои губы для поцелуя, чтобы закрепить их священный союз…

И на этом ее видение кончилось. Потому что она представила себе губы, вовсе не принадлежавшие Херсту. Нет, это был совсем не Херст.

О Господи! Что же ей теперь делать?!

– Леди Кэролайн! – раздался над ее ухом смутно знакомый голос. Кэролайн оглянулась, все еще погруженная в свои мысли…

И наткнулась на издевательский взор темных глаз леди Жаклин Селдон.

– Ох! – невольно вырвалось у нее.

– Какая приятная неожиданность – столкнуться с вами в этом месте! – прощебетала Жаклин светским тоном. – Я и понятия не имела, что вы тоже заказали у Уэрта свое свадебное платье!

Кэролайн машинально окинула взглядом роскошную фигуру своей собеседницы. И первым делом ей бросилось в глаза, что у подвенечного платья Жаклин прямо-таки вызывающе низкое декольте. Кроме того, оно все сверкало и переливалось, расшитое бисером, а на пышных рукавах изобретательному портному даже удалось закрепить страусиные перья. В отличие от Жаклин Кэролайн настояла на простых прямых рукавах.

– Вам понравились эти кружева? – поинтересовалась Жаклин, приподнимая край кружева с переплетенными сердечками и со знанием дела ощупывая его, проверяя качество.

Кэролайн тупо уставилась на стол. В ее голове вертелась одна мысль: «Вчера жених этой женщины залез рукой ко мне в панталоны!»

И тут же ее щеки покрыл предательский румянец. «Вот до чего я докатилась! – думала она. – Совсем недавно я ненавидела Жаклин Селдон за то, что она делала с Херстом. А что сделала я сама? Боже правый, я же ничем не лучше ее! Ну, может быть, я не настолько плохая, но этого осталось недолго ждать. И у меня нет ни малейшего права смотреть на нее свысока. Никакого права. Я такая же развратная особа, как и она!»

И обе они – обе! – собирались надеть на свадьбу белое платье!

– Да, они мне нравятся, – прошелестела Кэролайн непослушными губами.

А Жаклин еще раз взглянула на кружева и оттолкнула их от себя с капризной гримаской.

– А мне нет! – сказала она. – Слишком причудливый узор. Понимаете, Грэнвилл купил мне тиару, и я не хочу, чтобы какие-то кружева отвлекали от нее внимание. Впрочем, все и так будут глазеть только на нее. Шестьдесят пять бриллиантов, и в каждом не меньше четверти карата – это вам не шутка!

Кэролайн постаралась изобразить на лице хоть какое-то подобие вежливого удивления, однако в голове крутилось: «Неужели вчера, вернувшись к себе, он делал с ней то же, что и со мной?»

И тут, чтобы окончательно испортить ей настроение, Жаклин пропела, как будто прочитала ее мысли:

– А знаете, леди Кэролайн, я видела, как вы танцевали с Грэнвиллом на балу у Дейлримплей!

Кэролайн громко сглотнула.

– Да, это так. Я хочу купить у него пистолет. Для младшего брата. Чтобы у него было чем защитить себя, когда он вернется в колледж этой осенью, – пролепетала она.

– Ах, ну конечно, ваш брат, – ехидно протянула Жаклин. Она медленно двинулась вдоль стола, и длинный шлейф ее платья пополз по полу с легким шелестом. – И как он себя чувствует? Насколько я могу судить, он поправляется прямо на глазах!

– Да, он поправляется очень быстро, – подтвердила Кэролайн. И если жених этой женщины выполнит обещание, данное ей, окончательному выздоровлению Томми больше ничто не помешает. Во всяком случае, до тех пор, пока ее брату не втемяшится в голову очередная безумная идея. – Вы знаете, Томас относится с большим почтением к Брей… к мистеру Грэнвиллу.

– И не он один! – многозначительно произнесла Жаклин.

Кэролайн потупилась, отчаянно надеясь, что Жаклин не заметила, как пылает ее лицо. Она знает! Не может не знать! Иначе как объяснить это двусмысленное замечание? Жаклин отлично поняла, какие чувства испытывает Кэролайн к Брейдену Грэнвиллу.

Но разве она способна перестать думать об этом человеке? Кэролайн никогда в жизни не встречала таких мужчин. Он не имел ничего общего с Херстом и его приятелями – обаятельными бездельниками, думающими лишь об очередной карточной игре или о лишнем бокале портвейна. Брейден Грэнвилл слушал ее серьезно и относился к ее мнению даже с некоторым уважением. Во всяком случае, в те минуты, когда не давал воли рукам. Разве нормальная женщина может остаться равнодушной к Брейдену Грэнвиллу? Он был для этого слишком… необычным!

Леди Жаклин заговорила вновь, прерывая стремительный бег ее мыслей:

– Вы знаете, Кэролайн, я хотела бы дать вам один совет. Надеюсь, вы не станете на меня обижаться?

– Совет? – удивилась Кэролайн.

– Да, совет, – кивнула Жаклин. Она одарила Кэролайн очередной леденящей улыбкой. – Как женщина женщине. Понимаете, я все знаю.

Кэролайн почувствовала, как запылало ее лицо. И это совсем не доставило ей радости.

– Знаете? – выдохнула она. – Что вы знаете?

– Знаю о вас, – небрежно пояснила Жаклин, – и о Грэн-вилле. Вы ведь никогда не умели скрывать свои чувства.

Кэролайн побледнела. Наверное, теперь она стала белее собственного платья. Ей удалось выдавить из себя единственное, что пришло в голову:

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите.

Улыбка Жаклин, от которой у Кэролайн до сих пор стыла в жилах кровь, внезапно стала почти искренней и теплой.

– Да неужели? Милая моя, но вам совершенно нечего стыдиться! Я понимаю, что вы не устояли. Да и какая женщина может узнать его и не влюбиться? Такие прозвища, как Лондонский Сердцеед, не даются за здорово живешь! Но именно это, понимаете ли, и вынуждает меня дать вам совет. Вы такая трогательно невинная и наивная особа, что рискуете остаться на всю жизнь с разбитым сердцем.

– То есть… то есть… – лепетала Кэролайн, растерянно хлопая ресницами.

– Да, – улыбка Жаклин излучала прямо-таки материнскую доброту, – я знаю, что вы влюблены в моего жениха. Господи, да это же написано у вас на лице! Вы так потешно краснеете каждый раз, когда слышите о нем, Кэролайн! И я хочу, чтобы вы знали: я нисколько на вас не сержусь! Но тем не менее считаю своим долгом предупредить вас, дорогая, что Грэнвилл не тот… ну, в общем, он не принадлежит к тому типу мужчин, в которых следует влюбляться таким наивным девчушкам, как вы. Он всего лишь забавляется с вами, поверьте мне.

У Кэролайн внезапно все поплыло перед глазами. Ей стало так тошно, что пришлось уцепиться за край стола, на котором лежали кружева. Хорошо, что она успела это сделать – иначе наверняка рухнула бы на пол, потому что колени ее сделались ватными.

«Ох! – пронеслось у нее в голове. – Ох, Боже милостивый!»

Ее охватила паника. Да, она действительно влюблена в Брейдена Грэнвилла. Влюблена так, как не влюблялась ни в кого прежде. И теперь не знала, что ей делать, после тех слов, что услышала от Жаклин.

Боже, Боже, что она натворила?

Следом за паникой на нее накатил стыд. Потому что теперь не оставалось ни малейших сомнений – она ничуть не лучше Жаклин Селдон. Разве ее поведение вчера в карете у Брейдена Грэнвилла сильно отличалось от того, как вели себя Жаклин с Херстом на балу у леди Эшфорт?

Она вела себя так же. Она вела себя точно так же!

Конечно, Жаклин в тот же миг увидела, как отчаянно, до боли Кэролайн вцепилась в стол, и возмущенно воскликнула:

– Ах, негодный пес! Он позволил себе играть с вами, я не ошиблась? Бедная, бедная девочка! Ну, зато теперь вы обо всем знаете. И я целиком полагаюсь на вашу рассудительность. Уверена, вы первым делом вернетесь к своему маркизу, не так ли? Конечно, именно так вы и сделаете! Вы же знаете, сколь многим ему обязаны! Насколько мне известно, он спас жизнь вашему брату! Даже представить страшно, какой разразится скандал, если вдруг вы откажете ему – после всего, что он сделал для ваших родных! Вас перестанут принимать в свете и запросто могут выжить из города!

Жаклин снисходительно потрепала Кэролайн по плечу. Она считала себя победительницей в этом маленьком сражении.

– Кэролайн, – улыбнулась она, – я знаю, что вы могли бы мне сказать. Я знаю, что вы хорошая девочка, искренняя и преданная и любите всяких там четвероногих созданий. И позвольте дать вам совет, Кэролайн: выкиньте из головы даже мысли об этом человеке! Иначе рано или поздно вы непременно совершите какую-нибудь глупость и лишите себя надежды на счастье! Вы останетесь одна, никому не нужная и одинокая, с разбитым сердцем, подобно многим девушкам в Лондоне, которых он безжалостно бросал! Вы поняли меня?

«Лишите себя надежды на счастье!» Можно подумать, у Кэролайн она была, эта самая надежда! Стать женой мужчины, который ее не любит и к которому она сама не испытывает ничего, кроме остатков благодарности. И это, по мнению Жаклин, давало ей надежду на счастье?

Раньше Кэролайн готова была удовольствоваться и этим. Но не теперь. Не теперь, когда она сошлась так близко с Брейденом Грэнвиллом.

Что же ей делать? Новый приступ отчаяния сковал ее уста, заставляя торчать возле этого нелепого стола с кружевами, опустив голову и не спуская глаз с безымянного пальца на левой руке. Того пальца, на котором было надето кольцо бабушки Херста. Того кольца, которое, по мнению Кэролайн, гораздо уместнее выглядело бы на пальце Жаклин.

Внезапно она услышала, что ее окликают по имени. Кэролайн подняла голову и увидела, что к ним спешит Вайолет с запечатанным конвертом в руках.

– Миледи, – запыхавшись, проговорила она, – это вам. Только что доставили с посыльным! Говорят, дело очень важное!

Кэролайн уставилась на запечатанное письмо в руке своей горничной. Оно было точно таким же по форме и по размеру, как и то, что ей доставили от Брейдена Грэнвилла нынче утром. Кэролайн слабо удивилась про себя, как ему удалось выследить ее здесь, в мастерской у мистера Уэрта. Но тут же на смену удивлению пришла тревога. А вдруг он потерпел неудачу? Вдруг Томми не послушал его и уже покинул город?

Но как только Вайолет отдала ей письмо и Кэролайн смогла разглядеть его как следует, стало ясно, что оно вовсе не от Брейдена Грэнвилла.

В письме было всего три строчки:

Каро! – гласило оно. – Решетка на Трафальгар-сквер сегодня днем. Я прикую себя к фигуре льва. Как пить дать, меня арестуют. Не пожалеешь снова внести за меня залог? Тогда и увидимся. Э.

– Ты не скажешь мне, который час? – спросила Кэролайн у Вайолет.

– Половина четвертого, миледи, – сообщила горничная, сверившись с часами, приколотыми к нагрудному клапану ее передника.

Кэролайн нервно скомкала письмо.

– Надеюсь, не случилось ничего плохого? – спросила Жаклин.

– Нет, ничего, – ответила Кэролайн. – Просто мою лучшую подругу опять арестовали. Только и всего.

С этими словами она повернулась и бегом вернулась в примерочную, даже не попрощавшись с леди Жаклин.

Но леди Жаклин, по правде говоря, меньше всего на свете волновало, попрощается с ней Кэролайн Линфорд или нет. У нее и без того хватало проблем, причем куда более серьезных, чем эта.