Контроль сили натягу арматури

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 512

Главное занятие поселенцев, по мысли генерала Обручева, должно было заключаться в хлебопашестве и потому необходимо обратить внимание на первые опыты русскаго хлебопашества в окрестностях Аральскаго и других укреплений.

Земледелие на Сыр-Дарье подчинено совершенно иным условиям, нежели внутри России. Долина Сыра, подобно долинам Аму в Хивинском ханстве и Нила в Египте, весьма плодородна, но только при условии искусственнаго орошения, требующаго значительных работ по устройству арыков (каналов и канав разной величины), резервуаров и плотин. В ближайших окрестностях Аральскаго укрепления представляются только два места, которыя изрезаны арыками во всех направлениях, отличаются удобством орошения и употребляются с давних времен киргизами под пашни. Это долина Айгерик и берега озера Камышлы-баша. Долина Айгерик, направляющаяся к северу от нижних частей протока Казалы и имеющая в длину около 30 и в ширину местами до 10 верст, орошается водою, скопляемою в низовьях Казалы, посредством распруживания плотин Анетей и Бик-бау и считается киргизами самым плодородным местом по Сыру. Что же касается до берегов озера Камышлы-баш, то они осушаются под пашни, задерживанием воды плотиною Кара-бугут, устроенною на протоке, соединяющем его с рекою.

При постепенном осушивании берегов Камышлы-баша, киргизы всегда бросают полосу, освободившуюся из-под воды в прошлом году, так как трудно бывает ее поливать и, сверх того, влажная, илистая полоса становится сухою и солонцеватою. По словам киргиз, Айгерик и озеро Камышлы-баш, в отношении земледельческаго хозяйства, находились в прежнее время в тесной зависимости друг от друга. Так, когда земля на Айгерике истощалась, то долину пополняли водою и в то-же время возстановляли плотину Карабугут и устраивали поля по берегам озера Камышлы-баш, по мере его высыхания. Озеро высыхало в несколько лет, в течение которых долина Айгерик, находясь под водою, возстановляла свои силы к производству вновь хлеба.

Так, в 1841 году, во время рекогносцировки полковника Бларамберга, вода покрывала Айгерик до самаго озера Акная и в 1847 году занимала еще значительную часть долины, но в 1848 году сохранялась только в южных озерах или резервуарах, около которых сосредоточивались преимущественно пашни. Если система поочередной обработки Айгерика и Камышлы-баша действительно существовала, то с прибытием русских на Дарью, она видимо начала нарушаться. Так озеро Камышлы-баш осушалось и по берегам его разводились пашни, а между тем долина Айгерик не была залита. В начале пришельцы мало соображались с местными условиями, которыя не были ими порядочно разведаны, и руководились более или менее случайными обстоятельствами.

На другой год по основании Аральскаго укрепления, поселенцев еще не было, но в виде опыта был сделан посев хлеба казною на берегу озера Камышлы-баш на урочище Чумышкуль и в долине Айгерик. Так как берег озера был довольно возвышен, то для орошения его была вырыта глубокая канава, около которой образовалось до 40 десятин пахотной земли, которую и заняла казна, пополам с киргизами, под посевы.

Опыт был весьма удачен, но особенное внимание в этом году обратили на себя киргизския пашни на Айгерике. Урожай на них был так хорош, что осенью игенчи (земледельцы) отправили во внутрь степи хлеба более, чем на 2 тысячах верблюдах. С тех пор такого урожая уже не было, да и число игенчей значительно уменьшилось. многие из них, разбогатев скотом, бросили хлебопашество и откочевали в степь, а другие, боясь мщения хивинцев за миролюбивое соседство с русскими, перебрались на Куван-Дарью.

В 1849 году прибыли в укрепление поселенцы. Руководясь опытом прошлаго года, начальник укрепления указал им под пашни урочище Чумышкуль; но вода в Камышлы-баше так понизилась, что поливка их сделалась невозможною, а углубление старой канавы и проведение нескольких новых было не под силу поселенцам, и потому они оставили указанное им место и осенью посеяли озимой хлеб на другом месте, тоже на берегу озера Камышлы-баш (в вершинах его, против горы Темирга). Всходы были хороши, но весною на пашнях оказалась соль и рожь перестала рости. Казенный хлеб на Айгерике (озеро Макпаль-куль) не дал даже в 1849 году всходов, вследствие задержания киргизами воды для своих пашен.

В 1850 году посевы на Айгерике, поселенские (на озере Анетее или Джалтырь-куле) и казенные (верстами тремя южнее горы Якши-Айгерик) дали довольно удовлетворительные урожаи.

В 1851 году было засеяно поселенцами на том же урочище Анетей пшеницею, ярицею, овсом и просом более 100 десятин. Всходы были очень хороши, но, во время нашего пребывания в укреплении, прорвалась плотина Анетей и залила пашни, поэтому урожай хлеба был неудовлетворителен, именно пшеница родилась только сам-четверт, ярица сам-друг, а с овса не сняты были даже семена.

После этих опытов необходимо было наконец выбрать постоянныя места для пашен поселенцев. В видах справедливости генерал Обручев желал, чтобы им были даны места, не занятыя киргизами. Но хлебопашество на Сыр-Дарье производится так давно, что трудно предполагать, чтобы киргизы не воспользовались до сих пор всеми удобными для этого местами, и если такия места могли представиться, то только по берегам Сыра, покрытым сплошными камышами, необходимыми для киргизских зимовок и находящимися далеко от укрепления, как-то выше Тальбугута и ниже Аман-уткуля.

Кроме того, для обработки этих мест потребовались-бы огромныя работы, и еще сомнительно, чтобы оне увенчались успехом. Генерал Обручев думал, между прочим, осушить под поселенския пашни озеро Раим. Озеро это имеет дно илистое и на берегах его, орошаемых водою, растет камыш, но лишь только берег осыхает, камыш перестает расти и является солонцеватая почва. Это дает право думать, что озеро Раим имеет совершенно одинаковыя свойства с озером Камышлы-баш и что пашни на них не будут довольствоваться орошением раз в год, как это делается на Айгерике, а потребуют постоянной поливки, удобоисполнимой только при незначительном их количестве и при устройстве множества резервуаров и канав разной величины.

Кроме того, при постепенном осушении озера, гниение воды, особенно в камышах, может иметь вредное влияние на здоровье гарнизона Аральскаго укрепления и в особенности поселенцев, живущих на самом берегу озера. Так по берегам озера Камышлы-баш, постепенно осушаемаго уже несколько лет, воздух весьма тяжел и едва-ли здоров для людей, не привыкших к нему. Приняв во внимание все эти обстоятельства, поселенцы остановились на выборе под пашни долины Айгерик. Выбор этот оправдывался, между прочим, еще тем, что берега озера Камышлы-баш были заняты беднейшими игенчами, и отнимать у них пашни значило-бы лишать их последних средств к существованию, между тем как долина Айгерик, считающаяся самым плодородным местом по Сыру, была временно брошена большею частию игенчей, из боязни набегов сначала хивинцев, а потом коканцев, и на ней земли могло быть достаточно как для поселенцев, так и для небольшого числа киргиз, даже с разделением долины нанесколько полей.

Поселенцы намеревались осенью 1851 года открыть плотины Анетей и Бик-бау и залить долину водою, а будущею весною закрыть снова плотину Бик-бау, чрез что вода в долинах останется только в озерах или резервуарах, а остальныя места осушатся и на них можно будет устраивать пашни. Расчет этот соображен с прежними действиями киргиз, но для заведений постояннаго хлебопашества на Айгерике недостаточен, потому что низовья Казалы могут служить хорошим резервуаром для орошения долины только при высокой воде в Сыре.

Чтобы не подвергаться случайности низкой воды, опытные киргизы полагали необходимым провести канаву от низовьев Казалы до плотины Бик-бау, длиною примерно около 10 верст, шириною в три сажени и глубиною в одну сажень, и таким образом всю воду протока Казалы обратить на орошение полей Айгерика, а для обезпечения их от совершеннаго потопления упрочить плотину Бик-бау и устроить в ней надежный шлюз. Средство это казалось тем более верным, что, по словам киргиз, в протоке Казалы вода никогда не пересыхает, имеет глубину более сажени и течение постоянное. Предположение это могло-бы быть исполнено поселенцами вместе с киргизами, которым в таком случае необходимо дать участие в пашнях на Айгерике. Подобное же вознаграждение необходимо сделать и для тех киргиз, которые могли-бы понести какия-либо потери от занятия русскими Айгерика.

Четырехлетние опыты хлебопашества на Сыре достаточно выяснили занимающий высшее начальство вопрос: может-ли Аральское укрепление в настоящем своем положении иметь надежду на обезпечение своего продовольствия местными средствами, посредством развития русскаго или киргизскаго хлебопашества. Настоящее число поселенцев при Аральском укреплении слишком незначительно, чтобы могло кормить его гарнизон, а между тем оно уже затрудняет местное начальство приисканием для них достаточнаго количества пахотной земли. На Сыр-Дарье почти все удобныя для хлебопашества места заняты киргизами и составляют единственный источник их пропитания, поэтому они отдают свои пашни весьма неохотно и при этом вероятно теряют несколько убеждение в справедливости и безкорыстной заботливости русских об их благосостоянии. Кроме того, русское хлебопашество на Сыре не может быть так успешно, как киргизское, и не столько от незнания пришельцами местных условий, сколько от несоответственности этих условий с их привычками и характером. Сыр-Дарьинский киргиз по необходимости весьма умерен в пище.

Он заботится только о поддержании своего существования и для скуднаго куска хлеба готов на самыя трудныя работы. Для нескольких пудов ячменя или проса он проводит на значительное протяжение канаву, пригодную часто на один только год, потом засевает клочек земли в несколько квадратных сажен и около этого клочка проводит в работе день и ночь. Днем каким-нибудь черпаком, повешанным на перекладину, он едва успевает накачивать воду из канавы на пашню, а ночью постоянным криком оберегает свои посевы от зверей и птиц, и это продолжается в течение всего периода созревания хлеба.

Русский не будет довольствоваться тем, чем киргиз, и если даже необходимость заставить его работать из куска хлеба, то из куска сытнаго, какого не лишены у нас даже нищие. Ему нужно не несколько квадратных сажен, а целое поле, а между тем он не станет работать так усиленно и с таким самопожертвованием, как киргиз. Значит, пашня его не может быть также хорошо обработана и дать такой урожай, как киргизская. До сих пор поселенцы, делая, по приказанию начальства, малоуспешные опыты хлебопашества, жили на счет казны, и если они обезпечат со временем свое существование собственными средствами, то, конечно, не земледелием, и следовательно нельзя расчитывать, чтобы Аральское укрепление могло когда-либо кормиться одним русским хлебопашеством на Сыре. Что-же касается до киргизскаго хлебопашества, то укрепление может пользоваться им двумя способами: наймом киргиз для обработки пашен и покупкою у них хлеба.

Первый способ многим кажется выгодным, потому что Сыр-Дарьинские киргизы так бедны, что часто не имеют семян для посева и в таком случае готовы принять на себякакия угодно обязательства относительно обработки пашен, лишь бы им были даны семена и некоторое участие в урожае, но такия сделки неминуемо повели-бы к порабощению киргиз и потому ни под каким видом не могут быть допущены. Второй способ, то есть покупка киргизскаго хлеба, не может обезпечить Аральское укрепление в настоящем его положении, потому что в ближайших окрестностях его, на которые оно утвердило свое влияние, вследствие частых набегов хивинцев и коканцев, игенчей мало, да и те так обнищали, что едва производят хлеб на собственное свое продовольствие. Следовательно, Аральское укрепление может надеяться на продовольствование местными средствами только тогда, когда расширит круг своего непосредственнаго влияния, как на весь правый берег Сыра вверх по крайней мере до Майлибаша, так и на пространство между реками Сыром и Куваном, на котором находится много удобных к хлебопашеству мест и живет значительное число игенчей, и когда обезпечит вполне земледельцев всего этого района от хищных набегов хивинцев и коканцев.

Опыты хлебопашества в других укреплениях производились без искусственнаго орошения и имели еще меньший успех. В Уральском укреплении поселенския пашни находятся верстах в 20-ти к западу от укрепления, на местности, лишенной всякой возможности к поливке. Всходы хлеба бывали хороши, но потом засыхали и в конце концев поселенцы едва собирали семена. Трехлетняя попытка хлебопашества неудалась и не дает никакой надежды в будущем.

В окрестностях укрепления киргизы сеют хлеб только на Китай-куле, но эта местность находится в сорока верстах от укрепления, хлеб родится па ней с помощию усиленной поливки, к которой русские поселенцы неспособны, и наконец, было-бы несправедливо отымать Китай-куль от бедных игенчей. Что же касается до берегов Иргиза, то сомнительно, чтобы они были пригодны для хлебопашества, так как во многих местах сильно песчаны, а в других высоки и неудобны для поливки.

В Оренбургском укреплении поселенцы сеют хлеб в ближайших лощинах и низменностях, но и здесь, также как в Уральском укреплении, засуха постоянно истребляла всходы, и только в 1851 году, благодаря дождям, хлеб родился порядочно. Из этого видно, что не только на Сыр-Дарье, но и вообще в Киргизской степи успешное хлебопашество возможно только при условии ирригации.

В Карабутакском форте поселенския пашни разбросаны по лощинам и низменностям, в разстоянии от 2 до 15 верст от форта. В 1850 году, первом для полевого хозяйства поселенцев, не только хлеба и овощи, но и травы были поедены на корне мышами, появившимися во множестве в окрестностях форта и во многих других местах степи; в 1851 году всходы хлеба были удовлетворительны.

Вообще трехлетние опыты русскаго хлебопашества в Киргизской степи неудались и не дают надежды на успех в будущем. Поселенцы не всегда собирали даже посеянныя семена и потому не только не могли помогать хлебом укреплениям, но содержались сами на счет казны. Даже огороды их находятся несравненно в худшем положении, чем принадлежащие чинам гарнизонов.

Мысль генерала Обручева об устройстве в степи русских земледельческих поселений оказалась несостоятельною. Но из этого несвоевременно было-бы заключать, чтобы самыя поселения были безполезны. Ошибка генерала Обручева заключалась не в устройстве поселений, а в том, что он непременно хотел им придать характер земледельческий, и вследствие этого заставлял поселенцев волею-неволею тратить труды и время на безплодную обработку земли и отвлекал их от других занятий. Если-бы он предоставил поселенцам свободу труда, то, конечно, они бы скоро обезпечили свое существование другими, более выгодными для них промыслами, и принесли бы несомненную пользу не только укреплениям, но и вообще развитию нашего влияния в степи.