Судова система

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 701

«Ранчо Земли» Зито, провинция Мессина, Сицилия

План Опал столкнуть мир людей и мир подземных жителей был поразительно простым по исполнению и гениальным по замыслу. Она лишь подсказала человеку, как сделать то, что он давно хотел сделать. Почти в каждой крупной энергетической компании мира существовал проект «Зонд к ядру Земли», но все расчёты количества взрывчатки, необходимого для проникновения под кору, и количества железа, необходимого для того, чтобы зонд прошёл сквозь мантию, были чисто гипотетическими.

Опал выбрала Джованни Зито в качестве потенциальной марионетки по двум причинам: во‑первых, он обладал практически несметным богатством, а во‑вторых, у него было поместье, расположенное непосредственно над огромным месторождением гематита – высококачественной железной руды.

Уроженец Сицилии Джованни Зито был инженером. В области разработки альтернативных источников энергии он считался одним из лучших. Зито был горячим защитником окружающей среды и разрабатывал способы добычи электроэнергии, не связанные с хищническим разграблением ресурсов планеты и загрязнением окружающей среды. Изобретением, ставшим основой его состояния, была солнечная мельница Зито – ветряная мельница, на лопастях которой были установлены солнечные батареи, что в несколько раз увеличивало её эффективность.

Шесть недель назад Зито вернулся из Женевы, где проходила конференция на высшем уровне, посвящённая защите окружающей среды. Там он делал программный доклад министрам стран Европейского Союза. Совершенно измотанный, он приехал на свою виллу на берегу Мессинского пролива, когда закат окрашивал оранжевыми бликами морские волны. Разговаривать с политиками было крайне трудно. Даже те немногие из них, кто был искренне обеспокоен состоянием окружающей среды, ничего не могли сделать, потому что их работе мешали купленные крупным бизнесом чиновники.

Зито принял ванну. Вода нагревалась расположенными на крыше виллы солнечными батареями. На самом деле вся вилла не зависела от электросетей. Мощности солнечных батарей хватало на отопление и освещение дома в течение шести месяцев. Причём при нулевых выбросах вредных веществ в атмосферу.

После ванны Зито закутался в махровый банный халат, налил себе бокал бордо и устроился в любимом кресле.

В надежде хотя бы отчасти избавиться от скопившейся за день усталости он сделал большой глоток вина и бросил взгляд на любимые фотоснимки, развешанные на стене. По большей части это были обложки журналов с публикациями о его изобретениях, но больше всего его сердцу была дорога обложка журнала «Таймс», которая когда‑то принесла ему известность. На снимке молодой Джованни сидел на спине горбатого кита на фоне зловеще нависшего над ними китобойного судна. Бедное животное попало на мелководье и не могло нырнуть, поэтому Зито, который был на плоту защитников природы, прыгнул на спину кита и заслонил его своим телом от гарпунов китобоев. Кто‑то из активистов‑экологов на плоту успел сфотографировать это, и снимок стал одним из самых популярных кадров века.

Зито улыбнулся. Бурное было время… Он уже собирался закрыть глаза и подремать перед ужином, но его внимание привлекло какое‑то движение в углу комнаты. Там было какое‑то маленькое существо, ростом чуть выше стола.

Зито выпрямился в кресле.

– В чем дело? Здесь кто‑нибудь есть?

Зажглась лампа, осветив сидевшую на скамейке маленькую девочку. Она держала шнур выключателя в руке и совсем не выглядела испуганной или обеспокоенной. На самом деле девочка была совершенно спокойной и смотрела на Зито так, словно он был незваным гостем в её доме.

Джованни встал.

– Кто ты, маленькая? Как ты здесь оказалась?

Девочка смотрела на него поразительно большими глазами. Глубокими карими глазами. Глубокими, как чан с шоколадом.

– Я пришла сюда ради тебя, Джованни, – сказала она голосом, столь же прелестным, как и её глаза. На самом деле все в ней было прелестным: фарфоровое личико… и эти глаза. Они словно не отпускали Зито.

Он попытался бороться с её чарами.

– Ради меня? Что ты имеешь в виду? Твоя мама рядом?

Девочка улыбнулась.

– Нет, её здесь нет. Теперь ты – моя семья.

Джованни попытался понять смысл этой простой фразы, но не смог. Да какое это имеет значение? Эти глаза, этот голос… Такой мелодичный… Как звон хрусталя…

Люди по‑разному реагируют на гипноз подземных жителей. Большинство мгновенно оказывается во власти гипнотических чар, но некоторые, обладающие мощным интеллектом, нуждаются в более сильном воздействии. И чем сильнее воздействие, тем больше вероятность повреждения мозга.

– Теперь я – твоя семья? – медленно переспросил Зито, словно вдумываясь в значение каждого слова.

– Да, человек, – нетерпеливо оборвала его Опал, усиливая воздействие. – Моя семья. Я – твоя дочь Белинда. Ты тайно удочерил меня месяц назад. Документы лежат в письменном столе.

Взгляд Зито стал туманным.

– Удочерил? В письменном столе?

Опал забарабанила крошечными пальчиками по подставке лампы. Она забыла, насколько тупыми могли быть люди, особенно под воздействием гипноза. А этот считался гением…

– Да. Удочерил. В письменном столе. Ты любишь меня больше жизни, забыл? Готов абсолютно на все ради любимой Белинды.

Слезы навернулись на глаза Зито.

– Белинда… Моя дочурка! Я готов ради тебя на все!

– Да‑да‑да, – нетерпеливо перебила Опал. – Разумеется. Я это сказала. Не следует повторять все мои слова, даже под гипнозом. Это так утомительно…

Зито заметил, что в углу притаились ещё два каких‑то существа. С остроконечными ушами. Этот факт смог проникнуть в его затуманенное гипнозом сознание.

– Я вижу. Вон там. Они – люди?

Опал посмотрела на братьев Криль испепеляющим взглядом. Они не должны были попадаться ему на глаза. Гипнотизирование такого сильного человека, как Зито, – достаточно деликатная операция, и объект не должен отвлекаться.

Она повысила силу гипноза ещё на один уровень.

– Ты их не видишь. И никогда больше не увидишь.

Зито явно успокоился.

– Конечно. Отлично. Ничего там нет. Разум играет злые э‑э… фокусы… Да‑да…

Опал сердито сдвинула брови. Ну и где хвалёная грамотность людей? Вылетела в окно, стоило чуточку надавить. Разум играет злые фокусы. Точно сказано.

– Итак, Джованни… папочка. Думаю, нам надо поговорить о твоём следующем проекте.

– Об автомобиле, работающем на воде?

– Нет, идиот. Не об автомобиле, а о зонде к ядру Земли. Я знаю, что ты его сконструировал. Неплохая конструкция – по человеческим меркам, конечно, – но я внесу в неё свои изменения.

– Зонд к ядру. Невозможно. Не смогу проникнуть сквозь кору. Недостаточно железа.

– «Мы не сможем проникнуть сквозь кору. У нас недостаточно железа». Ради всего святого, строй фразы как следует! Мне и так сложно говорить на вашем языке, а от твоей болтовни и вовсе голова болит! Честно говоря, вас, человеческих гениев, явно перехваливают…

Порабощённый гипнозом мозг Зито предпринял последнюю попытку.

– Прости меня, любимая Белинда! Я просто имел в виду, что проект зонда требует времени. Придётся подождать, пока я найду реальный способ собрать достаточно много железа, чтобы зонд мог проникнуть сквозь земную кору…

Опал пристально посмотрела на растерянного инженера.

– Мой бедный, любимый, глупенький папочка. Ты изобрёл суперлазер, чтобы пробиться сквозь кору, забыл?

По щеке Зито скатилась капля пота.

– Суперлазер? Что‑то припоминаю…

– А скажи‑ка, что мы обнаружим, если начнём бурить?

Зито мог предположить. Часть интеллекта ещё принадлежала ему самому.

– Месторождение гематита? Огромное и очень богатое…

Опал подвела его к окну. Вдалеке искрились в свете звёзд лопасти ветряной мельницы.

– И где, по‑твоему, нужно бурить?

– По‑моему, нужно бурить под ветряной мельницей, – сказал Зито, прислонившись лбом к холодному стеклу.

– Молодец, папочка. Если ты начнёшь бурить прямо там, я буду так счастлива!

Зито погладил пикси по голове.

– Так счастлива, – произнёс он сонно. – Белинда, девочка моя… Документы в письменном столе.

– Документы на удочерение лежат в письменном столе, – поправила его Опал. – Если и дальше будешь разговаривать как ребёнок, мне придётся наказать тебя.

Она не шутила.

Шахта Е7, под Средиземным морем

На пути к поверхности Элфи избегала главных шахт. У Жеребкинса везде были установлены датчики, которые контролировали все передвижения по коммерческим и полицейским маршрутам. Пришлось лететь по неосвещённым и извилистым вспомогательным туннелям, но иначе шаттл бы засекли и все они оказались бы на Полис‑Плаза, так и не выполнив свою миссию.

Элфи огибала сталактиты размером с небоскрёб и пролетала над огромными кратерами, кишащими светящимися насекомыми. Однако все манёвры она проделывала совершенно машинально, мысли её были далеко. Капитан Малой заново переживала все, что произошло за последние сутки. Она постепенно приходила в себя, оцепеневшая было душа вновь оживала.

По сравнению с тем, через что им пришлось пройти в этот день, все прошлые приключения с Артемисом Фаулом казались дурашливыми выходками вроде тех, какие совершают герои комиксов. Раньше все всегда заканчивалось хорошо. Порой приходилось туго, но все остались живы. Элфи посмотрела на свой указательный палец – у основания его кольцом опоясывал едва заметный шрам, оставшийся после того, как она едва не лишилась пальца в Арктике. Она могла удалить шрам магией или закрыть его кольцом, но предпочла ничего не делать, чтобы иметь возможность смотреть на старую рану. Шрам был частью её жизни. Крут тоже был частью её жизни. Командиром и другом…

Печаль то покидала Элфи, то снова накрывала с головой. Какое‑то время ею двигала жажда возмездия. Но сейчас даже мысли о том, чтобы засадить Опал в холодную и сырую тюремную камеру, не могли зажечь искорку мстительной радости в её сердце. Нет, она не собиралась отказываться от задуманного. Элфи знала, что сделает все возможное, чтобы спасти свой народ от людей. Но потом, когда долг будет выполнен, настанет пора всерьёз подумать о своей жизни. Может быть, пришло время кое‑что в ней изменить.

Артемис закончил работать на компьютере и попросил всех собраться в пассажирском отсеке. Он все не мог нарадоваться своей воскрешённой памяти. Пальцы его ловко порхали по клавишам гномьего алфавита, и мысль о том, с какой лёгкостью он работает в операционной системе, неизвестной больше ни одному человеку на свете, приводила Артемиса в восторг. Он восхищался и подземной техникой, хотя был знаком с ней уже давно. Заново открывать для себя забытые навыки доставляло ему удивительное удовольствие. Так ребёнок смеётся от счастья, случайно обнаружив давно потерянную любимую игрушку.

На целый час воскрешение забытого стало смыслом его жизни. Конечно, «смысл жизни на час» звучит не очень‑то солидно, но в голове Артемиса гудел целый рой воспоминаний, и все они наперебой требовали подтверждения и признания. Среди них попадались по‑настоящему пугающие и захватывающие: поездка на радиоактивном поезде в окрестностях Мурманска или полет через Атлантику в коконе из камуфляжной фольги. Но Артемиса куда больше интересовало то, как возвращение воспоминаний влияет на него самого. Он чувствовал, что действительно становится другим человеком. Не в точности таким, каким он был раньше, до стирания памяти, но очень похожим. Прежде чем подземные жители подчистили его воспоминания (что было частью сделки, связанной с операцией Иона Спиро), его личность претерпела изменения, которые можно было назвать положительными. До такой степени, что Артемис решил стать законопослушным гражданином и передать девяносто процентов огромного состояния Спиро благотворительной организации «Амнести Интернейшнл». После стирания памяти он вернулся к прежнему образу жизни и стал потакать своей тяге к преступлениям. Сейчас Артемис находился где‑то посередине. У него не было ни малейшего желания воровать у невинных или причинять им страдания, но он пока не мог отказаться от преступной жизни. Некоторые люди заслуживают того, чтобы у них украли неправедно нажитые богатства.

Пожалуй, больше всего он удивился, обнаружив в своей душе искреннее желание помочь своим волшебным друзьям и печаль, вызванную известием о гибели Джулиуса Крута. Артемису приходилось терять и вновь обретать близких людей, и гибель Джулиуса причинила ему ничуть не меньшую боль, чем потеря родного человека. Его стремление отомстить за майора и остановить Опал Кобой было сильнее жажды преступной наживы.

Артемис едва заметно улыбнулся. Похоже, на его внутренних весах добро перевесило зло. Кто бы мог подумать?

Все уже собрались у центрального голо‑графического проектора. Элфи остановила шаттл во вспомогательном туннеле у самой поверхности.

Дворецки пришлось сидеть на корточках – размеры корабля были рассчитаны на подземных жителей, а не на людей‑гигантов.

– Итак, Артемис, что вам удалось выяснить? – спросил телохранитель, скрестив руки на груди, чтобы ненароком не сбить с ног кого‑нибудь из низкорослых спутников.

Артемис пробежался пальцами по клавиатуре, и в центре отсека появилось голографическое изображение. Голограмма изображала Землю в разрезе от коры до ядра. Картинка медленно вращалась. Артемис включил лазерную указку и начал короткую лекцию:

– Как вы видите, расстояние от поверхности Земли до внешнего ядра составляет приблизительно одну тысячу восемьсот миль.

На изображении внешнего ядра пузырилась жидкая магма.

– Однако до сих пор людям удалось исследовать кору лишь до глубины в девять миль, – продолжал Артемис. – Проникновение на большую глубину подразумевает использование атомной боеголовки или огромного количества взрывчатки. Взрыв такой силы может вызвать сдвиг тектонических плит, что, в свою очередь, вызовет возникновение землетрясений и приливных волн по всему миру.

Мульч, как всегда, что‑то жевал. Что именно – непонятно, так как шкаф с продовольствием он опустошил ещё час назад. Однако спрашивать, чем удалось поживиться гному, никому не хотелось.

– Звучит не слишком привлекательно, – промямлил он с набитым ртом.

– Да, верно, – согласился Артемис – Именно поэтому идея зонда, заключённого в оболочку из расплавленного железа, не была осуществлена. До сегодняшнего дня. Замысел принадлежит новозеландскому профессору Дэвиду Стивенсону. На самом деле идея гениальная, хотя и практически нецелесообразная. Вкратце она состоит в следующем: бронированный зонд помещается в жидкую оболочку, состоящую из ста миллионов тонн расплавленного железа. Железо стекает в образовавшуюся после взрыва трещину, по мере прохождения закупоривая её за собой. Через неделю зонд достигнет ядра. Железо будет поглощено внешним ядром, а сам зонд постепенно разрушится. Весь процесс экологически безвреден.

Артемис иллюстрировал свои слова голографическими изображениями.

– А почему железо не будет э‑э… спаиваться обратно? – спросил Мульч.

Артемис удивлённо поднял тонкую бровь.

– Спаиваться? Масса рудного тела предотвращает преждевременный переход металла в твёрдое состояние.

Элфи встала и вошла прямо в изображения, внимательно изучая рудное тело.

– Жеребкинс наверняка знает об этом. Люди не могли хранить в тайне такой крупный проект.

– Конечно, – сказал Артемис, открывая следующее голографическое изображение. – Я произвёл поиск в бортовой базе данных и обнаружил следующее. Более восьмидесяти лет назад Жеребкинс создал несколько компьютерных моделей. Он пришёл к выводу, что лучшим способом отвести угрозу будет передавать через зонд дезинформацию. У людей сложится впечатление, что зонд прошёл через несколько сотен миль низкосортных руд, прежде чем затвердело рудное тело. Потрясающая и очень дорогостоящая неудача. Голограмма очень наглядно показывала, как информация передаётся из Гавани на окружённый металлом зонд. На поверхности земли мультипликационные учёные задумчиво чесали затылки и разрывали свои записи в клочья.

– Просто поразительно, – сказал Арте‑мис.

Дворецки внимательно изучал голограмму.

– Мой опыт, господин Артемис, подсказывает, что в этой стратегии есть одно очень большое слабое место.

– Да?

Дворецки поднялся на колени и провёл по маршруту зонда пальцем.

– А что, если на маршруте зонда повстречается одна из шахт волшебного народца? Если зонд попадёт в шахту, он помчится со скоростью экспресса прямо в Гавань.

Артемис поразился проницательности своего телохранителя.

– Разумеется. Именно поэтому в Гавани постоянно находится в состоянии полной готовности сверхзвуковой боевой шаттл. В случае необходимости он отведёт поток расплавленного металла в сторону. Все связанные с зондами проекты людей контролируются, и если какой‑либо из них начнёт представлять реальную опасность, он будет тихо сорван. Если это не поможет, геологический отряд полиции Нижних Уровней пробурит скважину под массой расплавленного металла и отклонит её поток при помощи нескольких направленных зарядов. Рудное тело последует по новому руслу, и Гавань будет спасена. Конечно, предназначенный для горных работ шаттл ни разу не использовался.

– Существует ещё одна проблема, – добавила Элфи. – Мы должны учитывать фактор участия Опал Кобой. Очевидно, она помогла Джованни Зито пробурить кору, скорее всего, при помощи нашего лазера. Мы можем предположить, что она внесла в конструкцию зонда изменения, чтобы он не принимал ложные сигналы Жеребкинса. Таким образом, по её плану зонд должен обнаружить поселения волшебного народца. Но как?

Артемис вызвал третью голограмму, отключив первые две. Они увидели трехмерное изображение поместья Зито, находившейся под ней коры и мантии.

– Вот что я думаю, – сказал он. – Зито с помощью Опал расплавляет рудное тело здесь. Оно начинает стекать к ядру Земли со скоростью пять метров в секунду, а зонд благодаря внесённым Кобой изменениям передаёт точные данные. Жеребкинс тем временем думает, что его план срабатывает идеально. На глубине сто шесть миль масса металла проходит всего в трех милях от главной шахты Е7, которая выходит на поверхность в Южной Италии. На протяжении ста восьмидесяти шести миль металл и шахта идут параллельно, потом расходятся. Если Опал сделает так, что между двумя туннелями возникнет трещина, железо потечёт по пути наименьшего сопротивления, то есть по шахте.

Элфи ощутила предательскую слабость в коленях.

– По шахте и прямо в Гавань.

– Именно, – сказал Артемис. – Данная шахта уходит по западной диагонали на расстояние порядка двухсот миль и проходит всего в пятистах метрах от самого города. В свободном падении рудное тело наберёт такую скорость, что разрушит добрую половину Гавани. А уцелевшая часть будет передавать сигналы, которые услышит весь мир.

– Но у нас есть взрывостойкие двери, – возразила Элфи.

Артемис пожал плечами.

– Элфи, ни на земле, ни под землёй нет силы, способной остановить сто миллионов тонн расплавленного гематита в свободном падении. Они сметут все на своём пути. Большая часть железа отклонится и потечёт по туннелю, но оставшегося количества будет достаточно, чтобы пробить взрывостойкие двери и стены.

Пассажиры шаттла наблюдали на компьютерной модели, как расплавленное рудное тело разрушает линию обороны Гавани и позволяет зонду принять электронные сигналы волшебного народца.

– Жертвы составят порядка пятидесяти процентов населения, – сказал Артемис. – Может быть, больше.

– Но как Опал надеется обмануть датчики Жеребкинса, чтобы они не засекли приближение зонда? – спросила Элфи.

– Просто, – ответил Артемис – Ей достаточно заложить заряд направленного действия в Е7 на глубине ста шести миль и взорвать его при приближении зонда. Таким образом, когда Жеребкинс получит сигнал о взрыве, будет уже слишком поздно.

– Тогда нам нужно удалить взрывчатку. Артемис улыбнулся. Если бы все было так просто…

– Опал не станет рисковать. Если заложить взрывчатку заранее, заряд может сместиться от вибрации или его могут обнаружить датчики Жеребкинса. Уверен, заряд хорошо защищён, но стоит возникнуть мельчайшей трещине в обшивке, и он начнёт передавать сигналы не хуже спутника. Нет, Опал заложит взрывчатку в самую последнюю минуту.

Элфи кивнула.

– Значит, мы подождём, когда она установит его, а потом обезвредим.

– Нет, если мы будем ждать в шахте, Жеребкинс нас обнаружит. Опал узнает об этом и будет держаться подальше.

– Ну и отлично.

– Не совсем так. Мы можем задержать её на несколько часов, но не забывайте о том, что у неё есть сто восемьдесят шесть миль шахты для установки заряда. Она может спокойно дождаться нашего ареста, все равно у неё останется достаточно времени для осуществления операции.

Элфи потёрла глаза руками.

– Я ничего не понимаю! О бегстве Опал уже давно должно быть известно. Уверена, Жеребкинс сделал правильные выводы…

Артемис сжал кулак.

– Нет, и в этом все дело. Очевидно, Жеребкинс не подозревает о бегстве Опал. Её следовало проверить в первую очередь после того, как стало известно о побеге генерала Б'ва Келл.

– Её проверили. Я сама видела. Когда Кривец сбежал, она все ещё находилась в состоянии кататонии. Она не могла спланировать его побег.

– И тем не менее она его спланировала, – задумчиво произнёс Артемис – Возможно ли, что на её месте оказался двойник?

– Нет, исключено. Проверки ДНК проводятся ежедневно.

– Итак, у той, кто пребывает под наблюдением, ДНК Кобой, но практически отсутствует деятельность мозга.

– Верно, она находится в таком состоянии уже почти год, – подтвердила Элфи.

Артемис задумался на минуту, потом спросил:

– Интересно, насколько развита под землёй технология клонирования?

Он быстро подошёл к главному компьютеру и вызвал на экран полицейские файлы по этому вопросу.

– Взрослый клон полностью идентичен оригиналу, за исключением того, что деятельность мозга обеспечивает только поддержание жизни, – прочёл он. – В условиях лаборатории‑инкубатора на выращивание взрослого клона требуется порядка двух лет. – Артемис отошёл от компьютера и хлопнул в ладоши. – Все понятно. Именно так она и поступила – вырастила клона и намеренно погрузилась в состояние комы, чтобы никто не заметил подмены. Впечатляет.

Элфи ударила кулаком по ладони.

– Выходит, пусть нам и удалось остаться в живых, но нам никто не поверит, если мы расскажем о побеге Кобой. Все подумают, что мы несём полный бред в отчаянных попытках избежать наказания.

– Верно, когда я сказал Цыпу, что Кобой вернулась, он решил, что я брежу, – вставил Мульч. – Впрочем, он так и так считал меня чокнутым.

– Если бы полиция Нижних Уровней знала, что Опал на свободе, – продолжил юный ирландец, – она насторожилась бы, узнав о зонде Зито. Но пока Опал остаётся в коме…

– Нет причин для паники, – закончила за него Элфи. – Ситуацию с зондом следует рассматривать как неожиданную, но никак не критическую.

Артемис выключил голографический проектор.

– Итак, нам следует рассчитывать только на самих себя. Мы должны украсть последний заряд и взорвать его в безопасном месте – над параллельным туннелем. Кроме того, необходимо разоблачить Опал, чтобы она не могла ещё раз прибегнуть к этой уловке. А для этого нам нужно найти шаттл Опал.

Мульч вдруг почувствовал тревогу.

– Вы собираетесь поймать Опал? Снова? Ну, удачи вам. Можете высадить меня на следующем повороте.

Элфи пропустила его слова мимо ушей.

– Сколько у нас времени? – спросила она.

На плазменном экране был калькулятор, но Артемис в нем не нуждался.

– Рудное тело опускается со скоростью пять метров в секунду. То есть одиннадцать миль в час. Если скорость не изменится, рудное тело достигнет параллельного участка приблизительно через девять с половиной часов.

– Через девять часов с этого момента?

– Нет, – поправил её Артемис. – Через девять часов с момента взрыва, который произошёл почти два часа назад.

Элфи быстро прошла в кабину, села в кресло пилота и пристегнулась.

– Семь с половиной часов на то, чтобы спасти мир. Разве нет закона, который гласит, что на такие дела надо выделять двадцать четыре часа?

Артемис устроился в кресле второго пилота и тоже застегнул ремень безопасности.

– Не думаю, что Опал обращает внимание на законы, – сказал он. – Кстати, мы можем поговорить во время полёта? Меня интересует кое‑что о шаттлах и о взрывчатых веществах.