За формою роботи вибуху

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 517

Чем ближе приближались мы к финансовому кризису, тем сильнее хотели мы его преодо­леть, потому что нам был брошен вызов с той стороны, с которой мы еще никогда не встре­чались.

Однажды поздно вечером мне позвонила Мария и сказала, что ей нужно встретиться со мной.

— Конечно. Мария, ты ведь знаешь наш но­вый адрес? — спросил я ее.

Я позвал Линду и коротко рассказал ей о Марии:

— Тебе нужно обязательно познакомиться с этой девушкой. Она обладает огромным

запа­сом энергии, которую нужно направить в нуж­ное русло. Она смелая, но ее смелость — ган­гстерская бравада. Когда она стала "президен­том" банды, ей пришлось выдержать тяжелое испытание: она у стены, а остальные били ее изо всех сил. Она прекрасный организатор, под ее началом находятся более 300 девушек. Но мне кажется, что ее приход не связан с бандой. Скорее всего, она опять взялась за героин".

Я рассказал Линде, как Марии удалось из­бавиться от наркотиков после посещения ею собрания на стадионе в Сант Николасе. Она вы­шла замуж, у нее появился ребенок. Вроде бы все шло хорошо. Но однажды Мария сильно поссорилась с мужем. С тех пор она снова на­чала применять наркотики с небольшими пере­рывами. Я был почти уверен, что причина ее прихода была именно в этом. Пока мы разгова­ривали с Линдой, вошла секретарша и объяви­ла, что пришла Мария. Как она изменилась! Мы с Линдой встали, когда она вошла — было та­кое чувство, что нам следует стоять в при­сутствии самой смерти.

Мария смотрела на нас остекленевшими глазами. У нее был сильный насморк. Лицо ее приобрело лиловатый оттенок. Волосы были не убраны и неряшливо болтались. Чулок у нее тоже не было, ноги посинели от холода. Руки были сжаты в кулаки, и было видно, что она готова драться при появлении малейшей не­справедливости по отношению к ней.

— Пастор Уилкерсон, — обратилась она ко мне, — я думаю, вам не нужно говорить, что я пришла за помощью.

Я усадил ее в кресло. Линда предложила ей чай. Она ведь не знала, что "чай" на языке нар­команов означает наркотики.

— Нет! — резко ответила Мария. — Я ничего не хочу!

— Как дети? — спросил я.

— Откуда я знаю?

— Ты бросила Джонни?

— Мы подрались.

Я взглянул на Линду.

— Я рассказал Линде все, что случилось с тобой, Мария. Я хочу, чтобы вы поближе по­знакомились. Линда работает у нас в Центре с девушками. Я надеюсь, вы поладите.

После разговора с Марией Линда пришла ко мне. Она была очень расстроена тем, что не смогла убедить Марию.

— Вся беда в наркотиках, — сказала Линда. Положение Марии становилось угрожаю­щим. Однажды она позвонила Линде по теле­фону, умоляя о помощи. Она приняла большую дозу героина и к тому же выпила виски. Она была опять со своей бандой.

— Мы собираемся убить девушку по имени Дикси, — сказала Мария, — вы должны остано­вить нас.

Линда и еще двое наших сотрудников от­правились на 134 Стрит в Манхаттане. Им уда­лось предотвратить драку и избежать крово­пролития. Вернувшись, Линда сказала мне:

— Дэви, положение отчаянное, мы обяза­тельно должны помочь этим девушкам.

Что такое наркомания?

Мне потребовалось четыре года, чтобы осо­знать полностью угрозу, которая скрывается за этим словом.

По официальным данным, в Нью-Йорке заре­гистрировано более 30 тысяч наркоманов. Это

только те, кто попал в больницы или тюрьмы. А сколько еще незарегистрировано? Тысячи мужчин, женщин и детей постоянно прини­мают наркотики, тем самым обрекая себя на преждевременную смерть. Среди них около 4000 подростков. И самое ужасное в том, что число их постоянно увеличивается. Для того, чтобы понять опасность применения наркоти­ков, необходимо представить источники их получения и понять, насколько фантастичны доходы тех, кто занимается их распростране­нием.

Наиболее распространенный наркотик в Нью-Йорке — героин, который получают из опиума.

Килограмм героина можно купить в Бей­руте, в Ливане, за 3000 долларов. Пока он до­стигнет улиц Нью-Йорка, его цена достигнет 300.000 долларов. При достаточно большом спросе на наркотики, каждые вложенные в это дело 3000 долларов могут обернуться при­былью в миллион долларов, не облагаемых на­логом! Такой бизнес не может не процветать.

Сопоставьте этот факт с тем, что бороться с торговлей наркотиками практически невоз­можно и вы поймете обстановку с наркомани­ей в Нью-Йорке.

Каждый год в портах этого города останав­ливается 12.500 судов и 18.000 самолетов из-за границы. Если учесть, что на осмотр одного корабля 12 полицейским необходимо затра­тить большую часть дня, то 265 человек, ко­торыми располагает таможня, никак не могут справиться с осмотром всех средств передвижения, которые прибывают в Нью-Йорк. Это означает, что любой человек может преспо­койно перевезти любое количество героина.

Но как сбывается героин?

Недавно все газеты кричали о том, что ге­роин сбывается в школе. Это не было новостью для школьного начальства, которое прекрасно знало, что зачастую дети начинают применять наркотики именно в школе или неподалеку от нее. Ученикам 44 школы в Бруклине запретили покидать здание школы во время обеденного перерыва, чтобы уберечь школьников от нар­котиков. Однако те сами проникли в стены школы. Торговцы предлагают образцы бесплатно.

Один парень, которого звали Джозеф, рас­сказывал мне, как подростки вовлекаются в это гнусное дело.

— Торговец затягивает тебя в свою машину, Дэйв, или ты и пара твоих приятелей из класса оказывается в том месте, где обычно курят и говорит, что марихуана не вредна и не создает привычки. Он предлагает ему выкурить сига­рету с наркотиком. Если парень отказывается, другие начинают смеяться и издеваться над ним. В конце концов он делает свой первый шаг... Так и я начал.

История Джозефа достаточно типична — именно так и начинают — с пары затяжек на заднем сидении чьего-то автомобиля.

Большинство наркоманов — одинокие, раз­очарованные люди, которые ищут в наркотиках забвения, спасения от своих проблем. Пара за­тяжек — и все трудности позади, забыты и отец-пьяница, и разбитый дом, и бедность. Все кажется прекрасным. Человек обретает покой и свободу.

На следующий день торговец тут как тут и предлагает еще один раз.

Постепенно его приучают к героину. Первое время наркотики выдаются бесплатно, но тот,

кто их дает, знает, что расходы окупятся со временем, потому что беспрерывное примене­ние наркотиков в течение 15 дней делает чело­века наркоманом.

Порция героина для одноразового введения стоит от 3-х до 15-ти долларов. Как сообщила мне одна двадцатилетняя девушка, ей необхо­димо 60 долларов в день для удовлетворения потребности в наркотиках. Многим необходи­мо 100 долларов в день. Средняя сумма 25-30 долларов в день. Возникает вопрос, откуда же подросток, получающий 25 центов в день, бе­рет 25 долларов?

Единственный выход — пойти на преступле­ние. Подростки воруют деньги у прохожих, грабят дома, магазины, совершают вооружен­ные нападения. Преступления, совершаемые подростками, являются одной из основных проблем Нью-Йорка. По мнению полиции, все­му виной наркомания. При продаже украден­ных товаров наркоман получает только треть стоимости товара. Поэтому, чтобы иметь в день 25 долларов, он должен иметь на продажу вещей на 75 долларов. Директор бюро нар­котиков в Нью-Йорке Эдвард Киорей сообщил. что в результате этого количество денег от украденных вещей составляет 200 миллионов долларов в год.

И, все-таки, кража сопряжена с опасностью и риском и не является самым лучшим выходом для наркомана. Куда лучше торговать наркотиками.

Однажды Карл — 18-летний парень — рас­сказал мне, как это происходило с ним. После трех лет применения наркотиков он понял, что сумма денег, расходуемая на наркотики, постоянно растет: вначале — 15 долларов,

затем — 20, и наконец, — 25 долларов в день. Тогда он пришел к одному поставщику и пред­ложил свою помощь в продаже наркотиков.

— Нет, — возразил тот, — для того, чтобы продавать, нужно иметь постоянных клиентов.

В этом кроется одна из причин столь быст­рого распространения наркомании.

Карлу, чтобы найти своих собственных клиентов, пришлось воспользоваться уже опи­санной схемой.

Я часто задавалим вопрос: почему вы не бросите это занятие?

Предположим, что кто-нибудь решится бро­сить. Что ожидает его? Через два часа после окончания действия наркотика появляются симптомы абстиненции, которые сопровож­даются судорогами, рвотой, обильным пото­выделением, повышением температуры, лихо­радкой, нервным перевозбуждением. Его пре­следуют боли во всех органах тела — от ног до корней волос. Появляются галлюцинации еще более ужасные, чем у алкоголиков.

Это продолжается три дня. Даже после ока­зания помощи шансы на то, что этот человек больше не будет применять наркотики, один из девяти. Каждый год на лечение в госпиталь в Лексинтоне поступают 3500 наркоманов. Более шестисот докторов стараются помочь больным избавиться от вредной привычки. Исследова­ния. которые проводились в течение 20 лет, в 1935-1955 годах, показали, что 64 Х наркома­нов после лечения снова попадают в госпи­таль, остальные возвращаются к старой при­вычке.

— Если уж втянешься в это дело. — сказал мне один парень, который прошел курс лече­ния, — это уже навсегда. Я получил свою дозу

через пять минут после того, как вышел из госпиталя.

Что же происходит с теми девятью из де­сяти, которые не могут избавиться от этой привычки. Физическая деградация. Карл. даже заставляя употреблять наркотики школьников, был знаком с бюллетенем, выпущенным поли­цией:

Наркоманы — это люди, обреченные на преждевременную смерть. Вот наиболее рас­пространенные симптомы отравления нарко­тиками: выпадение зубов, отсутствие аппетита, нарушение деятельности желудочно-кишечного тракта, деформация носа, окрашивание глаз и кожи в желтый цвет. Содержание кислорода в крови уменьшается, развивается бронхит, ту­беркулез. Появляется дрожание конечностей. Человек испытывает панический страх, нарко­маны часто кончают жизнь сумасшествием.

По официальным данным Министерства Здравоохранения США, смертность наркома­нов по сравнению с людьми, не принимавшими наркотиков, составляет: от туберкулеза — 4:1, от пневмонии — 2:1, от заболевания мозга — 3:1, от других заболеваний —2:1. Такова судь­ба наркомана.

Карл знал, что его ожидает, но это его не останавливало. Не останавливало это и Шорти, который обратился ко мне за помощью.

Шорти было 19 лет, он принимал героин с 15 лет. У Шорти была подружка Темми, семнадца­тилетняя красивая девушка. Ее родители были известны в деловых кругах Нью-Йорка. Они по­сещали фешенебельную церковь.

Шорти попросил меня спасти Темми. Я со­гласился. Когда мы с Шорти постучали в дверь,

ведущую в темное, пропахшее мышами подвальное помещение в Бруклине, нам от­крыла дверь Темми, которая была очень уди­влена нашим приходом.

В слабоосвещенной комнате было еще два парня с закатанными до локтя рукавами руба­шек. Перед ними на столе лежали "инструмен­ты": спиртовка, игла, стакан воды и маленький целлофановый мешочек с белым веществом — героином.

— Кто это? — спросила Темми, указывая на меня.

— С ним все в порядке, это пастор, — отве­тил Шорти. — Это я попросил его прийти сюда.

— Хорошо, но ему придется немного обо­ждать, если он хочет поговорить со мной.

Темми повернулась к нам спиной, и все трое продолжали прерванное занятие. Шорти, как будто читаямои мысли, приблизился ко мне и прошептал:

— Не пытайтесь их остановить или звать по­лицию. Они могут убить вас. Смотрите, это бу­дет полезно для вас. Я последовал его совету.

Пока шли приготовления к приему наркоти­ка, Шорти рассказал мне историю Темми. Она тоже начала применять наркотики с 15 лет. Ее родители не знали о двойной жизни, которую она вела, включая и сожительство с мужчи­нами. Все, что они знали о ней, это то, что она ушла из дому и жила в Вилидж. Они видели ее только по воскресениям и, хотя удивлялись ее богемной жизни, не трогали ее. Они считали, что все девушки проходят через такую стадию неповиновения родителям.

У Темми же эта стадия заключалась в расту­щей зависимости от наркотиков и, как следст­вие, в проституции.

— Ей приходится этим заниматься, чтобы покупать наркотики, — объяснил мне Шорти. — У нее есть постоянные клиенты с Мэдисон Авеню, которые имеют жен в Уэстчестере. Но что меня действительно бесит, так это то, что все больше становится лесбиянкой.

Я не решился спросить, где же место самого Шорти в нарисованной им картине. Он был небольшого роста и ничем не привлекающей наружности. Темми же была высокой стройной белокурой девушкой.

Я никогда не забуду сцену, свидетелем ко­торой оказался. Приготовление закончилось, и теперь каждый из подростков хотел быть пер­вым. Шорти также вступил в эту борьбу. Жадно следили они за тем, как один из парней высы­пал содержимое целлофанового пакета в ки­пятильник. "Быстрее, быстрее", — подгоняли его остальные.

Дрожащими руками парень зажег спиртовку и поставил на огонь кипятильник. Затем снял с себя ремень и перетянул руку Шорти. Осталь­ные с нетерпением ожидали своей очереди, судорожно сжимая кулаки, кусая губы и еле удерживаясь от желания броситься к Шорти и выхватить у него шприц с наркотиком.

— Ну, так что? — спросил меня Шорти, вспомнив, зачем он меня сюда привел. — Ты поможешь Темми выпутаться из всего этого?

Я сказал, что обязательно попробую. Я дей­ствительно пытался поговорить с Темми, но она смотрела на меня стеклянными, ничего не видящими глазами. Когда я сказал, что у меня нет ничего чудодейственного, и единствен­ное, что я мог предложить, была моя помощь, Шорти вдруг разозлился:

— Так чего же ты сюда пришел!

Это был мой провал. Я не мог помочь Темми так же, как и Мари. Я ушел. Когда я снова вер­нулся, их там уже не было, и никто не знал и не желал знать, куда они ушли.