Дефекти рибопродукції холодного копчення, що можна

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 466

Ли Скорсби высадился в устье Енисея и обнаружил, что в портовом городе царит полная неразбериха. Рыбаки пытались продать консервным заводам мизерные уловы рыбы неизвестных пород; судовладельцы возмущались тем, что власти, пытаясь хоть как-то бороться с последствиями половодья повысили плату за пребывание в порту; в городе собралось множество охотников за пушниной, потерявших заработок из-за потепления, поскольку в лесах всё растаяло и повадки животных изменились.

Сразу же стало ясно, что путешествовать по суше будет очень трудно. То, что в обычные времена было грунтовой дорогой теперь, когда вечная мерзлота стала оттаивать, превратилось в непроходимую грязную топь.

Ли сдал на хранение свое снаряжение и аэростат, а на остатки золота нанял моторный катер. Закупив провизию и несколько баков горючего, он отправился вверх по разлившейся реке.

Поначалу катер двигался медленно. Дело было не только в быстром встречном течении: в реке плавало множество коряг и поваленных деревьев. Несколько раз Ли замечал в воде мертвых животных, а один раз мимо катера проплыл раздувшийся человеческий труп. Преодолевая такие препятствия, Ли приходилось постоянно следить за работой мотора и быть очень осторожным.

Он плыл к селению, где жило племя Граммана. Ли ориентировался, полагаясь на свои воспоминания, несколько лет назад он летал над этими краями. Память не подводила аэронавта, и он без труда находил правильный курс, лавируя в быстром, мутно-коричневом течении, плывя мимо полузатопленных, часто неузнаваемых берегов. Из-за повисшего в воздухе гигантского облака до времени проснувшейся мошкары казалось, что всё вокруг подернуто туманом. Чтобы совладать с кровососами, Ли намазал лицо и руки мазью из дурмана и непрстанно курил сильнейшие сигары. Это немного помогало.

Что же до Хестер, она отрешенно сидела, полуприкрыв глаза, длинные уши покоились на её худенькой спине. Они с Ли разговаривали только при необходимости, оба были привычны к молчанию друг друга.

На утро третьего дня Ли повернул маленькое судно в приток, сбегавший в реку с низких холмов, которым полагалось бы находиться глубоко под снегом, но чьи коричневые вершины то и дело проглядывали сквозь растаявший снег. Через несколько миль, миновав заросли низких соcен и елей, катер подплыл к гигантскому, размером с дом, круглому валуну. Ли причалил к берегу.

– Здесь была посадочная площадка, – сказал он Хестер.– Помнишь, нам говорил о ней старый охотник за тюленями, в Новой Земле? Теперь она, должно быть, в шести футах под водой.

– В таком случае я надеюсь, что жителям хватило рассудка построить селение повыше. – ответила зайчиха, выпрыгивая на берег.

Спустя около получаса Ли опустил свой мешок на землю у деревянного дома старейшины поселения. Затем он повернулся к собравшейся небольшой толпе жителей, и поприветствовал их. Используя универсальный северный жест, выражающий добрые намерения, он положил ружьё на землю перед собой.

Старый сибирский татарин, глаза которого терялись в сетке морщин на его лице, положил свой лук рядом. Его демон-росомаха повела носом в сторону Хестер, та в ответ дёрнула ухом, а затем старейшина заговорил.

Ли ответил, и им пришлось перебрать с полдюжины языков, прежде чем они нашли один, на котором могли объясниться.

– Мое почтение тебе и твоему племени, – сказал Ли – У меня есть немного дымолиста, который, конечно, не особенно хорош, но для меня честь преподнести его вам.

Старейшина благосклонно кивнул. Одна из его жен приняла свёрток, который Ли вынул из своего мешка.

– Я разыскиваю человека по имени Грамман, – продолжал Ли. – До меня дошел слух, что он породнился с вашим племенем. Возможно, он принял другое имя, но он европеец.

– Ах...– произнёс старейшина, – мы тебя ожидали.

Жители селения, столпившиеся вокруг, слушали, не разбирая ни слова, но им было понятно, что старейшина испытывает радость. Ли услышал мысли Хестер: да, радость и облегчение.

– Мы ожидали тебя,– повторил старейшина, кивая . – Ты пришёл, чтобы забрать доктора Граммана в другой мир.

Брови Ли удивленно приподнялись, но лишь ответил:

– Как скажете, сэр. Он здесь?

– Следуй за мной, – сказал старейшина.

Жители поселения почтительно расступились. Понимая отвращение Хестер к глубокой грязи, через которую ей пришлось бы скакать, Ли повесил свой мешок на плечо и взял её на руки. Он последовал за старейшиной по лесной тропе.

Шаман жил на расстоянии десяти длинных полетов стрелы от поселения, на опушке, среди лиственниц. Старейшина остановился возле его хижины – деревянного каркаса, обтянутого шкурами. Это странное жильё было украшено клыками кабанов и рогами оленей и лосей, но это были не просто охотничьи трофеи, поскольку они висели вместе с сухими цветами и тщательно перевитыми побегами сосны, словно предназначались для какого-то ритуала.

– Ты должен говорить с ним почтительно, – тихо произнес старейшина. – Он – шаман. И его сердце болит.

Неожиданно Ли почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, a Хестер дёрнулась в его руках, потому что оказалось, что всё это время за ними кто-то наблюдал. Из-за засушенных цветов и сосновых побегов на них глядел ярко-жёлтый глаз. Это была демон, и на глазах у Ли , она повернула голову и осторожно потянула своим мощным клювом за сосновый побег, отодвигая его, словно занавес.

Старейшина что-то выкрикнул на своём языке, обращаясь к кому-то по имени, которое им назвал старый охотник за тюленями: Джепари. Спустя мгновение дверь отворилась.

На пороге стоял худой человек в одеждах из кожи и меха. У него были горящие глаза и выступающий упрямый подбородок, его чёрные волосы были тронуты сединой. Демон-скопа сидела у него на руке, сурово глядя на пришельцев.

Старейшина трижды поклонился и ушёл, оставив Ли наедине со вновь обретённым шаманом-академиком.

– Доктор Грамман, – сказал он. – Меня зовут Ли Скорсби. Я по профессии аэронавт, родом из страны Техас. Если вы позволите мне присесть и поговорить, я расскажу вам, что привело меня сюда. Я ведь прав, вы – доктор Станислав Грамман из Берлинской Академии?

– Да, – ответил шаман. – А вы, значит, из Техаса... Ветра унесли вас далеко от родных краев, мистер Скорсби.

– Да, сэр. Вообще в последнее время в мире веют очень странные ветра.

– Несомненно. Ну что же, сейчас тепло... В хижине есть скамья. Если вы поможете мне её вынести, мы посидим снаружи, при ясном солнце, и побеседуем. У меня есть немного кофе, надеюсь, что вы согласитесь разделить его со мной.

– С удовольствием, сэр. – сказал Ли, и сам вынес наружу деревянную скамью, Грамман тем временем подошел к очагу и разлил обжигающий напиток по жестяным кружкам. Директор Обсерватории был прав, подумал Ли. У Граммана не было немецкого акцента. Он говорил, как уроженец Англии.

Когда все уселись (Хестер – рядом с Ли, бесстрастно прикрыв глаза, а большой морской сокол – глядя на солнце, рядом с Грамманом), Ли приступил к рассказу. Он начал со своей встречи в Троллезунде с Джоном Фаа, королем бродяжников. Ли рассказал о том, как они наняли медведя Йорека Барнисона, о путешествии в Болвангар, о том, как были спасены Лайра и другие дети; а потом он поведал о том, что узнал от Серафины Пеккала и Лайры во время полета к Свальбарду.

– Видите ли, Доктор Грамман... Из рассказа девочки о том, как лорд Азраэль демонстрировал Мудрецам замороженную отрубленную голову, я понял, что они были так напуганы, что даже не рассмотрели её.

– Поэтому я и заподозрил, что вы можете быть до сих пор живы. И ведь ясно, сэр, что вы обладаете особенно глубокими знаниями по этому вопросу. По всему арктическому побережью ходят слухи о вас: о том, как вам просверлили голову, о ваших широких научных интересах, включающих и раскопки на дне океана, и наблюдения за полярным сиянием, и о вашем неожиданном, словно ниоткуда, появлении десять-двенадцать лет назад. Всё это крайне интересно. Но меня сюда привело не просто любопытство, доктор Грамман. Я обеспокоен судьбой ребенка. Я думаю, что у неё очень важная миссия, и ведьмы со мной согласны. Если вам что-то об этом известно, о девочке или о том, что ей предназначено, пожалуйста, расскажите мне. Как я уже сказал, почему-то я убеждён, что вам это известно, и поэтому я здесь.

– И ещё. Если я не ошибаюсь, сэр, старейшина поселения сказал, будто бы я прибыл, чтобы забрать вас в другой мир. Он действительно так сказал, или я ослышался? И последний вопрос для вас, сэр: что это за имя, которым он вас назвал? Магический титул? Племенное имя?

Губы Граммана тронула улыбка, и он ответил:

– Имя, названное им – это мое настоящее имя, Джон Парри. Да, действительно, вы пришли, чтобы забрать меня в другой мир. Что же касается того, что привело вас сюда, я думаю, вы узнаете вот этот предмет...

И он разомкнул ладонь. На ладоне лежал.... Ли не мог поверить своим глазам, не мог уразуметь... Он увидел серебряный перстень с бирюзой, работы индейцев Навахо; он ясно его видел, и узнал: это было кольцо его матери. Ли помнил его тяжесть и гладкость камня, и то, что металл прилегал к камню чуть теснее у одного из углов, где была щербинка; и он помнил, что выщербленный уголок со временем сгладился, потому что его пальцы так часто трогали этот камень когда он был ребенком, много лет назад, в шалфейных лугах родного края.

Ли не помнил, как вскочил на ноги. Хестер тоже приподнялась, дрожа от возбуждения, её уши стояли торчком. Скопа встала между Ли и Грамманом, чтобы защитить своего человека. Но Ли не собирался нападать на шамана. Он чувствовал, что его застали врасплох, словно он снова был ребенком. Голосом, дрожащим от волнения он спросил:

– Откуда это у вас?

– Возьмите его, – сказал Грамман, или Парри,– оно сослужило свою службу. Оно призвало вас. Теперь это кольцо мне не нужно.

– Но... как... – начал было Ли, взяв дорогую сердцу вещь из ладони Граммана – я не понимаю, как вы смогли... вы же .. откуда оно у вас?

– Я – шаман. Мне подвластны многие вещи, недоступные вашему пониманию. Сядьте же, мистер Скорсби. Успокойтесь. Я расскажу вам о том, что вы должны знать.

Ли опустился на скамью, сжимая в руке кольцо, снова и снова трогая его.

– Что ж, – сказал он, – Сэр, я потрясен. Думаю, что мне необходимо выслушать ваши обьяснения..

– Прекрасно, – сказал Грамман. – Тогда я начну. Меня зовут, как я уже сказал, Парри, и я был рожден в другом мире. Лорд Азраэль, разумеется – не первый человек, путешествовавший между мирами, хотя он – первый, столь блистательно открывший путь. В своем мире я был солдатом, а затем – путешественником. Двенадцать лет назад я сопровождал экспедицию в той части моего мира, которая прилегает к вашему Берингланду. У моих спутников были другие цели, но я искал то, о чём слышал в старых легендах: прореху в ткани мироздания, окно между нашей Вселенной и другой. Несколько моих товарищей пропали. Разыскивая их, я и двое других прошли через эту дыру, это окно, даже не заметив этого, и покинули наш мир. Сначала мы не осознавали, что произошло. Мы шли, пока не увидели город, и тут уже нельзя было ошибиться: мы действительно были в другом мире.

Что ж, как бы мы не старались, мы не могли снова разыскать первое окно. Мы прошли сквозь него во время снежной бури. Вы – старый арктический путешественник, вы меня поймете.

Итак, у нас не было выбора, нам пришлось остаться в том, новом мире. И вскоре мы убедились что этот мир – очень опасное место. Оказалось, что там обитает какая-то странная разновидность фантазмов или духов, беспощадных и убийственных. Вскоре мои спутники погибли, став жертвами Радужников (так назывались эти существа).

Я убедился, что мир, в который я попал – ужасен, и не мог дождаться случая, чтобы покинуть его. Дорога обратно в мой мир была навсегда закрыта. Но существовали двери в другие миры, и после недолгих поисков я нашел путь в этот.

Итак, я пришёл сюда. И в тот же миг открыл для себя чудо, мистер Скорсби, ибо миры очень различаются, и в этом новом мире я впервые увидел моего демона. Да, пока не пришёл в ваш мир, я не знал о моей Сайан Котор. Здешние люди не могут себе представить, что есть миры, где демоны – всего лишь беззвучные голоса в человеческом сознании. Вообразите же мое изумление, когда я узнал, что часть моего существа – прекрасная птица!

Вместе с Сайан Котор мы странствовали по северным землям. Я очень многому научился у людей Севера, таких, как мои добрые друзья из поселения неподалеку. То, что они мне поведали об этом мире, заполнило пробелы в моих познаниях, и мне стали ясны разгадки многих тайн.

Я пришёл в Берлин под именем Граммана. Разумеется, я никому не рассказал о своем происхождении, это было моей тайной. Я представил Академии свой тезис и, согласно их обычаю, защитил его в дебатах. О многом я знал гораздо больше, чем академики, и поэтому мне не составило труда стать членом академии.

Таким образом, с моими новыми учеными степенями, я мог начать работу в этом мире. С одной стороны, я чувствовал удовлетворение. Но в то же время я тосковал по некоторым вещам в моем мире. Мистер Скорсби, вы женаты? Нет? Ну, а я был женат, и я обожал мою жену, и моего сына, моё единственное дитя, малыша, которому не исполнилось и года, когда я исчез из своего мира. Я ужасно тосковал о них. Но можно было провести тысячи лет в поисках, и никогда не найти дороги назад. Мы были разлучены навеки.

Однако моя работа поглотила меня. Я искал другие формы познания, я был посвящен в культ черепов, стал шаманом. Я также сделал некоторые полезные открытия, например, нашел способ приготовления мази из кровомоха, сохраняющей все свойства свежего растения.

Теперь я мне многое известно об этом мире, мистер Скорсби. Например, о Пыли. По выражению вашего лица я вижу, что вам знаком этот термин. Ваши богословы страшатся Пыли, меня же больше всего пугают именно они. Я знаю, чем занят Лорд Азраэль, и я знаю, почему. Именно поэтому я призвал вас сюда. Видите ли, я намереваюсь ему помочь, потому что миссия, которую он взял на себя – величайшая в истории человечества. Величайшая за все тридцать пять тысяч лет нашей истории, мистер Скорсби.

Сам я могу сделать немного. Мое сердце поражено болезнью до такой степени, что ни один специалист в этом мире не может его вылечить. Видимо, это будет последним делом моей жизни.. Но мне ведомо нечто, о чем не знает лорд Азраэль, то, о чём ему необходимо знать, чтобы его труд увенчался успехом.

Видите ли, в свое время я заинтересовался: что же постигло тот мир, где Радужники пожирали человеческое сознание? Я хотел узнать, что они из себя представляют и откуда взялись. Будучи шаманом, я могу присутствовать в форме духа там, куда не могу пойти в телесной оболочке, и я провел долгое время в трансе, исследуя тот мир. Я узнал, что много столетий назад тамошние философы создали инструмент, который впоследствие привёл их к гибели, инструмент, который они назвали скрытым ножом. У этого инструмента оказалось множество удивительных свойств, гораздо больше, чем они могли предположить, когда создавали его, гораздо больше, чем они знают и по сей день. И каким-то образом, используя его, они впустили Радужников в свой мир.

Итак, я знаю о существовании скрытого ножа и о том, что можно делать с его помощью. Мне известно, где он находится, и как распознать того, кому дано его использовать. Я знаю, что носитель скрытого ножа должен сослужить великую службу делу лорда Азраэля. Я надеюсь, что он справится со своей миссией. И я призвал вас сюда, и вы должны полететь и доставить меня на север, в мир, который открыл Лорд Азраэль, где я ожидаю найти носителя скрытого ножа.

Это опасный мир, имейте в виду. Ни в вашем мире, ни в моём нет ничего более ужасного, чем радужники. Нам придется быть очень осторожными и позабыть страх. Я не вернусь. А вам, если вы хотите вновь увидеть свою страну, понадобится вся ваша отвага, все умения, и всё везение. Такова ваша роль, мистер Скорсби. Вот поэтому вы меня разыскивали.

Шаман замолк. Его лицо было смертельно бледным, на нем поблескивали капельки пота.

– За всю мою жизнь я не слышал более безумной идеи– промолвил Ли.

Он встал и начал нервно прохаживаться вдоль скамьи. Хестер, сидя на скамье, не мигая смотрела на него. Глаза Граммана были полузакрыты, его демон сидела у него на колене, испытующе глядя на Ли.

– Вам нужны деньги? – спросил Грамман спустя несколько мгновений. – Я могу раздобыть вам золота. Это нетрудно.

– Да будь я проклят, если пришел сюда из-за золота!– воскликнул Ли, – я пришел сюда... я пришел, чтобы убедиться, что я прав, и вы живы. Что ж, теперь мое любопытство вроде бы удовлетворено...

– Я рад это слышать.

– У моей истории есть ещё одна глава, – добавил Ли, и рассказал Грамману о совете ведьм на озере Энара и об их клятве.

– Вы понимаете, – сказал он в заключение, – эта девочка... Лайра... в общем, из-за неё -то я и стал помогать ведьмам. Вы говорите, что призвали меня сюда этим перстнем. Может быть оно и так, а может и нет. Одно мне точно известно: я пришел сюда, потому что знаю, что этим помогаю Лайре. Я никогда не встречал такого ребенка. Если бы у меня была дочка, я мог бы только надеяться, что она будет хоть наполовину такой же выносливой, доброй и отважной, как Лайра. Кроме того, я слышал, что вам известно о каком-то предмете, дающем защиту своему носителю. Из ваших слов я понял, что видимо это и есть тот самый скрытый нож.

Так вот какую цену я прошу у вас, доктор Грамман, за то, что возьму вас в другой мир: не золото, а скрытый нож. Не для меня, а для Лайры. Вы должны поклясться, что она будет защищена этим предметом, и тогда я возьму вас и отвезу куда вам будет угодно.

Шаман внимательно выслушал его и сказал:

– Что ж, прекрасно, мистер Скорсби. Я поклянусь. Вы ведь поверите моей клятве?

– На чем вы поклянётесь?

– Назовите всё, что вам угодно.

Ли подумал, а затем сказал:

– Поклянитесь на том, что заставило вас отвергнуть любовь ведьмы. Мне кажется, что для вас ничего нет важнее.

Глаза Граммана расширились:

– У вас верное чутьё, мистер Скорсби. Я с радостью поклянусь этим. Я даю вам слово, что сделаю всё для того, чтобы Лайра Белакуа была под защитой скрытого ножа. Но предупреждаю вас: у носителя ножа есть своя, отдельная миссия, и, быть может, из-за неё девочка подвергнется ещё большей опасности.

Ли серьезно кивнул.

– Пусть так, – сказал он, – но если существует хоть самый маленький шанс безопасности, я хочу, чтобы он у нее был.

– Я дал вам слово. А теперь вы должны доставить меня в новый мир.

– А как же ветер? Я так понял, что вы достаточно здоровы, чтобы заметить, что погода нелётная?

– О ветре позабочусь я.

Ли кивнул. Он сел на скамейку и принялся снова и снова гладить бирюзовое кольцо; тем временем Грамман собирал немногочисленные нужные ему вещи в мешок из оленьей кожи. Затем они пошли назад по лесной тропе к поселению.

Старейшина говорил довольно долго. Один за другим жители выходили из хижин, чтобы коснуться руки Граммана, пробормотать несколько слов и получить нечто, похожее на благословение, в ответ. Ли в это время смотрел на небо. К югу оно было чистым, и свежий бриз колыхал верхушки елей. К северу над разлившейся рекой по-прежднему висел туман, но впервые за много дней появилась надежда, что он рассеется.

У гигантского валуна, где раньше была посадочная площадка, он погрузил мешок Граммана на катер, a затем заправил лодку горючим. Мотор завёлся с первого раза. Они отчалили и катер с шаманом на борту понёсся вниз по течению, ныряя под деревьями и устремляясь к большой реке так быстро, что Ли забеспокоился из-за Хестер, сидевшей у самого борта. Но зайчиха была выносливым путешественником, он это хорошо знал. Так почему всё -таки он так беспокоился?

* * *

Когда они достигли порта в устье Енисея, то обнаружили, что гостиницы, постоялые дворы и все до единой свободные комнаты в городе были заняты солдатами. И не просто солдатами. Это были войска Императорской Московитской Гвардии, самой вымуштрованной армии в мире, превосходно вооружённой и присягнувшей защищать власть Магистерии.

Грамман выглядел очень усталым, поэтому сначала Ли планировал отдохнуть в ночь перед отлетом. Но остановиться было негде.

– Что здесь происходит? – спросил он лодочника, когда возвращал катер.

– Никто ничего не знает. Дивизия прибыла вчера и заняла всё жилье, реквизировала все съестные припасы и все суда в городе. Они бы забрали и этот катер, если бы он оставался здесь.

– Вы знаете, куда они направляются?

– На север – ответил лодочник. – По всей видимости, нам предстоит война, величайшая в истории.

– На север, в тот новый мир?

– Именно. Это лишь авангард, ожидаются ещё войска. Через неделю здесь не останется ни буханки хлеба, ни галлона спиртного. Вы мне очень удружили, арендовав эту лодку: теперь её цена удвоилась...

Стало ясно, что даже если бы они могли найти место, задерживаться здесь не имело смысла. Ли беспокоила судьба аэростата, и они с Грамманом сразу же отправились в хранилище. У Граммана был нездоровый вид, но он держался и не отставал.

Хозяин хранилища, который вместе с сержантом гвардии пересчитывал запасные детали для двигателя, оторвался от своего занятия.

– К сожалению, ваш аэростат был вчера реквизирован, – сказал он.– Вы же видите, что происходит. Что я мог поделать?

Хестер повела ушами, и Ли понял, что она имела в виду.

– Аэростат уже забрали?

– Его заберут сегодня днем.

– Нет, этого не произойдет, – сказал Ли, – потому что власть, пославшая меня, выше власти Гвардии.

И он показал хозяину хранилища кольцо, которое снял с пальца мертвого скаэрлинга на Новой Земле. Сержант у конторки рядом прервал свои занятия и отсалютовал при виде знака Церкви, однако, несмотря на свою дисциплинированность, он не смог скрыть проблеска удивления на лице.

– Так что мы забираем аэростат прямо сейчас – продолжил Ли, – и вы можете послать своих людей, чтобы загрузить снаряжение, включая провиант, воду, балласт. Я сказал – сейчас же.

Складской служитель взглянул на сержанта, который лишь пожал плечами, и поспешил к выходу, к аэростату. Ли и Грамман отправились к причалу, где были баки с горючим, чтобы руководить сборами.

– Откуда у вас это кольцо? – тихо спросил Грамман.

– С руки мертвеца. Конечно, пользоваться им рисковано, но я не вижу другого способа вернуть аэростат. Как вы думаете, сержант что-нибудь заподозрил?

– Конечно же, заподозрил. Но он – человек дисциплины. Он не будет подвергать сомнению распоряжения Церкви. К тому времени, когда они что-либо предпримут (если он вообще об этом доложит) мы будем далеко. Что ж, я обещал вам попутный ветер, Скорсби, и я надеюсь, что он вам понравится.

Небо над ними теперь было голубым, ярко светило солнце. К северу клубы тумана по-прежднему нависали над морем, как горные цепи, но бриз уносил их всё дальше и дальше, и Ли не терпелось опять оказаться в воздухе.

Пока шар наполнялся, постепенно поднимаясь над крышей склада, Ли проверил корзину и с особой тщательностью закрепил всё свое оборудование: кто знает, какие бури и шквалы им предстоят? Он укрепил на приборной доске все свои инструменты, даже бесполезный компас с болтавшейся стрелкой. Напоследок он повесил по периметру корзины мешки с песком – балласт.

Аэростат был заполнен и теперь, качаясь от порывистого северного ветра, натягивал причальные канаты, державшие его, словно якорь. Ли расплатился со складчиком последними золотыми монетами и помог Грамману забраться в корзину. Затем он повернулся к людям, державшим канаты, чтобы дать команду отпустить.

Но он не успел этого сделать. Из-за склада послышался грохот сапог, затем раздался грозный выкрик:

– Отставить!

Люди у канатов замешкались, некоторые оглядывались на выкрик, другие вопросительно смотрели на Ли, и тогда он рявкнул:

– Отдать концы!

Половина причальной команды повиновалась, и шар дёрнулся вверх, но оставшиеся два человека отвлеклись, глядя на приближавшихся солдат, и по-прежнему держали свои канаты, обмотанные вокруг причальных тумб. Аэростат задёргался из стороны в сторону. Чтобы удержаться, Ли схватился за подвесное кольцо; Грамман последовал его примеру, а его демон впилась в кольцо когтями.

Ли крикнул:

– Отпустите же, вы, идиоты! Шар поднимается!

Тяга в шаре была слишком сильной, и люди, хоть и тянули за канаты изо всех сил, не могли его сдержать. Один из них выпустил канат, и тот соскользнул со швартовой тумбы, но другой человек, почувствовав, что канат вырывается, инстинктивно в него вцепился, вместо того, чтобы отпустить. Однажды Ли уже видел подобное, и очень этого боялся. Оставшись на земли, демон несчастного – коренастая лайка, взвыл от ужаса и боли. Спустя пять невероятно долгих секунд всё было кончено: силы оставили человека и, полумертвый, он сорвался с высоты и упал в воду.

А солдаты тем временем уже держали винтовки наготове. Залп пуль просвистел мимо корзины, одна из них вышибла искру из подвесного кольца. Руки Ли, державшегося за кольцо, заныли от удара, но ни одна из пуль его не задела. К тому времени, когда был дан следующий залп, шар был почти вне досягаемости. Он поднимался вверх, в синеву неба и ветер уносил его в даль, за море. Ли чувствовал, как его сердце наполняет радость. Чем выше поднимался шар, тем лучше становилось его настроение. Однажды Ли сказал Серафине Пеккала, что не видит ничего особого в полетах, что это просто его работа, но это было не так. Подниматься в небо, с лёгким попутным ветром, зная, что впереди тебя ожидает новый мир – что в жизни могло быть лучше?

Он отпустил подвесное кольцо и увидел, что Хестер, как обычно, улеглась в углу корзины, полуприкрыв глаза. Откуда-то издалека, с земли, до них донёсся ещё один тщетный оружейный залп. Широкая развилка устья реки искрилась в солнечном свете; город внизу уплывал куда-то в даль.

– Итак, доктор Грамман, – сказал Ли – Не знаю, как вы, но я гораздо лучше чувствую себя в воздухе. Конечно, хотелось бы мне, чтобы тот бедняга додумался отпустить канат. Это ведь так просто, а если сразу не отпустить, то надежды нет.

– Благодарю вас, мистер Скорсби, – сказал шаман. – Вы прекрасно управились. Теперь мы устроимся поудобнее и полетим. Воздух всё ещё морозный, поэтому я буду благодарен, если вы передадите мне эти шкуры.