Студопедія
рос | укр

Головна сторінка Випадкова сторінка


КАТЕГОРІЇ:

АвтомобіліБіологіяБудівництвоВідпочинок і туризмГеографіяДім і садЕкологіяЕкономікаЕлектронікаІноземні мовиІнформатикаІншеІсторіяКультураЛітератураМатематикаМедицинаМеталлургіяМеханікаОсвітаОхорона праціПедагогікаПолітикаПравоПсихологіяРелігіяСоціологіяСпортФізикаФілософіяФінансиХімія






Заявки на участь у змаганнях


Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 594



 

Дети устроились на ночлег в большой белой вилле в парке, но Уилл спал беспокойно: его преследовали видения, тревожные и приятные в равной степени, так что он мучительно пытался прогнать их и одновременно хотел грезить дальше. Когда его глаза наконец открылись совсем, он чувствовал такую сонливость, что едва мог пошевелиться. Сев на кровати, он обнаружил, что его самодельные бинты снова развязались, а простыни перепачканы кровью.

Огромный дом был погружен в тишину и пронизан лучами солнечного света, в которых плавали пылинки. Кое‑как встав с постели, Уилл спустился на кухню. Они с Лирой ночевали в комнатах для прислуги под самым чердаком – большие спальни хозяев этажом ниже и их монументальные кровати с пологом на столбиках показались им неуютными, – и теперь Уиллу пришлось проделать на нетвердых ногах долгий и трудный путь.

– Уилл… – тут же сказала Лира дрогнувшим голосом и отошла от плиты, чтобы помочь ему сесть на стул.

У него кружилась голова. Он решил, что потерял много крови; чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на его одежду. И рана кровоточила по‑прежнему.

– Я как раз варила кофе, – сказала Лира. – Будешь пить или сначала сделаем тебе новую перевязку? Мне все равно. И яйца в холодном шкафу тоже есть, только вот фасоли я не нашла.

– Это не такой дом, где едят консервы. Сначала перевязку. В кране есть горячая вода? Я бы помылся. Не могу ходить во всем этом…

Она налила ему горячей воды, и он разделся до трусов. Слабость и дурнота мешали ему чувствовать смущение, но Лира смутилась за него и вышла. Он вымылся как мог, а потом вытерся чайными полотенцами, висевшими в ряд около плиты.

Вернувшись, Лира принесла ему одежду, которую ей удалось отыскать в доме: рубашку, холщовые штаны и ремень. Он надел все это, а она разорвала на полосы чистое полотенце и снова плотно забинтовала ему руку. Состояние раны очень встревожило девочку: оттуда не только продолжала сочиться кровь, но и вся кисть распухла и покраснела. Однако Уилл ничего не сказал по этому поводу, и Лира тоже смолчала.

Потом она разлила по чашкам кофе, нарезала черствого хлеба, и они позавтракали в просторном зале; из его окон, расположенных по фасаду, открывался прекрасный вид на город. Поев и попив, Уилл немного взбодрился.

– Спроси алетиометр, что нам делать дальше, – сказал он. – Ты еще ни о чем его не спрашивала?

– Нет, – ответила она. – С сегодняшнего дня я буду делать только то, что ты велишь. Вчера вечером я хотела его выспросить, но не стала. И не стану, если ты не захочешь.

– Да нет, спрашивай и не тяни, – сказал он. – Теперь в этом мире нам грозит не меньше опасностей, чем в моем. Во‑первых, есть брат Анжелики. А если…

Он остановился, потому что Лира начала что‑то говорить, но она замолчала на полуслове вместе с ним. Потом собралась с духом и заговорила снова:

– Уилл, вчера случилось кое‑что, о чем я тебе не сказала. Я виновата, но ведь у нас было столько других забот… Прости…

И она рассказала Уиллу обо всем, что видела из окна Башни Ангелов, пока Джакомо Парадизи обрабатывал ему рану: о нападении Призраков на Туллио, о полном ненависти взгляде Анжелики, заметившей ее в окне, и об угрозе Паоло.

– Помнишь, как Анжелика заговорила с нами в первый раз? – продолжала она. – Ее младший брат сказал что‑то насчет того, зачем они все сюда пришли. Сказал: «Он хочет достать…» – но она не дала ему закончить и стукнула его, помнишь? Наверняка он хотел сказать, что Туллио ищет нож и именно поэтому здесь собрались все дети. Ведь если бы он у них был, они могли бы не бояться Призраков – им даже взрослеть было бы не страшно.

– Как выглядел Туллио, когда на него напали? – спросил Уилл. К ее удивлению, он выпрямился на стуле и уперся в нее требовательным, взволнованным взглядом.

– Он… – Лира попыталась вспомнить поточнее. – Он начал считать камни в стене. Как будто на ощупь… но все время сбивался. Под конец он вроде как потерял интерес и бросил. И больше не двигался, – закончила она и, увидев странное выражение на лице Уилла, спросила: – А что?

– Понимаешь… Я подумал, что они, может быть, все‑таки из моего мира, эти Призраки. Если они заставляют людей так себя вести, вполне может оказаться, что они оттуда. Допустим, первое окно, которое открыли философы из Гильдии, соединило этот мир с моим – тогда Призраки могли попасть сюда через него…

– Но у вас в мире нет Призраков! Ты же никогда о них не слышал, разве не так?

– Может, там они не называются Призраками. Может, мы называем их по‑другому.

Лира не совсем поняла, что он имеет в виду, но ей не хотелось волновать его расспросами. Щеки у него горели, глаза блестели тревожным блеском.

– Как бы там ни было, – сказала она, отворачиваясь, – важно то, что Анжелика видела меня в окне. Теперь она знает, что нож у нас, и сообщит всем остальным. Она считает, это мы виноваты в том, что на ее брата напали Призраки. Прости меня, Уилл. Надо было сказать тебе раньше. Но вчера случилось столько всего…

– Ну, – отозвался он, – это вряд ли бы что‑нибудь изменило. Он пытал старика, а если бы научился обращаться с ножом, убил бы нас обоих. Мы должны были с ним драться.

– У меня плохое предчувствие, Уилл. Он же был ее братом. И знаешь, на их месте я тоже попыталась бы достать этот нож.

– Да, – сказал он, – но мы не можем вернуться и изменить то, что случилось. Нам нужен был нож, чтобы вернуть алетиометр, а если бы мы могли раздобыть его без борьбы, мы бы так и сделали.

– Да, конечно, – подтвердила она.

Как и Йорек Бирнисон, Уилл был настоящим бойцом, поэтому Лира легко согласилась с ним, когда он сказал, что лучше было бы не вступать в схватку с Туллио: она знала, что его заставляет говорить так не трусость, а трезвый расчет. Он уже немного успокоился, и его щеки снова побледнели. Задумавшись, он смотрел куда‑то в пространство. Потом сказал:

– Наверное, сейчас важнее подумать о сэре Чарльзе и о том, что может сделать он или миссис Колтер. Если у нее действительно есть такие телохранители, о каких говорил сэр Чарльз, – помнишь, солдаты, у которых отрезали деймонов? – тогда, пожалуй, сэр Чарльз прав и они смогут прийти сюда, не боясь Призраков. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что Призраки как раз и питаются человеческими деймонами.

– Но у детей тоже есть деймоны. На них ведь Призраки не нападают!

– Выходит, между деймонами детей и взрослых должна быть разница, – сказал Уилл. – И она есть, разве не так? Ты же говорила мне, что у взрослых деймоны не меняют формы. Может быть, в этом вся суть. А если у ее солдат вовсе нет деймонов, для Призраков это все равно что дети с их незастывшими деймонами…

– Да! – воскликнула Лира. – Может быть. А уж она‑то в любом случае не испугается Призраков. Она ничего не боится. И она очень умная, Уилл, правда, и такая решительная и жестокая, что смогла бы усмирить их, я уверена. Если захочет, она будет командовать ими, как людьми, и они будут слушаться ее как миленькие. Лорд Бореал тоже и умный, и сильный, но она запросто может заставить его делать то, что ей хочется. Ах, Уилл, мне опять страшно – как подумаю, на что она способна… Пойду расспрошу алетиометр, как ты велел. До чего же все‑таки здорово, что он теперь снова у нас!

Она развернула бархатную тряпочку и любовно погладила массивный золотой корпус прибора.

– Я спрошу про твоего отца, – сказала она, – и про то, как нам найти его. Смотри, я навожу стрелки на…

– Нет. Сначала спроси про мать. Я хочу знать, все ли у нее в порядке.

Лира кивнула и повернула стрелки; потом она опустила алетиометр на колени и, убрав волосы за уши, уперлась в него сосредоточенным взглядом. Уилл смотрел, как легкая стрелка обегает циферблат – она металась от одного символа к другому, словно ласточка в погоне за мошками, – и видел глаза Лиры, синие и пронзительные, в которых светилось чистое понимание.

Затем она сморгнула и подняла взгляд.

– Пока у нее все в порядке, – сказала она. – Женщина, которая за ней присматривает, очень добрая и ласковая. Никто не знает, где твоя мать, а эта женщина ее не выдаст.

Уилл сам не отдавал себе отчета в том, как сильно он беспокоится. Когда он услышал слова Лиры, ему сразу полегчало, но стоило его мышцам чуть‑чуть расслабиться, как боль в ране стала гораздо заметнее.

– Спасибо, – сказал он. – А теперь спроси об отце…

Но не успела она начать, как снаружи послышался крик.

Они тут же повернулись к окну. В нижнем конце парка, за которым уже начинались городские дома, была полоса деревьев, и там что‑то шевелилось. Пантелеймон мгновенно обернулся рысью и подскочил на своих мягких лапах к открытой двери, свирепо глядя в ту сторону.

– Это дети, – сказал он.

Уилл с Лирой встали. Дети выходили из‑за деревьев один за другим – их было не меньше сорока, если не все пятьдесят. Многие несли с собой палки. Их возглавлял мальчик в полосатой тенниске, и у него в руке была не палка – он держал пистолет.

– Вон Анжелика, – прошептала Лира, показывая пальцем.

Анжелика шла рядом с предводителем – она тянула его за локоть, подгоняя вперед. Сразу за ними, вопя от возбуждения, бежал ее младший брат Паоло; другие дети тоже кричали и потрясали в воздухе кулаками. Двое волокли за собой тяжелые винтовки, Уиллу уже приходилось видеть детей в таком настроении, но еще никогда их не было так много, а кроме того, дети в его родном городе не носили с собой оружия.

Они кричали, и Уиллу удалось разобрать в этом шуме высокий голос Анжелики:

– Вы убили моего брата и украли у него нож! Убийцы! Вы отдали его на съедение Призракам! Вы убили его, а мы убьем вас! Никуда вы не денетесь! Мы убьем вас так же, как вы убили его!

– Уилл, ты должен прорезать окно! – воскликнула Лира, схватив его за здоровую руку. – Мы от них спрячемся, запросто…

– Да, и где мы окажемся? В Оксфорде, в двух шагах от дома сэра Чарльза, средь бела дня! А может, на главной улице, под колесами автобуса. Я не могу резать где попало и рассчитывать, что там будет безопасно, – я должен сначала выглянуть и проверить, где мы находимся, а это займет слишком много времени. Там, за домом, что‑то вроде рощи или леса. Если сумеем туда добраться, среди деревьев у нас будет больше шансов спастись.

Лира выглянула из окна; ее душила ярость.

– Надо мне было убить ее вчера! – сказала она. – Эта Анжелика не лучше своего братца. Ух, я бы…

– Хватит болтать, пойдем, – оборвал ее Уилл.

Он проверил, надежно ли его нож пристегнут к ремню, а Лира надела рюкзачок с алетиометром и письмами отца Уилла. Они пробежали по гулкому залу и по коридору в кухню, а оттуда, через судомойню, выскочили на мощеный задний дворик. Калитка в стене вывела их на огород, где парились под утренним солнцем грядки с овощами и травами.

Кромка леса была в нескольких сотнях метров от них, на вершине холма, но их отделял от нее пологий склон, где было совершенно негде спрятаться. Ближе лесной опушки, на взгорке слева, стоял небольшой, круглый, похожий на часовню павильон; его верхний этаж представлял собой открытую террасу, с которой местные жители, наверное, когда‑то любовались панорамой города.

– Бежим, – сказал Уилл, хотя больше всего на свете ему хотелось сейчас лечь и закрыть глаза.

Они выскочили на лужайку; Пантелеймон летел над ними, зорко глядя по сторонам. Но бежать пришлось по кочкам, поросшим высокой травой, и Уилл, снова почувствовав приступ головокружения, вынужден был почти сразу перейти на шаг.

Лира оглянулась. Дети пока еще не увидели их, а может быть, даже не вошли в дом; если они захотят осмотреть все комнаты, на это уйдет время…

Но тут раздался тревожный щебет Пантелеймона. На втором этаже виллы, у открытого окна, стоял мальчик и указывал на них пальцем. Они услышали крик.

– Скорее, Уилл! – воскликнула Лира.

Она схватила его за здоровую руку, помогая ему, таща его за собой. Он пытался бежать, но у него не хватало сил. Он мог только идти.

– Ладно, – сказал он, – до леса нам не добраться. Слишком далеко. Значит, идем в тот павильон. Если закроем дверь, может, продержимся достаточно долго, чтобы успеть сделать разрез…

Пантелеймон метнулся к павильону, но Лира, охнув, беззвучно окликнула его, и он резко затормозил. Со стороны они казались словно привязанными друг к другу: деймон дергал за невидимую веревку, и девочка чуть не падала. Уилл спотыкался в густой траве, а Лира то забегала вперед, то возвращалась, чтобы ему помочь, то опять убегала. Наконец они добрались до мощеной дорожки, которая кольцом окружала здание.

Дверь под маленьким портиком была не заперта, и, ворвавшись внутрь, они очутились в просторном круглом помещении – вдоль его стен, в нишах, стояли статуи каких‑то местных богинь. Витая железная лестница в самом центре вела на второй этаж. Нигде не было ключа, чтобы запереть дверь, и они вскарабкались по лестнице наверх. Там оказалось что‑то вроде смотровой площадки, предназначенной для того, чтобы дышать свежим воздухом и любоваться городскими видами. Вокруг не было ни стен, ни окон – только открытые арки, поддерживающие крышу. Парапет на уровне пояса был достаточно широк для того, чтобы с удобством на него опереться, а поглядев вниз, они увидели крытую черепицей крышу, по краю которой тянулся водосточный желоб.

Лес темнел совсем рядом, такой близкий и все же недосягаемый; ниже по склону была вилла, а за ней парк и красно‑коричневые городские крыши, над которыми, чуть левее центра, высилась башня Ангелов. Над ее серыми зубцами кружили стаи черных ворон, и на Уилла накатила тошнота, когда он понял, зачем они туда слетелись.

Но глазеть по сторонам было некогда: дети уже неслись к павильону, вопя от ярости и возбуждения. Их лидер на секунду остановился, поднял пистолет и не целясь выстрелил два‑три раза в сторону павильона; потом дети снова бросились вперед с криками:

– Воры!

– Убийцы!

– Мы убьем вас!

– Отдайте нам нож!

– Вы не из наших!

– Смерть чужакам!

Уилл не обращал внимания на эти крики. Он вытащил нож из ножен и быстро прорезал перед собой маленькое окошко, чтобы посмотреть, где они находятся, но, взглянув туда, сразу же отшатнулся. Лира тоже посмотрела и разочарованно застонала. Они были метров на пятнадцать выше уровня земли, а под ними шумела оживленная городская магистраль.

– Конечно, – горько сказал Уилл, – мы ведь поднялись по склону… Что ж, бежать нам некуда. Ничего не поделаешь, будем обороняться.

Еще несколько секунд – и дети уже начали гурьбой протискиваться в дверь. Их вопли отдавались в павильоне эхом, и это добавляло им жуткости; а потом раздался выстрел, оглушительно громкий, и еще один, и в криках появилась какая‑то новая интонация, а потом задрожали ступени лестницы: это взбирались по ней первые преследователи.

Парализованная страхом, Лира прижалась к стене, но Уилл все еще держал в руке нож. Он подобрался к проему в полу, откуда начиналась лестница, и рассек ее первую ступень так легко, словно она была сделана из бумаги. Лишенная опоры в верхней точке, лестница начала сгибаться под тяжестью карабкающихся по ней детей, а потом и вовсе рухнула с громким треском. Вопли и сумятица усилились, и снова раздался выстрел – на этот раз, похоже, случайный, потому что пуля угодила в кого‑то и послышался крик боли; глядя со второго этажа, Уилл видел внизу кучу извивающихся тел, испачканных пылью, штукатуркой и кровью.

Они не были отдельными детьми – это была единая масса, однородная, как морская волна. Они яростно взметнулись вверх, пытаясь схватить его, угрожая, вопя, брызжа слюной, но не смогли достать.

Затем кто‑то окликнул их; они обернулись к двери и те, кто мог двигаться, хлынули к ней, оставив позади несколько своих товарищей, придавленных железной лестницей или оглушенных и пытающихся встать с засыпанного щебнем пола.

Вскоре Уилл понял, почему они выскочили наружу. На крыше, под арками, раздались скрежещущие звуки, и он подбежал к парапету как раз вовремя, чтобы увидеть первую пару рук, обладатель которых подтягивался, схватившись за край черепицы. Кто‑то подсаживал его снизу; затем показалась еще одна голова и еще одна пара рук – дети взбирались по плечам и спинам тех, кто остался на земле, и скоро полезли по крыше тучей, как муравьи.

Но по черепице трудно было идти, и первые из нападавших ползли на четвереньках, ни на секунду не сводя с Уилла дико вытаращенных глаз. Лира подошла к нему, а Пантелеймон в виде леопарда зарычал, опершись на парапет лапами, и первые дети застыли в нерешительности. Но снизу поднимались новые, и их становилось все больше и больше.

Кто‑то вопил: «Убей! Убей! Убей!», потом к нему присоединились другие; они кричали все громче, и те, кто был на крыше, принялись в такт топать ногами по черепице, но не отваживались подойти ближе, опасаясь рычащего деймона. Потом одна черепица треснула, и мальчик, который стоял на ней, поскользнулся и упал, но его сосед поднял отколовшийся кусок и швырнул им в Лиру.

Она увернулась, и кусок черепицы угодил в колонну за ее спиной, разлетевшись вдребезги и осыпав ее дождем осколков. Около проема в полу были железные поручни, и Уилл быстро отрезал от них два прута длиной с обычную саблю; один из них он сунул Лире, и она, размахнувшись, изо всех сил ударила в висок ближайшего мальчика. Тот упал, но его место заняла рыжеволосая Анжелика – с побелевшим лицом и безумными глазами она вскарабкалась на парапет, но Лира безжалостно ткнула в нее прутом, и она снова свалилась назад.

Уилл отбивался так же. Нож он спрятал в ножны на поясе, а сам размахивал, рубил и колол железным прутом, и хотя он сшиб нескольких противников с парапета, их все время сменяли другие и все больше и больше детей лезло по крыше снизу.

Потом появился мальчик в полосатой тенниске, но он уже потерял пистолет, а может быть, израсходовал все патроны. Уилл увидел его; их взгляды встретились, и оба поняли, что сейчас произойдет: они будут драться не на жизнь, а на смерть.

– Ну давай, – нетерпеливо крикнул Уилл, – давай же…

Еще секунда – и они бы схватились.

Но тут произошло нечто удивительное. Откуда ни возьмись к ним спланировал огромный дикий гусь; распластав крылья, он кричал и кричал так громко, что даже дети на крыше, ослепленные ненавистью, услыхали его и стали оборачиваться один за другим.

– Кайса! – радостно воскликнула Лира, узнав деймона Серафины Пеккала.

Дикий гусь снова издал пронзительный крик, разнесшийся по всему небу, а потом ринулся на мальчика в полосатой тенниске и взмыл вверх в сантиметре от его лица. Тот, испуганный, упал назад, соскользнул по крыше вниз и свалился на землю, а через несколько секунд и другие завопили от испуга, потому что в небе появилось еще что‑то; увидев в ясной синеве несущиеся к ним черные фигурки, Лира издала ликующий клич.

– Серафина Пеккала! Сюда! На помощь! Мы здесь! В павильоне…

Дюжина стрел со свистом рассекла воздух, потом еще одна и еще – их спускали с тетивы так быстро, что они оказывались в воздухе почти одновременно с предыдущими. Стрелы летели с крыши над балконом и с грохотом ударялись о черепицу. Ошеломленные и растерянные, дети на крыше почувствовали, что весь их боевой пыл куда‑то улетучился, а на его место хлынул отчаянный страх: кто эти женщины в черном, бросившиеся на них с небес? Как это могло произойти? Вдруг это привидения? Или Призраки какой‑то неведомой разновидности?

Плача и визжа от ужаса, они попрыгали с крыши – некоторые упали неудачно и, хромая, заковыляли прочь, а другие стремглав понеслись вниз по склону, ища спасения, но они уже перестали быть толпой и превратились в обычных напуганных детей с пристыженными лицами. Через минуту после появления дикого гуся последний ребенок выскочил из павильона, и теперь тишину нарушал только легкий свист веток, на которых ведьмы кружили в воздухе.

Уилл смотрел на них в изумлении, не в силах вымолвить ни слова, зато Лира прыгала и кричала в восторге:

– Серафина Пеккала! Как ты нас нашла? Спасибо тебе, спасибо! Они хотели убить нас! Спускайся сюда, быстрее…

Но Серафина и остальные ведьмы покачали головой и, снова набрав высоту, стали описывать круги далеко в небе. Деймон‑гусь развернулся и пошел на снижение; вскоре, захлопав огромными крыльями, чтобы погасить скорость, он со стуком сел на крышу под самым парапетом.

– Приветствую тебя, Лира, – сказал он. – Серафина Пеккала не может спуститься на землю, и остальные тоже. Здесь полно Призраков: вокруг павильона их не меньше сотни, и со всех сторон собираются новые. Разве вы их не видите?

– Нет. Для нас они невидимы.

– Одну ведьму мы уже потеряли. Больше рисковать нельзя. Вы сможете сами отсюда выбраться?

– Наверное, да: спрыгнем с крыши, как другие дети. Но как вы меня отыскали? И где…

– Потерпи немного. Надвигается новая опасность, и она еще серьезнее. Выбирайтесь отсюда поскорее и бегите к лесу.

Они перелезли через парапет и потихоньку, боком, спустились по разбитым черепицам к водосточному желобу. Здесь было уже невысоко; прямо от здания начинался пологий травянистый спуск к вилле. Первой прыгнула Лира, за ней Уилл. Он перекатился по траве раз‑другой, оберегая раненую руку: она опять была вся в крови и сильно болела. Его повязка размоталась, и конец ее волочился по земле; Уилл начал сматывать ее, и тут рядом с ним на лужайку опустился дикий гусь.

– Кто это, Лира? – спросил Кайса.

– Его зовут Уилл. Он идет с нами…

– Почему Призраки тебя избегают? – Деймон‑гусь обратился прямо к Уиллу.

К этому времени Уилл уже перестал удивляться чему бы то ни было и спокойно ответил:

– Не знаю. Мы их не видим. Постойте‑ка! – И он замер на месте, пораженный внезапной мыслью. – Где они сейчас? – спросил он. – Где ближайший из них?

– В десяти шагах ниже по склону, – ответил деймон. – Они стараются держаться от тебя подальше, это очевидно.

Уилл вынул нож, повернулся в ту сторону, и деймон тихо зашипел от изумления.

Но Уилл не успел совершить задуманное, потому что в этот момент рядом с ним приземлилась ведьма на ветке облачной сосны. Его поразила не столько ее способность летать, сколько ее ошеломительная грация, свирепый, холодный, ясный взгляд ее прекрасных глаз и белые обнаженные руки, такие юные на вид, хотя было понятно, что это впечатление обманчиво.

– Твое имя Уилл? – спросила она.

– Да, но…

– Почему Призраки тебя боятся?

– Это из‑за ножа. Где ближайший? Скажите мне! Я хочу убить его!

Но прежде чем ведьма успела ответить, к ней подбежала Лира.

– Серафина Пеккала! – воскликнула она, бросилась ведьме на шею и обняла ее так крепко, что та рассмеялась, целуя ее в макушку. – Ах, Серафина, откуда ты только взялась? Мы были… ты же видела этих детей? Они ведь дети, и они хотели убить нас! Мы уже решили, что нам конец, и… ах, я так рада, что ты прилетела! Я думала, что никогда не увижу тебя снова!

Серафина Пеккала посмотрела над головой Лиры на кучку Призраков, которые явно держались поодаль, и перевела взгляд на Уилла.

– А теперь слушайте, – сказала она. – В лесу, неподалеку отсюда, есть пещера. Идите по холму вверх, а потом по опушке налево. Мы могли бы отнести туда Лиру, но ты слишком велик, и тебе придется идти пешком. Призраки отстанут: нас они не видят, когда мы в воздухе, а тебя боятся. Там и встретимся; это в получасе ходьбы.

И она снова взмыла в небо. Уилл прикрыл глаза от солнца и видел, как она и другие грациозные фигуры в развевающихся одеждах повернули в сторону леса и стремительно понеслись туда.

– Как хорошо, что мы спаслись, Уилл! Теперь, с Серафиной Пеккала, нам больше нечего опасаться! – сказала Лира. – Я и не думала, что снова ее увижу, – а она появилась в самый нужный момент, правда? Точно так же, как тогда в Больвангаре…

Весело болтая, словно уже забыв о недавней схватке, она первой зашагала вверх по склону к лесной опушке. Уилл молча двинулся за ней. Его руку все время дергало, и каждый толчок пульса означал потерю очередной маленькой порции крови. Он прижал руку к груди, стараясь выбросить из головы эти мысли.

Дорога заняла у них не полчаса, а добрый час и три четверти, потому что несколько раз Уиллу приходилось останавливаться и отдыхать. В пещере их уже ждали костер, жаркое из кролика и Серафина Пеккала, помешивающая что‑то в маленьком железном горшочке.

– Покажи мне свою рану, – это было первое, что она сказала Уиллу, и он без возражений протянул ей руку.

Пантелеймон, обернувшийся котом, с любопытством наблюдал за происходящим, но Уилл отвернулся. Ему не хотелось видеть свою изуродованную кисть.

Ведьмы тихо посовещались друг с другом, после чего Серафина Пеккала сказала:

– Каким оружием нанесли эту рану?

Уилл молча достал нож и отдал его ведьме. Ее спутницы смотрели на чудесное оружие удивленно и недоверчиво: они еще никогда не видели ножа с таким острым лезвием.

– Одними травами тут не обойдешься. Нужен заговор, – сказала Серафина Пеккала. – Ладно, мы сделаем все необходимое. К восходу луны будем готовы. А пока ложись спать.

Она налила ему в маленькую костяную чашечку какого‑то обжигающего зелья, чья горечь была смягчена медом; он выпил его, лег и вскоре погрузился в крепкий сон. Ведьма укрыла его листвой и повернулась к Лире, которая все еще обгладывала косточки кролика.

– Ну вот, Лира, – промолвила она, – а теперь расскажи‑ка мне, что ты знаешь об этом мире, и кто этот мальчик, и что это за нож он с собой носит.

Лира глубоко вздохнула и начала рассказывать.

 


<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Учасники змагань, представники (тренери) команд | Безпека змагань
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | <== 17 ==> | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |
Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.26 сек.) російська версія | українська версія

Генерация страницы за: 0.26 сек.
Поможем в написании
> Курсовые, контрольные, дипломные и другие работы со скидкой до 25%
3 569 лучших специалисов, готовы оказать помощь 24/7