У истоков Радуницы

 

Даже такая авторитетная энциклопедия, как «Беларусь» (1995 год), пишет о Дзядах следующее:

«культ предков у восточных славян», хотя Дзяды отмечали «среди славян» лишь кривичи (славяноязычные балты, вовсе не славяне), а сам праздник является у них только трансформацией Радуницы (что признает энциклопедия). И это важно. Энциклопедия уточняет, что в прошлом Дзяды (то есть Радуницу) отмечали 3–4 раза в год весной и осенью: это осенние Дзяды, непосредственно на Радуницу и перед масленицей, а «в Восточной Беларуси функцию Радуницы исполняли летние (троицкие) Дзяды». Сам праздник изначально назывался Радуницей, а не Дзядами (Дзяды – его новое «бытовое» название).

Относительно Радуницы (то есть Дзядов в Беларуси западнее Полоцка) энциклопедия снова ошибается («праздник восточных славян», ибо авторы статьи считают беларусов «восточными славянами») и сообщают: он отмечается во второй вторник после Пасхи.

Почему именно в этот день? Не объяснено.

Я нашел в литературе только смутные упоминания о том, что сей вопрос решался после Брестской Унии 1596 года между Католическим костелом Польши и Православной церковью Киева, в ходе обсуждения судьбы языческих праздников Литвы. Позиции униатского православия и католичества были четко согласованы – старые обряды населения перенести в «христианский ряд» как «продолжение старой веры». Большим опытом в этом плане обладали католики, которые внесли старые обряды в «новую веру» еще раньше в своей Мазовии для мазуров.

После заключения Унии 1569 года происходил наплыв католиков «в глубинку» Центральной и Западной Беларуси, где они строили храмы с учетом «местных языческих традиций». В том числе иные соборы как бы «продолжали культ живойта»: например, в сохранившемся до сих пор католическом соборе города Глубокое двери сделаны в виде двух живойтов (культовых ужей).

С принятием народными массами христианства Радуницу «прикрепили» к Пасхе – на могилы родных люди стали приносить крашеные пасхальные яйца. Это, конечно, дико не только для итальянцев или немцев, но вообще для славян. Такого не делают ни в Чехии, ни в Болгарии, ни в Сербии, да и в Польше так поступают лишь мазуры, ассимилированные западные балты. Ясно, что этот языческий по происхождению обряд непонятен другим народам по той простой причине, что у них во времена язычества не было ничего подобного.

Как сказано в энциклопедии «Беларусь», на Полесье Радуницу вообще именуют «Пасхой мертвых». Это, надо признать, нечто абсолютно новое в христианстве (и в иудаизме, от праздника Пейсах которого произошла Пасха). Тут мы видим торжество творчества народа: есть Пасха для живых (которую весь мир отмечает), а есть еще и особая Пасха для мертвых беларусов. Логика народного сознания проста – коль Радуницу попы и ксендзы увязали с Пасхой, то она и есть Пасха умерших.

Такое «нововведение» в христианство является, конечно, «побочным» результатом не вполне складной христианизации местных языческих традиций и дикой для остального христианского мира, его не станут всерьез обсуждать теологи Европы. Но факт сам по себе удивительный – народ пришел в своем религиозном сознании к концепции «Пасхи мертвых». Случай просто уникальный.

 

* * *

Откуда же взялась наша Радуница?

В российской православной энциклопедии сказано:

«Некоторые исследователи слово «Радоница» не без основания сближали со словами «род», «предок», другие видели в нем тот же корень, что и в слове «радость», так как в Радоницу покойники призываются из своих могил на радость Пресветлого Воскресения».

Подобные объяснения – полный бред (кстати, нет никакой «Радоницы» – продукта финского окающего диалекта, а есть западнобалтская Радуница), ибо языческую веру их авторы объясняют – задним числом – христианскими реалиями, в том числе «Пресветлым Воскресением».

Как язычники могли верить в Воскресение, создавая культ Радуницы? Сии теологи такими объяснениями язычество возводят до понимания идеи Христа‑ спасителя, что можно назвать либо глупостью, либо намеренной спекуляцией, либо сознательной ложью, рассчитанной на невежд. А лингвистические поиски связи со словами «род» и «радость», вообще на уровне юмористического рассказа А. П. Чехова «Письмо ученому соседу».

Как писал фольклорист И. П. Сахаров, у «литовцо‑ руссов», то есть у жителей Центральной и Западной Беларуси, священной областью во времена язычества являлась территория севернее города Лида. Это на реке Радунь (ныне Радунька), что впадает в реку Вилия. Именно это место наши предки считали «центром сбора усопших душ», там было сосредоточение всего магического, обитель богов. Кстати, не так уж далеко от Радуни, на реке Вилия, тоже святом месте, наши предки основали Вильню. Вполне возможно, что праздник Радуница берет название от этой реки, священной для наших предков. Во всяком случае, именно туда почему‑ то везли хоронить князей ВКЛ. Там было святое место для похорон нашей знати, о чем сказано во многих летописях.

 

На месте этих древних захоронений даже возник древний город – Радунь, «специализировавшийся» на погребальных обрядах князей. Ныне это только городской поселок на реке Радунька (бывшей Радуни), между Вильней и Лидой, где сегодня живут около трех тысяч человек. Однако он – древний, впервые упоминается в 1387 году в грамоте Ягайло как центр волости. В XIV–XVII веках там стоял мощный замок, в 1649 году Радунь получил Магдебургское право, имел свой герб[15]. Но в 1958 году был сведен до статуса городского поселка.

Обряд Радуница и культовая языческая территория Радунь – связь исторических реалий или только фонетическое совпадение? Точный ответ могут дать дальнейшие исследования темы.

Эта версия позволяет объяснить название праздника от названия священного погребального места наших языческих предков (о мифологии которых, увы, сохранились весьма отрывочные сведения). Но как объяснить традицию кормить усопших?