Мартеллино, притворясь калекой, делает вид, что излечен мощами святогоАрриго; когда его обман обнаружен, его бьют и хватают, и он в опасности бытьповешенным, но в конце спасается. Часто случалось, дорогие дамы, что тот, кто пытался издеваться наддругими, особливо над предметами, достойными уважения, оставался при своихшутках, иногда и к своему вреду. Вот почему, повинуясь велению королевы идабы начать моей новеллой рассказы на поставленный ею вопрос, я намеренапередать вам то, что приключилось с одним нашим согражданином, вначаленесчастное, а потом, вне всякого его ожидания, и очень счастливое. Недавно тому назад жил в Тревизо немец, по имени Арриго, который,будучи бедняком, носил тяжести по найму всем, кому требовалось; при всем томон считался человеком честным и святой жизни. По этой причине (правда ли,нет ли) случилось, что, когда он умер, в самый час его кончины, какутверждают тревизцы, все колокола главной церкви Тревизо, без чьего-либоприкосновения, принялись трезвонить. Приняв это за чудо, все стали говорить,что Арриго - святой, и когда народ со всего города сбежался к дому, гдележало его тело, понесли его, точно святые мощи, в главную церковь, кудастали приводить хромых, увечных, слепых и всех, пораженных какою-нибудьболезнью и недостатком, как будто всем надлежало исцелиться от одногоприкосновения к этому телу. Случилось, что во время этой суматохи и народного движения в Тревизоприбыло трое наших сограждан, из которых одного звали Стекки, второгоМартеллино, третьего Маркезе: люди, посещавшие дворы синьоров и потешавшиезрителей своими гримасами и необычным уменьем передразнивать всякого. Они,дотоле не бывавшие там никогда, удивились, увидя всех в суматохе, и, услышавтому причину, сами пожелали пойти и посмотреть. Оставили свои вещи вгостинице, а Маркезе и говорит: "Пойдем-ка поглядим на этого святого, толькомне невдомек, как мы туда доберемся, ибо я слышал, что площадь полна немцеви другого вооруженного люда, которых туда поставил синьор этого города,чтобы не было беспорядков. Кроме того, и церковь, говорят, так набитанародом, что никому больше не войти". Тогда Мартеллино, желавший на все этопосмотреть, сказал: "За этим дело не станет, я уж найду средство добратьсядо святого тела". - "Каким образом?" - спросил Маркезе. Мартеллино отвечал:"Я расскажу тебе как: я прикинусь калекой, а ты с одной стороны, Стекки - сдругой - пойдете, поддерживая меня, как будто я сам по себе не в состоянииидти, и представитесь, что хотите вести меня туда, дабы тот святой исцелилменя; не будет никого, кто бы, увидев нас, не уступил нам места и не далпройти". Маркезе и Стекки одобрили этот способ; не мешкая долго, они вышлииз гостиницы и отправились втроем в уединенное место, где Мартеллино такскривил себе кисти и пальцы, руки и ноги, а к тому же и рот, глаза и вселицо, что казался страшилищем, и не было никого, кто бы, увидев его, непризнал в нем человека, в самом деле искалеченного и разбитого. Взявши его так изуродованного, Маркезе и Стекки направились к церкви,приняв благочестивый вид, смиренно и бога ради прося каждого встречного датьим дорогу, чего добивались легко; в скором времени, обращая на себя вниманиевсех и при общих криках: "Посторонись, посторонись!", они добрались доместа, где положено было тело святого Арриго. Несколько дворян, стоявшихвокруг, быстро схватили Мартеллино и возложили его на тело, дабы такимобразом он удостоился благодати здравия. В то время как все внимательносмотрели, что станется с Мартеллино, он, погодив немного, принялся (а умелон это делать превосходно) показывать, будто разжимает один палец, потомкисть руки, потом всю руку и таким образом выпрямился весь. Увидев это,народ так завопил во хвалу святого Арриго, что и грома не было бы слышно. Стоял там случайно поблизости один флорентинец, очень хорошо знавшийМартеллино, но не признавший его, когда его привели так изуродованного;теперь, увидев его выпрямленного и признав его, он вдруг захохотал и сказал:"Убей его бог! Кто бы поверил, увидев, каким он пришел, что он в самом делене калека?" Услышали эти слова некоторые тревизцы и тотчас же спросили: "Кактак? Разве он не был калекой?" На это флорентинец отвечал "Да нет же,ей-богу, он всегда был таким же прямым, как всякий из нас, только, как вымогли убедиться сами, он лучше всякого другого владеет умением приниматьтакой вид, какой ему вздумается". Как только они услышали это, большего неждали, бросились напором вперед и принялись кричать: "Взять этого предателя,что глумится над богом и святыми и, не будучи параличным, явился сюда вобразе расслабленного, чтобы насмеяться над нашим святым и над нами". Такговоря, они взяли его и стащили с места, где он был; схватив его за волосы исорвав с него одежду, они принялись бить его кулаками и ногами; тот не счелбы себя мужчиной, кто бы не поспешил к нему за тем же делом. Мартеллинокричал: "Помилосердуйте, ради бога!" - и, насколько мог, отбивался; но этоне помогало: толпа становилась вокруг него все больше и больше. Увидев это,Стекки и Маркезе стали говорить про себя, что дело плохо, но, боясь за самихсебя, не решались помочь ему; напротив, вместе с другими кричали, что егоследует убить, а тем не менее держали на уме, как бы извлечь его из рукнарода, который наверно бы умертвил его, если бы не уловка, к которойвнезапно прибегнул Маркезе. Отправившись, как только мог поспешнее, кстоявшей там страже синьории и обратившись к тому, кто был на месте подесты,он сказал: "Помогите, ради бога! Какой-то мошенник отрезал у меня кошелек ссотней золотых флоринов; велите схватить его, пожалуйста, чтобы мне вернутьмое". Услышав это, двенадцать служилых людей тотчас же побежали туда, гдебедного Мартеллино чесали без гребня, и, пробившись сквозь толпу свеличайшими в мире усилиями, вырвали его из рук толпы, всего изломанного иистоптанного, и повели в ратушу. Сюда последовали за ним многие, считавшиесебя осмеянными им, и, услышав, что он схвачен как воришка, также принялисьпоказывать, что он и у них отрезал кошелек, так как они не находили другого,более подходящего предлога, чтобы насолить ему. Выслушав это, судья подесты,человек суровый, немедленно отведя Мартеллино в сторону, принялся его о томдопрашивать, но Мартеллино отвечал шутками, как будто ни во что не ставилэтот арест. Рассерженный этим, судья велел привязать его к дыбе и датьнесколько хороших ударов, чтобы заставить его признаться в том, в чем те егообвиняли, а затем повесить. Когда Мартеллино снова спустили на землю и судьяспросил его, правда ли то, что показывают на него те люди, Мартеллино, видя,что отнекивание ни к чему не поведет, сказал: "Господин мой, я готов открытьвам правду, но пусть каждый из обвиняющих объявит, когда и где я отрезал унего кошелек, а я вам скажу, что я сделал и что нет", - "Хорошо", - отвечалсудья и велел позвать нескольких; из них один говорил, что Мартеллиноотрезал у него кошелек неделю тому назад, другой, что за шесть дней, третийза четыре, а иные показали, что в тот же самый день. Услышав это, Мартеллиносказал: "Господин мой, все они нагло лгут, а что я говорю правду, тому ямогу привести доказательство; пусть бы мне никогда не бывать в этом городе,если я когда-либо вступал в него прежде, чем теперь, недавно тому назад! Икак только я прибыл, пошел посмотреть на святое тело; тут меня и отделали,как видите Что это истина, это вам могут подтвердить чиновник синьории, ккоторому предъявляются приезжие, его книга и, наконец, мой хозяин. Потому,если все окажется так, как я вам сказал, то соблаговолите не мучить и неизводить меня по просьбе этих негодяев". Пока дело так обстояло, Маркезе и Стекки, услышав, что судья строговзялся за следствие и уже привязал Мартеллино к дыбе, перепугались сильно иговорили промеж себя: "Плохое дело мы учинили, со сковороды его стащили, а вогонь бросили!" Потому, принявшись усердно искать повсюду своего хозяина инайдя его, они объяснили ему все дело. Тот, рассмеявшись, повел их к СандроАголанти, жившему в Тревизо и бывшему в большой чести у синьора; рассказавему все по порядку, он вместе с ними попросил его заняться делом Мартеллино.Сандро, вдоволь нахохотавшись, отправился к синьору и попросил послать заМартеллино, что и было сделано. Те, что отправились за ним, нашли его водной сорочке перед судьей совсем растерянного и сильно испуганного, потомучто судья не хотел слышать никакого его извинения, напротив, питая некоторуюнелюбовь к флорентийцам, был расположен повесить его и никоим образом нежелал отдать его синьору, пока не принужден был сделать это против воли.Когда Мартеллино предстал перед синьором, он все рассказал ему по ряду ипопросил его, за место всякой другой милости, отпустить его, потому что,пока он не будет во Флоренции, ему все будет чудиться петля на шее. Синьормного смеялся над этим приключением, подарил им по платью на человека, ивсе, втроем, избегнув, против ожидания, столь великой опасности, вернулисьподобру-поздорову, восвояси.
