ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Цель этого небольшого введения, не претендующего на какую-либо систематичность и последователь­ность изложения взглядов известного англо- и фран­коязычного философа и историка Мирчи Элиаде (1907-1986), прежде всего, попытка заинтересовать его идеями и образами широкого читателя.

Творчество Мирчи Элиаде может дать толчок для размышлений по поводу очень многих тем и вопросов. Есть среди них и сугубо научные, представляющие интерес только для узких специалистов. Но есть и такие, что будут волновать всех, и не только фило­логов, историков и философов, и больше того, даже не только людей, получивших гуманитарное образова­ние.

В предлагаемой читателю книге есть такие слова: «Какова будет реакция современного западного мира, если он узнает, например, что, хотя Индия была за­воевана и оккупирована Александром Македонским и хотя это завоевание имело влияние на последующую историю, она даже не сохранила имени Великого за­воевателя. Как и другие традиционные культуры, Индия испытывает интерес только к моделям для подражания и парадигматическим событиям, а не к частному и индивидуальному».

И в самом деле, никаких Александрии в Индии не было, хотя эта страна была так же завоевана, как и Египет. Этот факт Элиаде приводит как пример культуры, обладающей невероятной творческой ак-

тивностью и «саботирующей» историю, которой, по мнению Элиаде, у религии быть не может. Элиаде — сторонник освобождения мифа от истории, которая, как он считает, более поверхностно, чем миф объяс­няет суть человеческой жизни.

Сам миф Элиаде понимает не как «сказку», «вы­мысел», «фантазию», а так, как его понимали в пер­вобытных и примитивных обществах, где миф обо­значал, как раз наоборот, «подлинное, реальное собы­тие» и, что еще важнее, событие сакральное, значи­тельное, первородное откровение, служащее примером для подражания.

Уже вошло в довольно широкий обиход слово «двое­мирие»: наш мир, «земной»; и мир «потусторонний», трансцендентальный. Но были когда-то, а может быть, есть где-то и сейчас культуры, где земной мир «открыт» миру сверхприродному, сверхъестественно­му, сверхисторическому, миру трансцендентальных (вечных) аксиологических ценностей. Эти ценности и открываются в мифе, открываются мифическим предкам, сверхъестественным существам и представ­ляют парадигму всех видов человеческой деятельно­сти.

В еще более широком обиходе в настоящее время слова: магия, культ, посвящение, ритуал, космос,и так далее. Удивительным образом в литературе и искусстве появляются темы и мотивы, оставленные где-то в XVI-XVII веках. Вряд ли за весь XIX век наберется с десяток произведений, где фигурируют мифологические герои, где разрабатываются «общие темы». Но вот как из рога изобилия с середины XX столетия начинают являться из глубин столетий бесконечные Эвридики, Электры, Клитемнестры, Эдипы, Ифигении, Андромахи. Апдайк, Ж. Жироду,

Т. Уайльдер, Дж. Джойс, Артур Миллер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Ж. Ануй — далеко не полный перечень крупнейших современных художников, неоднократно обращавшихся в своем творчестве к так называемым «общим сюжетам».

Исследователи европейского театра XVI-XVII веков отмечают, что в это время театральное представ­ление теряет характер сакрального приобщения, како­вое оно сохраняло в Средние века и в древней Греции, где хор выполнял сразу роль и актера и зрителя. Примечателен еще один факт — чрезвычайно широ­кое распространение явления так называемого «теат­ра в театре».

И вот в середине XX века также появляется мно­жество пьес, представляющих «театр в театре».

Примеров сходства, «встречи» явлений рубежа средневеково-возрожденческого периода и Нового време­ни, с одной стороны, и середины XX столетия, с другой стороны, можно было бы привести еще боль­ше. Очевидно, не было бы слишком смело сделать за­ключение, что в XVI-XVII веках происходило «рас­ставание» с целостным, космологическим мировос­приятием (окончательно оно завершилось в XVIII веке, когда появляются такие «шедевры» механисти­ческого мировоззрения, как, например, труд Ламет­три «Человек-машина», где человеческий организм сравнивается с паровой или иной какой-либо машиной: его, как и машину, можно разобрать и собрать). Это «расставание» находит свое выражение и в извест­ных словах Гамлета: «Мир раскололся». А в XX веке мы оказываемся свидетелями постепенного возвраще­ния к тому же космологическому мировоззрению.

Но как раз такое заключение в значительной мере шло бы вразрез с одной из главных идей и настоящей

работы, и многих других работ Элиаде, по мнению которого, «некоторые аспекты и функции мифологи­ческого мышления образуют важную составную часть самого человеческого существа». Мифологиче­ское мышление существовало всегда, существует и в наше время. «Мифологическое мышление, — пишет Элиаде, — может оставить позади свои прежние формы, может адаптироваться к новым культурным модам. Но оно не может исчезнуть окончательно».

Элиаде полагает, что эсхатологический миф явился существенной составной частью роли и миссии осно­вателей и руководителей современных тоталитарных движений, прежде всего, коммунизма и национал-со­циализма. Маркс воспользовался одним из самых из­вестных эсхатологических мифов средиземноморско-азиатского мира — мифом о справедливом герое-иску­пителе (речь здесь идет о пролетариате).

Таким образом, всем современным теоретическим построениям, в основе имеющим идеи «возрождения» мифа, придется так или иначе иметь дело со сложно­стями, которые для них будут представлять взгля­ды Элиаде. Правда, судя по некоторым высказывани­ям автора, он допускает все же большую или мень­шую «мифологичность» той или иной эпохи, и приме­ры, которыми он сопровождает, например, характери­стику «модернистской» литературы и искусства, мо­гут привести к выводу, что эпоха, когда начинают преобладать модернистские настроения, оказывается временем более «мифологически» осмысляющим мир. Ведь, по мнению Элиаде, деструкция художественного языка, осуществленная кубизмом, дадаизмом, додека­фонизмом и «конкретной музыкой», Джойсом, Бекке­том и др., есть не что иное, как сведение, редукция «художественной вселенной» к первоначальному со-

стоянию materia prima (первоначальной материи). При знакомстве с этими произведениями, утвержда­ет Элиаде, создается впечатление, что всю историю искусства авторы хотели свести к tabula rasa, погру­зить в полный хаос, за чем должно непременно после­довать сотворение новой Вселенной.

В.Большаков