МИЛИ НИОТКУДА 26 страница

 

Первые несколько дней в Бангкоке было настоящим мучением делать что-либо за исключением коротких вылазок. Влажность, которая каждый день составляла не менее девяноста процентов, казалась невыносимой. Дышалось тяжело, так как застоявшийся воздух был насыщен влагой. Весь день температура держалась на девяноста градусах, и полчища безжалостных москитов собирались в любой не защищённой сеткой комнате. Я совершенно не представляла, как мы сможем проехать на велосипедах Юго-Восточную Азию в такую жару и при такой влажности, если даже в состоянии покоя наши силы истощались. Мне казалось, мы отсыреем до смерти, если двинемся на юг.

 

Каждое утро на имя Салли поступала издававшаяся на английском газета «Бангкок пост», которую оставляли у входа. После трёхдневного общения с газетой стало очевидно, что, если не климат нас доконает, то, вероятно, прикончат бандиты на юге Таиланда. Ежедневно в одной, а то и двух статьях сообщалось о нападениях бандитских группировок, вооружённых ручными пулемётами, а иногда и гранатомётами, на туристические автобусы, колонны грузовиков, машины, мотоциклы, о грабежах водителей и пассажиров.

 

Когда я спросила Убон, экономку Салли, её мнение о нашей поездке на юг Таиланда, она затрясла головой и замахала руками у меня перед лицом, выражая своё неодобрение.

 

— Нет, нет. Юг — ошен плохо. Много разбойник. Велосипед нет. Много разбойник, — заявила она.

 

С учётом всего этого мы с Ларри решили совершить визит в американское посольство и прояснить для себя ситуацию с бандитами.

 

В конце ноября кто-то бросил гранату на территорию посольства, так что служба безопасности действовала весьма строго. После того как на входе нас проверили тайские охранники и американские пехотинцы, чиновник провёл нас в консульство. Ларри объяснил секретарше-таянке, что мы хотим отметиться в посольстве и побеседовать с кем-нибудь относительно велопробега по Малайзии.

 

— Вы намерены проехать на велосипеде по Южному Таиланду? — воскликнула она. — Но там небезопасно путешествовать даже на машине. То есть я хочу сказать, очень опасно. Ещё хуже — на велосипеде. Подождите здесь. Я позову кого-нибудь обсудить с вами этот вопрос прямо сейчас.

 

Несколько минут спустя Марша, юная служащая посольства, провела нас в свой офис.

 

— Я так понимаю, вы собираетесь пересечь Малайзию, — сказала она.

 

Мы с Ларри кивнули.

 

— Если вы читали последние газеты, — нахмурилась она, — то вам должно быть известно о ежедневно происходящих на юге Таиланда налётах и о тайских пиратах, которые грабят там рыболовецкие траулеры. Но и это не всё. На юге полно убийц и насильников. Находиться там очень опасно. Тайские бандиты — безжалостные, больные люди. Посмотрите на пиратов, захватывающих суда с вьетнамскими эмигрантами. Они отнимают у них всё, снимая даже золотые пломбы, насилуют женщин и девушек. У нас есть отчёт некоторых иностранных рабочих, занимающихся на дальнем юге перехватом людей на лодках, — одна из историй была даже опубликована в местной печати: одна из группировок тайских пиратов захватила лодку с беженцами, мужчины там были избиты до смерти, а женщин и девушек загнали на пустынный островок в джунглях, где травили и насиловали. Нет, я не советую вам путешествовать по югу на велосипедах, — закончила она многозначительно.

 

Мы с Ларри нервно посмотрели друг на друга, потом я обратилась к Марше с вопросом: возможно, бандиты не будут терять время на грабёж пары велосипедистов-оборванцев?

 

— Слушайте, они задерживают любого, — ответила она. — Лично я не хотела бы оказаться на месте женщины, разъезжающей там на велосипеде.

 

Сказав это, она посмотрела столь выразительно, что у меня внутри всё перевернулось.

 

— Послушайте, я понимаю: раз вы уже столько проехали, то маловероятно, что откажетесь ехать дальше в Малайзию, что бы я вам ни говорила. Поэтому я готова дать вам три важных совета и надеюсь, вы будете им неукоснительно следовать. Совет номер один: придерживайтесь основных дорог; никогда и нигде не пользуйтесь заброшенными дорогами. Номер два: что бы ни случилось, ни при каких обстоятельствах не разбивайте лагерь. Всегда останавливайтесь в отелях. И номер три: когда окажетесь в Малайзии, пришлите мне открытку с сообщением, что вы добрались благополучно. Сегодня двадцать первое декабря. Если, скажем, до конца января мне ничего о вас не станет известно, тогда я обращусь к тайским властям и, совершенно честно, — к вашим ближайшим родственникам.

 

Итак, ко всему прочему, в этой поездке нам предстояло погибнуть, как я и предполагала с самого начала. Мы поблагодарили Маршу за советы, и после ухода из посольства весь остаток дня передо мной рисовалось ужасное зрелище моего собственного тела, распростёртого поперёк азиатского хайвэя где-нибудь на юге Таиланда.

 

Прошла ещё одна неделя, прежде чем мы выехали из Бангкока. Часть времени ушла на подготовку очередного этапа нашего путешествия. В Непале у нас иссяк запас шинных заплаток, к тому же наши футболки и шорты превратились в лохмотья. В один из дней, побродив несколько часов по «чайна-тауну» Бангкока, мы обнаружили множество велосипедных магазинов и купили шину за один доллар и пятьдесят центов, комплектик заплат и несколько камер. Следующий день ушёл на покупку одежды, ещё один мы посвятили австралийским визам. В Афинах, в том же агентстве, где покупались билеты в Египет и Индию, мы приобрели два билета на самолёт из Куала-Лумпура, Малайзия, до Сиднея, Австралия, на двадцать третье января. В агентстве нам посоветовали, что если мы будем в Австралии, то сможем в их сиднейском офисе приобрести пару дешёвых билетов до Штатов через Новую Зеландию и Таити.

 

Как и в случаях посещения посольств Египта, Непала и Таиланда, мы с Ларри приоделись для беседы в посольстве Австралии. Я надела юбку и свою лучшую футболку, а Ларри — единственную пару брюк. К сожалению, наш презентабельный внешний вид не привёл к победе над представителем официальной Австралии, к которому мы обратились со своим прошением. Я это поняла в тот момент, когда при нашем появлении в канцелярии нам отказали в рукопожатии. Вместо этого чиновник прорычал, чтобы мы садились.

 

— У меня очень мало времени для беседы с вами, — рявкнул он. — Как уже вам сообщил секретарь в приёмной, потребуется почти месяц для оформления виз в нашу страну. Здесь нет исключений. И кроме того, у вас нет обратных билетов из Австралии; так что мы не можем выдать вам визы.

 

— Если позволите, я постараюсь объяснить, в чём состоит наша проблема, — сказал Ларри. — Во-первых, у нас есть билеты до Австралии на двадцать третье число следующего месяца, и самолёт вылетает из Куала-Лумпура; то есть мы не можем месяц ждать здесь ваших виз. У нас просто не хватит времени проехать отсюда до Малайзии. И во-вторых, мы не можем купить обратных билетов из Австралии к себе домой до того, как попадём в Сидней, поскольку нужных нам билетов здесь в Таиланде не продают. Мы должны купить их в туристическом агентстве в Сиднее. Так что, как вы понимаете, получается замкнутый круг — без обратных билетов мы не можем получить визы в вашу страну, но мы не можем их приобрести, пока не окажемся в вашей стране.

 

— Вы совершенно правы, — усмехнулось официальное лицо. — Но почему вы собираетесь в нашу страну вдвоём? Насколько я понимаю, учитывая ваш возраст, внешний вид и тот факт, что вы вдвоём путешествуете больше полутора лет, я с высокой долей вероятности могу предположить, что вы направляетесь в Австралию не только для велосипедных прогулок, но чтобы вдвоём подзаработать побольше денег на оставшуюся часть путешествия. Или, возможно, вы в действительности решили осесть в Австралии. Так что, как видите, нам придётся вас обоих тщательно проверить, прежде чем выдать визы. Придётся подождать месяц, в особенности сейчас, с учётом Рождества и новогодних праздников. Вы свободны, я должен заняться своей работой.

 

— Для велопробега по Австралии — это чересчур! — ворчала я, когда мы покидали посольство.

 

— И что теперь? — пожал плечами Ларри. — Если мы застрянем здесь на месяц в ожидании своих виз, ещё неизвестно, согласится ли тот парень нам их всё-таки выдать. Мы можем оказаться в Новой Зеландии, когда там наступит зима. Я так думаю, забыть про Австралию, а вместо этого постараться попасть в Новую Зеландию. Давай первое, что сделаем с утра, — попытаем счастья в посольстве Новой Зеландии.

 

Днём, на обратном пути к дому Салли, меня одолела подхваченная в Гималаях «медвежья болезнь», и я кинулась к ближайшему туалету. Закончив, я взглянула на содержимое унитаза, прежде чем спустить воду. В то время я уже приучилась проверять свой стул на наличие крови или слизи, сигнализирующее о дизентерии.

 

«О, Господи! — подумала я, уставившись в унитаз, — я непременно помру, и не от пули или обезвоживания». Мне было дурно от увиденного. Я спустила воду и поспешила наружу.

 

Сначала я ничего не сказала Ларри, так как сама не могла поверить в то, что недавно увидела. Но перед глазами всё время вставала кошмарная картина. Если мои дни сочтены, и, как это ни ужасно, похоже, так оно и есть, мне придётся немедленно ему об этом сообщить. Я знала, что вряд ли он мне поверит сразу; но когда это повторится, он убедится сам, а потом нам придётся мчаться в больницу. Но, учитывая то, что предстало передо мной в унитазе, скорее всего уже поздно.

 

— Барб, ты чего притихла? — спросил Ларри, когда мы возвращались домой. — У тебя при выходе из туалета сделался бледный вид. Всё в порядке?

 

— Да нет… Не совсем, — запиналась я.

 

— В чём дело?

 

— Ну, знаешь… Я зашла в ванную и…

 

— Ну?

 

— И я думаю, что непременно умру! — воскликнула я.

 

— И это новость? Вечно ты думаешь, что умрёшь, — спокойно отреагировал Ларри.

 

— Конечно, но теперь так и будет!

 

— Почему это теперь!

 

— Потому что я посмотрела на свой стул, а там были эти огромные черви! Настоящие огромные черви! Ты понимаешь, что это значит?

 

— Да ладно, тебе показалось.

 

— Чёрт с ним. Мне не показалось! Они там были. Большие, просто гигантские черви. Я видела их ясно как днём. Это означает, что мои кишки ими набиты, а учитывая их размеры, я непременно сыграю в ящик.

 

Ларри не отозвался. Он шёл дальше, глядя на меня с хорошо знакомым глупым выражением «всё равно я тебе не верю».

 

— Барб, невозможно, чтобы у кого-то в кишках поселилось стадо гигантских червей, — заявил он безапелляционно.

 

— Но я их видела, — отбивалась я.

 

Ни один из нас больше не проронил ни слова, и предмет спора был исчерпан вплоть до возвращения в дом Салли. В тот вечер мы приготовили спагетти, и как только пища была проглочена, у меня снова появились позывы. Я побежала в ванную комнату с надеждой, что Ларри окажется прав — я не увижу червей, и на этот раз всё будет в норме.

 

Глянув на свой стул, я снова ощутила слабость. Они там были — точно такие же — черви. Ларри зашёл в ванную, а я отступила, чтобы он посмотрел сам. Входил он с беззаботным видом, что успокаивало. Ларри безусловно сумеет найти этому разумное объяснение, и всё встанет на свои места.

 

— О'кей, посмотрим на так называемых гигантских червей, — проворчал он с некоторым раздражением в голосе.

 

Я указала на стул, и наступила долгая неловкая пауза.

 

— Не может быть, — наконец прошептал Ларри.

 

Мои надежды не оправдались.

 

— Этого просто не может быть! Какие огромные черви! Длиной в дюйм и толщиной в полдюйма каждый. Любой бы уже умер! Никто не выживет с подобными существами в желудке. Не верю своим глазам. Однако они здесь, и их полно. Доставай быстро свой паспорт! Мы отправляемся в больницу немедленно!

 

Мысль о посещении больницы в незнакомой стране вселяла в меня ужас не меньший, чем черви. Я вспомнила о том, как австралийский парень, который останавливался в Катманду в гостинице в соседнем с нашим номере, пошёл в городскую больницу провериться на дизентерию, а вернулся с совершенно испорченным кишечником. Врачи дали ему не то лекарство. После этого случая я поклялась, что ноги моей не будет в зарубежных больницах.

 

— Барб?

 

— А? — ответила я нерешительно.

 

— Барб, подойди сюда на минуту.

 

Я вернулась в ванную комнату. Ларри сгрёб одного червяка вместе с пробой кала в банку, чтобы взять с собой в больницу. Стоя с банкой, он повернул её к свету и изучающе разглядывал червяков.

 

— Скажи мне, что ты сегодня утром ела на завтрак, — сказал он.

 

— Чай, тосты и этот странный грейпфрут, который мне дала Убон.

 

— И чем же он странный?

 

— Ну, это трудно описать. Каждая долька состояла из пучка таких длинных тяжей и…

 

— Держу пари, они очень похожи на этих самых червяков, — вздохнул Ларри, и мы оба захохотали. — Ты спасена, крошка! — смеялся с облегчением Ларри. — Только представь себе, что мы являемся в больницу с этим дерьмом. Да они бы смеялись несколько месяцев подряд над чокнутой янки с грейпфрутовыми червями!

 

На следующий день мы отыскали дешёвые турагентства, которыми славился Бангкок, и ушли, решив свою дилемму с билетами: полёт от Сингапура до Лос-Анджелеса на самолёте французской авиалинии. Билет действовал в течение года и включал транзит через Новую Зеландию и Таити. В прайс-листах большинства агентств указывалась цена в семьсот долларов, но в Юго-Восточной Азии следует быть готовым к чему угодно, и реальная плата за билет зависела на самом деле от нашей способности торговаться. Мы решили подождать, пока не окажемся в Куала-Лумпуре, где собирались продать свои сиднейские билеты и купить билеты от Сингапура до Лос-Анджелеса в тамошнем офисе французской авиалинии.

 

Чтобы уладить дело с визами, мы направились в посольство Новой Зеландии. А там очень симпатичный чиновник сообщил нам, что как американцы мы не нуждаемся в визах для въезда в Новую Зеландию — нужен только обратный билет из страны. Когда мы прилетим в Окленд, иммиграционные власти автоматически выдадут нам визу на тридцать дней, которую мы можем продлить в конце месяца.

 

— Должен сказать, что никаких проблем у вас не возникнет. Желаю приятно провести время в нашей стране, — улыбнулся чиновник, пожав нам руки на прощанье и проводив до дверей.

 

Остаток недели мы посвятили осмотру достопримечательностей Бангкока и его окрестностей. Пагоды и храмы, переполненные буддийскими монахами в одеяниях шафранового цвета, колоссальная позолоченная статуя Сидящего Будды, Главный Храм с Молельней Изумрудного Будды, экзотическая сиамская архитектура составляли разительный контраст с современными городскими зданиями, бесчисленным множеством массажных кабинетов и ночных клубов.

 

Вечером, накануне отъезда на юг, мы с Ларри отправились посмотреть пресловутую улицу Патпонг. Мы влились в изливавшийся по тротуарам поток туристов, которые посещали ночные клубы, бары и массажные кабинеты. Один из десятков зазывал уговорил нас зайти в его ночной клуб. Он провёл нас к зданию, находившемуся позади переполненной стоянки супермаркета и постучал в неприметную дверь. Открылась дверная филёнка, и нас осмотрела пара тёмных азиатских глаз; потом филёнка захлопнулась, а дверь открылась. Зазывала втолкнул нас внутрь.

 

Внутри оказалось большое помещение с баром и «сценическим» пространством, окружённым столиками и кушетками, на которых сидели туристы. Этот ночной клуб, как стало ясно, специализировался на показе непристойных эротических шоу, но, когда мы с Ларри повернулись уйти, наш зазывала схватил меня за руки, умоляя остаться и выпить хотя бы один бокал, чтобы он получил свои комиссионные с клуба. Я освободила руки и, пока мы продвигались к двери, услышала, как кто-то заметил в баре: «Говорю тебе, будь я женат, никогда бы не привёл свою жену в такое место. Как думаешь, сколько они собираются нас здесь продержать?»

 

Было что-то очень знакомое в голосе этого парня, но кто это, я не вспомнила и продолжала двигаться к двери. И тут до меня дошло, и я, обернувшись, посмотрела туда, где находился бар. Там сидел Джефф. Он, Ларри и я устроили такой шум, вопя от удивления и радости, что встретились вновь, что клубный управляющий в раздражении выставил нас за дверь. Вчетвером — Джефф, Кен из Торонто, Ларри и я — оттуда отправились в кофейню на другом конце улицы Патпонг.

 

— Чертовски хорошо, что вы зашли и выручили нас оттуда! — объяснил Джефф. — Мы уж думали, что живыми не выберемся! Мы с Кеном прилетели позавчера в Бангкок из Рангуна одним рейсом. И все, с кем беседовали, толковали про улицу Патпонг, поэтому мы и решили её обследовать. В конечном счёте мы туда попали, и кто-то из зазывал уговорил провести нас в первоклассный клуб, так мы оказались в клубе. Как только вошли, все эти «очаровательные юные леди» столпились вокруг, желая, чтобы им купили выпивки, и пошло. Мы совершили большую ошибку, сразу заявив им, что без денег и интереса не представляем.

 

А потом рядом с нами очутилась пара этих мощных тайских головорезов, которые потребовали, чтобы мы заплатили девочкам за обслуживание. Когда мы начали с ними объясняться и заявили, что уходим, они сцапали нас своими ручищами и предложили побеседовать в подсобке. Ну, может, я и наивен, но всё же не законченный идиот, чтобы безоглядно отправляться в подсобку с двумя мастерами по каратэ. Так что мы с Кеном согласились посидеть в баре и выпить пару стаканов. Покончив с первым, мы предприняли попытку уйти, но они нас не отпускали, и пришлось приступить ко второму стакану. И как раз в этот момент вы и вошли. Если бы сегодня вечером вы туда не зашли, то, возможно, пришлось бы нам торчать там до утра.

 

Вот что я вам скажу, эта страна — очаг преступности. Вы уже слышали истории о бандитах на крайнем юге? Не могу понять, как получилось, что до нас ни разу, пока мы не попали сюда, не дошли слухи о местных бандитах. Во всяком случае, я решил снять руль и поместить свои деньги в раму велосипеда. Я не упущу ни одного шанса, нет, сэр. Пока бандиты не заберут целиком мой велосипед, им придётся довольствоваться небольшой суммой, которую я буду держать в своей рулевой сумке.

 

Джефф и Кен рассказывали нам о Бирме, а ещё Джефф говорил, как он с нами встретится снова далеко на юге. Он планировал один-два дня посвятить достопримечательностям Бангкока, потом собирался сесть на поезд до города, который находится в ста милях южнее, а дальше ехать велосипедом. Таким способом он намеревался избежать транспортных заторов вокруг Бангкока. Казалось, что мы с ним встретимся вновь через несколько дней.

 

К тому времени, как покинуть Бангкок, мы с Ларри несколько освоились с жарой и влажностью, но всё равно чем дальше мы продвигались на юг, тем тяжелее становился наш маршрут по Таиланду. Особенно трудно было с одиннадцати утра до четырёх часов дня. Мы ни разу не готовили пищу утром: хотелось оседлать дорогу с утра пораньше, пока в воздухе ещё держалась прохлада. Наши завтраки обычно состояли из сладких рисово-кокосовых шариков, завёрнутых в банановые листья, которые мы брали в лавках, выезжая из города.

 

С едой в Таиланде никаких проблем не было, поскольку безостановочный перекус является национальным развлечением. Ларьки с едой, стоявшие впритык друг к другу, бесконечно тянулись вдоль улиц посёлков и городов. В свою очередь, на шоссе по соседству с каждой бензоколонкой располагался ресторанчик на открытом воздухе. Продававшаяся еда была такой опрятной, вкусной и дешёвой, что мы вскоре вообще перестали себе готовить. За пять батов (двадцать пять центов) мы могли попросить любое блюдо из свежих овощей с рубленой курицей, свининой, говядиной или уткой, и симпатичный таец добавлял в составленную по нашему выбору комбинацию специи и травы и готовил всё в казане. При этом всегда добавлялась гора риса, что не требовало дополнительной оплаты. Ещё за три бата мы получали прохладительный напиток со льдом.

 

Особой проблемой была жажда. Часто она казалась непереносимой. Солнечные лучи вместе с неизменной влажностью выжимали из наших тел целые реки пота. К двум часам дня жажда мучила так, словно я не пила всю свою жизнь. Казалось, рот забило ватой, надо всем превалировало желание выпить чего-нибудь освежающего. Только газировка со льдом давала какое-то облегчение, но буквально через пять минут после того, как я её проглатывала и была снова в дороге, жажда возвращалась назад, такая же сильная, как и раньше.

 

Мы последовали совету Марши и останавливались в отелях. Гостиницы были дешёвыми, около пятидесяти батов за ночь, и безупречными, в комнате всегда работал вентилятор, разгонявший москитов и духоту. Перед отъездом из Бангкока Ларри приобрёл несколько проспектов в турагентстве, и мы выучили вполне приемлемое количество слов и фраз по-тайски, чтобы торговаться за номера, еду и немного поболтать с местным населением.

 

Выехав из Бангкока, в первый день мы проехали пятьдесят миль на юго-запад по болотистой низине до старинной, расположенной в джунглях деревни Даммон-Садук. Её улицы были образованы сплошной сетью мелких речушек. Водные пути загромождали длинные, узкие деревянные лодки, с которых продавали любые фрукты, овощи, рыбу, мясо, домашнюю птицу и готовую еду. Жители деревни стояли у края воды и подзывали те лодки, где продавалось то, что они хотели купить. Владелица одной из лодок, одетая в традиционно длинную хлопчатобумажную юбку и блузку с короткими рукавами, с широкой соломенной шляпой на голове, продавала только поп-корн, который готовила на стоявшей в центре лодки керосинке.

 

Три дня от Даммон-Садук мы ехали на юг вдоль Сиамского залива до города Чумпхон на крайнем юге Таиланда. Дорога до Чумпхона прошла без всяких приключений, и страхи быть ограбленными или убитыми отодвинулись на задний план. Водители грузовиков всегда нам сигналили и махали руками, люди вдоль дорог приветливо улыбались, одобрительно показывая большой палец. Даже женщины кричали нам вслед и всегда хохотали, когда мы им отвечали. В посёлках и деревнях все к нам относились дружелюбно и весело, стараясь помочь отыскать необходимое. Те, кто немного говорил по-английски, неизменно сообщали, что в их деревне раньше ни разу не видели путешествующего на велосипеде иностранца.

 

Мы встретили Новый, 1980 год в двух днях пути от Даммон-Садук, в городе Прачуапкхирикхан. Город вытянулся вдоль широкого песчаного пляжа, с одной стороны окаймлённого высокими пальмами, а с другой — бирюзовыми водами залива, испещрённого множеством зелёных островов. Местная детвора раскалывала для нас съедобные кокосовые орехи, а когда мы помогли им натянуть качели между двумя пальмовыми деревьями, они сбегали домой, вернувшись с шезлонгами и прохладительным для нас. Потом, когда они ушли из залива, рыбаки пригласили присоединиться к ним для встречи Нового года и оказать содействие в уничтожении огромного запаса виски.

 

На следующий день в состоянии лёгкого похмелья мы покрыли расстояние в сто двадцать миль между Прачуапкхирикханом и Чумпхоном из-за того, что на всём протяжении не было ни одного отеля. Это была убийственная поездка. Привычная равнина сменилась холмами в самую жаркую часть дня, не было ни ветерка, на подъёмах нас заливало потом. Облегчение мы испытали единственный раз, когда мужчина, мывший у дороги свою машину, обдал нас ведром холодной воды. В двадцати милях не доезжая Чумпхона, на закате, мы рухнули рядом с ларьком на целый час, чтобы отдохнули измочаленные мышцы, и выпили восемь бутылок холодной газировки, прежде чем потащились дальше. С последними милями, проходившими по джунглям и рисовым плантациям, мы сражались уже в полной темноте и так измучились, что и в мыслях не было опасаться каких-нибудь ночных бандитов.

 

Мы намеревались остановиться в гостинице Чумпхона, но, когда затормозили на окраине города и спросили служителя на бензозаправочной станции, как проехать, он сообщил, что мы можем разбить палатку рядом с полицейским участком. Тайская полиция была чрезвычайно рада устроить пару американских велосипедистов на своей территории.

 

Территория была обнесена оградой из колючей проволоки высотой в семь футов; видно, полиция опасалась, что к нам ночью заберутся воры. После того как мы поставили палатку в центре зелёной лужайки между полицейским управлением и казармами, из управления вышел офицер сообщить нам, что там недостаточно безопасно.

 

— Но почему? — спросил Ларри.

 

— Из-за грабителей. Вы теперь в Южном Таиланде. Южнее Чумпхона гораздо опаснее из-за грабителей. Здесь очень темно. Не освещено. Пойдёмте. Я покажу, где поставить палатку.

 

Мы пошли за офицером к крошечному газончику прямо перед главным входом в управление.

 

— Ставьте палатку здесь, — сказал он. А затем включил прожектора на крыше здания. — Освещено хорошо. Ворам не нравится. Но воры приходят. Нужна дополнительная помощь.

 

Мужчина скрылся в казармах, а мы с Ларри передвинули палатку к фасаду управления и оказались у всех на виду. Я осмотрелась. Казалось невероятным, что за колючей проволокой, под прожекторами и бдительным надзором полицейских из участка нам требуется ещё какая-то защита. Но офицер вскоре вернулся в сопровождении вооружённого охранника.

 

— Теперь вы в безопасности. Охранник будет следить за палаткой и велосипедами всю ночь. Он будет стрелять в грабителей. Восточный берег южного Чумпхона испорченный. Много, много воров. Воры на горной дороге и на западном берегу тоже есть, но меньше.

 

Мы с Ларри улыбнулись и пожали руку своему стражу, который ответно улыбнулся из-под своей металлической каски, потом залезли в палатку и застегнули входной клапан. До двух часов ночи три или четыре раза я просыпалась во время своего поверхностного сна. От света прожекторов внутри палатки было светло как днём. Я выглянула из ближайшего окна. Он находился всё там же, наш персональный страж со своим автоматом и двумя гранатами, прикреплёнными резинками к ремню. Я повернулась и попыталась снова уснуть, молясь про себя, чтобы эти резинки не лопнули. Я потела в своём спальнике, и одежда была влажной. В палатке из-за влажности было почти невозможно дышать, и только час спустя я задремала.

 

Утром мы отправились на западное побережье. Однако, не проехав и пятнадцати миль на запад от Чумпхона, разругались. Понятия не имею, что именно вызвало такой взрыв эмоций. Возможно, сказался предыдущий мучительный день длиной в сто двадцать пять миль в сочетании с недосыпом, навалились усталость, раздражение и обиды. Возможно, следовало учесть, что мы дошли до точки, преодолевая холмы в условиях высокой влажности и зноя. Ко всему прочему, наши нервы были на взводе. Теперь, оказавшись в Южном Таиланде, приходилось не столько следить за дорогой, сколько пристально вглядываться в непроницаемые джунгли, подстерегая любое движение гипотетических бандитов. Мы напрягались, стараясь уловить человеческие голоса. В голове всё время вертелись слова клерка из банка в Чумпхоне, сказанные нам в то утро, когда мы меняли свои туристические чеки: «Вас ещё не ограбили? Значит, ограбят».

 

Как бы то ни было, но поводом для ссоры стали сказанные мной в раздражении слова о том, как я измучена и устала от духоты и что от однообразного ежедневного кручения педалей хочется послать всё к чёрту. Ларри затормозил, и пошло-поехало.

 

— Чёрт подери, Барб! Всё, что ты последнее время делаешь, так это только ноешь, ноешь и ноешь! Вчера ты жаловалась, что чересчур жарко ехать по холмам. А в Бангкоке ты только и твердила о том, как тебе всё ещё плохо после Непала и что, будучи больной, ты испытываешь усталость от путешествия, хочешь всё бросить и уехать домой. Ну, так я сыт по горло твоим недовольством. Если хочешь домой, тогда отправляйся домой! Во всяком случае, я устал вместе с тобой путешествовать и больше не хочу. Хватит с меня! Вот так-то! Совместное путешествие закончилось, так что давай прямо сейчас поделим деньги, ты оставишь мне плиту и кухонные принадлежности, а также запасные части, которые у тебя. Я пойду своим путём, а тебе нужно всего лишь довезти себя обратно до Чумпхона, сесть на обратный поезд до Бангкока и долететь одним из дешёвых рейсов до Штатов!

 

Ларри вытащил из-под меня велосипед, распахнул мои вьючники и выдернул пожитки, которые хотел забрать с собой. Затем он бросил мне часть денег и чеков, взобрался на свой велосипед и укатил. Я следила за ним, пока он не скрылся за поворотом, тогда я плюхнулась на землю рядом со своим велосипедом и разрыдалась. Снова это случилось — мы разругались, когда оба оказались в состоянии раздражения. Было так трудно, когда у обоих из нас одновременно случался упадок сил, потому что обычно один из нас сохранял выдержку, если другой выходил из себя.