Ритуалы смертной казни

Сколько народов - столько и обычаев. Эта истина относится и к ритуалам исполнения смертной казни.

 

Вот несколько характерных примеров. В средневековой Испании публичная казнь- аутодафе ("дело веры") была обставлена очень пышно и торжественно. Ритуал аутодафе включали себя красочное шествие, героями которого были осужденные, одетые в специальные костюмы (сан-бенито), разукрашенные изображениями чертей и языков пламени. Впереди процессии несли чучела или нарисованные изображения тех осужденных, которым удалось бежать или умереть до казни. Эти чучела сжигали так же, как и живых людей. В Севилье для сожжения сооружали так называемое "кемадеро", по четырем углам которого стояли каменные статуи библейских пророков - к ним привязывали осужденных.

 

Во многих странах при возведении на эшафот (повешение, обезглавливание) или перед расстрелом били барабаны, глашатай торжественно зачитывал список преступлений и приговор. Нередко на казнях своих политических противников присутствовали монархи и высшие сановники государства.

 

Во Франции по Кодексу Наполеона осужденному за отцеубийство (либо за посягательство на жизнь и личность императора) перед казнью отрубали кисть правой руки. Это положение было отменено в 1832 году, но еще до 1958 года уголовный кодекс во Франции предусматривал особый ритуал казни отцеубийцы: преступник должен был препровождаться к месту казни босиком, в рубашке, с черным покрывалом на голове.

 

Русский писатель Петр Боборыкин, вспоминая о казнях в Париже второй половины XIX века, пишет: "Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы "La Coquette". Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить! Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья - сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников, проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились "les bois de la justice" (виселицы), как официально называют этот омерзительный аппарат. Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только от того, что она "была на казни", так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища".

 

В XX веке общественная нравственность, не доросшая до повсеместной отмены смертной казни, все же доросла до отмены публичных ритуалов ее исполнения (правда, не во всех странах). В России до революции 1917 года публично извещали об исполнении каждого смертного приговора. При Сталине, начиная с 1930-х годов, это стало государственной тайной. В первые годы советской власти расстрел по приговору суда исполнялся органами Наркомата юстиции, ВЧК (ГПУ, ОГПУ), зачастую прямо во дворе этих учреждений. Расстреливаемых выводили из подвала ночью, ослепляли фарами грузовиков и открывали по ним огонь. Шум заведенных моторов заглушал выстрелы. С конца 1920 года монополия расстрелов принадлежала только ОГПУ, а с 1934 года перешла в ведение НКВД (НКГБ, МГБ, МВД, КГБ). Казни совершались не публично, а в подвалах специальных расстрельных тюрем.

 

Вот как, например, убивали польских военнослужащих, попавших в советский плен в 1939 году. "Всего в расстрелах принимали участие 53 работника НКВД. Приговоренных, живших надеждой на скорое освобождение, отправляли к местам казни вагонами... Всех (за исключением первой группы, расстрелянной в лесу у Катыни), убивали во внутренних тюрьмах УНКВД. В Твери... тюрьма располагалась в подвале нынешнего здания мединститута. Там под руководством откомандированного из Москвы майора госбезопасности В. М. Блохина (чин соответствовал званию генерал-майора общевойсковой службы) "работали" десять палачей: из числа столичных и местных чекистов. Убивали ночью по одному. Сверив данные в красном уголке (или Ленинской комнате) и надев наручники, вводили в комнату, за дверью которой прятался исполнитель. В камерах и на улице выстрелы были не слышны, так как в подвале ночь напролет грохотала вентиляция, а у выхода из подвала стоял грузовик с работающим мотором".

 

Позднее звуконепроницаемые подвалы тюрем НКВД стали оборудовать специальной дорожкой, шагая по которой осужденный получал пулю в затылок, и автоматическим устройством для смывания крови.

 

Непубличное исполнение казни вмело для чекистов определенный минус, поскольку исчезала возможность серьезного психологического воздействия на окружающих. И тогда сталинские соколы придумывали разного рода трюки во время суда. В сентябре 1950 года, когда в здании Дома офицеров слушалось так называемое "ленинградское дело", все обвиняемые были приговорены к расстрелу. Сразу после оглашения приговора, пишет историк, "рослые охранники набросили на смертников белые саваны, взвалили на свои плечи и понесли к выходу через весь зал. В этот момент послышался шум падающего тела и лязг оружия: это произошел не предусмотренный сценарием обморок с молодым конвоиром.

 

В 1954 году в том же зале Дома офицеров судили исполнителя сталинских предначертаний, бывшего министра [госбезопасности] Абакумова. Прокурору Руденко рассказали о сцене выноса приговоренных из этого зала, и он спросил подсудимого: "Зачем вы это тогда сделали?" - "Для психологического воздействия на присутствующих. Все должны были видеть наше могущество, несокрушимую силу органов",- ответил Абакумов.

 

В нацистской Германии множество смертных приговоров через повешение исполнялось в берлинской тюрьме Плотцензее. Осужденных содержали в наручниках в подвале, откуда чиновник приводил их для казни. Помещение, где совершалась казнь, было разделено поперек черным занавесом, задергивавшимся при ее, свершении. Но иногда занавес не скрывал экзекуции от ожидавшего своей очереди заключенного. Перед казнью прокурор объявлял: "Обвиняемый! Вы приговорены Народной судебной палатой к смертной казни через повешение, и сейчас палач исполнит свою обязанность". При казни присутствовал адвокат осужденного, который не имел права разглашать ход экзекуции.

 

В современном Китае (как и в ряде мусульманских стран Ближнего Востока) до сих пор сохраняются традиции публичных казней. По данным Amnesty International, приговоренных к смерти иногда провозят на грузовиках по улицам и выставляют для всеобщего обозрения на "массовых митингах по вынесению приговоров", организуемых, чтобы привлечь внимание к этим приговорам. На таких митингах во время выступлений, в которых осуждаются совершенные преступления, приговоренные к смертной казни стоят со склоненной головой, на груди у них висят таблички. После казни на стенах расклеивают плакаты с указанием имен осужденных и предъявленных им обвинений; жирный красный знак на плакате означает, что смертный приговор приведен в исполнение.

 

Нередко людям разрешают присутствовать и при самой процедуре казни, что действует на толпу весьма возбуждающе и приводит к различным эксцессам. Вот как описывает очевидец казнь 45 человек, состоявшуюся 23 сентября 1983 года в городе Генджу.

 

Сначала осужденных подвели к столбам, вкопанным в ряд вдоль русла пересохшей реки. Некоторые из них от страха не могли идти, и охранники силой тащили их к столбам. Осужденных поставили у столбов, и против каждого из них на близком расстоянии встал полицейский. Палачи прицелились и выстрелили разом из винтовок в голову осужденным. Если кто-то подавал после этого признаки жизни, его добивали выстрелами. Едва была произведена казнь, возбужденная толпа, "крича, ринулась с берега вниз, к месту казни. Первые ряды, прорвав линию полицейских и добежав до лежащих тел, в ужасе остановились, увидев во всех подробностях представшую их глазам картину. Но поскольку сзади напирали, многие в первых рядах вынуждены были ступать по телам. Некоторые из них упали прямо на трупы казненных, и тогда, чтобы сохранить тела, один из полицейских выдернул из земли столбик с номером, подхватил кружком, на котором был написан номер, часть мозга одного из казненных и стал ни отпугивать толпу".

 

В Саудовской Аравии отсечение головы производится публично и зрители могут еще 45 минут "любоваться" кровоточащими телами казненных.

 

В Иране при массовых репрессиях в 1981 году процесс суда и казни был упрощен до минимума. Так, за одну ночь с 19 на 20 июня в тюрьме Эвин судили и казнили 250 человек, участвовавших в демонстрациях против режима Хомейни и отказавшихся назвать себя. - Ваше имя? - спрашивал судья. - Моджахеддин,- отвечал арестованный. - Ваши родители? - Народ Ирана. Далее судья оглашал смертный приговор, и осужденного сразу же уводили на казнь.