Кредит и акционерное дело

Крах системы Джона Ло во Франции и «мыльных пузырей» в Англии показал, какой кризисный потен­циал несут в себе кредит и акционерное дело. К сере­дине XIX века эти сферы экономики получили боль­шое развитие. Без этого был бы невозможен тот рост капитализма, который преобразил жизнь людей, во вся­ком случае в Западной Европе и Северной Америке. Маркс вполне справедливо писал, что без акционерных обществ мир до сих пор (т.е. до времени издания «Ка­питала») оставался бы без железных дорог: только акционерные общества могли собрать в единый кулак массы денежного капитала, необходимого для столь больших инвестиций с длительным сроком окупае­мости. Вместе с акционерными обществами вырастают банки, чей бизнес заключается в «торговле кредитом». Они одной рукой аккумулируют в виде вкладов день­ги предприятий и населения, другой пускают их в дело, предоставляя ссуды предпринимателям или покупая акции и другие ценные бумаги компаний.

Таким образом, банки и компании, точнее, их вла­дельцы и менеджеры, берут на себя управление чужи­ми деньгами, иногда большими массами таких де­нег. Казалось бы, это должно порождать их особую от­ветственность перед вкладчиками и акционерами, в конечном счете — перед обществом. Банкиры и управ­ляющие не скупятся на заверения, что так дело и обсто­ит. Однако они действуют в условиях принципиальной неопределенности, которая всегда сопутствует рыноч­ной экономике. Чтобы получать прибыль, часть которой достанется вкладчикам в виде процентов и акционерам в виде дивидендов, они принимают на себя риски. Один из фундаментальных принципов бизнеса гласит: без риска нет прибыли. Будь банкиры и промышленники хоть ангелами честности, они могут ошибаться. В период экономического подъема, когда открываются новые и новые объекты для инвестиций, такие ошибки неизбеж­ны. Но эти люди никак не ангелы и, как правило, стре­мятся использовать чужие деньги для собственного обо­гащения. Это толкает их на сомнительные, рискован­ные и порой преступные предприятия. Между тем риски теперь несут тысячи людей, доверивших свои деньги банкам и компаниям.

Феномен массовой психологии становится важней­шим элементом экономики и финансов. При симпто­мах неблагополучия в делах компаний акционеры на­чинают сбрасывать акции, что может превратить понижательную тенденцию в биржевой крах. Когда возникают сомнения в надежности банка, вкладчики стремятся скорее изъять свои вклады. Банки по са­мой природе банковского дела не могут вернуть одно­временно все вклады и даже значительную их часть. Возникает банковская паника, run on the banks (на­тиск на банки), как говорят англичане. Если это про­исходит с немногими банками и компаниями, ситуа­ция еще может выправиться, но если паника акционеров и вкладчиков становится всеобщей, то дело со­всем плохо. «Спасайся кто может!» — этот вопль про­катывается по рынкам и биржам. Банкротство одной компании тянет за собой в пропасть другие, закрытие одного банка обрекает другие банки. Так развивается финансовый кризис.

Масштабы и глубина кризиса зависят от множества факторов, которые участники событий обычно не могут охватить умственным взором. Многое становится яс­ным лишь впоследствии, а нередко пружины и зигза­ги кризиса так и остаются загадкой.

В XIX веке правительства чувствовали себя бессиль­ными перед кризисами, а нередко своими действиями даже усугубляли их. Только после Великой депрессии 1930-х годов экономисты как будто что-то поняли в механизмах финансовых и экономических кризисов, а правительства стали бороться с ними с известными шансами на успех.