СОВЕТСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ: ПРОБЛЕМЫ СЕМИОТИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ 8 страница

Эпоха 20—30-х гг. породила нормативно-правовой хаос, который ощущается и сегодня. Советская государствен­ность отказывалась воспринимать торговлю любовью как своеобразный вид ремесла. Одновременно при отсутствии системы регламентации становилось совершенно неясным,

кого и за что необходимо называть проституткой и что та­кое проституция, если акт купли-продажи — важнейший признак сексуальной коммерции — нигде не регистриро­вался. В законодательстве отсутствовали нормы, объявляв­шие торгующую собой женщину уголовной преступницей, но было много способов привлечь ее к ответственности за другие проступки. Как правило, действия женщины-пре­ступницы — воровки, хулиганки, мошенницы — квалифи­цировали и как занятия проституцией. Создавалась свое­образная иллюзия, что в советском обществе сексуальной коммерцией занимаются лишь криминальные элементы или по принуждению. Путаница проникла и в уголовную и гражданскую статистку. Проводимый органами внутрен­них дел учет женщин, торговавших собой, реального пред­ставления о размахе проституции не давал. На самом деле государство лишалось возможности контролировать разви­тие проституции и, главное, оказывать посильную помощь женщинам, желающим порвать с прошлым.

Лит.: Левина, Шкаровский, 1994; Проституция и преступность, 1991.

РАЗВОД — до прихода большевиков к власти развод в России осуществлялся только по разрешению Священного Синода. Эта ситуация явно не соответствовала уровню раз­вития городской сексуальной морали в начале XX в. Пер­вые декреты советского правительства формально разре­шили многие проблемы частной жизни россиян. Уже 16 декабря 1917 г. был принят декрет СНК «О расторжении брака». Развод в новом государстве изымался из ведения церкви, проводился через суд по заявлению одного из суп­ругов или через специально созданные органы записи актов гражданского состояния (см. ЗАГС) — по обоюдной просьбе. Это прогрессивное положение, имевшее буржуаз­но-демократический характер, внесло сумбур в брачное по­ведение части горожан. Число разводов стало стремитель­но расти. С 1920 по 1925 г. в Ленинграде, например, их количество увеличилось в четыре раза. В первую очередь правом свободного расторжения брака пользовались моло­дые люди. Треть молодоженов не проживали вместе и трех месяцев. Около 70% разводов совершалось по инициативе мужчин, немногим более 20% — по требованию родителей, 7,5% — по обоюдному желанию супругов и лишь 2% — по настоянию женщины (Кетлинская, Слепков, 1929. С. 101). После принятия в 1926 г. нового Кодекса о браке и семье, который приравнивал зарегистрированные браки к незаре­гистрированным, фактическим, процедура развода вообще приобрела курьезный характер. Расторгнуть брак в 20— 30-х гг. в СССР было не только просто, но и очень дешево. За просроченный паспорт в начале 30-х гг. платили штраф 50 р., а за процедуру развода — всего 6 р. Это породило практику фиктивных расторжений брака. Женщины раз­водились, например, для того, чтобы меньше платить за ребенка в детском саду и школе.

Однако не следует считать, что полная свобода сексуаль­ных связей и стремление к расторжению брачных союзов стали нормами для всей массы горожан СССР. Повседнев­ная жизнь довольно инертна, а интимные отношения и се­мейная жизнь менялись не так стремительно, как хотелось первым большевистским реформаторам. Тем не менее в 1936 г. сталинское руководство повело решительную борь­бу с «сумбуром» в брачно-семейном законодательстве.

Постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июля 1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, дет­ских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторых изменениях в законодательстве о браке и семье» коснулось и процедуры разводов. Для их осуществления требовался уже вызов в ЗАГС обоих разво­дящихся, чего не было в конце 20—начале 30-х гг. В пас­портах делалась отметка о разводе. Людей, слишком часто расторгающих семейные узы, власти решили дисциплини­ровать и «рублем». За первый развод необходимо было за­платить 50 р., за второй — 150, а за третий — уже 300 р. «До сих пор брак у нас расторгался крайне легко... — утверждал в 1936 г. помощник генерального прокурора СССР по судебно-бытовому сектору А. Сольц, — теперь на­стала пора затруднить развод» (Максимова, 2004. С. 87). Существенно усложнил процедуру развода и Указ Прези­диума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. С этого времени устанавливалась обязательность судебного растор­жения брака. Делам о разводах придавалась широкая глас­ность, объявления о них печатались в газетах, в судопроиз­водстве обязательно участвовали свидетели. Такая практи­ка продолжалась до начала 60-х гг.

Лит.: Вишневский, 1998; Голод, 1996; Харчев, 1976.